Убийца с автострады. История маньяка Рэнди Вудфилда

– Ох… боже мой… У него темно-каштановые волосы.

– Темно-каштановые волосы.

– И у него был… у него был пластырь на носу.

– Ясно. Этот мужчина белый?

– Да.

– Сколько, по-вашему, ему примерно лет?

– Не знаю. Около двадцати семи.

– Так, а какого роста?

– Ох… метр семьдесят пять или восемьдесят… не знаю. Что-то вроде того. Сто семьдесят пять, чуть больше среднего…

– Помните, во что он был одет?

Неспециалисту вопросы Кэмерон могли показаться резкими, но она отправляла полицейских туда, где они вполне могли стать удобными мишенями. Они должны были знать, кто их враг. Голос женщины по телефону звучал слабо, но отвечала она вполне вменяемо. Позже, уже узнав, какие ранения получила жертва, Лиз Кэмерон восхищалась способностью девушки сосредоточиться и не терять нить разговора.

– Вы помните, во что он был одет? – допытывалась Лиз Кэмерон.

– Ох… ох… в куртку…

– В куртку…

– В кожаную куртку… или что-то вроде.

– В кожаную куртку…

– И дешевые джинсы.

– И джинсы. Хорошо, оставайтесь со мной на связи. К вам уже едут.

– Я жду.

– «Скорая» тоже едет.

– Могу я дать вам номер, чтобы вы… чтобы я могла позвонить домой… пожалуйста, просто позвоните им…

– Я бы хотела держать вас на линии, если можно, пока не приедет помощник шерифа и не убедится, что с вами все в порядке.

– Моя голова… Поторопитесь… мне больно.

Последовала еще одна долгая пауза. Лиз забеспокоилась – не потеряла ли Бет сознание, но потом снова услышала голос, умоляющий о помощи.

– Мне больно… Я слышу «Скорую».

– Да, еще минутку.

– Бедная Шери умрет.

– Это женщина, в которую стреляли? – Диспетчер думала, что Бет говорит о своих травмах, и изо всех пыталась сдержать нарастающую истерику.

– Она умрет. Мы ничего не сделали…

– Так. «Скорая помощь» будет с минуты на минуту.

– Поговорите со мной, – умоляла девушка. – Мне легче, когда вы говорите.

– Конечно. Я говорю с вами, Бет. Как вы себя сейчас чувствуете? Вам лучше?

– Да… немного лучше.

– Хорошо. Вы успокойтесь. Сейчас к вам приедут. С вами там кто-нибудь есть?

– Мне надо домой, но мне больно…

– С вами там еще кто-нибудь есть?

– Да, моя подруга.

– Ясно, как зовут вашу подругу?

– Шери Халл.

– Она ждет «Скорую помощь» у двери?

– Там открыто. Двери открыты.

– Поняла. В какую сторону ушел этот человек? Вы видели?

– Я не знаю… я не поднимала головы. Когда он стрелял в нас, я лежала на полу. Он сказал, чтобы мы не поднимали глаз.

– Ясно. Я вижу, что наши люди уже почти на месте. Они поговорят с вами… А ваша подруга там? Я могла бы поговорить с ней…

– Я не знаю, – закричала девушка, – я не знаю, что случилось. Она на полу. Пожалуйста, не говорите с ней. Она … я думаю… почти мертва.

– Он стрелял в нее?

До сих пор Лиз Кэмерон думала, что Бет Уилмот – единственная жертва, а ее подруга ждет у двери полицейских и «Скорую». Теперь оказалось, что ситуация более отчаянная, чем казалось на первый взгляд.

– Да.

– Он стрелял…

– Пять раз, – выпалила девушка.

– Он и в нее стрелял?

– Да. Да, три раза. Я слышу, как она тяжело дышит. Боюсь, что он вернется. Пожалуйста, скорее!

– Хорошо. К вам уже едут. Так, вы когда-нибудь видели его раньше? На чем он уехал? На автомобиле?

– Не знаю. Но ее грузовик работает.

– Ее грузовик?

– Да.

– Поняла. Какой у нее грузовик?

– У нее «Бронко».

– «Бронко».

– Зеленый «Бронко». Она завела двигатель, потому что мы собирались уезжать.

– Хорошо. В какой комнате вы находитесь? Это…

– Это просто маленький офис.

– Хорошо, минутку, Бет. Так. Кто-то уже рядом с вами. Продолжайте говорить со мной. Не могли бы вы дать мне номер своего домашнего телефона на случай, если нам понадобится позвонить?

– 555-5411. Это автоответчик, но дома никого нет, и они… Ой! Здесь кто-то есть.

– Хорошо. Кто-то подошел к вам, да?

– Это «Скорая помощь». Я могу повесить трубку?

– Да. Вы видите «Скорую»?

– Да.

– Хорошо, а теперь двигайтесь к «Скорой».

– До свидания, – прошептала девушка по имени Бет.

Глава 2

Здание «Трансамерика тайтл», из которого донесся отчаянный призыв о помощи, было лишь одним из нескольких в деловом комплексе на Ривер-роуд, в районе сразу за чертой города Салем. Недавно возведенный комплекс включал в себя и представительные современные здания, и предприятия, разделенные парковочными зонами. В будний день здесь было многолюдно, но в то мрачное черное воскресенье весь комплекс казался пустым и безлюдным. Даже близлежащие закусочные были закрыты; их посетители разъехались по домам на выходные.

Кроме двух девушек, находившихся в здании «Трансамерика», во всем комплексе оставалось лишь несколько человек.

В задней комнате свадебного салона «Селебрейшенс дизайнс», расположенного почти прямо напротив парковки у входа в здание «Трансамерика», работали две женщины. У Дороти Холл, хозяйки магазина свадебных платьев, не было другого выбора: она обещала закончить свадебное платье и платья подружек невесты к назначенной дате. Она еще с вечера сидела в швейной комнате, расшивая бисером метры ткани изысканных свадебных нарядов. С ней работала одна из швей, Бев Джонсон. Дочь миссис Холл, Патрис Уолтерс, обещала приехать позже и помочь матери.

Всю вторую половину дня миссис Холл чувствовала себя немного не в своей тарелке. Опустевший торговый центр выглядел заброшенным и даже каким-то «пугающим», частью современного города-призрака, сплошь из бетона и стен с черными окнами, в которых лишь изредка отражался свет фар пролетающих мимо машин. Поделившись своим настроением с мисс Джонсон, она уже пожалела, что попросила дочь приехать вечером и помочь. Хотя дверь и была заперта, миссис Холл испытывала смутное беспокойство.

Время пролетело быстро, и миссис Холл даже удивилась, когда пришла ее дочь и сказала, что уже четверть десятого. Платья были почти готовы, и Патрис сказала, что останется и доделает все сама. Втроем они поболтали еще несколько минут, а потом миссис Холл услышала, как по радиоприемнику в задней комнате начали передавать новости. Она посмотрела на свои часики, отследив время, и ушла вместе со швеей, еще раз напомнив Патрис, чтобы она заперла двери и выключила свет в демонстрационном зале, выходящем окнами на торговый центр.

– Не надо показывать, что здесь кто-то есть. Иди в швейную комнату и не задерживайся допоздна.

Дороти Холл устала и хотела поскорее вернуться домой, принять горячую ванну и перекусить, но, направляясь к своей машине, она увидела стоящий у южной стороны здания «Трансамерика» красноватый полноприводный автомобиль с заведенным мотором. Мысль о незнакомой машине и оставшейся в безлюдном здании дочери не давала покоя, и миссис Холл, отъехав недалеко, развернулась и покатила назад.

Свет в здании еще горел, и миссис Холл медленно объехала здание, проверяя, есть ли кто внутри. Сделать это было нетрудно, поскольку стены со всех четырех сторон были стеклянные, а на окнах, выходящих на парковку, висели только занавески. Окна на Ривер-роуд теперь были закрыты жалюзи, что, впрочем, не мешало увидеть все помещения, за исключением столовой для сотрудников.

В припаркованном грузовичке никого не было. Странно, в машине никого, а мотор работает. Но потом миссис Холл увидела в одном из помещений двух девушек, судя по одежде, уборщиц, и успокоилась. Одна из девушек, стоя на четвереньках, мыла вестибюль здания, а другая стояла рядом с ней со щеткой в руках. Входная дверь здания была закрыта и, предположительно, заперта на ключ. Хозяйка свадебного салона пришла к выводу, что незнакомый грузовик принадлежит девушкам-уборщицам.

Она медленно выехала с территории торгового центра. Ни пешеходов, ни других машин она не увидела, и только в северной части комплекса еще два мальчика мыли полы в кафе-мороженом.

Она поймала себя на любопытном наблюдении: мальчики работали быстро и энергично, а те девушки по сравнению с ними казались застывшими статуями.

С этой мыслью миссис Холл и поехала домой.

На часах было 21:35.

Оставшаяся в задней комнате свадебного салона Патрис Уолтерс работала еще целый час. Громкость радио она убавила и в какой-то момент между половиной десятого и десятью вечера услышала громкий звук, будто кто-то захлопнул крышку мусорного бака снаружи. «Кто бы это мог быть?» – подумала она между прочим, но продолжила шить, слишком была увлечена процессом.

В половине одиннадцатого, выходя из салона, Патрис услышала приближающийся издалека вой сирен. Еще больше ее поразила сцена на парковке перед зданием «Трансамерика тайтл»: слепящие мигалки машины «Скорой помощи» и службы шерифа.

Она не представляла, что там могло произойти.

Все последние полчаса, пока Патрис шила, совершенно не подозревая о происходящем за пределами затемненного салона ее матери, на частотах полицейских радиоканалов шли активные переговоры. Первый звонок Бет Уилмот был получен в 21:54. Ответы патрульных на запрос центра связи относительно их местоположения начали поступать в 21:57.

Вот короткое сообщение оператора:

– Вас понял, Девять и Сто двенадцать, у нас стрельба в «Трансамерике» на Ривер-роуд и Черри. Обстоятельства неизвестны. Пожарная служба извещена.

– Сто двенадцать принял. (Помощник шерифа подтверждает вызов.)

– Сто сорок пять – Сто двенадцать, нам подключиться? (Другой помощник шерифа предлагает помощь.)

– Понял, Девять. Принято. Выдвигаюсь.

– Сто двенадцать – Сто сорок пять. Подтверждаю.

Диспетчер:

– Сто двенадцать, должно быть, перекресток. Холлихок. Наверняка жертва убиралась в офисе, когда вошел мужчина. Пожарные сообщают, что она убита выстрелом в голову. Описание подозреваемого: белый мужчина, двадцать семь лет, рост сто семьдесят пять сантиметров, с каштановыми волосами. Был одет в кожаное пальто и джинсы. На переносице пластырь.

Для офицеров, попадающих в неизвестную ситуацию с вооруженным подозреваемым, этой информации явно недостаточно. Но это было все, что Лиз Кэмерон смогла вытянуть из Бет Уилмот. Если бы преступник все еще оставался в здании – здании со стеклянными стенами на все четыре стороны, – то риск для входящих помощников шерифа был бы огромным.

Однако в здании находилась раненая жертва, а может, и две, поэтому у помощника шерифа не было выбора.

Первым в здание «Трансамерика» вошел помощник шерифа Грег Роуч, под позывным № 9. Поставив мигалку и включив сирену, он добрался до Ривер-роуд за полторы минуты. Бригада «Скорой помощи» и врачи пожарной команды прибыли на тридцать секунд раньше. Один из медиков подбежал к нему.

– В здании кто-то передвигается.

Через стеклянную стену Роуч увидел обнаженную женщину в главном офисе, расположенном в юго-западном углу здания. Заглянув туда, он увидел вторую молодую женщину, лежащую на полу ничком и тоже обнаженную. Ее лица он не видел, но видел растекающуюся лужицу крови вокруг головы. На мгновение ему показалось, что он видит фильм ужасов на киноэкране, а не шокирующую реальность в хорошо освещенном здании.

Роуч приказал пожарным ждать снаружи, достал табельный револьвер и вошел в здание. Ждать подкрепления в лице других помощников шерифа он не стал, ведь те женщины могли за это время погибнуть. Проверяя комнату за комнатой, он чувствовал, как шевелятся волосы на затылке. Вооруженный подозреваемый мог поджидать его с оружием наготове. Офисы, туалеты – пусто. Роуч подошел к запертой двери и после секундной паузы пнул дверь ногой. Замок поддался. В комнате никого не было.

Роуч просигналил врачам, что входить безопасно. Помещений, где мог бы прятаться нападавший, не осталось.

Сержант Уилл Хингстон из команды 112 прибыл через шестьдесят секунд после помощника шерифа Роуча, а через несколько минут здание было окружили офицеры округа Мэрион, оказавшиеся в этой части округа: помощник шерифа Берни Папенфус, Фрэнк Крэндалл, Дон Долан, Джон Браун, детективы Дэйв Коминек и Джей Бутвелл, лейтенант Килберн Маккой, капитан Ричард Бэй и заместитель шерифа Роберт Принслоу.

Начальник пожарной охраны города Кайзер Джон Сэнфорд, техники и врачи «Скорой медицинской помощи» сообщили представителям закона, что в здании, по-видимому, находятся две тяжело раненные молодые женщины.

Бет Уилмот пребывала в состоянии глубокого шока. Она не осознавала, что обнажена, и врачи накрыли ее одеялом. Один глаз у нее был подбит, правая сторона лица распухла и покрыта синяками. Из раны за правым ухом сочилась кровь.

Осмотрев пострадавшую, медик ахнул.

– Ей выстрелили в голову. Нам придется немедленно ее перевезти.

Бет отправили в салемскую больницу «Мемориал» на машине «Скорой помощи» и в сопровождении помощника шерифа Берни Папенфуса.

Состояние другой жертвы, которую, по словам Бет, звали Шери Халл, было гораздо хуже. Она не приходила в сознание, и врачи обнаружили у нее три ранения в голову, по-видимому, пулевые. Жизненные показатели Шери были настолько слабыми, что измерить их не удалось. Медики качали головами, пытаясь найти хоть какие-то признаки того, что девушка может выжить. Шери подключили к кислороду, подняли на каталку и быстро повезли к машине «Скорой помощи».

В сопровождении детектива Бутвелла и помощника шерифа Долана ее доставили в ту же больницу, что и подругу.

По пути туда в машине «Скорой помощи» Бет представила помощнику шерифа Папенфусу на удивление связный рассказ о случившемся. Она и ее лучшая подруга Шери каждое воскресенье делали уборку в здании «Трансамерика».

– Мы уже почти закончили. Шери вышла на улицу к своей машине, а мне оставалось немного прибраться. Я как раз направлялась к выходу и заворачивала за угол, когда увидела Шери и этого мужчину. Они оба шли мне навстречу. В правой руке у него было оружие. Он отвел нас в комнату и велел раздеться, снять всю одежду. Сказал, что ничего плохого нам не сделает. Потом заставил лечь на пол. Мы так и сделали, и он сначала выстрелил Шери в голову, а потом выстрелил в меня. Я притворилась мертвой и слышала, как стонет Шери. Потом раздался еще один выстрел, и я услышала, как он ушел. Я подождала немного, подползла к телефону в офисе и позвонила в пожарную службу.

– Вы когда-нибудь видели этого человека раньше? – спросил Папенфус.

– Нет.

– Он приставал к вам? – осторожно спросил Папенфус. – Насиловал?

– Нет… – прошептала девушка и добавила несколько туманно: – Я до него не дотрагивалась.

Возможно, шок и ужасные раны временно заблокировали самые страшные воспоминания Бет Уилмот. Возможно, она еще не могла заставить себя рассказать кому-либо о том, что этот человек сделал с ними.

Бет трясло от шока, но Папенфус видел, что она едва сдерживает переполняющий ее гнев. Не дожидаясь вопроса, она сама еще раз дала описание нападавшего.

– Это был белый мужчина, лет двадцати пяти, ростом метр восемьдесят. Худощавого телосложения. Темно-каштановые волосы. На нем была черная кожаная куртка до пояса с капюшоном. И пластырь… пластырь на носу.

Насчет оружия Бет не была так уверена; она просто не разбиралась в нем. Папенфус хотел показать ей свой револьвер, но девушка впала в истерику, и он быстро сунул его в кобуру.

Снова и снова она спрашивала Папенфуса, выживет ли она.

Папенфус заверил ее, что с ней все будет хорошо, хотя, глядя на кровь, подбитый глаз и опухшее лицо, особой уверенности не испытывал.

– А Шери? – продолжала допытываться Бет. – С ней все нормально? Или она умрет? Она так странно дышала и стонала и не хотела со мной разговаривать. Шери умрет?

Помощник шерифа не захотел отвечать на этот вопрос. Он видел, как Шери Халл лежала неподвижно на ковре в столовой, видел целую лужу крови и раны, в которых виднелось мозговое вещество. Папенфус понимал, что Шери Халл может выжить лишь только чудом.

Чуда не случилось. Двадцатилетняя Шери Халл умерла в реанимации салемской больницы «Мемориал» в 01:20, не приходя в сознание.

Пока Бет осматривали в реанимации, Берни Папенфус ждал у входа. Там он вспомнил, как, спеша к зданию «Трансамерика» по вызову с кодом 3, примерно в 22:04 завернул за угол Бродвея и Пайн-стрит. Как раз перед этим он услышал от диспетчера описание подозреваемого, то самое, которое Бет повторила ему позже в машине «Скорой помощи». Завернув за угол, он увидел мужчину, стоявшего на хорошо освещенном участке всего в трех метрах от патрульной машины. Незнакомец посмотрел на него в ответ – дерзко, с вызовом. Это был один из тех редких моментов, что пролетают в мгновение ока, но неизгладимо отпечатываются в сознании и позднее вспоминаются в мельчайших подробностях. На мужчине были джинсы и флисовая куртка, но у Папенфуса сложилось впечатление, что куртка была вывернута наизнанку.

До места происшествия было примерно два километра. Только спортсмен мог пробежать такое расстояние за то время, что прошло после поступления первого призыва о помощи. И все же такое расстояние было по силам человеку, который молод и находится в отличной физической форме.

Папенфус нажал педаль тормоза и включил рацию, чтобы получить более подробное описание подозреваемого, но в рацию ворвался голос другого помощника шерифа, сообщившего, что подозреваемый, возможно, все еще находится в здании. Тогда Папенфус дал газу и помчался к зданию «Трансамерика». Теперь он вспомнил мужчину, стоявшего на углу, и темные глаза, которые смотрели на него, не дрогнув. Он видел его лицо в своем воображении, которое никогда не забудет. Что, если бы он остановился и задал парню пару вопросов? Он ругал себя за то, что не сделал этого, но… все мы крепки задним умом. Тогда Папенфус посчитал, что он нужнее на месте происшествия. Нет, тогда, в той ситуации, он сделал все правильно.

Помощник шерифа был уверен, что смотрел в глаза убийце. А теперь убийца скрылся.

Врачи, к которым попала Бет Уилмот, осмотрели стройную темноволосую девушку, выглядевшую моложе того возраста, который она назвала – двадцать лет, – удивляясь, что она все еще жива. Впрочем, ее состояние оставалось критическим. Когда с ее лица смыли кровь, врачи обнаружили в спутанных волосах на затылке расплющенную пулю, предположительно, 32-го калибра. Череп пуля не пробила, но силы удара хватило, чтобы сбить девушку с ног. Стрелок либо использовал старые боеприпасы, либо взял пистолет неподходящего калибра. Или же Бет Уилмот оказалось одной из тех везунчиков, у которых плотность черепа больше, чем у других.

Больше того, на рентгеновских снимках обнаружилась вторая пуля, пробившая кожу на затылке, но опять-таки не череп. Эта пуля лишь прошла под кожей с правой стороны и остановилась за ухом. Бет Уилмот одержала победу над смертью. Дважды.

Доктор Роберт Буза извлек эту вторую пулю и передал детективу Джею Бутвеллу, который приобщил ее к вещественным доказательствам вместе с первой пулей, найденной в волосах Бет.

Бет отрицала акт сексуальной агрессии в отношении нее или Шери, когда давала свои первые показания в машине «Скорой помощи». Для проверки возможного присутствия спермы во рту, прямой кишке и влагалище обеих жертв были взяты мазки. Затем эти мазки были пропитаны кислой фосфатазой. Характерная ярко-розовато-фиолетовая реакция указала на присутствие мужского эякулята в мазке из горла Бет.

Убийца эякулировал ей в рот.

Бет не солгала, ее психика лишь заблокировала воспоминание о пережитом кошмаре. Позже она вспомнит об этом… и пожалеет, что вспомнила.

Одним из двух детективов, дежуривших той темной январской ночью, был Дэйв Коминек. Ранее в тот день он уже выезжал на убийство, и теперь его вызвали к зданию «Трансамерика». Детектив Джей Бутвелл отправился в больницу, а Коминек остался на месте преступления. Он был плотный, мускулистый, энергичный мужчина за тридцать и мог казаться обманчиво спокойным вне работы. Но детектив Дэйв Коминек участвовал в большинстве самых запутанных расследований убийств в округе Мэрион. В этом округе, который расположен в идиллической долине Уилламетт, за последние полдюжины лет произошло несколько странных убийств. Раскрыть их было нелегко, но они все же были раскрыты.

Коминек был женат и воспитывал двоих сыновей. Родственники его не работали в полиции, и он не мечтал с детства стать полицейским. Работу в правоохранительных органах он рассматривал поначалу как временную, однако она стала для него образом жизни.

Коминек говорит с орегонским акцентом, характерным для жителей Салема и окрестностей. Для случайного слушателя этот акцент звучит почти как южный. Как и многие детективы из Орегона, Коминек носит ковбойские сапоги, хотя Старый Запад на большей части территории Орегона живет только в учебниках истории. Лента на его шляпе – это настоящая гремучая змея. Он сам ловит змей и изготавливает из них кожаные ленты. В свободное время он катается на лыжах – как по снегу, так и по воде – и играет в гольф. А еще самостоятельно построил дом для своей семьи от начала и до конца. Но его настоящая страсть – это работа в полиции.

Коминек родился в Небраске и переехал в Салем со своей семьей, когда ему было десять лет. Там он и вырос средним сыном в семье с тремя мальчиками.

– Мы на сто процентов чехословаки с обеих сторон – и с папиной, и с маминой.

После окончания средней школы в 1964 году Коминек женился.

– Друзья говорили, что я сошел с ума, женившись таким молодым, – смеется он. – Но это было самое разумное решение из всех, которые я когда-либо принял в жизни.

Он пошел в ВВС и в составе летного экипажа был направлен во Вьетнам, где его работа заключалась «в балансировке» самолетов:

– Я занимался этим на четырехмоторном турбовинтовом «C-130».

После Вьетнама Коминека направили на базу в Южной Каролине, где он еще два года прослужил в летном экипаже бортоператором на «C-141».

– Это была нетрудная работа, – говорит он. – Такие самолеты очень неприхотливые.

В Южной Каролине у Коминека родился сын.

Вернувшись в Орегон после службы, Коминек три года учился в Университете штата Орегон, посещая инженерные и деловые курсы. О работе в полиции он тогда и не думал.

К этому времени у Коминека и его жены Гейл родился второй сын Чад, и семейные обязанности потребовали, чтобы Дэйв устроился на работу на полный рабочий день до окончания Университета штата Орегон. Он купил грузовик, но человек, на которого он работал, обанкротился. Коминек рассмотрел несколько других работ, в том числе попробовался на должность помощника шерифа округа Мэрион.

– Квалификация у меня была вполне приличная. Я не был замешан ни в каких неприятностях. Так что меня взяли.

Это было в феврале 1973 года. В марте 1974 года Коминек стал работать под прикрытием, занимаясь расследованиями преступлений, связанных с наркотиками. Он отрастил бороду и длинные волосы и носил соответствующую одежду. На улице его не узнала бы родная мать. Его включили в состав МГБН (межведомственной группы по борьбе с наркотиками в округе Мэрион).

Отработав нелегкий год под прикрытием, Коминек перешел в детективное подразделение. Еще не успев толком сориентироваться на новом месте, он занялся тяжелым расследованием убийства женщины, чьи части тела нашли в реке неподалеку от Салема. Жертву опознали – она навещала родственников в районе Салема. В последний раз, когда ее видели живой, она выпивала в популярном ресторане. Единственной вещественной уликой, которой располагали Бернс и Коминек, была квитанция с местной свалки, но два детектива воспользовались этой уликой самым эффективным образом и вышли на убийцу, который недавно вышел по условно-досрочному освобождению из тюрьмы штата Орегон. Десять лет назад его посадили за почти идентичное преступление. Все его жертвы были задушены, а затем расчленены.

– Мы с Джимом работали одинаково – по полной программе. Обычно это означало от тридцати шести до сорока восьми часов подряд без сна. И так до тех, пока не поймаешь убийцу. Наверстать сон можно, но нельзя позволить убийцам такую роскошь, как лишнее время.

Коминек и Бернс проработали вместе два года – в период вспышки насильственных преступлений в округе Мэрион. Коминек быстро учился и набирался опыта. Когда Бернс перешел из офиса шерифа на должность следователя прокуратуры штата Орегон, Коминека назначили ведущим следователем отдела тяжких преступлений в департаменте шерифа округа Мэрион. Ему не было и тридцати лет.

Коминек посещал все возможные семинары и курсы по самым разным темам – от анализа образцов крови до гипноза жертв и свидетелей. Его особенно увлек гипноз как инструмент полицейской работы. Он быстро освоил этот инструмент, способный, по мнению некоторых экспертов, разблокировать подсознательную память у тех, кто пережил тяжелую травму. Занимаясь в школе по расследованию убийств в Южном полицейском институте при Университете Луисвилля, Дэйв Коминек закончил тем, что обучал коллег технике погружения свидетелей в гипноз.