Безответная любовь

Следом за Кикаку палочку взял Кёрай. После знака, данного Мокусэцу, он, кажется, вовсе утратил присутствие духа. Его с давних пор называли «само смирение». Между тем, когда он, поклонившись вместе со всеми Учителю коротким поклоном, придвинулся к его изголовью и посмотрел в его изнуренное болезнью лицо, он должен был, помимо воли, ощутить в себе некую удовлетворенность и раскаяние одновременно.

Удивительно! Эти чувства нельзя было отделить друг от друга, как солнечное место от тени, и в своей неразрывной взаимной связи они в последние четыре-пять дней постоянно тревожили этого осторожного, сдержанного человека. Ведь как только он узнал о серьезной болезни Учителя, он тут же взошел на корабль в Фусими и уже глубокой ночью, невзирая на поздний час, стучался в ворота Ханая Нидзаэмона. С этого времени он усердно ухаживает за больным. Мало того! Он обращается к Сидо, умоляя его о содействии, посылает людей в храм Сумиёси, покровителя поэтов, чтобы те помолились там об исцелении от недуга, кроме того, посовещавшись с Ханаем, распоряжается о приобретении разной домашней утвари. Он едва ли не одинок в этих многочисленных хлопотах и неутомим, как тележное колесо. Разумеется, он поступал так по своей охоте и поэтому отнюдь не считал, будто кто-то обязан ему благодарностью. Но сознание, что он всего себя отдаст уходу за больным Учителем, исподволь и неизбежно сеяло в его душе семена великой удовлетворенности.

Правда, удовлетворенность эта была до времени совершенно безответна. Он и всегда так жил: все, что ни делал, делал от доброго сердца. Иначе разве сказал бы он тогда, в беседе с Сико, – а они подолгу беседовали при свете бумажного фонаря, товарища бессонной ночи, в особенности же толкуя смысл понятия «сыновний долг», – так вот, разве сказал бы он, что намерен служить Учителю, как служат родителю, и пустился в длинное рассуждение об этом. Но в это время он, гордый сознанием собственной безупречности, увидел, как по лицу Сико, человека дурного, пробежала усмешка, и вдруг понял, что прежняя гармония в его душе пришла в разлад. И тогда ему открылась причина этого разлада. Она заключалась в том, что в душе его теперь одновременно живут та самая, но впервые им замеченная удовлетворенность и критическое отношение к ней.

Он по-прежнему предавался неусыпным заботам о Басё в тяжком его недуге, когда нельзя было поручиться даже за завтрашний день, но разве беспокоился он теперь хотя бы о его здоровье? Он напрасно глядел на свои старания довольным взором. Ему было стыдно, как это бывает в подобных случаях со всяким честным перед собой человеком. Он ощущал, что противоречие между удовлетворенностью и раскаянием уже связывает его. Именно под взглядом Сико, едва он натыкался глазами на его улыбающееся лицо, он все яснее сознавал в себе это чувство удовлетворенности и оттого все чаще и с нарастающей строгостью помышлял о собственном ничтожестве. И так все шло не один день; когда же наступил срок последнего глотка воды, нравственно опрятный, но неожиданно легко возбудимый Кёрай под тяжестью названного противоречия вовсе утратил присутствие духа. Это было достойно сожаления, но это было вполне естественно!

Он взял палочку с белым перышком на конце из рук Кикаку, и все в нем как-то крепко сжалось, но когда он стал водить ею по губам Басё, то уже не мог сдержать волнения: дрожь непрерывно сотрясала его.

К счастью, жемчужины слез отяжелили в тот миг его ресницы, и все остальные ученики, даже острый на язык Сико, истолковали причину возбуждения единственно скорбью.

Вздернув плечи, обтянутые светло-коричневой, мелкого узора тканью, Кёрай робко пробрался к своему месту, после чего вложил палочку в руки Дзёсо.

Невозмутимый крепыш Дзёсо, смиренно опустив глаза и что-то тихонько бормоча себе под нос, спокойно увлажнил губы Учителя. Его склоненная фигура выглядела в эту минуту весьма импозантно.

Неожиданно из угла гостиной послышался ужасный смех. По крайней мере, всем показалось, что послышался именно смех. Доподлинный хохот! Поднимался он откуда-то из кишок: горло и губы не пускали его, но удержать не могли, и он будто клочьями извергался из ноздрей. Не то чтобы все они тут утратили способность смеяться. Просто на самом деле это было рыданием – рыданием, с которым, захлебываясь от слез, хотел совладать Сэйсю, но грудь его не выдержала, рыдание вырвалось на свободу и вознеслось к вершинам скорби. Быть может, многие из учеников вспомнили сейчас строки Учителя, сложенные им в память об Иссё, так рано ушедшем:

       Содрогнись, о холм!Осенний ветер в поле —Мой одинокий стон.

Оссю и сам едва не задыхался от слез, но для него в этих ужасных рыданиях было что-то чрезмерное. Уж если тебе не хватает мягкой сдержанности, то напряги волю и справься с собой! Словом, он не мог не испытывать неприятного чувства, слушая рыдания Сэйсю. Но характер этой неприязни? До какой степени она шла от его разума? В голове прозвучало: «Нельзя!» – но в какой-то миг сердце его при звуках скорбного голоса Сэйсю содрогнулось, и глаза защипало от навернувшихся слез. Да, рыдания Сэйсю были неприятны ему. Юноша и потом неизменно держался того мнения, что плакать – значит унижать свое достоинство. И все же сейчас слезы переполняли глаза. Оссю вцепился обеими руками в колени и всхлипнул.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Сёдзи – раздвижные перегородки.

2

Хибати – переносная жаровня, печурка для обогрева и приготовления пищи.

3

Ойран – гейша высшего ранга.

4

Токономá – место в традиционном японском жилище, ниша, специально отведенная для любования чем-то красивым – будь то каллиграфический свиток со стихами, ваза с икебаной и горшок с бонсай.

5

Икэно Тайга (1723–1776) – художник и каллиграф, живший в период Эдо.

6

Титибу – горная местность в префектуре Сайтама, известная производством шелка высшего качества – «титибу мэйсэн».

7

Нагаута, киёмото – песенные жанры.

8

Сун – мера длины, чуть более 3 см.

9

Сяку – мера длины, равная 33 см.

10

Ёсивара – район в старом Эдо, знаменитый своими увеселительными заведениями.

11

Слово «гейша», закрепившееся в других языках исключительно за женщинами, продающими свое общество, состоит из двух иероглифов: 芸 – «искусство» и 者 – «человек», таким образом буквально означая «человек искусства».

12

Цитата из «Кусярон» – канонического текста буддийской школы Куся. Ри – мера длины, равная 3,9 км.

13

Четвертый год Ансэй – 1857 год по европейскому календарю.

14

«Чойс» – «Reader’s Choice», серия учебных и методических пособий по английскому языку.

15

«Длинные рукава» – люди преимущественно умственного труда: ученые, врачи, монахи.

16

Этикет (фр.).

17

Чужой (фр.).

18

Монолог, обращенный к самому себе (лат.).

19

Традиционно каждому правлению в Японии присваивается название (нэнго). Гэнкэй (Генгё) – «источник радости» (годы правления императора Ёдзэя, 877–884), Нинна – «человеческая гармония» (годы правления императоров Коко и Уды, 884–888).

20

Гои – низший придворный ранг.

21

Черное саке – рисовая водка, в которую добавлены обжаренные и растертые в порошок корни клеродендрума.

22

Час Змеи – с 9 до 11 часов утра.

23

Час Пса – с 7 до 10 часов вечера.

24

Час Зайца – с 5 до 7 часов утра.

25

Годы Кэйтё – 1596–1616.

26

Годы Тэммон —1532–1555.

27

Годы Бунроку – 1592–1596.

28

Святой Франциск – Франциск Ксавье (1506–1552), первый проповедник христианства в Японии.

29

Черный корабль – европейский военный корабль.

30

Парайсо – рай (искаж. португ. Paraiso).

31

Бирудзэн Мария – Дева Мария (искаж. португ. Virgin Maria).

32

Храм Намбандзи – католический храм. В буквальном переводе – храм южных варваров (так в то время в Японии называли европейцев).

33

Годы Темпо – 1830–1844.

34

Роль (фр.).

35

Генерал Ноги (1849–1912) – командующий японскими войсками в Русско-японской войне.

36

«Восемь псов из Сатоми» – роман Кёкутэя Бакина (1767–1848).

37

Двойником (нем.).

38

Перевод В. Марковой (здесь и далее в произведении).

39

Годы Гэнроку – 1688–1704, эпоха Гэнроку символизирует расцвет японской культуры.