Хорс

Сменил горелку на стальные пальцы и принялся выгибать металл до требуемой формы. Искин улавливал мои желания и подправлял, в результате вышло почти идеально. Осталось приварить к щиту, но как правильно определить, куда крепить. И тут опять вмешался искин Пчелы. Короткий взгляд камер на мое сидящее у стены тело, и на куске обшивки появились две голубые метки. Понял, не дурак. Приложил к меткам скобу и вновь активировал плазморез. Плазма топила металл, словно масло, и он сливался между собой, словно ртуть. Десяток секунд, и две части стали единым целым, словно отлиты, а не сварены. Проверил расход рабочего тела. Минус четыре процента. Черт, как же хреново! Запас топлива маловат. Жаль, не будет у меня мегаогнемета, двадцать секунд работы на полной мощности, и всё, боезапас пуст. Жопа, конечно, но будем работать с тем, что есть!

Отключил функцию прямого управления и шумно выдохнул. Сознание вернулось в родное тело.

– Фууух! Блин! Похоже, я успел соскучиться! – произнес я вслух. – Алиса!

– Да, хозяин! – тут же откликнулась помощница, проявившись в дополненной реальности.

На девушке в этот раз был надет оранжевый рабочий комбинезон, обтягивающий стройную фигурку как вторая кожа. Застежка была расстёгнута на груди, открывая взору глубокую ямочку между упругими полушариями.

– «Мне кажется или у нее грудь стала больше?! Блин, или постоянный стресс вызвал выброс гормонов, вот я пялюсь куда попало?! Не мудрено, последний год провел в окопах. До отпуска пара недель оставалась!» – пронеслись мысли в моей голове.

Девушка, ковырявшая в этот момент пальцем мою неказистую поделку, лукаво улыбнулась.

– «Вот чертовка! Она же мысли читает!» – смутился я и, похоже, покраснел.

– Алиска!!! – прикрикнул на помощницу, но голос предательски дал петуха. – Исчезни с глаз, мать……!

Девушка состроила обиженную мордочку и растворилась, но в последний момент одарила меня хитрющей улыбкой.

Вот черт! Хотя, возможно, перегнул! Но как по-другому? Меня бы еще виртуальные девки в краску не вгоняли! Нет, нужно разобраться в происходящем. Это что за спектакль сейчас был.

– Алиса!

– Да, хозяин.

– Это что сейчас за театр одного актера был? Что за цирк?

– Уровень кортизола в крови носителя превысил нормативные показатели на шестнадцать процентов, – сообщила нейросеть машинным, безэмоциональным голосом. – Требовалась корректировка гормонального баланса. Данная процедура без эмоциональной разрядки могла вызвать негативные последствия. Желаете получить полный отчет о проведенной процедуре?

– Нет, не надо отчетов, – отмахнулся я. – Блин, а что другого способа не нашлось?!

Спросил я у нейросети, все еще ощущая неловкость. Чувствуя себя словно школьник, пойманный за подглядываньем в женскую раздевалку.

– Хозяин, но я говорила, что только учусь. – вернулась в диалог Алиса. – Подскажите более приемлемый способ?

– Ну, не знаю??? Анекдот расскажи, – выдал я неуверенно.

– Но я знаю только те анекдоты, что есть в вашей памяти, хозяин.

– Ладно, проехали, – решил сменить тему. – Алиса, вытащи из моей памяти схему лабораторного комплекса и найди альтернативный способ проникнуть в заблокированный сектор.Схема мне досталась вместе с базой знаний. Техник должен знать участок своей ответственности, вот и заложили нужные данные в пособие для новых сотрудников. Всё логично. Из памяти они подгружались на интерактивную карту, и я сам мог найти нужный проход, но рыться в переплетении технических тоннелей и кабельных линий не хотелось. Да и зачем, если искин выполнит эту работу намного быстрее.

Не прошло и пары секунд, как Алиса сообщила:

– Хозяин, я нашла два альтернативных маршрута проникновения в заблокированный сектор лабораторного комплекса. Они обозначены на вашей карте.

Я оперся пятой точкой на верстак и увеличил карту сектора. Мимоходом отметив, что работаю с интерфейсом привычно, словно он всегда был со мной. Доступная схема помещений комплекса была трехмерной. От точки моего нахождения бежали две зеленые пунктирные линии с пометками: маршрут №1 и №2. Первый пролегал через систему воздуховодов, что шла над коридором и разветвлялась на десяток ответвлений в нужном мне секторе. Второй шел под полом и являлся техническим каналом для кабельных линий управления и питания сектора. Выходил он прямо к центральному терминалу, что, по сути, и являлся моей целью. Да, дилемма?! Возможность воспользоваться эффектом неожиданности, выскочить как черт из табакерки и прихлопнуть оставшимися двумя выстрелами главгада выглядит ой как заманчиво! Да, но он там точно не один, и меня тут же порвут на лоскуты. Да и хватит ли мне этих двух выстрелов? И чем мне всё это грозит? Очнусь вновь в долбаной колбе? Или всё, жизнь последняя? Вот хрен его знает, а проверять как-то сыкотно!

– Гребаный искин! Информации с гулькин хрен! Ни хрена не понятно! – хлопнул я рукой по верстаку в сердцах.

Вот нет чтоб сказать: поздравляю Вас, господин Хорс, вы теперь бессмертный! Юху! Да, помирать больно и неприятно. Мелкие сервы с плазморезом в манипуляторе надолго станут героями моих кошмаров. Но всё это ерунда по сравнению с перспективой бессмертия. Хотя… Сколько раз нужно мучительно сдохнуть, чтобы съехала крыша? Бррррррррр! Ну его, лучше не думать.

– Ладно, Пчела. Морда в глине, в жопе ветки – поздравляю, ты в разведке!

Ближайший вход в вентиляционную систему находился здесь же, в каморке. Две минуты возни, и декоративная панель, скрывавшая квадратный темный тоннель воздуховода, отставлена в сторону. Из дыры идет едва ощутимый поток воздуха с едва ощутимым химическим запахом. Подчиняясь моей команде, Пчела ныряет в его мрачный зев. Прорезиненные подошвы манипуляторов шелестят по металлу. Пара секунд, и серв растворяется во тьме. Мне остается только метка на карте и изображение с его камер в левом нижнем углу обзора. Пока смотреть там не чего, и я решил вернуться в комнату отдыха персонала.

Пока доставал из пищевого синтезатора очередную порцию питательных кубиков, серв добрался до первой точки нарисованного мной маршрута. Это был предбанник сразу за блокированной перегородкой. Вентиляционная решетка, за которой притаился Пчела, находилась под самым потолком. Сквозь ее прорези обзор был так себе. Небольшое помещение, четыре квадратных метра. Отсек выглядел откровенно плохо. Следы боя были повсюду. Будку охраны вскрыли словно консервную банку. Лист прозрачного бронепластика был отогнут наружу. Его прозрачная поверхность покрылась частой сетью трещин и была заляпана изнутри подозрительными буро-черными пятнами. Двухкамерный шлюз с россыпью интуитивно узнаваемых значков опасности на стенах был проломлен. Совершивший акт вандализма серв-грузчик лежал рядом. Его почерневший от внутреннего пожара корпус был похож на решето. Охрана и автоматические системы безопасности сработали штатно, и силам вторжения пришлось не сладко. Я насчитал с десяток остовов сервов. Радовало то, что среди них не было ничего серьезного. Уборщики и всякие подметальщики, да парочка малых техников. Грузчик – антропоморфный серв, похожий на стальную гориллу, выглядел самым опасным. Возникает вопрос: как они умудрились смять охрану?

Пять минут напряжённого наблюдения не выявили какой-либо активности, и я отдал команду серву двигаться дальше. Пока работал ложкой и размышлял над тем, что всё-таки случилось на станции, почему люди проиграли и покинули орбитальный комплекс. Пришло сообщение о окончании изучения базы знаний. Покопался в памяти, но знаний о истории Звездного содружества не прибавилось.

Мысленно обратился с этим вопросом к Алисе.

– При фоновом изучении базы знаний содержащаяся в ней информация поступает в область краткосрочной памяти. Для ее консолидации требуется фаза глубокого сна. – получил лаконичный ответ от помощницы.

Понятно. Спать мне некогда, так что история будущего пока подождет. Тем более Пчела добрался до следующей точки.

Развернув изображение с его камер, я невольно выругался:

– А это что за хрен с горы!!!

Заблокированный участок лабораторного комплекса представлял из себя восьмистороннюю призму. Шесть изолированных отсеков выходили в центральный овальный зал с терминалом. Вот за этим самым залом мой разведчик сейчас и наблюдал. И тут было на что посмотреть. Главное – моя текущая цель. Металлический столб десяти сантиметров в диаметре, торчащий из пола примерно на метр. Благодаря изученной технической базе я знал суть и предназначение терминала. Лабораторный сектор D являлся закрытым секретным объектом с наивысшим уровнем допуска. Здесь изучали Эрос и его порождения. Комплекс был изолирован от общей инфосети станции. Терминал служил фильтром, ретранслятором, точкой доступа к управляющему искину орбитального комплекса. Для работы требовал физического контакта, в ходе которого сверялось больше десятка параметров, включая ДНК-маркер. Секретность – ек макарек, куда уж без нее.

По периметру зала располагалось шесть дверей, в поле обзора Пчелы попали лишь две. Обе вскрыты, словно не из брони композита были сделаны, а из тонкой жести. Также в зал выходили две шахты гравитационных лифтов. Их стволы уходили за пределы доступной мне карты орбитального комплекса. Гравилифты на станции использовались для перемещения грузов, а не людей. Персонал пользовался сетью нуль-переходов. Принцип работы данных устройств мне неизвестен. Информации в моей базе о них нет, так, упоминание. Похоже, их ремонт и обслуживание не входило в обязанности младшего техника сектора D-6. Но название интригует и отдает махровой фантастикой.

Мебель и декоративная отделка в зале отсутствовала. Серые стены с виденными ранее эмблемами Дома Морозовых, да десяток черных экранов мертвых интерактивных мониторов. Как говорится: не спрятаться, не скрыться. А прятаться было от кого. Возле обелиска терминала неподвижной статуей замерла тварь. Две руки, две ноги, туловище и голова – почти человек. В том-то и дело, что почти. Создавалось впечатление, что художник бросил работу на этапе схематичного наброска. Обозначил угловатую схему тела, что должна была обрасти плавными контурами и деталями, залил ее черной матовой краской, да и забыл о своем детище. Только прямые рубленые линии. Руки и ноги больше похожи на полосы металла, непонятно как присоединённые к бочкообразному телу. Кисти и ступни отсутствуют, конечности сужаются и превращаются в острые иглы. Тварь опирается на все четыре, и иглы не собираются ломаться. Даже не гнутся под весом тяжелого тела. Шея отсутствует как факт. Каплеобразная голова твари не имеет лица. Устремленная на терминал ее часть гладкая настолько, что в ней отражается серебристый обелиск. Тварь выглядит нереальной и чужеродной, это пробуждает отвращение и страх. Тот самый страх, когда тебя пугают монстры под кроватью.

Тварь неподвижна, но в глубине души я чувствую, что статичность обманчива. Она жива и ждет.

– Чертов босс уровня! И как мне это убивать? – задал я вопрос в потолок.

Жаль, что чертов искин, отправивший меня сюда, не слышит. У меня есть жуткое желание сказать все, что я думаю о его заданиях.

– Ладно! Будем посмотреть! – произнес я, закрывая изображение с камер своего разведчика.

Его ждет работа, осмотр остальных помещений заблокированного сектора, а меня остывший обед. Да и вообще: Чапай думать будет, как ему эту инопланетную или, скорее, инореальную хрень завалить!

Глава 9

Я полз в темноте и тихо матерился. Костерил всё и вся. Судьбу, дурацкого искина с его дебильными заданиями, ну и, конечно, себя скудоумного. Который не смог придумать ничего лучше, чем очередную попытку извращённого самоубийства. Мне вообще кажется, что это у нас, у русских, в крови, заложено на уровне генетического кода. Куда там японским камикадзе с их бусидо. Нет, постулат самураев: «Всегда выбирай путь, ведущий к смерти!» Он однозначно вызывает уважение, но, как по мне, слишком у ускоглазых всё просто. Нет в них веселого азарта.

«Я по совести, указу

Записался в камикадзе.

С полной бомбовой загрузкой лечу.

В баках топлива – до цели,

Ну а цель – она в прицеле».

(«Камикадзе» – автор слов и музыки А. Розенбаум)

Всплыли в памяти слова известной песни. Вот и о том же. Хрясь об борт, и пипец котятам со звездно-полосатыми флагами. Просто, эффективно, этого у них не отнять, но скучно. Мы, русские, любим по-другому. Взял в потную ладошку «коктейль Молотова», залег в траву и гадаешь: намотает тебя на гусеницы бронированный зверь с черными крестами на бортах сегодня, али нет?! Авось пронесет! Да, наш Авось он такой. Куда там всяким Локи и Фортунам.

Пророкотал танк над головой вонючим дизелем, ты вскочил и швырнул ему подарочек на решетку охлаждения. Адреналин в крови, улыбка на устах и уважительные хлопки товарищей по плечам.

Восемь десятков лет прошло, а ведь ничего не изменилось. И вот уже крадется боец по крыше многоэтажки. Вместо бутылки в потной руке скрутка из пятерки противотанковых мин. Активировал взрыватель, швырнул в дыру и бежит с улыбкой на устах, чувствуя, как под ногами складываются перекрытия целого подъезда. Пиндосы и гейропейцы спросят, ну зачем так рисковать, какой смысл. Ведь проще садануть из-за горизонта планирующей авиабомбой и всё. А русский ответит: «Ага, щас! Целую бомбу тратить, а нам потом пригодится!» Да, не понять этим жертвам культуры потребления русскую душу. Куда им, ущербным и рациональным.

Вот и я, как истинный сын своих предков, придумал гениальный план под кодовым названием: «Трындец котятам!» Кто в нем котята, было непонятно, да и выгорит он или нет, уверенности не было. Слишком противник необычный.