Кыхма

Прошло совсем немного лет. Где дом твой, человече? Ответь мне! – Разве я сторож дому моему? Его поглотила степь, его развеял по склонам ближайших сопок ветер, его растворило в себе синее степное небо. А что это за пятно на земле? Следы кочевья? Покинутая стоянка, над которой плачет одинокий путник? Это все, что осталось от жилища отцов.

– Все преходяще, – говорит степь.

И смеется в ответ небесная синева.

Конечно, пустующие жилища в Кыхме разбирали на топливо и пригодные стройматериалы, но разве это отменяет поэзию?

И все же в пустоте теплилась какая-то неучтенная жизнь. Мертвый поселок был покинут не всеми. Ибо, как ни бескрайни просторы отечества, а всегда находятся те, кому некуда податься на этих просторах. «Широка страна, а места в ней не найти», – как будто вздыхают горемыки, забытые в брошенном доме. Почему? Один в силу преклонного возраста и немощи не надеется перебраться в чужие края. Другой тихо спивается и, кое-как выживая дома, не имеет сил собрать пожитки и покинуть родные пенаты. Третий, как тяжелый, лежачий камень, под который не течет никакая вода, врос в илистое дно так, что не сдвинет его с насиженного места и самый бурный поток. По-разному бывает.

Так покинутый поселок не исчезал до конца, в нем продолжала копошиться маленькая жизнь, которая, впрочем, должна была замереть и сойти на нет через некоторое время.

Но было тут и еще кое-что. Была дорога. Земляная дорога, которая проходила недалеко от поселка, за ближайшей сопкой, и там раздваивалась. Можно пойти направо, а можно – налево. И если пойдешь направо, то километрах в тридцати увидишь высокий бетонный забор с тремя рядами колючей проволоки. Похоже на военную часть. Только это лагерь строгого режима. Говорят, здесь залегала медная жила, и, чтобы обеспечить количество рабочих рук, необходимое для добычи ценного металла, было принято решение создать лагерь и ускоренно заполнить его заключенными. Только все это ерунда. Никакой меди здесь сейчас нет, а лагерь есть. Значит, он представляет ценность сам по себе, существует ради себя самого. Можно обойтись без меди, а без лагеря обойтись никак нельзя. А если пойдешь налево, то опять же километрах в тридцати увидишь высокий бетонный забор и колючую проволоку в три ряда. Снова похоже на военную часть.

И снова это не военная часть. Тут – диспансер, как ни дико звучит в степи это слово. Особый диспансер, сюда помещают тех, кто повредился умом, совсем спятил, окончательно рехнулся, полностью обезумел. Зачем диспансер располагается в столь глухих местах, какую жилу здесь разрабатывают умалишенные в серых смирительных рубашках, сказать трудно.

Ходили слухи, что проделывали там что-то, что нужно скрыть от посторонних глаз. Разное говорили, но все это тоже ерунда. Некрепки разумом обитатели степных окраин, сбивчив и отравлен бескрайней пустотой их рассудок, и надо же тех, кто утратил последнюю его малость, куда-то девать.

Так вот. Кто размещается у дороги, ведущей направо, отбыв назначенные правосудием сроки, отправляется, как водится, восвояси, стремясь добраться до постоянного места жительства. Но бывают и такие, кому некуда ехать. А кто нашел приют у дороги, ведущей налево, – тому срок мотать не нужно. Просто иногда медицинское учреждение переполняется, пациентов размещать негде, и тогда способных к самостоятельному существованию объявляют исцелившимися и выписывают. Покинув огороженную территорию, психи тоже, как могут, стремятся к местам постоянной прописки.

Однако и среди них находятся те, кто лишен óтчего дома или кого совсем там не ждут.

Неисповедимыми путями некоторые из освободившихся справа и слева попадают в несуществующий поселок и оседают в нем. Конечно, не всякий из забредших сюда может здесь выжить. Для этого мало научиться добывать средства к существованию, что само по себе непросто, – нужно еще найти правильное, подходящее место в небольшой людской стае, пестрой и разнородной, но умеющей быстро объединяться в нелюбви и жестокости – в нелюбви к чужому, к слабому, к тому, у кого сейчас есть больше, чем у других.

Особенно трудно пережить зиму. Хотя сильные морозы в этих степях редкость и ртуть термометра почти никогда не опускается ниже двадцатиградусной отметки, здешние зимы все же пугают не холодом, их злость сосредоточена в ветре.

Этот ветер может дуть целыми днями, равномерно и равнодушно, не усиливаясь и не ослабевая, словно где-то включили маховик гигантской воздушной турбины. Он никому не дает пощады – через полчаса и крепкий сибиряк, добрый молодец, привыкший к самым лютым морозам, и маленький коренастый якут, закаленный бесконечностью снежных равнин, будут дрожать и ежиться, как два мокрых щенка.

Местность здесь холмистая – сопки вздымаются застывшими волнами бескрайнего моря. На их вершинах земля камениста и бесплодна. В низинах порой заметна зелень, но трава быстро жухнет и желтеет. В середине короткого лета она торчит колючими клочьями. Видимо, вместе с колхозом здесь закончилась и сама природа. Осталась сухая ненужная земля. Она не способна быть почвой, она – залежи пыли, море безводного праха, которого не унести даже самому сильному ветру. Кое-где эта земля зло слоится серыми пластинами колотого камня с неровными, острыми краями – она рада уколоть, поранить, изрезать, а местами собирается в тяжелые, черные валуны – темные сгустки векового бесплодия.

Старуха стихла, она перестала выть, заползла в свою нору, задев по пути свисавший с потолка провод. Он долго, тоскливо покачивался в середине пустой комнаты.

Ночью из комнаты тихо выходит пустота, она осматривается вокруг и неслышно спускается с разбитого крыльца, чтобы полностью завладеть поселком. Среди развалин нет светящихся окон, не слышно голосов, не видно никакого движения. Пугливое время тихо крадется, как осторожная кошка, бесшумно пробирающаяся по темному, безлюдному пустырю.

* * *

Никто не считает дней. Только однажды под утро слышится отдаленный рокот. Два мотоцикла один за другим медленно двигаются по петляющей в степи дороге. Хозяин возвращается с ночной работы. Светает. Пустота прячется в свое логово. Здесь и там просыпается слабая жизнь. Кто-то семенит к старой водокачке. Откуда-то тянет запахом дыма.

А в большой землянке, серым холмом горбящейся напротив бывшего общежития, готовится маленький праздник.

Деревянный стол, грубо выкрашенный белой краской, служит постаментом для странного натюрморта. В экспозиции представлены: унты новые – одна пара, коньяк армянский, три звездочки – одна бутылка, тушенка говяжья – шесть банок, лак для волос – один флакон, телевизор маленький, плоский, производства Белоруссии – одна штука.

Борис Парус, тот самый Борька Парус, которого прошлым вечером винила бесформенная старуха и всей душой ненавидели Беда и Капитан, хлопочет, бегает, суетится по всей комнате, как трепетная хозяйка перед приходом важных гостей. Он несколько раз передвигает стулья, проверяя, хорошо ли они стоят. Стулья стоят как стулья. Удостоверившись в этом, хлопотун бросается к ведру с золой и задвигает его в дальний угол. Убирает за печку кочергу и совок. Поднимает с пола телогрейку – ее он подкладывал под голову, когда спал на голом полу, – и кладет на деревянный ящик у стены. Затем перекладывает на одну из кроватей – в большой землянке есть место для трех металлических коек. Затем снова хватает и вешает на гвоздь поверх старой полосатой робы.

Землянка просторная и светлая. Два небольших окна под потолком расположены по обе стороны.

Как вкусно поблескивает бутылка на столе! То и дело Парус скашивает глаза, украдкой бросая влюбленные взгляды на натюрморт. Но смотреть прямо – немного боязно, и он вновь бросается что-то поправлять и переставлять в комнате.

Вот как может повернуться жизнь. Уже неделю человек спит на полу (кровати заняты другими), подкладывая под голову рваную телогрейку, у которой из рукава торчат желтые клочья свалявшейся, вонючей ваты. Еще этот человек служит на побегушках, получает в награду тычки и затрещины, боится быть в землянке, боится выйти из землянки… И что он при этом о себе думает?

Борис Парус мечтательно засмотрелся на безжизненный экран телевизора, который стоит теперь на столе, свесив на пол шнур, словно длинный хвост спящего зверя. В Кыхме давно нет электричества: ночную добычу энергии толкнут на станции быстро, не торгуясь – уж сколько дадут, столько дадут. Все так. Но пока… Жизнь в степи, где государство исчерпалось и закончилось, а цивилизация с ее благами истончилась так, что стала почти неразличимой, научила Паруса довольствоваться немногим. Теперь он мог смотреть и выключенный телевизор.

Стоило Борису внимательно вглядеться в матовый омут, как по черной поверхности скользнула легкая рябь, побежали смутные тени, туманные образы всплыли, затем обрели контуры, цвет и голос.

– Наши сотрудники не справляются, они не успевают записывать ваши вопросы. Вал вопросов буквально захлестнул студию. Телезрители, как всегда, проявляют огромный интерес, россияне прильнули к голубым экранам, забыв про чемпионат по футболу и любимый сериал. В чем же дело? Что стряслось? Не волнуйтесь. Просто в эфире самого первого в мире канала очередной выпуск передачи «Великие люди России». И сегодня у нас очень интересный гость. Его зовут Борис Парус. Здравствуйте, Борис. Спасибо, что нашли для нас время в вашем плотном деловом графике. И начну я с вопроса, который волнует буквально всех. Телезрители очень хотят узнать, а кто такой Борис Парус?

– Прежде всего, я бы отметил, что Борис Парус – это я.

Борис Парус, то есть я, мог бы достичь совершенно замечательных достижений в совершенно разных сферах. Лично я считаю Бориса Паруса совершенно великим человеком, непризнанным гением, первооткрывателем, первопроходцем, перводвигателем, провидцем, пророком, прорицателем, шаманом, вождем заблудших и утешителем страждущих.

– Думаю, с этим согласятся все. Достижения, которых мог бы достичь Борис Парус, действительно, никого не оставят равнодушным. Они производят потрясающее, незабываемое впечатление. Однако наш телезритель Игорь, заслуженный сомелье из Улан-Удэ, спрашивает, что делает Борис в землянке? Вызывает недоумение, – замечает Игорь, – тот факт, что великий человек оказался в заброшенном поселке со странным названием – то ли Пыхма, то ли Мыхма, – который на самом деле даже не существует. Что мы ответим Игорю?

– Игорь, отвечая на ваш вопрос, я должен констатировать, что дело тут в обычной человеческой зависти. Окружающие не могут простить выдающемуся человеку его совершенно выдающихся качеств. У нас ведь традиционно не любят тех, кто явно стоит выше среднего уровня. Что уж говорить о человеке, который с трудом различает малюсеньких современников – этих назойливых муравьишек, суетящихся у его ног? Как говорится, дернул же меня Бог с умом и талантом родиться черт знает где. В справедливости этих слов мы лишний раз убеждаемся, глядя на непростой жизненный путь Бориса Паруса, то есть на мой жизненный путь.

– В связи с этим Ольга, старейшая шпалоукладчица из Санкт-Петербурга, просит рассказать, каким образом бездарные современники всеми силами старались отравить жизнь великого человека.

– Ну, прежде всего, Ольга, я бы выделил клеветнические обвинения. В чем только эти горе-современники не обвиняли великого человека! Можно сказать, вся его биография соткана из домыслов, наветов и бессовестной лжи. Всем этим так называемым современникам пора положить конец!

– Именно этого давно ждут все наши телезрители. Современники свое получат! А пока пришел вопрос от Аркадия, передового бизнес-тренера из Читы. А что же семья? – спрашивает Аркадий. Неужели у Бориса Паруса были родители? Конечно, они гордятся столь выдающимся сыном.

– Отнюдь. Удивительно, как союз двух столь посредственных, ограниченных, совершенно никчемных людей мог стать причиной рождения такого неординарного гения. Да это просто в голове не укладывается. Это совершенно неправдоподобно и невозможно. Я склонен думать, что Борис Парус появился на свет самостоятельно, а так называемые родители только примазались к этому делу ради мелких, своекорыстных интересов.

– Удивительная история. А что скажут наши эксперты? Мы попросим первого эксперта уточнить – мог ли великий человек самостоятельно, без чьей-либо помощи обусловить свое рождение?

– Как ученый с многолетним стажем работы в сфере политологии я с интересом следил за вашей дискуссией. И должен отметить, что баланс сил в современном мире характеризуется чрезвычайной сложностью. При этом не прекращаются попытки вмешаться во внутренние дела нашей страны. Однако будьте уверены, мы сумеем дать достойный ответ этим господам по обе стороны границы! Появление на свет гражданина нашей великой страны должно быть обусловлено не какими-то сомнительными родителями, а государственными интересами, связанными с нацпроектами, повышением обороноспособности, суверенности, импортозамещения и других форм духовного возрастания родины.

– Вот так! Мы дадим асимметричный ответ! За нами, как говорится, не заржавеет! Это было мнение эксперта. Однако что главное в передачах самого первого канала? Главное – объективность и беспристрастность. Поэтому мы попросим кратко охарактеризовать так называемых родителей великого человека.

– Ну, если говорить кратко, они представляли собой человеческий тип в чем-то страшный, а в чем-то комический.

В этих местечковых персонажах преобладали глупость, граничащая с кретинизмом, хроническая неспособность признать очевидное превосходство другого, постоянные попытки навязать свое мнение тому, кто заведомо их умнее, а также полное отсутствие чувства родительского долга. К этому следует добавить прискорбное отсутствие чувства юмора и, как следствие, дурацкую обидчивость по поводу тонкой и вполне оправданной иронии, объектом которой они нередко становились. Да, и еще, конечно, не стоит забывать про патологическую жадность.

– Я не думал, что дела обстояли настолько плохо. Конечно, встать вровень с великим человеком для простых смертных практически невозможно, но нужно хотя бы преклоняться перед его непостижимым величием. Боюсь, даже сам Борис Парус был не в силах перевоспитать подобных людей.

Я чувствую, у всех в студии возник вопрос: неужели великий гений вынужден был провести свои отроческие годы в столь недостойном обществе?

– Увы, это так. Ну, разумеется, его жизнь в подобной семье не могла не превратиться в череду конфликтов и скандалов, неизменно провоцируемых усилиями двух крайне ограниченных людей. Скажу больше, именно их глупые поучения и постоянные истерики помешали великому человеку добиться действительно великих достижений еще в раннем возрасте.

– Так вот в чем дело! Теперь все объяснилось.

– Конечно. Так называемые родители не останавливались ни перед чем. Именно с их легкой руки выдающийся человек впервые столкнулся с клеветническими обвинениями в свой адрес. Он ничего не брал! Такого не было! Они каждый раз сначала сами все потратят, а потом на другого валят. Козлы! Суки! Мрази!

– И это еще мягко сказано. А я передаю микрофон нашему второму эксперту. Хотелось бы услышать, что думает психолог о ситуации, сложившейся в семье великого человека?

– Не случайно говорят – природа на родителях отдыхает.

Да, родители часто бывают неблагодарны, они не ценят всего того, что мы для них делаем. Конечно, придет время, они все поймут, но будет уже слишком поздно. Увы, мы часто сталкиваемся с тем, что родители, которым не уделяют должного внимания, подпадают под влияние улицы, работы, различных друзей и даже родственников. Уговоры здесь действуют далеко не всегда, зачастую необходимы формы общественного контроля и принуждения. Как эксперт я рекомендую шире применять такую меру, как лишение родительских прав.

– Это было мнение нашего эксперта-психолога. А гость нашей студии сегодня – народная артистка России, лауреат государственной премии, член совета по культуре Виктория.

Викторию представлять не нужно, мы все знаем ее по замечательным актерским работам в отечественном кинематографе.

– Мне, короче, тоже приходится сталкиваться с различными проявлениями человеческой тупости. Понять и оценить мое творчество способны далеко не все. Чтобы понять настоящее, серьезное произведение искусства, зритель должен постараться подняться до моего уровня. Сечете?

– Конечно. Не каждый способен оценить великих людей – такое мнение высказала в нашей студии народная артистка России, лауреат государственной премии, член совета по культуре Виктория, которая, повторяем, не нуждается в представлении, поскольку известна по замечательным актерским работам в отечественном кинематографе. А вот Сергей, потомственный ландшафтный дизайнер из Воркуты, тоже решил поделиться с нами своим мнением. Сергей утверждает, что Борис Парус был счастлив покинуть дом и начать самостоятельную жизнь.

– Сергей абсолютно прав. Разумеется, переезд в другой город был воспринят великим человеком радостно, хотя патологическая жадность так называемой семьи сказалась и тут.

– Неужели? Что еще они устроили?

– Они постарались сломать Борису Парусу, то есть мне, жизнь. Ведь всем известно, что хорошие баллы на государственных экзаменах в малых городах России стоят совсем недорого.

– Конечно. Это входит в потребительскую корзину и соответствует минимальному прожиточному минимуму.

– И что тогда сказать о родителях, категорически отказавшихся оплатить баллы, которых безусловно заслуживал великий человек и единственный ребенок в семье? Внесенная ими сумма не позволяла даже мечтать о хорошем вузе. А ведь в случае переезда в Москву великого человека ждала великая карьера. Уж там-то его выдающиеся достоинства были бы наконец оценены по достоинству!

– Никто в студии в этом не сомневается! Москва ждала великого человека с большим нетерпением. Я хорошо помню то время.

– А теперь представьте – один из самых замечательных людей России поступает в заштатный пединститут. На будущем был поставлен крест.

– Я не знаю достаточно сурового наказания для подобных родителей и вынужден обратиться к эксперту. Скажите, отец Михаил, что делать, если на будущем поставлен крест?

– Это ужасно, чудовищно! В обществе, забывшем заветы святых отцов, исчезает даже естественная отцовская любовь.

Что уж после этого говорить про материнскую?! Мои чувства глубоко оскорблены услышанным. А это, должен вам напомнить, уже статья уголовного кодекса.

– Наш эксперт напомнил так называемым родителям Бориса Паруса про уголовный кодекс. По окончании передачи мы отправим данный запрос в прокуратуру. А пока вопрос от Ильи, метрдотеля с многолетним стажем из Челябинска.

Сумел ли Борис Парус, несмотря на столь слабое учебное заведение, проявить свои выдающиеся способности?

– Ну, разумеется. Тут сомневаться не приходится. Он бы обязательно их проявил, если бы вновь не стал объектом пустых придирок и ложных обвинений. Бездарности и посредственности снова взялись за свое, они объединились в борьбе против таланта. Доходило до смешного. Например, всем известно, что Борис Парус, то есть я, никогда не брал чужого, если, конечно, не имел веских оснований считать его своим.

Поэтому обвинения в кражах в студенческом общежитии и в гардеробе так называемого вуза ни на чем не основаны, абсурдны и вызваны лишь неприязнью к яркому дарованию.

Позвольте заметить, что денег, которые выдающемуся человеку присылали из дома, катастрофически не хватало. Он просто вынужден был проживать в этом вонючем общежитии, что также ясно доказывает его невиновность.

– Действительно, от нелепых обвинений буквально не остается камня на камне. Оператор, покажите экспертов. Вы видите? Они все согласно кивают. Молодцы, так держать! Но я хотел бы задать вопрос, поступивший от Аскольда, профессионального инструктора по фитнесу с полуострова Таймыр. Научился ли Борис Парус чему-нибудь в пединституте?

Или – добавлю я от себя – он изначально обладал знаниями, значительно превосходящими уровень убогого провинциального вуза?

– Интеллект, эрудиция и общая культура преподавательского состава в целом были крайне низки.

– Ну, разумеется.

– Великий человек с детства тянулся к знаниям, он даже и обладал колоссальными знаниями, но у него не было времени, чтобы запоминать всякую ерунду. Он быстро понял, что система образования рассчитана на посредственность.

Возникали конфликты. А пили там все, и другие пили еще больше, и курить великий человек вообще только попробовал. Сказать по правде, на таких педагогов с трезвых глаз смотреть невозможно.

– Ну, зачем, зачем нам нужны подобные учебные заведения, скажите на милость?! Чему там могут научить наших детей? Это был не вопрос. Вопроса тут никакого нет. Подобные заведения нам не нужны, и ничему хорошему в них не научат.

А вопрос пришел от Тамары, опытной манекенщицы и передовой модели с острова Кунашир. Скажите, пожалуйста – спрашивает Тамара, – как выдающийся человек воспринимал обыкновенных, ничтожных людишек, которые его окружали?

– Спасибо за вопрос, Тамара. Это, действительно, очень интересный вопрос. Борису Парусу, то есть мне, в то бурное студенческое время часто казалось, что так называемых людей не существует. Они появляются лишь потому, что он их придумал. Они не люди, они – персонажи. Он живет среди персонажей, для которых сам создает и события далекого прошлого, и происшествия вчерашнего дня. Они произносят придуманные им реплики. Понимаете, великий человек – сценарист судьбы. Именно это сознание, а не выпивка с куревом, давало великому человеку пьянящее чувство свободы.

Он понял, что глупо ссориться с миром, который он сам придумал. Конечно, нередко он обижался на своих персонажей, порой его задевала их неблагодарность, коробило их неумение правильно сыграть отведенную роль. Однако затем он понимал, что эта обида тоже придумана им. Она тоже часть его сценария. И тогда депрессия всякий раз сменялась бурным ликованием.

– Это потрясающе! Какая глубина философской мысли!

В столь юном возрасте – столь проницательный взгляд на так называемых людей! Невероятно! Творчество Бориса Паруса, если бы он занимался творчеством, несомненно вошло бы в золотой фонд российской культуры. Эти аплодисменты – вам! А пока Аня, дипломированный тренер по пляжному волейболу из Верхоянска, просит рассказать, что делал великий человек после неожиданного, немотивированного и абсолютно незаконного отчисления из пресловутого пединститута.

– Пришлось вернуться в вонючую дыру, на так называемую малую родину.

– Это ужасно!

– Да, хорошего было мало. Великий человек проживал у так называемой бабушки. Ни малейшего желания общаться с так называемыми родителями он не испытывал. Они стали для него чужими людьми. Их жадность только усугубилась.

Поскольку великий человек не мог найти для себя достойной сферы деятельности, он был вынужден не работать, а денег, которые передавали ему эти чужие люди, ни на что не хватало.

Великий человек был обречен на унизительную нищету. О тяготах, перенесенных Борисом Парусом, то есть мной, свидетельствует хотя бы тот факт, что он вынужден был периодически продавать некоторые вещи из бабушкиной квартиры.

– Это неслыханно! Откуда, скажите, у нас берутся такие родители?! Как не стыдно им будет смотреть людям в глаза?! Хотя есть, есть у нас люди без стыда и без совести.

(На благородном лице ведущего брезгливость борется с негодованием.)

– Эй, говно! Это я обращаюсь к еще одному, с позволения сказать, гостю нашей студии. Посмотрите и запомните – перед вами небезызвестный иностранный агент, враг народа, изменник родины, политическая проститутка, продажная девка, безродный космополит, наймит, предатель и просто мразь. Вот, полюбуйтесь, этот отщепенец не любит Бориса Паруса, не восхищается им и, возможно, даже не считает его великим человеком.

(Парус был настолько обижен присутствием человека, не желающего признать его очевидного величия, что хотел даже переключить на другую программу. Однако взял себя в руки и продолжил просмотр. Ведущий погрозил врагу кулаком, но вспомнил о профессиональной этике, сдержался и задал конкретный вопрос.)

– Не хочу произносить имя этого отребья, поэтому сразу спрошу. Как ты, скотина, думаешь, если бы лично ты был таким отцом или, например, такой матерью и был бы у тебя, свинья, такой замечательный сын, как Борис Парус, было бы тебе хоть немного стыдно, проснулась бы у тебя совесть или, конечно же, нет?

– Простите, но должен заметить, что я не во всем могу с вами согласиться. В поступках Бориса Паруса можно отметить и некоторые недостатки. Мнение о том, что именно он является великим человеком, разделяют далеко не все.

– А кто является? Ты что ли?! Может, это тебя мы тут будем слушать?! Про тебя будем разговаривать? Нет, ну вы только посмотрите на него! Этот от скромности точно не умрет. Пришел сюда хвост распускать.

– Я, собственно, хотел…

– Хотеть будешь у девочек.