скачать книгу бесплатно
ЖЕНЕЧКА. А чего там? Хоккей есть хоккей.
ГУРЬЯНОВ. Хоккей – это игра. Понял?
ЖЕНЕЧКА. Понял.
ГУРЬЯНОВ. Вот так. А в игру что надо делать?
ЖЕНЕЧКА. Играть… Так, Михалыч, все же и играют?
ГУРЬЯНОВ. Все… Все, да не все!
ЖЕНЕЧКА. Стоп! Застряли. (Тоже подходит к двери, смотрит на игроков.) Кого конкретно ты имеешь в виду?
ГУРЬЯНОВ. А то ты не знаешь, кого я имею в виду!
ЖЕНЕЧКА. Знаю, Михалыч, знаю.
ГУРЬЯНОВ. Вот так-то.
ЖЕНЕЧКА. Знаю, сам виноват. Сам себе второго тренера выбирал. Сам говорил: «Сегодня наука и большой спорт смыкаются». Сомкнулись. Второй тренер – кандидат наук!
ЖЕНЕЧКА. Эх, придется тебе расхлебывать с ним…
ГУРЬЯНОВ. Да кто же знал, что он интриговать-то будет? Я думал: молодой, здоровый…
ЖЕНЕЧКА. Вот посмотришь, он приедет в Москву, защитит кандидатскую и…
ГУРЬЯНОВ. Что и? Ну, что и? На мое место, что ли, метит?
ЖЕНЕЧКА. Самый первый кандидат, чего там… Эх, Михалыч, сам ты себе с ним яму вырыл.
ГУРЬЯНОВ. Погоди, погоди. Рано говорить еще.
ЖЕНЕЧКА. Да сколько раз я тебе говорил! Они с Шаровским каждый день по углам шушукаются.
ГУРЬЯНОВ. Ну и что?
ЖЕНЕЧКА. Да Шаровский же во всем за него!
ГУРЬЯНОВ. И что?
ЖЕНЕЧКА. А в Москве, в Комитете, между прочим, у Шаровского все свои люди.
ГУРЬЯНОВ. Знаешь, что я тебе скажу? У меня в Комитете тоже не все чужие. Правда, только в Спорткомитете. (Смеется.)
ЖЕНЕЧКА. Михалыч, знаешь, кто ты? Ты последний романтик хоккея!
ГУРЬЯНОВ. Жень, запомни накрепко: я первый, и всегда был первым.
ЖЕНЕЧКА. Компромисс – первый и последний. Идет?
ГУРЬЯНОВ. Идет!
Входит Шаровский.
ШАРОВСКИЙ. Здорово, здорово. А где этот?
ГУРЬЯНОВ. Кубарик, что ли? В коробке, где ж ему быть?
ШАРОВСКИЙ (подходит к двери на лед). Вот, вот что делает, сволота! Слушай, он у тебя что, верующий?
ГУРЬЯНОВ. Не понял.
ШАРОВСКИЙ. Вот и я не понял. И я не понял. А Кувшинников из Москвы по телефону так и спросил: «Он у тебя что, верующий?». А я ему: «А с чего вы взяли?» А он говорит: «А что у него тогда на шее висит?» Оказывается, Кубарева на последнем матче раз шесть крупняком по телеку показывали, а у него на шее маленький такой золотой крестик висит!
ГУРЬЯНОВ. Ну, висит, висит. Ну и что?
ШАРОВСКИЙ. Ты что, не соображаешь? Советский спортсмен, и вдруг с крестом, а?
ГУРЬЯНОВ. А-а.
ШАРОВСКИЙ. Это… это же подлянка! Это же натуральная политическая провокация! (В ужасе ощупывает карманы.) Так. Загранпаспорт… Декларация…
ГУРЬЯНОВ. Суточные!
ШАРОВСКИЙ. Суточные…
Все смеются.
Наши операторы бы в жизни такого не сделали. А эти, конечно, – реклама! А на хрена нам с вами такая реклама?
ГУРЬЯНОВ. Ну, а что делать-то будем, Борисыч?
ШАРОВСКИЙ. А?
ГУРЬЯНОВ. Делать что будем?
ШАРОВСКИЙ. Как что? Ничего. С Кубарева снять крест – и все дела.
ГУРЬЯНОВ. Ну и правильно.
ЖЕНЕЧКА. Правильно.
ГУРЬЯНОВ. Так, ну я в коробку, а ты поговори с ним при случае.
ШАРОВСКИЙ. Я что-то не понял. Не усек. Это не я с ним поговори, это ты с ним поговори.
ГУРЬЯНОВ. Я же тренер.
ЖЕНЕЧКА. Старший!
ГУРЬЯНОВ. Вот!
ШАРОВСКИЙ. А я начальник команды! Я вроде руководитель нашей спортивной делегации. Вроде как твое непосредственное начальство. И я вроде как тебе приказываю, а? (Смеется.)
ГУРЬЯНОВ (Женечке). А что смеешься? Начальник!
ЖЕНЕЧКА. Начальник.
ГУРЬЯНОВ. Ладно, поговорю. Слушай, Борисыч, у меня такой вопрос…
ШАРОВСКИЙ. Слушай, Михалыч, ну ты морду воротишь, а почему я должен за вас получать?
ГУРЬЯНОВ. Все. Не должен, не должен.
ШАРОВСКИЙ. Ну ты турок какой-то. Это наше общее дело! Мне за это, знаешь, что будет? (Уходит.)
ГУРЬЯНОВ. Да уйди ты наконец! (Подходит к двери в коробку.)
ЖЕНЕЧКА. Вот жлоб! Самый настоящий жлоб. Другого слова просто найти не могу.
ГУРЬЯНОВ. Женя!
ЖЕНЕЧКА. Что, Михалыч?
ГУРЬЯНОВ. Женечка…
ЖЕНЕЧКА. Что же вы так? Женечка, Женечка… Как в команде что-то начинается, каждый раз – Женечка!
ГУРЬЯНОВ. Сядь, сядь! Ты кто? Ты врач-психолог?
ЖЕНЕЧКА. Да! Я врач-психолог. Да он меня не послушает! Он тебя послушает! Как старшего тренера.
ГУРЬЯНОВ. Хочешь, я тебе вопрос задам?
ЖЕНЕЧКА. Хочу.
ГУРЬЯНОВ. Уверен, что ответишь?
ЖЕНЕЧКА. Да, да!
ГУРЬЯНОВ. Вот скажи: а на хрена мне в команде врач-психолог? Тоже мне профессия – врач. Да еще психолог!
ЖЕНЕЧКА. Да ты что такое говоришь? Врач-психолог – это… это… диагностика, проблемы общения, да мало ли проблем! Да врач-психолог – это врач-психолог!
ГУРЬЯНОВ. Все, да? Хочешь, я тебе отвечу?
ЖЕНЕЧКА. Ответь!
ГУРЬЯНОВ. Иди сюда! (На ухо.) Чтобы на халяву с нами за границу мотаться! Вот так!
ЖЕНЕЧКА. Удар ниже пояса! Ну, послушай, Михалыч, это же воспитательная работа…
ГУРЬЯНОВ. Иди, зови. Иди.
ЖЕНЕЧКА. Нет, послушай, это же…
ГУРЬЯНОВ. Иди, я сказал! Зови его!
ЖЕНЕЧКА. Кубарев, тебя старший тренер зовет!
КУБАРЕВ (входит в хоккейной форме, на коньках). Чего?
ГУРЬЯНОВ. Ну ты сперва вдохни, выдохни. Отдышись!
КУБАРЕВ. Ага. (Приседает.)
ГУРЬЯНОВ. Отдышался? Ну, а теперь скажи, ты что, у нас, верующий, что ли?
КУБАРЕВ. Я что-то недопонял.
ЖЕНЕЧКА. Да все он допонял. Я с ним дважды на эту тему беседовал, и он дважды…
КУБАРЕВ. Чего дважды? (Наступает на Женечку.)
ЖЕНЕЧКА. И дважды, между прочим, он меня послал.
КУБАРЕВ. Куда это я тебя послал?
ЖЕНЕЧКА. Тихо, тихо!
КУБАРЕВ. Куда я тебя послал?
ЖЕНЕЧКА. А туда, куда ты меня посылать не имел права, потому что я человек седой и вдвое старше тебя!
ГУРЬЯНОВ. Ладно, это я и без тебя знаю, куда он тебя мог послать. А вот на мой вопрос тебе придется ответить!
КУБАРЕВ. Да я вопроса-то недопонял.
ЖЕНЕЧКА. Нет, Сашенька, ты ответь, ты должен ответить Николаю Михайловичу. Вот ты кто – верующий или кто?
КУБАРЕВ. Не понял.
ЖЕНЕЧКА. Хорошо. Ты кто – хоккеист или кто?
КУБАРЕВ. Я хоккеист. А вот ты кто?
ЖЕНЕЧКА (вскакивая с дивана). Тихо-тихо-тихо! Ты кто – хоккеист-атеист или хоккеист-верующий?
