Любопытство сильнее осторожности

Рядом остановилась патрульная машина ДПС. Полицейские склонились над лежащей Полиной.

– Кажется, еще жива. – неуверенно произнес один.

– Эй, девочка! Ты видела, что здесь произошло? – позвал Миладу другой полицейский.

– Да. Мы с моей сестрой опоздали на метро и решили посидеть на скамейке до утра. А этот, на своей машине специально сбил ее. Хотел еще раз переехать, чтобы наверняка убить, но машина наехала на бордюр и ударилась в столб. Все произошло так быстро, что я сначала даже ничего не поняла.

– А почему ты одна в такой час на улице?

– Я же говорю, мы собирались вернуться в общежитие Технологического института.

– А кто же теперь тебя там может встретить? – подозрительно спросил полицейский.

– Олеся Кузнецова и Петр Ефимов. – быстро ответила Милада.

– Проверим. Иди, садись в машину. – строго сказал лейтенант.

В это время подъехали скорая помощь и полицейская машина. Из полицейской машины вышел давешний капитан. Увидев Миладу, он удивленно спросил:

– Это опять ты? Почему не дома?

– Меня мать выгнала. – Милада протянула капитану паспорт.– Вот, швырнула документы и вещи и выгнала.

– Хочешь, я сам тебя отведу домой, и поговорю с твоей матерью?

– Нет. Спасибо. Если можно, отвезите меня в общежитие Технологического института. Там у меня есть друзья. Я надеюсь на это. – тихо попросила Милада.

– Хорошо. Проверим. Давай, попробуем. А эта девушка, которую забрала скорая, она тебе кто?

– Она моя сестра, теперь. Это трудно объяснить. Вы можете подумать, что я сошла с ума.

– Не бойся. Я не параноик. Много чего на своем веку видел. Это она тебя спасла, да?

– Да. А в той машине, которая ее сбила, сидит убийца и насильник. Это он вместе с Мосолоевым сделали со мной такое, что я рассказать не могу. Это он хотел убить Полину.

– Ну, что ж, с ним мы тоже разберемся. Если понадобится, где мне тебя искать?

– Я в Москву поеду, к Полине. Там ее мама живет.

– Это правильно. Здесь тебя затравят твои одноклассники. Много мрази развелось. Садись в машину. Мы тебя отвезем в общежитие к твоим друзьям.

Лейтенант ДПС заспорил с капитаном, утверждая, что Милада ценный свидетель преступления, и ее нельзя отпускать. Но капитан указал на камеру видеонаблюдения и посоветовал изучить ее содержимое. А сам проводил девочку в полицейскую машину.

В общежитии Технологического института еще кое-где светились окна. Дежурная у двери тоже не спала. Бодренькая старушка вязала носок, просчитывая шепотом петли.

– Добрый вечер.– поздоровался капитан и протянул старушке свое удостоверение.– Капитан полиции – Анисимов Павел Никитич. Подскажите, пожалуйста, где мне найти Олесю Кузнецову и Петра Ефимова?

– Доброй ночи.– приятным голосом ответила старушка.– Так они живут на третьем этаже. Она в триста третьей – слева от лестницы, а он в триста двадцатой – справа.

– Спасибо. С вашего разрешения мы пройдем на третий этаж.

– А чего случилось-то? – спохватилась дежурная.

– Ничего страшного. Если вы позволите, то я Олесе девочку оставлю. Она ее завтра или послезавтра проводит. Можно?

– Конечно. Олеся девушка хорошая, серьезная. Идите, с богом. – разрешила добрая старушка.

Милада очень переживала: "как воспримет Олеся ее рассказ? Поверит или не поверит?"

Подойдя к триста третьей комнате, капитан Анисимов постучал. Через минуту дверь открыла высокая полная девушка, в спортивном костюме, с книгой в руках. Она удивленно посмотрела на полицейского и незнакомую девочку.

– Добрый вечер. Вы – Олеся Кузнецова? – спросил полицейский.

– Добрый, да это я. – продолжала удивляться Олеся.

– Можно войти?

– Пожалуйста.

– Олеся, тут такое дело. Вы знаете Полину Бондаренко?

– Конечно. Несколько дней назад она была моей гостьей. А что? С ней что-то случилось?

– Сегодня ее сбила машина. Вот – ее сестра, Милада Журавлева, осталась совсем одна ночью на улице. Полина наказала ей найти вас и Петра Ефимова. Скажите, вы сможете отправить девочку в Москву к матери Полины?

– Смогу, конечно. Это важно? Может она поживет у меня, пока Полина не поправится?

– Милада сама вам обо всем расскажет. В любом случае – вот вам номер моего личного телефона. Очень прошу вас сообщить мне, как решится вопрос с Миладой. Но, лично я думаю, что ей в Москве будет лучше. Спокойной ночи. – с этими словами, капитан, козырнув, ушел.

Олеся повернулась к Миладе:

– Здравствуй, проходи. Полина не говорила, что у нее здесь есть сестра. Ты обманула капитана Анисимова?

– Здравствуйте, Олеся. Я его не обманывала. Просто, я не знаю, как вам рассказать все, что произошло за эти сутки. Боюсь, вы мне совсем не поверите.

– Садись к столу, я напою тебя чаем. А ты мне все расскажешь. А уж верить или не верить, это я решу, когда выслушаю твой рассказ.

Милада вымыла руки и робко присела к столу. Олеся сходила за чайником. Достала большой бокал и опустила в него пакетик с чаем. Себе она насыпала в чашку дешевенький растворимый кофе, налила в обе чашки кипяток. Подумала, достала из шкафа пряники в пакете и сахар в беленькой сахарнице, пару чайных ложечек. Кивнув Миладе на чашку, села рядом и приготовилась слушать.

Чтобы не видеть выражения лица собеседницы, Милада прикрыла глаза и стала рассказывать все по-порядку. Начав издалека, с того дня, когда впервые встретила Рыкова. При его упоминании, ей показалось, что Олеся вздрогнула, но Милада не останавливаясь, продолжала свой рассказ как на духу, ничего не скрывая и не умалчивая. К ее огромному удивлению, Олеся нисколько не усомнилась в правдивости девочки. Даже когда Милада стала рассказывать о странностях происшествия в саду, а потом в ночном кафе-баре и дома у самой Милады, Олеся только кивала головой. Закончив свой рассказ встречей с Олесей, Милада замолчала и открыла глаза. Олеся была бледнее стенки, по щеке у нее стекала слеза.

– Скажи, а как выглядела та, другая девушка? – глухим голосом спросила Олеся.

– Она такая, тоненькая, не высокая, даже…, наверное, как я. Волосы белые, молочного цвета, глаза серо-зеленые, светлые, очень. Лицо такое …– Милада задумалась, подбирая подходящие слова. – русское лицо, симпатичное, только измученное. Она еще губы так сжимает, как прикусывает. Прозрачная очень. Полина, когда выпала из своего тела, была как молоко, почти видимая, а та девушка, она как льдинка, как стекло, слегка мутное, почти прозрачное.

– Это она. – потеряно прошептала Олеся. – Послушай, Милада, а ты сможешь рассказать про эту девушку еще одному человеку? Петру Ефимову. По всему выходит, что вы нашли его сестру – Лику. Мы ее уже девять лет ищем.

– А вы меня презирать не будете? – Милада, вся сжалась, словно ожидая удара.

– За что? – не поняла Олеся. – За что мы должны презирать тебя?

– За все, что со мной случилось. – тихо прошептала Милада.

– За это нельзя презирать. Тебя надо, наоборот, долго лечить и беречь. Боюсь, что этот гад убил-таки твою душу. Паскуда. Нет, Милада, мы тебя будем всегда любить, как сестру, поверь. Ты нам сегодня подарила надежду. Если мы найдем Лику живой, мы сможем и сами ожить. Если бы ты только знала, что с нами самими сделал этот Рыков. Я сейчас позову Петра. Ты ему расскажешь про Лику. Ладно? – попросила Олеся, выходя за дверь

Милада кивнула. Вскоре Олеся вернулась вместе неуклюжим парнем, одетым в треники и футболку. Он был явно спросонья, взлохмаченный, на ходу протирая толстые линзы очков, Петр выглядел взволнованным и потерянным.

– Это, Милада. Она сегодня трижды видела Лику. Постарайся выслушать ее без удивления. Пока она не закончит свой рассказ, не перебивай. – Олеся усадила Петра за стол и достала для него бокал, в который навела кофе с сахаром и сухим молоком. Подвинула бокал парню и вручила ему пряник. Петр машинально взял пряник и бокал, не сводя выжидательного взгляда с Милады.

Ей пришлось вновь повторить свой рассказ с самого начала. Петр слушал внимательно, не перебивая. Потом долго молчал.

– Так вот где этот гад свои жертвы закапывал. Надо туда полицию натравить. Пусть они в доме хорошенько пошерстят, сад перекопают, деревья подстригут. Может еще кого-нибудь спасут.

– Это не поможет. – тихо сказала Олеся. – Все гораздо сложнее. Я вот думаю, почему Рыков не смог справиться с Полиной? То, что он питался ее энергией, было невооруженным глазом заметно. Но почему пальцем тронуть не мог? Это совершенно непонятно. Я думаю, что только она может этот сад разбудить. Если там есть еще, кого будить. А полиция ничего там не найдет. Стас совсем не дурак. И ты это прекрасно знаешь.

– А в какую больницу увезли Полину?

–Я не знаю. Пока со мной беседовали полицейские, скорая уже уехала. Последнее, что я видела, та девушка пыталась вытолкнуть сущность Полины из тела.

– Значит, они уехали вместе. Завтра с утра мы отвезем тебя на Московский вокзал и отправим в Москву, к матери Полины. Будь другом, никуда от нее не уходи, ладно. Мы, как только найдем Полину, сразу свяжемся с вами и все расскажем. Хорошо? Скажи, а Полина, вернее та девушка, она с рюкзаком была? Или нет?

– С рюкзаком. Это я хорошо помню. Она потому и не умерла, что упала на рюкзак головой. У меня перед глазами так и стоит эта картина: яркий свет фар, удар.… Как в замедленной съемке … тело падает, как-то не сразу, а словно, его кто-то поддерживает. Потом рюкзак, как будто чьей-то рукой под голову кладут. Полина сначала вроде как садится, а потом ложится головой на рюкзак. Над ней поднимается сущность той, другой девушки. Она как будто, знаете, как после тяжелой работы, пытается вздохнуть и выпрямиться. И тут Полина падает на свое тело и растекается по нему, впитывается, как вода в салфетку. Та, другая, царапает ее, почему-то одной рукой … левой. Вот странно… Полина еще спрашивала у меня, сможет ли та, другая двигать правой рукой? Дело в том, что у Полины на правой руке оберег, браслетик из ниток такой был. Она поэтому правой рукой могла вещи держать и люди ее слышали. Я сама видела. Так вот, та другая девушка, больше не смогла завладеть телом Полины. Просто вцепилась в нее и осталась как бы сверху.

– Я такое только в кино видел. Думал бред "сивой кобылы". Нереальность, какая-то. Поднимают среди ночи. Рассказывают страшилки. Самое странное, что я всему верю. – Петр смотрел на Олесю. – Что будем делать?

– Сейчас четыре часа утра. Пару часиков поспим. Как откроется метро, отвезем Миладу на вокзал и отправим в Москву. Жалко, что у нас нет номера телефона матери Полины. Предупредить ее не сможем. А может у них есть городской номер? Милада, ты адрес помнишь?

– Конечно. – Милада продиктовала адрес.

Олеся включила ноутбук. Через несколько минут произнесла с сожалением в голосе:

– Нет. Городского номера у них нет. А жаль. Ну, ничего. Милада, я пишу тебе наши с Петром полные данные. Как только окажешься рядом с телефоном – обязательно позвони нам и капитану Анисимову. Поняла?

– Да. Обязательно. Спасибо. Но у меня всего двести рублей. На билет не хватит.,

– Ничего. На билет денег у нас хватит. Главное, не потеряйся и не забудь сообщить, где ты, и все ли у тебя в порядке.

Глава 6.

Полковник Журавлев задумчиво смотрел в окно: на бесконечные пробки у светофора, медленно едущие машины, пешеходов, спешащих по своим делам, туристов, неторопливо бредущих по улице, глазеющих по сторонам. Внутри него все клокотало. Минуту назад он выключил телефон, силясь совладать с собой. Первая жена визжала и орала на него, не стесняясь в выражениях. Из всего потока бранных слов, он понял, что его бывшая благоверная ночью выгнала из дома их общую дочь. И не собиралась пускать ее обратно. Что там у них произошло, он так и не понял. Не живя с первой семьей уже пять лет, он, тем не менее, изредка интересовался успехами дочери. Она была хорошей девочкой. Никаких неприятностей до сих пор не доставляла ни ему, ни своей матери. И вдруг такое. Что там могло произойти? Надо было успокоиться перед утренним совещанием. Сейчас ему сообщат о ночных происшествиях в городе. Надо очистить мозги от мешанины упреков и угроз.

Совещание еще больше обеспокоило полковника, особенно сообщение капитана Анисимова, который, по своему, заведенному им самим давным-давно, порядку, два раза в неделю дежурил вместе с очередной сменой на патрульной машине. Зная неугомонный характер и твердость капитана, который дорожил честью мундира, как некоторые не дорожат жизнью близких, полковник Журавлев, отнесся к его докладу с повышенным вниманием. А когда, после совещания, Анисимов продемонстрировал смартфон со сделанными видеозаписями беседы Мосолоева с разными мерзавцами, полковнику стало нечем дышать. Как минимум на трех из них, сын его давнишнего друга торговал дочерью Журавлева. Это было настолько дико, что полковник Журавлев, расстегнул верхнюю пуговицу кителя, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха. Сердце остановилось, легкие отказывались дышать. Лицо, сначала покрылось мертвенной бледностью, а потом пошло красными пятнами, мозг взрывался и отказывался верить глазам и ушам.

– Павел Никитич, прошу как друга, подбери все материалы по этим двум гадам: Мосолоеву и Рыкову. Как можно быстрее, и принеси все лично мне. Мы с тобой посмотрим, как их можно прижучить. Только больше никому ничего не говори и не показывай. Иначе вывернутся, подонки.

– Слушаюсь, товарищ полковник. Я уже сегодня с утра побывал в архиве. Еще девять лет назад, я все пытался разыскать одну девочку – Лику Ефимову. Ей тогда тоже было четырнадцать лет. Но мы ее так и не нашли, ни мертвой, ни живой.

– А почему ты заговорил о ней?

– А там тоже Рыков с Мосолоевым засветились. Рыкову тогда было пятнадцать, а Мосолоеву девятнадцать лет. Рыков учился с ней в одном классе, а Мосолоев на втором курсе школы милиции. Они поехали с Ликой за город, она пропала. Я пытался прижать дружков, но у одного мать оказалась знаменитым хирургом, а у другого отец в органах. Дело заглохло и ушло в архив. Все мои попытки разобраться натыкались на глухую стену.

– Вот и пришло время. Сейчас у нас с тобой есть много вопросов к этим ***. Пока никто из вышестоящих не заинтересовался, я их упрячу в СИЗО, да так, что их не сразу найдут. А ты постарайся свидетелей опросить и протоколы составить по всей форме. Трудно нам с тобой будет. Но этому мракобесию положить конец надо. Есть у тебя доверенные сотрудники, не из болтливых?

– Есть пара девчушек. Пчелки. Я их в архив отправил. Если есть хоть что-нибудь на Рыкова или Мосолоева, они найдут. Я их предупредил, что дело опасное и требует молчания. Вроде поняли.

– Давай, Павел Никитич, неси все, что найдешь.

К вечеру на столе полковника лежало восемь папок с аналогичными делами. Журавлев читал рапорты и удивлялся, как это не заинтересовало никого из начальства. В общей сложности шесть девочек и два паренька пропали при схожих обстоятельствах. И везде фигурировали Рыков и Мосолоев. Рассматривая фотографии пропавших детей, полковник обнаружил их явное сходство между собой. Все они были жизнерадостными, симпатичными, активными, добрыми и отзывчивыми. Все опрошенные отзывались об этих детях одинаково, с большой теплотой. У полковника Журавлева на голове зашевелились волосы. Ко всему, до сих пор не удалось напасть на след Милады. Он позвонил своей первой жене и предупредил, что, если Миладу не найдут, то он обвинит ее в преднамеренном убийстве дочери. Не дослушав до конца угрозы и оскорбления, швырнул смартфон, едва не разбив вдребезги.

– Товарищ, полковник, к Вам – полковник Мосолоев. Прикажете впустить? – молодой лейтенант застыл у порога.

– Конечно. Пусть войдет.

Журавлев постарался взять себя в руки. В голове пронеслась мысль: "подавать или нет, руки?"

– Здравствуй, дорогой! – Мосолоев радостно раскинул руки, намереваясь обнять Журавлева.

Тот встал таким образом, что бы между ними оказался стул.

–Здравствуй, Руслан Константинович. Давно не виделись. Прошу.– Журавлев подвинул Мосолоеву стул, а сам сел напротив.

–Какими судьбами? Давно не виделись. – Журавлев изо всех сил пытался не показать своего настоящего состояния.

– Да вот, заехал в Управление по делам. Думаю, дай зайду к старому другу. Не виделись, наверное, лет пять, не меньше. Ну, как жизнь? Как семья? Как дети?

– Спасибо. Все идет своим чередом. А как твои дела? Как здоровье? Как семья?

– Да, тоже, все в порядке. Правда, с сыном что-то произошло. Не могу найти. На звонки не отвечает. Думал, что, может, отправили куда? Ты не в курсе?

– Он же, вроде бы, под твоим крылом работает? Или я не прав?

– Прав, дорогой, прав. Поэтому и переживаю. Тут мне сообщили, что вроде бы его ночью твой капитан Анисимов задержал у ночного кафе. Ты не мог бы мне помочь узнать, в чем там было дело? А главное, куда потом делся Игорь?

Вместо ответа, Журавлев включил и протянул гостю смартфон с последним видео. Тот, ничего не понимая, уставился на экран. Когда до него дошло, что же там происходит, он повернулся к Журавлеву:

– Поверь, я не знал. С чего это он вздумал заниматься такими вещами? Дом – полная чаша. Сыт, обут, одет. Машин – две. Отпуск – всегда у моря. Зачем ему эта девчонка? Может они сговорились? На видео – совсем малолетка. Но они сейчас такие шустрые. Каждый день про таких слушаю. Чем занимаются – не поверишь. Прямо в школьном туалете.

Журавлев прищурил глаза, сдерживая себя из последних сил:

– Да, нет, Руслан, твой сын занимается этим уже девять лет. Это случилось впервые не сегодня.

– Не может быть. Игорек хороший мальчик. Любит мать и отца. Он не стал бы нас так позорить.

Журавлев выложил перед Мосолоевым восемь раскрытых папок. Из каждой на него смотрели симпатичные детские лица.

– Это все развлечения или, если хочешь, хобби твоего Игорька. Почитай. Там все доходчиво написано. Далеко ходить не надо. И это только те дела, которые он не смог уничтожить. А ведь были и другие. Что теперь скажешь?

– Я с ним поговорю по-свойски. Как только найду, я ему покажу! Он у меня лесничим будет. Отправлю его лес охранять.

– Это твое право. Пусть только сначала за свои делишки здесь ответит. А там хоть на лесоповал отправляй.

– Ты что, хочешь его посадить? Послушай, так нельзя. Мать этого не вынесет. Ты же знаешь, какое у нее слабое сердце. Да и с меня погоны снимут. А мне до пенсии осталось всего пять лет. Алексей, ты что? Ради нашей дружбы, замни это дело. Вспомни, как мы с тобой начинали. В самые лихие – девяностые. Через какие только испытания вместе не прошли. Ну, оступился Игорек. Я тебе, клянусь, я с ним сам разберусь.

– Ты все правильно говоришь, Руслан. Мы с тобой друг друга не раз спасали. И погоны свои носим заслуженно. Но вот беда. Рассуди, как поступить? Твой сын вместе со своим дружком Стасиком Рыковым изнасиловали мою дочь. Двое суток, между прочим, издевались, привязав к дереву. А ей только недавно четырнадцать исполнилось. А на тот момент было тринадцать. Слышишь? Совсем ребенок. А когда она пришла в себя, стали продавать налево и направо, всяким… Ты сам видел. Каково мне, ее отцу?

– Этого не может быть. Она врет. Игорь не мог так поступить с дочерью моего друга.

– Правда? А с кем мог? И, тем не менее, ты сам видел. Можешь открыть и другие. Он все снимал на смартфон, а потом шантажировал покупателей. Твой сын, Руслан, делал деньги на всем. Ему всегда было мало. Так-то. А теперь говори, что будем делать?

– Но такой позор мы тоже не выдержим. Давай, отправим твою дочь учиться в Англию. Я сам оплачу ей всю учебу и проживание. Она уедет. Там здорово. Все забудется. А я тем временем, отправлю Игоря служить на Магадан или Дальний Восток. Рыкова тоже можно куда-нибудь отправить. Ты же знаешь, у него мать – хирург, золотые руки. Иметь такую знакомую, дорогого стоит. А? Как тебе мое предложение?

– У меня есть получше. Давай доведем это дело до конца. А потом возьмем, как в дни молодости, по "Макарову" и пустим себе пулю в лоб. Мерзавцев накажем и честь сохраним. А?

– У тебя каменное сердце, Алексей. Игорь у меня – единственный сын. Дороже его нет для меня человека.

– Пойми, Руслан, ты любишь не его, а свое представление о настоящем сыне. Поменяйся на одну минутку местами со мной. Поставь себя на мое место. Представь, что это твою дочь ежедневно насилуют пьяные грязные мужики, которым мой сын продает ее по сходной цене. Каково тебе будет?

– Я тебе не верю. Моего сына оболгали и подставили. Это под меня роют. Я все понял. Тебя купили.

– Выбирай слова, Руслан. Я понимаю твое горе. Попробуй и ты, понять мое горе.

– Я хочу сам поговорить с Миладой.

– А-а, значит ты, все же, знаешь, как зовут мою дочь. Не забыл еще.

– Конечно, знаю. Когда ты жил с Зинаидой, мы часто встречались. Помнишь?

– Помню. Но потом, ты стал более зажиточным. И друзья у тебя все больше знатные и богатые. Я же остался на том же уровне. Что с меня взять. Служака. Сухарь. Так, кажется, ты меня охарактеризовал. Ты абсолютно прав. Хочу предупредить тебя, Руслан, несчастный случай, в этом деле ничего не изменит. Кроме меня пострадавших хватает. У некоторых из них вполне достанет сил довести это дело до конца.

По выражению лица Мосолоева, Журавлев догадался, что попал в цель, такие мысли уже зародились в разгоряченном мозгу полковника.

– Ты меня совсем за друга, нет, за человека не принимаешь.– обиженно бросил Мосолоев.

– Все зависит от того, как именно ты поступишь в этом конкретном случае.

Глава 7.

В эту ночь ни Миладе, ни ребятам поспать так и не удалось. Утро застало их сидящими у стола, перед ними стояли бокалы с остывшими чаем и кофе. Петр никак не мог поверить, что Лика еще жива. Ему легче было поверить в привидения, чем в то, что человек может разделиться на тело и сущность, бродить где-то раздельно, а потом встретить себя самого и соединиться. С материалистической точки зрения, это представлялось совершенно невозможным. Олеся сказала, что совершенно не задумывается по этому поводу, наоборот, если такое возможно, то остается вполне реальная возможность найти Лику живой и помочь ей встретить себя самою, а посему, решила начать поиски Полины сразу, как только они отправят Миладу в Москву. Поэтому ложиться спать не стоит, лучше поговорить о возможных трудностях, лучше пусть Милада расскажет все о даче Рыковых, про этот сад и Полину. Милада еще раз рассказала про сад, про встречу Полины и Лики. Петр верил и не верил. Когда же Олеся сказала, что есть свидетель – капитан полиции Анисимов, Петр сдался и стал размышлять, с чего лучше начать поиски.

Дождавшись открытия метро, они втроем поехали на Московский вокзал. Ни на что особенно не надеясь, Олеся подошла к ближайшему окну кассы. Обычно билеты в Москву надо было брать задолго, купить в день отъезда, было сродни чуду. На этот раз им повезло. Стоявшая перед ней женщина, сдавала свой билет. Кассирша спорила, до отправления поезда оставалось менее получаса. Услышав спор, Олеся попросила кассиршу продать этот билет им. Быстренько переоформив его на Миладу, она успокоила кассиршу, не желавшую отпускать несовершеннолетнюю девочку одну, сказав, что в поезде едет родственница девочки, которая проследит, чтобы с ней в дороге ничего плохого не случилось.

Схватившись за руки, они припустились на перрон, в их распоряжении оставалось пятнадцать минут. К счастью, нужный вагон был первым к ним, соответственно последним в составе. Олеся зашла внутрь вместе с Миладой. Место было у окна в последнем ряду. Рядом пока никто не сидел.

– Ладно, давай, Милада, счастливого тебе пути. Не грусти и не бойся. Если в Москве тебе будет плохо, или тебя не примут, возвращайся к нам. Мы что-нибудь придумаем. Одна ты, по-любому, не останешься.

– Спасибо вам с Петром, большое. Я так рада, Олеся, что вы есть на свете. Не знаю, что бы я сейчас делала. Я обязательно позвоню. Как только смогу, сразу позвоню. К сожалению, мама мне мой телефон не отдала. Ладно…, что теперь об этом говорить.… До свидания, Олеся.

На соседнее место села пожилая, лет шестидесяти, женщина. Она внимательно посмотрела на Миладу:

– Здравствуй, девочка. Ты с кем едешь? Может мне с твоими родственниками местами поменяться? Тебе не страшно, одной?

– Здравствуйте. Спасибо, не надо. Я еду одна. Мне надо к тете в Москву.

– А кто тебя провожает? – продолжала допытываться женщина.

– Я. – ответила Олеся. – Извините, вы не смогли бы приглядеть за Миладой. У нас вчера проблема возникла. Наша сестра сейчас в больнице, вчера ее сбила машина. Они вместе должны были ехать, теперь вот, приходится отправлять сестренку одну. А я буду ухаживать за Полиной. Вы не волнуйтесь. Милада знает, куда надо ехать. Лишь бы в поезде ее никто не обидел.

– О! Какой ужас. Не переживайте, я побуду рядом. Если надо, то и в Москве отвезу ее куда надо. Меня зовут Зоя Петровна Колесникова. Сама я из Москвы, в Замоскворечье живу.