Свет Марса

– Прошу, не сочтите за нахальство, я не пытаюсь злоупотреблять гостеприимством, но мне ужасно хочется есть, – Максимус решил, что перстень подождет пару мгновений.

– Пф-ф… – она на секунду задумалась, глядя на потолок, затем двинулась в сторону высокого шкафа и сказала, – Давай на «ты», окей?

Она открыла створку и стала копаться в содержимом. Максимус в порыве любопытства вытянулся, заглянул ей через плечо.

– Так… О! Не… Я всю неделю работала, из еды в доме только засохший сыр. О, ещё китайская лапша где-то была. Пойдёт?

Она вопросительно посмотрела на него. Он кивнул, не имея ни малейшего понятия на что сейчас согласился.

– Отлично!

Она вытащила из ящика яркий красный свёрток, из другого – металлический котелок, наполнила его водой из домашнего фонтана, включаемого рычажком, и поставила всё на толстую чёрную решётку. Раздался щелчок, и разгорелся цветок голубого пламени.

Максимус заворожённо смотрел на действия девушки. Окружающие предметы были похожи на привычные, но имели существенные отличия по форме, материалам и принципам работы. Голубой огонь, служащий для приготовления пищи, увёл его в дебри размышлений. Он предполагал – этот мир будет другим, но почему-то считал, что в худшую сторону. Всё увиденное: розжиг пламени щелчком пальцев, приготовленное механизмом питьё и большая чёрная доска, говорили о превосходящем развитии старого мира.

«Нужно выяснить – не колдунья ли хозяйка», – заключил он. – «Возможно, поэтому она и взяла перстень».

Девушка поставила на стол две чашки с ароматным напитком, указала ему на стул, а сама занялась готовкой. Максимус взял питьё и сделал глоток. Горечь обожгла язык, а после появился кислый привкус. Он проглотил эту каплю и с трудом не закашлялся.

«Отрава!» – подумалось ему. – «Пахнет лучше, чем на вкус».

– Молоко скисло, – не оборачиваясь, зачем-то сказала девушка. – Кстати, как тебя звать?

– Максимус.

– Это я уже слышала. А на самом деле?

– Так и зовут.

– Какое-то лошадиное имя, – девушка прыснула со смеху.

– Его носил мой дед! – стальным тоном отчеканил Максимус, получивший свой почётный преномен в наследство. Подобных высказываний об их роде никто и никогда не посмел бы произнести, да даже и просто подумать.

– Ладно, не обижайся. Чтоб ты понимал, меня зовут Камилла. В этой комнате не ты один с дурацким прозвищем.

– Что в нём дурного? Благородная.

– М-да, только если припыленная мамаша не назвала ребёнка в честь героини дебильного сериала. Забей, короче, называй Милой и всё, а я буду звать тебя Максом.

Максимус поразился такой фривольности и несколько мгновений смотрел не мигая перед собой: с особой его уровня не обращаются подобным образом. Но он здесь чужак, потому осталось только пожать плечами и попробовать напиток во второй раз. Чуда не случилось, субстанция по-прежнему была отвратительной. Наконец девушка поставила пред ним миску, наполненную словно бы белыми червями в красном бульоне, и четырехзубую вилку.

Мила плюхнулась напротив, взяла свою чашу и с нескрываемым наслаждением отпила. Максимус удивился таким вкусовым пристрастиям и спросил:

– Ты не разделишь со мной трапезу?

– Не-а, я ещё не загрузилась.

Он ничего не понял, но приступил к еде. Выглядело блюдо странно, но пахло сносно: крутым говяжьим булоном со специями. Он с трудом вытащил из тарелки одну полоску теста, и стараясь не слишком разбрызгивать бульон, сунул себе в рот. Из глаз тут же потекли слёзы.

– Кха-кха… Это, должно быть, очень дорогое блюдо? – с трудом проглотив вареное тесто, слепленное будто из чистого перца.

– Бпшка-то? – покосилась на него Мила.

Максимус промолчал, но девушка сама догадалась и поднесла ему кружку с ледяной водой. Дело пошло проще. Блюдо ему скорее понравилось: оно было обжигающе острое, но насыщенное и пряное. Голод напрочь отбил всяческие манеры, и миска опустела с поражающей скоростью. Камилла смотрела на него, не скрывая изумления, зачем-то трогая своё лицо:

– Я могла бы поклясться, что … – она дёрнула головой, отгоняя какую-то мысль и спросила, – Ну… так откуда ты?

– Послушай, ты не находила мой перстень? – поспешил он сменить тему, дабы не отвечать на вопрос. – И плащ?

– Нет, не видела. Только мундир есть, он на балконе, за шторой.

Максимус внимательно смотрел ей в лицо, пытаясь уличить даже в самой незначительной лжи, но она говорила правду.

– Там были лекари в синих одеждах. Может, они взяли?

– Ммм, точно нет, – Мила почесала лоб и посмотрела ему в глаза. – Ни плаща, ни кольца не было, когда я тебя обнаружила. Лекари? Лол.

Максимус сжал голову руками и стиснул зубы. Сила, подпитанная сытной пищей, и подстегнула гневом, возвращалась к нему волнами.

«Зачем Боги привели меня сюда? Почему лишили символа своей благосклонности?» – вертелось у него в голове.

– Мне нужно вернуться на то место, где ты меня нашла, – заявил он громко, слегка пристукнув по столу кулаком.

– Зачем?

– Найти перстень. Без него…

– Что? – девушка непонимающе вздёрнула бровь.

– Как туда попасть?

– Так-то далече, не дойдёшь, – она хмыкнула, выпила свой кофе и отодвинула кружку.

– Прошу, отвези. У меня ничего нет, но если перстень найдётся, то я смогу отблагодарить тебя за доброту.

Мила задумчиво разглядывала Максимуса и покусывала губу, наконец произнесла.

– Ладно. Заинтриговал. Поехали.

Она сменила одежду на белое платье до середины бедра и повязала сандалии. Он не знал, общепринято ли откровенное облачение и развязное поведение (обыкновенно присущее женщинам особого рода занятий, но такое о приютившей девушке он думать не хотел), и на всякий случай решил придерживаться морали своего мира.

И вот они уже спускались пешком. Между лестничными маршами с тихим гулом летал подъёмник. Максимусу стало любопытно прокатиться на нём в ясном уме, но Мила замотала головой и ловко поскакала по ступеням.

Двор всё же поразил его. Вдоль дома стройным рядом стояли диковинные повозки без тягловой силы: ни волов, ни лошадей. Максимус затормозил, попытавшись разглядеть их, но девушка цокнула и за локоть потащила вглубь двора к своей.

– Не пялься на тачки, здесь так не принято, – прошептала она ему на ухо.

Её повозка сильно уступала тем, что стояли у входа – цвет тусклее и беднее, задорный блеск скрыт под слоем дорожной пыли. Она выудила из сумочки ключи, открыла ему дверь, а сама отошла на несколько шагов.

– Садись в машину, я покурю.

Он пролез внутрь и посмотрел на девушку снаружи. Она достала из коробочки тонкую белую трубочку, подожгла, поднесла ко рту и втянула в себя дым, даже не поморщившись. Максимус только хмыкнул под нос и стал осматривать внутренности так называемой «машины»: слева располагалось кресло и круг, за ним таблицы с неизвестными символами, поверхности же были отделаны чёрной жёсткой кожей и деревом.

Камилла села справа, от неё пахло удушливым дымом. Она перекинула через себя ремень, вставила тонкий ключ в едва заметную щель, и повозка легко затряслась, зарычала, но не двинулась с места. Мила повернулась и бесстрастно смотрела Максимусу в лицо.

– Чего сидим? Кого ждём? – спросила она, постукивая пальцами по кругу.

– Тебя.

– Несмешной прикол, – та с недовольным видом потянулась в его сторону, достала тёмный ремень и пристегнула Максимуса к креслу, так же как и себя.

– Это обязательно? – спросил он.

Мила ничего не ответила, только странно посмотрела, вскинув брови.

– Зараза, куртку забыла! – бросила она, глянув себе через плечо.

Машина тронулась с места. Девушка выкручивала правило, попеременно поглядывая в зеркала, прикрученные снаружи. Они выехали со двора, и скорость существенно увеличивалась. Максимус пытался рассмотреть город детально, но дома и люди проносились мимо. Даже то, что он успел ухватить взглядом, поражало: широкая дорогу покрыта серым камнем без стыков, окружали её высокие здания с резными колоннами, украшенными фронтонами и барельефами, а на первых этажах раскинулись торговые лавки с ярко сверкающими вывесками. От попыток разглядеть всё вокруг начала кружиться голова и нахлынула тошнота, и Макс стал смотреть только вперёд. Скоро они спустились под землю, где ехали по тёмному туннелю, а после вновь поднялись на поверхность. Пейзаж изменился, стал чуть проще и просторнее.

– Слушай, давай только по-быстрому, – заговорила вдруг молчавшая Камилла. – Не то чтобы я хотела поскорее избавиться от человека, попавшего в беду, но у меня остался один выходной и уйма дел: квартиру прибрать, постирать, еды купить. Рабов, знаете ли, нет, так что приходится крутиться.

– Почему?

– Что, почему?

– Почему нет рабов?

Мила скептически уставилась на него и выдержала паузу, после которой заговорила холодным тоном, чётко очерчивая слова:

– Одна священная книга это запрещает.

Максимус не слишком удивился, из оставшихся источников он знал, что победивший Бог старого мира не одобряет рабовладение, но про строгий писанный запрет не слышал и хотел бы узнать побольше, раз уж есть возможность.

– Какая?

– Уголовный кодекс Российской Федерации.

– Понятно, – ответил он, подумав про себя, что название странное.

Дальше ехали в тишине, пока на горизонте не замаячило нечто поразительное: скопление высоченных башен до самых облаков. Максимус привстал от удивления и потянулся вперёд.

– Хм, первый раз в столице? – хмыкнула Мила. – Да-да, это Сити.

Название подобрано весьма точно: они будто упирались в небесную твердь, а в дождливую погоду, должно быть, скрывались за облаками. Владения Максимуса располагались в горах, и сами по себе высились над всеми остальными. Нагло тянуться к Богам никому не приходило в голову. Обелиск у Храма в честь основания провинции был самым высоким строением, но лишь на два шага возвышался над дозорными башнями.

Максимус вспомнил о своём родовом гнезде и вновь ощутил пустоту на безымянном пальце левой руки, а также щемящую тоску в сердце.

«Это место совсем не похоже ни на старый мир, ни тем более на новый. Боги подшутили надо мной и забросили в будущее? Но для чего? Перстень, который способен вернуть меня домой, похищен? Людьми? Или Богом? Что я должен увидеть здесь, что понять?» – размышлял он, глядя, на мелькающие мимо машины.

– Скажи, пожалуйста, что это за город? – спросил он, начиная разматывать клубок своих раздумий.

– Ладно, так и быть, подыграю, – пробормотала Мила, пытаясь скрыть усмешку. Она оторвала одну руку от правила и вскинула вверх. – Стольный град Москва – Третий Рим!

– Третий… – повторил Максимус. – Стало быть, Константинополь пал?

– Получается так.

Камилла театрально пожала плечами и продолжила хихикать себе под нос. Максимус не разделил её веселья, а вновь крепко задумался.

«Теперь понятно, почему вынесло именно сюда. Бог-отец, прошу, помоги отыскать перстень, и я искуплю тот позор, что принёс тебе!»

– Так, не забыть заправиться, а то встану на Садовом. – сказала Мила, когда они свернули на дорогу поуже, – Ладно, мысли вслух.

– А как ездит эта… машина? – спросил Максимус.

Камилла ухмыльнулась, хотя и попыталась скрыть. Она отвлеклась от дороги, наклонилась к его уху и вкрадчиво прошептала:

– Магия… – рассмеялась и продолжила, – Ты в школе не учился? Что за вопросы такие?

Максимус выдохнул. Здесь огульно пользуются нечеловеческими силами, объяснимым стало окружающее великолепие. Разве можно без божественных сил построить огромные дворцы и башни? Он точно знал, что нельзя. Его также изумила всеобщая доступность магии. Простолюдины активно пользовались и машинами, и устройствами для хозяйства. В новом мире божественная сила оставалась уделом кучки избранных.

«Может быть, это вы и хотели мне показать?»

Мила развернула машину и притормозила у обочины.

– Примерно здесь.

Она отстегнула свой ремень и вышла. Максимус внимательно наблюдал за её действиями и безукоризненно повторил. Он не помнил место своего вчерашнего появления, потому доверился девушке. Камилла отошла на десяток шагов вперёд, остановилась и крикнула:

– Точно, вот салфетка моя лежит.

Максимус подошёл к ней.

– Ты брёл оттуда, – она махнула в сторону полосы деревьев и кустов, до которых расстилалась покрытая скошенной травой небольшая поляна.

Он отправился по указанному направлению, внимательно разглядывая землю под ногами.

– Капец! – шипела сзади Мила, которая пошла следом. – Зачем я надела сандалии? Сейчас ноги исцарапаю. И мошки ещё. Бррр!

Максимус не обращал внимания на женские причитания, он звал свой перстень и вслушивался в пространство, силясь услышать ответ. Пройдя заросли, он очутился на небольшом пустыре, поросшем бурьяном. Среди травы он приметил утоптанную прогалину и двинулся по ней. Спустя несколько шагов он вышел к выжженному кругу размером в десять футов, посередине которого сиял божественный камень.

– Нифига себе! – за спиной воскликнула Мила. – Сюда молния шарахнула?

Но Максимус не слушал – торопился подобрать пропажу. И едва увесистое золотое украшение оказалось на ладони, он увидел, что рубин был расколот надвое.

– Ну? Нашёл? – спросила девушка, подойдя поближе.

– Да.

– Что дальше?

Он надел перстень на палец и попробовал зачерпнуть силу бога Марса, чтобы отварить портал, но ничего не вышло. Камень не отзывался. Сейчас Максимус впервые ощутил себя беспомощным, тонущим котёнком. Осознание собственной слабости ледяным клинком прошло по сердцу.

– Я… не знаю…

– Ясно, – отрезала она и поджала губы. – Меня мошки погрызли. Жду в машине пять минут, имей в виду.

Камилла развернулась и зашагала прочь, к дороге. Максимус не смотрел ей вслед. Он водил взглядом по поляне, пытаясь отыскать хотя бы плащ, чтобы согреться, но ни его, ни фибулы не оказалось.

«Я не смогу отворить портал. Выходит, это конец?» – обречённо думал он, склоняя голову ниже. Жизнь стремительно катилась в пропасть. Из обласканного славой властителя и полководца он в один миг превратился в дремучего нищего. – «Какая горькая судьба!»

Сокрушение прервал вскрик девушки, доносящийся из-за кустов.

– Ай, блин! Чёрт! Чёрт! Чёрт! А-а-а-а-а!

Максимус поспешил к ней. Мила сидела на земле, из ступни её обильно хлестала алая кровь.

– Какой идиот бросил здесь это?! – она побледнела от боли, но гнев ярким пламенем плясал в чёрных глазах, и тут же хлынули горючие слёзы, – Почему так?! Почему мне настолько не везёт?! Кто меня проклял?! Не хватало ещё и ногу потерять! Нет, только не сейчас…

Она громко зарыдала, запрокинув голову. Максимус присел рядом и осмотрел рану. Девушка наступила на ржавую погнутую железяку, которая прорезала сандалий словно масло и распорола пятку. Пускай кость и не задета, но девушке долго придётся хромать, пока заживёт.

– Потерпи, будет немного больно, – предупредил он, хватая её за голень.

Камилла завизжала.

– Что ты делаешь?

Он не попытался с ней договориться, успокоить и убедить в необходимости такого поступка, просто резко подтянул к себе. Мила верещала и ругалась, но освободиться из захвата не могла. Максимус наложил ладонь на дыру в коже и направил силу, что засияла неярким красным светом. Пульсация прекратилась, рана затягивалась на глазах. Когда он отпустил девушку из захвата, та подтянула ногу к себе, стёрла остатки крови и ощупала стопу. От удивления она хлопала длинными ресницами, да открывала рот всё шире.

– Чёртов колдун! – закричала Камилла, когда обрела дар речи.

И девушка с силой толкнула его в грудь здоровой ногой.

Глава 3

– Ты не демон?

Максимус уж несколько раз подтвердил это, но Мила заводила свою тираду по новой.

– Ой, не лги! – она невнимательно вела машину, то и дело отвлекалась и косилась на него. – Что ты такое, Максимка?

– Человек.

– Чушь! Разве может рядовой гражданин взять и на глазах залечить рану, что и следа не останется?

– Конечно, с помощью магии, то есть божественных сил.

Максимус не понимал, почему она так возбуждена. Сперва считал – из-за шока и истерики: женщины ведь склонны к не красящим демонстрациям характера. Он исцелил её стопу, боль ушла, девушка должна остаться благодарной, но та зашлась ещё сильнее. Насилу удалось успокоить, но по дороге обратно в город, вновь начала горячиться.

– Какой ещё магии?! – Камилла вскрикнула и всплеснула руками.

– Той, что вокруг.

– Бл… – она процедила одно слово сквозь зубы, которое он не расслышал. – Где ты её видишь, а?

– Вот! – он ткнул пальцем в приборную панель, – Ты ведь сама сказала, что машина работает на магической силе.

– Она едет из-за двигателя внутреннего сгорания! Ну, знаешь: пары бензина расширяются, поднимают поршни, которые вращают вал и крутят колёса? Или как там было? В общем, примерно…

– А голубое пламя?

– Природный газ.

– Правда? А…

– У нас нет магии, – в первый раз за утро серьёзно сказала она.

– Это невозможно.

Максимус позволил себе смех, который так неожиданно вырвался из его груди. Камилла закатила глаза и шумно выдохнула.

– Всё! Я больше не могу.

Она свернула машину в сторону стоящего при дороге яркого здания. Подъехала меж колонн, остановилась и выпрыгнула наружу. К ней подошёл мужчина в оранжевой одежде и о чём-то спросил, она тихо ответила и двинулась в сторону стеклянных дверей. Максимус последовал за ней, пускай приглашения и не было.

Он оказался в лавке. Начиная от входа, пространство занимали стеллажи с товарами, а торговцы сидели в дальнем конце за широкой тумбой. Мила уже держала в руках несколько бутылей. Девушка прошла к молодой торговке, та посчитала её покупки, объявила сумму и задала малопонятный вопрос:

– Карта или наличные?

Мила вытащила из своей крошечной сумки тонкую чёрную пластинку и приложила к устройству. Максимус лишь почесал голову: ни серебра, ни золота не запросили, и как они вообще ведут торговлю?

Камилла направилась к выходу, и на своём пути заметила двух парней, которые откровенно пялились на её залитое кровью платье и грязные ноги. Девушка остановилась и ядовито поинтересовалась:

– Месячных не видели?

Те стушевались и потупили взгляды, но когда она вышла на улицу, выразительно переглянулись, Максимус смущён от такой несдержанности не меньше. Они сели в машину, но отъехали недалеко. Мила вновь вылезла наружу, схватила одну из бутылей и попросила пройти к ней.

– Полей, пожалуйста, на ногу.

– Это вода? – уточнил он.

– Нет, чистый спирт! – фыркнула недовольная девушка.

Максимуса начинало утомлять её дурное настроение, но он не отказал в помощи.

Мила отмыла от крови ногу, сняла сандалию и осмотрела дыру в ней.

– Ну надо же, пробковая подошва раскрошилась, как грильяж! – она скинула и вторую, испорченную пару, бросила в ящик, заполненный отходами, и осталась стоять босиком. – Пить хочешь?

Максимуса мучила жажда после того отвратительного чёрного пойла, но более важные заботы затмили собой всё.

– Да.

– Будешь энергетик?

– Предпочту свежую воду, – он сразу отказался, не рискуя снова потреблять неизвестную жидкость.

Мила бросила ему прозрачную бутыль, а сама взяла другую, расписанную яркими красками.

– Ну, рассказывай, – она села на выступающую спереди часть машины, отхлебнула из банки и ожидающе уставилась на Максимуса. – Кто ты? Откуда будешь? Что всё это значит?

Он усмехнулся. Разговор грозил быть долгим. Никогда прежде ему не требовалось рассказывать о своём происхождении и призвании, люди знали это, вероятно, даже лучше него самого, а сейчас он отчитывается как новоприбывший пехотинец перед командиром.

– Меня зовут Максимус Аверьян Рубентий, я фламин Марса и властитель земель Монс-Лупис на северо-западе Империи, – он вскинул руку в церемониальном приветствии.

– Что ты творишь?! Господи… Никогда так не делай! – она зашипела и стыдливо оглянулась вокруг, – Какая Империя? Какой Марс?

– Бог. Мой отец.

– Ммм, понятно. Я думала, это планета такая, – она снова припала к бутыли. – Или конфета

– Вам, видимо, стёрли о них память, чтоб искоренить веру и убрать соперников, – Максимус грустно ухмыльнулся – иного он и не ожидал.

– Я агностик, – неизвестно к чему сказала Камилла.

– Что это означает?

– Я не верю в Бога. До тех пор, пока не повстречаю его, – она замолчала, глядя куда-то вдаль.

Максимус тоже не проронил ни слова, и Мила продолжила:

– Может быть, сегодня как раз такой день.

Он выдержал паузу, укладывая в сознании кощунство, ставшее в старом мире обыденным. Собравшись с мыслями, начал свой рассказ:

– Почти тысяча семьсот лет назад по нашему календарю, старые Боги собрали самых верных подданных: жрецов, их семьи и рабов, животных и растения, и проложили путь в Новый мир, ведь в старом появился чужак, который вытеснял остальных. Он пришёл из пустоты и сперва обитал в Иудее. Мало кто обращал внимания на него и странное верование, но вскоре люди переметнулись. Оскудели жертвенники в храмах, статуи разрушались, и, дабы сохранить остатки сил, пантеон принял решение уйти в свободное пространство и начать всё сначала. Так, мы появились на Новой Земле. Чтобы упростить человечеству задачу по возрождению жизни, боги даровали излюбленным сыновьям капли своих сил. Моему роду Рубентиев покровительствует Марс, роду Секстилиусов – Юпитер…

Камилла его перебила:

– Подожди-подожди, то есть Марс, Юпитер, Меркурий и компания реальны?

– Вы помните, – Максимус воспрянул духом от такого положения дел.

– И они прям реальны? Прям существуют? Ты их видел? – она сыпала вопросами, склоняясь всё ближе к нему.

– Не совсем, я чувствую присутствие и могу читать знаки.

– Хм… Это… Даже не знаю, что сказать, – Камилла покусывала губы и теребила выпавший из причёски локон. – Водки не хватает в этом энергетике…

– Они были уверены, что тот не справится в одиночку и обратит старый мир в хаос. Однако ваша цивилизация цветёт. Его верховенство не уничтожило человечество, я вынужден это признать.

– Пф-ф, как же, – фыркнула Мила саркастически. – Если б он помогал…

– Невозможно. Должен быть тот, кто слышит глас. Всегда так.

– Да был один уже… А сейчас таких запирают и лечат от душевных болезней.

Максимус потёр лоб и отвернулся. Уже в который раз за день, убеждения его менялись: старый мир не рухнул, он куда как крепок, Константинополь – город, что основали с помощью нового Бога, пал, но воздвигнут третий Рим, сюда же его и забросило. Оказывается, здесь не чтят Его, а Он не делится своей силой.

– Значит, всё, что теперь создано на Земле, построили сами люди? – спросил он, хотя скорее сделал вывод, зачем-то требующий внешнего подтверждения.

– Ага, – она смяла и ловко забросила пустую банку в ящик для отходов, – Теперь понятно, почему твои многочисленные порезы затянулись без следа к утру. Но как же ты здесь оказался?

– Я…

Максимус вспомнил вчерашний день…

Конец февраля, зима не спешит покидать земли Рубентиев, укрывая плотным снегом долины. В Рубежный лес, что на самом краю владений, вошёл небольшой отряд всадников, мощные лошади разбивали копытами наст, схватившийся за ночь после вчерашней оттепели. Преторианцы, в числе двадцати, с горделивой сдержанностью скользили взглядами по округе, хотя до границы провинции Монс-Лупис никакой опасности возникнуть не могло. Они демонстрировали верность, исполнительность и благодарность, за честь оказаться в почётном сопровождении вождя и верховного жреца. Сидя на белоснежной лошади, Максимус возглавлял строй. Его светлый костюм сливался со снегами, и лишь алый плащ с пурпурным подбоем, словно сигнальный огонь издали предупреждал о приближении отряда.

До столицы предстояло добираться больше недели, загоняя лошадей и не делая длительных остановок на отдых. Максимус ненавидел долгие путешествия, не видел смысла тратить столько времени в седле, потому предпочитал без лишней необходимости в Амабилию не соваться. Кому надо – сам дойдёт в Монс-Лупис на поклон. Но похороны императора – существенный повод проделать этот путь, потому Рубентий не сетовал на утомление, а всё больше впадал в тягостные раздумья.

Рядом с ним шёл ближайший соратник и друг – Спурий, парень пытался вытянуть у Рубентия ответы, которые Максимус и сам хотел бы получить.

– У Юста родился сын, – сказал Спурий.

– Да.

– Третий без сил, а жена его, меж тем, не выходит от весталок.

– Угу.

– Ни в одном из великих родов не появилось на свет благословенного младенца на моей памяти.

– Великое открытие, не забудь записать, – поддел его Максимус.

– Я ведь серьёзно. Тебе нужно жениться!

– Снова? – Максимус фыркнул и отвернулся. – Упаси Марс меня от этого ярма.

– Ты слишком горяч в своих заявлениях, как бы не вызвать гнев, – Спурий вздохнул и потёр лоб.