скачать книгу бесплатно
– Что бы ты не думал, я надеялся тебя увидеть перед отъездом. Хотел зайти в компанию напоследок, – примирительно сказал я.
– Что ж, я сэкономил твое время, – холодно сказал Винченцо.
Всего на мгновение мне показалось, что между нами проявилось понимание и даже нечто с оттенком братских чувств, но момент был упущен, я сам его испортил. Хотя так было даже лучше. Близости между нами никогда не было и теперь для этого было уже поздно.
– Тогда я пожалуй пойду, – тихо произнес я скорее себе, чем ему. Брат не ответил.
Я в последний раз взглянул на него, тот в свою очередь попытался скрыть оттенок печали обычной маской безразличия на своем лице, но я все же успел выхватить этот момент.
– Мне жаль, что братских чувств у нас с тобой не получилось. Надеюсь, у тебя все будет хорошо, – искренне пожелал ему я и направился по улице от ворот, стараясь не обернуться.
– Я тоже… надеюсь, – послышалось за спиной. Я подумал, что ослышался и когда все же обернулся, брата уже не было, за ним грустно скрипнула дверца ворот. Больше я его не видел.
Так закончилась моя прежняя жизнь.
Я как обещал, зашел попрощаться с семейством Ломбарди. Они уговорили меня остаться переночевать и это был действительно прекрасный вечер. Мы много смеялись и шутили, еда была чудесна, поэтому я должен был разом уснуть, но ни как не мог. Волнительное и одновременно страшное чувство не отпускало меня до рассвета. Под утро я все же уснул на час или два, а проснувшись почувствовал что больше не могу оставаться на одном месте, поэтому часов в пять я собрал вещи, попрощался с Армандо – его жена и дети спали- и отправился на постоялый двор договориться о карете, следующей в Нормандию.
Утро приветствовало меня зарождающимися на горизонте нежными лучами солнца. Легкий бриз ласково гладил мои волосы и щеки. День обещал быть погожим. Я глубоко вдыхал соленый аромат моря, только успокоения это не приносило. У меня был адрес родственников Ломбарди и письма, должные обеспечить мне плавный вход в здешнее общество, но куда в сущности еду я не знал, равно и как ко мне отнесутся эти новые люди.
Глава 3
До постоялого двора, расположенного на окраине города, куда прибывали проезжие кареты, я добрался довольно быстро. Я уточнил у трактирщика, не останавливались ли на ночлег знатные постояльцы, способные меня подвезти, на что тот ответил недоумевающим взглядом и сухим "нет", словно я не в своем уме. Не оставалось ничего, кроме как ждать. Я знал, путь не близок и опасен, в дороге могло случиться все, что угодно. Возможно, с моей стороны это было безрассудно так рисковать, но об опасности всерьез я не задумывался, опыта подобных путешествий у меня не было. Конечно, безопасней было бы добраться по морю, трактирщик такое предложение выдвигал, но я не мог даже представить свое плавание, боялся.
Завтракать не хотелось, но я все же заказал перекусить, во первых, что бы занять себя пока жду, а во вторых, не известно сколько я буду ехать до ближайшей таверны, еды я опрометчиво не взял. Флягу, перед отъездом подаренную мне Армандо, я сразу же попросил наполнить вином, а чуть позже, остатки не съеденной еды завернуть с собой.
Ближайшую карету пришлось подождать часа три, к тому же у нее сломалось колесо и лошади сильно выдохлись, поэтому отправиться в путь мне удалось лишь к обеду следующего дня. В то время я мог почтить за счастье, ведь карету не каждый мог себе позволить, к тому же дороги не позволяли дальние путешествия, было и много других опасностей, но мне повезло, и мне удалось договориться с попутчиками. Правда, задержка с отправкой лишь усилило мое волнение, подмешав в него еще чувство беспокойства и тревоги, словно я что-то делал не правильно. Не смотря на это я все же отправился в путь. Компанию мне составила престарелая вдова с взрослой незамужней дочерью, едущие на похороны родного брата вдовы (я узнал это из их разговора). Дам сопровождал молодой человек лет пятнадцати, производивший впечатление щеголя и повесы, и два рослых кучера. Мальчик приходился вдове сыном. Он сильно жестикулировал руками, когда говорил, был вечно чем-то не доволен, и практически каждую свою фразу начинал с подобного: "Когда я путешествовал с тем-то тем-то, знаменитым тем-то тем-то, мы останавливались в роскошных местах и лошади и кареты были лучше" и далее в том же духе. Но его мать это ни капли не смущало, она с обожанием и гордостью смотрела на этого заносчивого юнца. Его сестра напротив, была до крайности тиха и серьезна. За всю поездку она ни разу не улыбнулась и даже не попыталась возразить явно угнетающей ее матери или пренебрежительному отношению брата. Она и ее брат со стороны производили впечатление хозяина и служанки, как по поведению, так и внешне. Насколько он был одет по последней моде, настолько же она выглядела просто, я невольно отметил ее сходство с серой мышкой.
Дорога в Нормандию заняла семь дней и за это время мы успели познакомиться ближе. Помню всю дорогу вдова пыталась так или иначе расспросить меня о семье, доме и состоянии, которым я располагал. Не знаю, какое у нее сложилось впечатление из моих уклончивых ответов, но в конце концов она потеряла ко мне интерес, хотя и попыталась сосватать мне свою дочь, смутив и без того забитое создание. Юнец же быстро поняв, что пользы или чести от знакомства со мной ему не будет не проявлял ни капли интереса к беседе.
Я был рад расстаться с этим семейством в Нормандии, скромно попрощавшись с ними в Руане. Далее пришлось взять лошадь, что бы добраться до обозначенного Ломбарди места. Не знаю каким чудом, но весь путь до Нормандии обошёлся без особых неприятностей. Дороги были ужасны, в карете сильно укачивало, из-за чего периодически приходилось останавливаться, но опасные столкновения нас обошли стороной.
Погода в Трувилине встретила меня назойливым туманом и моросью, и разительно отличалась от Амальтийского климата. Стояло раннее утро и дымка, накрывшая поля, казалась серой и мрачной. Даже запах здесь был другим. Привычного вкуса моря и пряного аромата южных деревьев не было. Не смотря на лето, в воздухе витал привкус сырости и чего-то затхлого. Вскоре зарядил противный дождь. Голову невольно снова стали посещать грустные мысли. Зайдя в ближайшую таверну, пропахшую плесенью и влагой, я заказал себе завтрак, который с угрюмой миной на лице подал мне трактирщик. Затем я достал письмо с адресом, которое дал мне синьор Ломбарди. Не имея ни малейшего представления, где искать семью Монти, чья фамилия схожа с Моретти (это настораживало), я все же отважился поинтересовался у трактирщика. Тот в свою очередь недовольно хмыкнув, все же рассказал мне, где их искать, поэтому в знак благодарности я оставил ему довольно щедрые чаевые, что к моему разочарованию, несколько не прибавило ему настроения. Утолив голод явно вчерашним ужином, я отправился в путь.
Проскакать предстояло мили три. По пути туда мне долго не попадалось никого, а когда наконец посчастливилось, оказалось я забрел не туда. Пришлось возвращаться еще пол мили. Удача не благоволила мне в тот день и добраться до Монти мне удалось лишь под вечер. Я чувствовал себя уставшим, влажным от липкого тумана и весьма испачкав сапоги. Именно тогда я понял, что взять с собой минимум вещей оказалось правильным.
Управляющий дома долго смотрел на меня с недоверием и лишь нахмурился, прочитав на протянутом мной письме адресата. Он не пригласил меня в дом, как требовали того меры приличия, по крайней мере так было заведено в тех краях, где я родился. Мне пришлось дожидаться его какое-то время во дворе, показавшимся мне убогим. Красок не добавило ему и солнце, с трудом пробившееся сквозь серую дымку облаков. В тот момент я впервые задумался, что поступил не верно.
Спустя несколько минут появился управляющий, за ним шла невысокая женщина, крепко сжимавшая в руках листок письма.
– Морис, как тебе не стыдно так принимать гостя, прибывшего от моего драгоценного кузена, – следуя попятам, отчитывала она его. – Синьор Алигьери, как неловко! – извинилась она, – Проходите скорее в дом, вы вероятно сильно устали? Морис возьми вещи и отнести в гостевую! – приказала она.
Я вдруг почувствовал себя неловко, как гость, осознавший, что свалился с неба на голову хозяев
– Ох, если бы мой брат успел предупредить, мы бы встретили вас в Руане.
Ее взгляд вдруг упал на мои сапоги: – Боже мой! – ужаснулась она. – Сколько вы добирались?!
– Все хорошо, – заверил я, – Это я упал на вас, как снег на голову.
– Ерунда какая! Друзья брата, наши друзья! – возразила она. – Пойдемте же.
По пути в дом мы обменялись еще парой фраз в том же духе.
Как же приятно было переодеться и выпить подогретое вино с фруктами. Я словно сбросил с себя всю усталость разом.
Комната, в которой меня поселили, да и весь дом, оказались довольно простыми в отделке. Мебель, наполняющая их, не казалась новой, но все же, может от усталости, а может так оно и было, они мне показались гораздо уютнее изысканного дома брата. Сердце еще раз кольнула тревога за родной дом.
Когда я умылся и переоделся в сухую и чистую одежду, то спустившись в гостиную, обнаружил хозяйку сидящей у окна. Она задумчиво глядела на тоскливый пейзаж и, мне казалось, кого-то ждала.
Розалия-Лучия Монти, так ее звали. Она была уже не так молода, ей было тридцать два, а из-за одежды, в основном в тусклых тонах, выглядела еще старше. Ее волосы, аккуратно зачесанные в сеточку придавали ей сходство с молодой старушкой. Строгое домашнее платье скрывало почти все ее тело. Лишь руки украшал один единственный перстень с изумрудом в дорогой оправе, так странно несочетающийся со всем ее видом. В ней угадывались черты её брата Армандо.
Увидев меня она просветлела, добродушно улыбнувшись мне и помолодев тем самым лет на десять.
– Вы не возражаете если мы подождем к ужину моего мужа? – учтиво спросила она. – Пьер вот-вот должен вернуться с полей.
Не смотря на испытываемый мной голод, я все же посчитал невежливым начать вечернюю трапезу без хозяина дома. Мой желудок не разделил моего согласия, предательски заурчав как раз в тот момент, когда я сказал, что не голоден.
– Морис! – с пониманием, но лукаво улыбнувшись мне, позвала она управляющего.
В доме было не много прислуги, всего управляющий домом Морис, повариха Марта и молодая, но довольно неуклюжая служанка, имени которой я не запомнил.
– Морис, принеси нам с синьором Алигьери, пожалуйста, бутылочку вина. Пока мы ожидаем Пьера, она придется кстати, – распорядилась она, появившемуся в дверях управляющему.
Тот кратко кивнув, вновь исчез там, откуда пришел.
Пока я заедал голод вином с печеньем, синьора Монти расспрашивала меня о своем брате и его семье и пришла в искренний восторг, узнав, что ее брат планирует навестить ее через месяц. Вероятно, он не упомянул этого в письме, переданном со мной. Розалия оказалась такой же доброй, как и ее брат. Они были сильно привязаны друг к другу и часто переписывались. Поэтому, что бы не утруждать сестру подготовкой к приезду, он часто не сообщал о своем приезде, а когда бывал, старался доставлять как можно меньше хлопот и помогал во всем. Все это рассказала мне она, притворно возмущаясь, что он опять планирует сделать сюрприз своим внезапным появлением, но глаза ее выражали любовь к брату.
Так за приятной беседой мы просидели около часа. И хоть госпожа Монти старалась не выражать этого, все же своими частыми взглядами на часы и в окно, выдавала свое беспокойство.
– А чем занимается ваш муж? – поинтересовался он.
– Фредерик целыми днями работает на ферме, не далеко отсюда. Мы разводим овец. Сын ему помогает. Правда обычно они в это время уже дома. Даже и не знаю, что думать, – выразила свое беспокойство Розалия.
В этот момент за окнами послышались звуки приближающейся телеги, а еще через несколько минут глухие звуки, ударяющихся о землю сапог.
Я машинально напрягся, настороженно прислушиваясь к происходящему снаружи.
– Что вы? – отмахнулась сестра нотариуса, – Это, наверно Фред и Вилли вернулись.
Она быстро встала и уверенной походкой направилась к дверям, по дороге ее нагнал Морис с фонарем в руках. Они скрылись в дверях и звуки их шагов стали тише. Снаружи были слышны голоса, но о чем они говорили, различить мне не удалось. Вскоре в дверях появился хозяин дома, следом шел, как я понял, его сын – сходство их было очевидно, сын был молодой копией своего отца. Последней в гостиную вошла Розалия.
Увидев меня, оба мужчин замерли на месте, младший вопросительно, старший настороженно смотрели на меня.
– Милый, это синьор Левино Алигьери, добрый друг Армандо, – весело прощебетала миссис Монти, указывая на меня.
– Ясно, – кратко с недовольством сказал ее муж. – Синьор Алигьери, – слово "синьор" было произнесено грубовато, – скажите, это считается нормальным там, откуда вы прибыли? – спросил он.
– Что считается нормальным? – не понял я.
– Сваливаться, как снег на голову, или этому вы научились у братца моей Розалии, – слово "братца" прозвучало пренебрежительно.
Я смутился, почувствовав жар в теле, вызванный неловкостью. Я посчитал, что он прав и чувство стыда пробежало по мне.
– Фредерик! – укорила его жена.
– Я думал, вас уведомили… и надеялся… – неуверенно попытался оправдаться я.
– Да, это не вежливо, но зато правда. Ладно, забудем! День был тяжелым. Должно быть во мне говорит усталость. Будем знакомы! Меня зовут Фредерик Монти, а это, – он указал на сына позади, – мой сын, Вильям. С моей женой вы уже знакомы.
Мы пожали друг другу руки.
– Розалия, мы очень устали и голодны, как те волки, на которых сегодня шла охота. Я бы не отказался от пары овец! – и посмеявшись над собственной шуткой, которую поддержал его сын, мужчины направились в столовую.
Я все еще чувствовал себя неловко, как гость осознающий свою нежелательность.
Ужин был довольно прост, но это никак не умоляло его вкуса. Отменный барашек с горохом и луком в сочетании с зеленью и простое местное вино наполнили мой организм до отвала. Посуда и приборы тоже не отличались особыми изысками. Здесь не нужно было притворяться и соблюдать какие-либо особые правила. Я ел в волю, не стыдясь. Никто не сверлил меня взглядом, никто вообще не обращал внимание на то как или сколько я ем, даже наоборот, стоило мне доесть один кусок мяса, как на тарелке уже появлялся другой. Морис и служанка словно ждали, что я доем что-то, что бы тут же наполнить мою тарелку снова. Розалия только одобрительно кивала, когда кто-то из прислуги подкладывал мне еду. Я не противился, дабы никого не обидеть.
Хозяин же дома и его сын жадно поглощали мясо, глядя в свои тарелки и молча. Розалия следила, что бы всем всего хватало, и не смотря на то, что ее тарелка была до краев наполнена едой, в своей заботе о других, она съела очень мало.
Когда Розалия упомянула имя своего мужа впервые, я почему-то представил себе светского лорда, холодного и надменного, на деле же Фредерик выглядел как принц – высокий, красивый и очень мужественный, с достоинством держащий осанку. Однако при всем при том он был прост в обращении и одет скорее как рабочий, чем как знатная особа. Его сын Вильям, как я уже говорил, был точной копией своего отца.
Наевшись вволю хозяин откинулся на спинку стула с бокалом вина в руках. Только теперь он перевел взгляд на меня:
– Итак, синьор Алигьери, не ошибся? – спросил он.
– Можно просто, Левино, – поправил я.
– Итак, синьор Левино, что вас привело в наши края? – расслаблено поинтересовался Фредерик.
– Это сложно объяснить. Если честно, я и сам не знаю, – растерянно ответил я.
– Это как же так? Вы не знаете, почему приехали в наш городок? Место, скажем так, не курорт, – в его тоне прозвучала насмешка.
– Но и здесь, я так полагаю, можно подлечить душу, – не подумав, ляпнул я, и тут же поправился: – Я хотел сказать, что и здесь живут люди.
– Значит вы приехали подлечить душу, – констатировал хозяин дома.
– Можно сказать так, – подтвердил я.
– И от чего же? Несчастная любовь? Бизнес? – с претензией поинтересовался он.
– Фредерик, дорогой! – одернула его жена, – У синьора Алигьери недавно умер отец, – понизив голос, пояснила она мужу.
– Сожалею, – извинился он так, словно наступил мне на ногу. – И вы решили, что пережить утрату вам поможет хмурое небо и мрачный климат?
– Фредерик! – снова попыталась одернуть его жена. – Синьор Алигьери, вы изрядно устали, не желаете отдохнуть? – почувствовав неладное, предложила Розалия.
– Да, пожалуй, не откажусь. Пожалуйста, не сочтите за грубость, – поспешил откланяться я, но не встал из-за стола, пака хозяин дома не позволил.
– Ну что вы, – с несколько язвительностью произнес он.
Я поспешил ретироваться, чувствую себя так, словно меня отчитались за провинность.
У лестницы на верх я все же не смог удержать любопытство и замер, прислушиваясь.
– Фредди, дорогой, ты был слишком груб с ним, – мягко сказала синьора Монти.
– О да, это так вежливо сваливаться с неба прямо на голову незнакомым людям! – высказался ее муж. – Я могу допустить подобное со стороны твоего брата, он все же твой брат, но кто сказал, что я позволю ему присылать ко мне кого попало?
– Дорогой, он сын его лучшего друга. Он написал, что синьор Левино ему как сын.
– Уж не тот ли это Алигьери о котором ты мне рассказывала?
Мое сердце пропустило удар, я напряг свой слух насколько смог.
– Тот, – виновато ответила Розалия, – Такой бедняга, – жалостливо добавила она.
– Кажется ты говорила, что у его друга было два сына… Что-то припоминаю про историю со служанкой. Это который сын? – настойчиво выяснял хозяин дома.
– Второй, – спокойно ответила его жена.
– То есть не совсем… иначе говоря незакон…, – констатировал он.
– Да, и что с того? – с упреком возразила она.
Я почувствовал себя ничтожно.
– Нет, ничего, – я буквально увидел, как от негодования он скрестил на груди руки.
На какое-то время воцарилось молчание.
– Матушка, отец прав, не стоит появляться из неоткуда, не будучи уверен, что тебе будут рады, – заступился за отца Вильям, до этого не произнесший ни слова. На краткий миг воцарилась тишина.
– Я пойду. Очень устал, – добавил юноша.
– Иди, родной, ложись спать, – примирительно разрешила Розалия и, поцеловав его отпустила.
Я услышал приближающиеся шаги ее сына и поспешил в отведенную мне комнату.
Ночь прошла беспокойно. Меня терзала совесть и стыд. Я чувствовал себя очень глупо. Еще я злился на Армандо за то, что он прислал меня сюда.
На утро за завтраком, едва хозяин дома спросил, надолго ли я приехал, я ответил, что вероятно они меня не так поняли и, я проездом здесь, что мне нужно было остановиться на пару дней где-то, вот Армандо и направил меня сюда. Эти слова сняли заметную долю напряжения с семейства Монти. Я твердо решил, что уеду через пару дней. Однако мне предстояло еще два дня провести с этой семьей.
Хочу отметить, что в отсутствии возникшего раздражения, которое внес я своим нежданный приездом, семейство Монти оказалось довольно доброжелательным. Хозяйка дома, Розалия, всячески пыталась смыть неприятный оттенок, который оставил ее муж своей прямолинейностью. Она была добра, заботлива и всегда улыбалась. Казалось, ей очень не хватало общения и разнообразия в жизни, поэтому когда была возможность, она расспрашивала меня о брате, обо мне, общих знакомых или сама рассказывала что-либо.
Как бы там ни было, но уже на следующий день я понял, почему Фредерик Монти не очень жаловал гостей. Он предложил мне поехать с ним и его сыном посмотреть на ферму по разведению овец, которой владел. Если выразиться точнее, это была даже не ферма, а целое поместье, огромное, в два раза больше дома, в котом он жил с семьей. Вокруг были бескрайние поля, покрытые утренним туманом и росой. В загонах паслись овцы, своей массой напоминая целое мохнатое бело-серое море. Загонщики то и дело сновали вдоль забора на бодрых лошадях, развивающих гривы и поблескивающих упругими боками.
Едва мы прибыли, и наши ноги, коснувшись земли, утонули в облаке дорожной пыли, поднимаемой огромным количеством копыт, к нам приблизился, как я понял, управляющий поместьем – коренастый мужчина с напряженным лицом и мускулистым телом. Он отчитался хозяину о ночном происшествии и предложил продолжить охоту с восточной окраины пастбища.
