Эрхегорд. Забытые руины

скачать книгу бесплатно

– Можно и так сказать, – нехотя ответила Эрза.

Когда к нам подошел охотник, Миа коротко пересказала все, что мы услышали от Тарха. Громбакх слушал на удивление спокойно, никак не отреагировал на слова о близости магульдинцев – по меньшей мере не показал этого.

После краткого обсуждения решено было первым делом заглянуть в лагерь Горсинга и Гийюда. Поискать там какие-нибудь записи, карты, заодно ознакомиться с провиантом. Другой возможности сделать это могло не представиться. Сейчас мы хотя бы знали, что лагерь никто не охраняет.

– Если Тарх сказал правду, – поморщился охотник. – Тарх… То еще имечко. Видать, у них вся семейка такая веселая. И я скорее поверю гаданию на поносных жуках, чем словам твоих людей.

– Он человек Горсинга. Как и Густ. И Тарх не стал бы мне врать.

– Конечно. И ты его отблагодарила.

– Нет времени. – Миалинта не позволила им пререкаться. – Если хотим попасть к ним в лагерь, идти нужно сейчас.

– Три квартала, – напомнил Тенуин. – Идем.

Пока мы обсуждали план действий, спустился Феонил. Он был бледен и молчалив, но без вопросов принял все, что мы ему сказали. Эрза какое-то время пристально следила за своим следопытом, а потом, поймав его взгляд, кивнула ему. Феонил кивнул в ответ.

Мы вернулись на Льняную улицу и заторопились назад, к Нордису и Шанни. Я вспоминал свой сон и вдруг осознал, что один тут знаю, куда именно мы направляемся – в дом книжника Нитоса, едва ли не главного виновника того, что случилось с Авендиллом, а быть может, и с Лаэрнором. Задумался, не стоит ли предупредить Тенуина. Следопыт не стал бы задавать вопросов. Решил, что пока в этом нет необходимости, а потом резко остановился. В раздражении стиснул зубы.

– Прикрой меня, – шепнул я охотнику.

– Чего?

– Мне нужно кое-что посмотреть. Никому не говори.

– Если решил погадить на дорожку, так и скажи. – Громбакх хохотнул.

– Я серьезно.

– Все правильно, это дело серьезное. Требует уединения и определенных навыков.

Отмахнувшись от охотника, я припустил назад, к дому, на котором погиб Тарх.

Взбежал на крышу.

Наемник лежал на том месте, где мы его оставили. Кровь растеклась большим пятном, уже отчасти загустевшим и впитавшимся в дресву. Я склонился над Тархом. Приподнял ему правую ногу. Затем левую.

Вот оно.

Лоскут ткани. Записка, о которой Вельт доложил Горсингу.

Если б кто-то из нас решил вернуться на крышу, при этом не зная, чего именно искать, никогда бы ее не нашел.

«Эрза Нордис шесть чужих. Ищем выход потом чужие враги. Ночь по Малой луне знак пятой команды три удара повтор. Феон».

Феонил… Можно было догадаться. Юный следопыт выбрал Эрзу, но готов был рискнуть, чтобы примирить ее с Горсингом.

Написано кровью. Судя по тонким и прерывистым линиям, следопыт вместо пера использовал стилет. Приходилось внимательно всматриваться в слова, теряющиеся на грязной ткани, чтобы уловить их значение. Феонил, пожалуй, выбрал лучший из всех доступных вариантов – скрытный для тех, кто пройдет мимо, и очевидный для тех, кто станет осматривать Тарха.

Я растерялся, не знал, как поступить. Хотел разорвать записку и выбросить где-нибудь по дороге, но отчего-то не осмелился этого сделать. Трудно сказать, что именно тут сыграло свою роль. Возможно, я действовал по наитию, но скорее всего испугался перечить своему сну – не хотел нарушать его логику. Если Горсинг должен получить записку, пусть так. Я только внесу небольшое изменение.

Подобрав испачканный в крови камешек, тщательно затер первые два предложения. Задержался, неуверенный в правильности своих действий. Наконец положил записку на место и зашагал назад, к лестнице.

Выбежав на улицу, я уже знал, что о записке скажу только Тенуину. Остальным знать необязательно. Громбакх и Миалинта могли отреагировать слишком бурно.

Глава 3

Библиотека

Падежные и словообразовательные сложности – не единственные из тех, с которыми вы столкнетесь, изучая ворватоильское наречие. Не меньше затруднений вызовет использование всех шести времен, необходимое для получения полного учебного свитка. Если прошлое, продленное прошлое, настоящее, несвершенное будущее и будущее, как правило, удается освоить большинству учащихся, то вневременная позиция порой остается неосвоенной. Именно такой позицией написана основная часть Бирюзовой книги, «Откровений Блюстителя» и «Саальпнинских записок».

Указанные в этих текстах события происходят в едином, неразделенном времени – они не завершились в прошлом, не продолжаются в настоящем и не будут происходить в будущем, они существуют в неразделенной бесконечности.

Вневременная позиция также использовалась в ворватоильском стихосложении, а в редких случаях и в разговорной речи. Освоение этой позиции требует дополнительного изучения муэрдинских толкований.

    «Пособие для общих занятий по ворватоильскому языку». Подготовлено Высшим престольным училищем Вер-Гориндора

К лагерю наемников мы выдвинулись с опаской. Тарх мог умолчать об охране, оставленной Горсингом или Гийюдом. Пожалуй, я единственный полностью доверял словам наемника, но у меня, конечно, на то были свои причины: рассказанное им совпадало с тем, что я увидел во сне.

Нордис спокойно отреагировал на известие о том, что мы наткнулись на Тарха. Так же спокойно он принял краткий рассказ о его смерти. Никаких вопросов гирвиндионец не задал и только согласился, что нужно спешить, пока красные не вернулись в лагерь.

Как бы нас ни поторапливала Эрза, продвигаться слишком быстро мы все равно не могли. Во-первых, нас сдерживала Шанни – что бы ей ни говорили, девушка шагала так же неторопливо, как и по уличкам Лаэрнора. Во-вторых, Тенуин настаивал на предельной осторожности – допускал, что нам еще встретятся новые, куда более тщательно скрытые ловушки.

Кажется, Тарх так до конца и не понял, кто мы и зачем тут оказались. Видел Эрзу, возможно, узнал Миалинту, если когда-то раньше встречал ее в Эйнардлине, и наверняка решил, что в Авендилл пришла помощь, которую так ждал Горсинг. Присутствие незнакомых людей и Теора его смутило, но у Тарха не осталось ни времени, ни сил во всем этом разобраться. Должно быть, поэтому наемник сказал нам правду – лагерь мы обнаружили, как он и обещал, в трех кварталах от смотровой крыши.

К этому времени я успел переговорить с Тенуином. Сделать это было непросто. Следопыт шел впереди отряда, но возле него всякий раз оказывались то Феонил, то Теор. Отчаявшись, я уже подумывал дать Тену прямой знак. Этого не понадобилось. Он и сам все понял. Отослал Теора идти вдоль правой линии домов и следить за окнами.

Эрза и Нордис были в десяти шагах позади нас, так что говорить приходилось тихо.

– Феон оставил записку под ногой Тарха.

Тенуин повернул ко мне голову. Его лицо по-прежнему было скрыто под маской капюшона: плотная коричневатая ткань, матовая поверхность выпуклых бикуляров, плотная черная сетка для дыхания, по краям которой вшиты крохотные ниобы с защитными травами. И все же мне показалось, что Тенуин удивлен. Я поторопился как-то оправдать свою находку:

– Мне показалось, что Феонил хочет что-то сделать. Вот я… вернулся проверить.

Следопыт кивнул и теперь вновь смотрел вперед.

– «Эрза Нордис шесть чужих. Ищем выход потом чужие враги. Ночь по Малой луне знак пятой команды три удара повтор». – Я в точности повторил содержание записки, затем сказал, что оставил лишь последнее предложение, а другие слова затер кровью.

Тенуин продолжал осматривать дорогу, изредка склоняясь к ее поверхности или подбрасывал вперед камешки и наблюдал за их падением, но я не сомневался, что он внимательно меня слушает.

Какое-то время мы шли молча, затем следопыт спросил:

– Что ты об этом думаешь?

– Феонил хочет примирить Эрзу и Горсинга. Они оба для него важны.

– Еще.

– Пока мы не выбрались из Авендилла, никто из них против нас не выступит. Мы все угодили в одну тонущую лодку и сейчас не до выяснения отношений.

– Еще.

– Феонил почти всегда караулит во вторую смену. Малая луна сейчас поднимается к полуночи и стоит до двух часов. Все совпадает. Феонил подаст знаки. Какие-нибудь из тех, что он подавал на Старой дороге. Горсинг или кто-то из его людей поймет их. Вряд ли Феонил сможет передать большое сообщение. На Старой дороге они ограничивались простыми указаниями. Думаю, Феонил просто сообщит наше положение и призовет Горсинга. Как раз после смены или перед рассветом встретит его и обо всем ему подробно расскажет.

Пока Тенуин осматривал очередной завал на дороге и выбирал, с какой стороны его обойти, Нордис, Эрза и Феонил нас нагнали, так что наш разговор прервался. Вскоре подтянулись Теор и Миа с Громом, вынужденные присматривать за неизменно медлительной Шанни.

После завала мы с Тенуином ускорились и постепенно отдалились от остальных на безопасные пятнадцать шагов.

– Почему ты оставил записку? – спросил следопыт.

Мне больше хотелось услышать его мнение, но я терпеливо отвечал на вопросы, зная, что Тенуин выскажется лишь после того, как я полностью удовлетворю его любопытство. Он всегда так поступал – вопрос в обмен на вопрос.

– Подумал, что так у нас будет преимущество.

– Преимущество?

– Мы осмотрим их лагерь. Потом уйдем. Они найдут убитого Тарха, и мы окажемся в равном положении. Мы знаем о них. Они будут знать о нас – по следам поймут, сколько у нас человек, смогут определить, в каком направлении мы двигаемся. Что они предпримут, нам неизвестно. Если же Горсинг получит записку – именно такую, обрезанную, – мы окажемся впереди ровно на один шаг.

– Если записка попадет к красным, они устроят облаву.

– Не попадет. – Я сказал это слишком уверенно, поэтому поторопился объяснить: – Они тут уже месяц. Взаперти. Не могут поймать Пожирателя. Отчаялись. Но сомневаюсь, что близость смерти их сплотила. Скорее всего, Горсинг захочет тайно переговорить с Эрзой – на случай, если придется выступить против красных. Я стер упоминание чужаков. Горсинг решит, что Эрза наконец привела подмогу. Если верить Тарху, он просил ее привести десять человек. Шансы уравняются. Тринадцать против шестнадцати – не так уж и плохо. Вот тебе и преимущество. Введем Горсинга в заблуждение и привяжем к нему ниточку – только дерни, и он придет в то место, которое мы сами выберем.

– Тринадцать против шестнадцати, – медленно повторил Тенуин.

Спокойствие в его голосе ошпарило меня. Я сдавил кулаки. Отругал себя за собственную глупость. Слишком увлекся, не подумал… Можно было сыграть дурака – сказать, что ошибся в подсчетах, и рассмеяться, но я уже хорошо знал следопыта и понимал, что для него такие сцены лучше не устраивать. Тенуин не станет уличать меня и задавать мне новые вопросы, он просто замкнется и будет выжидать, а в нужный момент поступит так же – скроет от меня что-то важное. Отступать было поздно, так что я просто кивнул:

– Да. Именно так.

Тенуин наравне с Громбакхом и Миалинтой был в числе тех немногих, кому я доверял. К тому же именно с Тенуином я впервые позволил себе открыто говорить о браслете, о его влиянии. И следопыт был единственным, кому я рассказал о струнах, о серебристой сети, о том, как мне удается предвосхитить чужие поступки. Однако я не торопился открываться перед ним полностью. Что-то сдерживало меня.

Я вдруг понял, что боюсь Тенуина. Готов доверить ему жизнь, всегда жду от него подсказки и все же боюсь. Тут, конечно, сказалась история следопыта – то, что Громбакх успел рассказать мне в Лаэрнорском лесу. Охотник, раненный бихчахтом и понимавший, что нам придется ночевать в чащобе, наверняка сказал куда больше, чем мог бы себе позволить. Предчувствие смерти развязывает язык.

– Значит, один из людей Горсинга и один из красных погибли, – заключил следопыт.

– Их поглотил Пожиратель.

– Ты в этом уверен?

– Да.

– Когда это случилось?

Я приоткрыл рот и понял, что ответить на этот вопрос не могу, потому что этого в действительности еще не произошло. Вторая ошибка за один короткий разговор – слишком много даже для меня.

– Они умрут ближе к вечеру.

Услышав мой ответ, Тенуин остановился. Помедлив мгновение, вновь пошел вперед. Я едва сдержал улыбку – никогда прежде не видел, чтобы следопыт так реагировал.

– В Дикой яме?

– Да.

– Значит, Тарх сказал правду, и мы можем спокойно осмотреть их лагерь?

– Да… Скорее всего. Я не уверен, что все будет именно так.

– Но записку ты нашел.

Тенуин обо всем догадался. Я поторопился сменить тему. К тому же мне при всем желании не удалось бы объяснить следопыту, как я обо всем этом узнал. «Увидел во сне» – прозвучало бы глупой отговоркой.

Тенуин, конечно, понимал, что тут дело в браслете, и этого было достаточно.

– Можно еще вернуться к Тарху, – сказал я.

– Ты все сделал правильно. Мы ничего не потеряем. Так даже лучше. Если б не записка, Горсинг мог бы обо всем рассказать красным. Началась бы облава. Гийюд бы так этого не оставил.

– Ты знаешь Гийюда?

– Слышал о нем… Теперь же Горсинг не поднимет шум. Будет ждать сигнала.

– Убитый Тарх его не смутит?

– Смутит, но у него не будет выбора. Рассказывать Гийюду об Эрзе он все равно не станет. В конце концов решит, что там, на крыше, произошло недоразумение – кто-то из людей Эрзы мог не признать Тарха, напал на него по ошибке, а когда понял, что к чему, оставил записку.

– Не самое логичное объяснение.

– Да, но Горсингу придется довольствоваться именно таким.

– Что будем делать с Феонилом?

– Ничего. – Тенуин заметил, что к нам подходит Миалинта, поэтому договорил коротко и быстро: – Не позволим ему подать сигнал. Придержим. Может, пригодится. Записка убережет от облавы, и то хорошо.

Не один я с опаской следил за изменением собственного тела. Миалинта была порождением лигура – фаитом и до сих пор не могла даже представить, какой будет ее жизнь, как ее тело и сознание отзовутся на все эти испытания. Пока единственной заметной странностью, не считая привычных странностей фаита, было то, что радужки ее глаз меняли цвет в зависимости от настроения. С каждым днем эта взаимосвязь становилась все более очевидной. Сейчас зрачки Миалинты были темно-зеленые, и я уже узнал, что это означает сосредоточенность и любопытство.

– О чем разговор? Что-нибудь случилось?

Ничего вразумительного я на ходу не придумал и отчасти сказал ей правду:

– Да вот думаем, как красные отреагируют, когда найдут Тарха.

Миалинта с готовностью присоединилась к такому обсуждению, предположив, что магульдинцы устроят облаву, если только у них вообще остались силы после всех стычек с зордалином.

Вскоре мы добрались до лагеря красных и Горсинга. Изначально я думал, что они выбрали дом Нитоса лишь из-за того, что там жил книжник, – надеялись найти какие-нибудь записи или указания на то, что именно хранилось в его комнате. Теперь же я понял, что эта причина явно была не единственной.