От Достоевского до Бердяева. Размышления о судьбах России

«Эти монахи своими поднявшимися спорами только мешают мирному развитию науки», говорили в Германии о поднявшемся реформационном движении гуманисты, и всего желчнее глава их, Эразм.

194

«Отче наш» (нем.).

195

Миссионеры иезуитского ордена, осмотревшись в Индии, решили, что они всего успешнее могут повести им нужную пропаганду, приняв на себя вид браминов. Также строго, как последние, они отделили себя от презираемой касты париев и, во избежание священного осквернения, не входили в их дома и к ним, даже больным, не прикасались, а таинство елеосвящения совершая при помощи /длинных палочек. Париям были построены особые храмы, а в те, которые были построены для браминов и других «чистых» сословий, их не впускали. Таково было христианство, насажденное там миссионерами знаменитого ордена. Сами католики, не принадлежавшие к ордену, были возмущены в остатках у себя христианских чувств этим странным эклектизмом Христова с языческим и умоляли «пощадить христианство». Но иезуиты неизменно отвечали, что лишь при их системе смешения («унии») пропаганда католицизма может быть успешна и без нее все уже достигнутые успехи будут погублены. Эта ссылка вызвала однажды раздраженное замечание знаменитого кардинала Беллярмина: «Христово Евангелие не нуждается ни в подкраске, ни в подделке; пусть лучше брамины не обращаются к истинной вере, лишь бы сами христиане не проповедовали Евангелие неискренне и несвободно. Христос на кресте (т. е. видом рабской смерти) соблазнял иудеев, а эллинам казался безумием, но ради этого не перестал же боговдохновенный ап. Павел, не перестали и другие апостолы проповедовать свободно и правдиво Христа распятого. Не хочу заводить спора о каждой частности порознь; но не могу не заявить, что подражание гордости браминов, по моему убеждению, прямо противоречит смирению Господа нашего Иисуса Христа, а снисходительное допущение известных языческих обрядов крайне опасно для веры». Но этот отзвук истины в той ветви истории, которая шла к ее забвению, не был услышан. Кардинал Беллярмин не видел, что уже не Христово есть истина, утверждаемая в церкви, которой он был служителем; что эта Христова истина есть только побочная при какой-то другой, которая не мирится, не согласуется, не отступает от своей целости, идя к иным народам, в другие страны, а она, эта Христова истина около той, мирится, соглашается, отступает от полноты, ясности и твердости своего выражения. Что же это немирящееся, ненарушимое, истинно утверждаемое там? Идея папства – как условно ненарушимого у народов, которые утратили веру в безусловно в себе самом, в небесных основаниях своих, ненарушимое. Камень тем прочнее лежит на земле, метеор тем неотделимее с нею слит, чем окончательнее порваны узы его с небесным, к которому природою своею и происхождением он принадлежал когда-то; католицизм действительно есть вечное, окончательное, последнее на земле, насколько Бог за его грехи забыл человека и не захочет поднять его к вере.

196

В Китае.

197

В Китае и в Индии иезуиты дошли до того, что от обращаемых туземцев скрывали «знак раба», принятый на себя Тем, чье имя они носили, в такие его страдания и смерть, между разбойниками, на кресте. Людовик Сотело, францисканский монах, впоследствии замученный там, писал папе; «наслушавшись иезуитских миссионеров и проповедников других орденов, туземцы начинают поднимать нас на смех; они упрекают нас в том, что мы проповедуем двух богов: одного богатого и могущественного (каким являлся Христос в изображении иезуитов) и другого бедного и смиренного; второй, говорят туземцы, у первого в глубоком презрении. Во время одного возмущения против европейцев в Японии береговые жители всех пристававших к берегу чужеземцев заставляли топтать и оплевывать распятие; конечно, все европейцы прекратили отношения со страною – но не иезуиты; имея обширные торговые связи здесь, они подчинялись требованию топтать и оплевывать распятие и позднее оправдывались тем, что они относили при этом мысленно оскорбления не к Богу, изображенному на металле, но к самому веществу металла (reservation mentalis – мысленная оговорка – лат.).

198

Церковная уния для юго-западной Руси во время ее бытности под владычеством Полыни; теперь епископствующий папа Лев XIII благословил славянскую литургию для юго-славян.

199

Г-н Вл. Соловьев прямо указывает, что соединение с католичеством, т. е. принятие католического отношения к христианству, дало бы нам «украшение церковной жизни, возвышение власти духовенства, одухотворение гражданской жизни».

200

Таков смысл жалоб и призывов Чаадаева в известном его «Философическом письме».

201

Кажется, Георгом Брандесом.

202

См. конец статьи г. Л. Тихомирова «Существует ли свобода?»

203

Определение г. Л. Тихомировым верующей свободы, в отличие от хаотической.

204

Т. е. в общепринятом смысле, как хаотическая.

205

Никто не может отрицать связи самоубийств, ставших почти эпидемическими в XIX веке, с развитием в нем индивидуализма – в смысле изолированности человека от человека.

206

«Вечно женственное» (нем.).

207

Сам по себе (нем.).

208

В одной ненапечатанной статье своей «Схема развития славянофильства» я, указывая историческое положение Соловьева и характеризуя общий склад его ума, занятий и направлений, определил их словом «эклектизм». Покойный, прочитав эту рукопись и возвращая ее мне, сказал: «Только слово эклектизм вы заменили бы словом “синкретизм”». Считаю долгом внести эту личную поправку Соловьева, не отвергая ее, хотя и не настаивая на ней. Своего, зиждущего не было, так много у Соловьева; соединяя чужие части в новую храмину, был ли он эклектиком? синкретистом? – ужасно трудно сказать. Во всяком случае, в усилиях соединить он не был мертвенным, но не был (нигде и ни в чем) Вагнером, но и в Фауста он не вырос.

209

Публично (лат.).

210

Начало этой статьи было помещено в ноябрьской книжке «Вопросов жизни» за 1905 г., но за прекращением журнала и невыходом декабрьской его книжки было прервано. Мы перепечатываем и это начало для сохранения цельности впечатления и даже понятности общего смысла.

211

Леонтьев Константин Николаевич. О нем см. в «Вопросах Жизни» статью Н. А. Бердяева. Поразительно это любопытство и отсутствие какой-либо вражды к нашему «огненному» консерватизму в рядах партии, которую при жизни и, без сомнения, потому, что еще «не исполнились времена и сроки», он умел только проклинать. Все это удивительно провиденциально; все это показывает, что Леонтьев «не туда зашел», сел «не на свой стул», или, по-ассирийски, «не на свой трон».

212

Т. е. о «Месте христианства в истории», отзыв о которой см. выше.

213

О Леонтьеве. Последний писал мне, что его преследует fatum: что он замолчан в литературе; что есть так много людей, которые лично высоко его ценят и придают миросозерцанию его большое значение или, по крайней мере, видят в нем большой интерес, а между тем ничего не хотят сделать для ознакомления с ним читающего общества. Между такими людьми он указывал и Соловьева, который все «пишет», да никак не «допишет» о нем большую статью; и действительно, не «дописал». Большая и прекрасная статья Соловьева о Леонтьеве (о ней см. ниже в письмах ко мне) появилась уже после смерти Леонтьева. «Наклейки», о которых ниже идет речь, суть «материалы» и «литература предмета» для всякого, кто о Леонтьеве захотел бы писать: это две тетради – книжки с наклеенными на листы печатными отзывами о разных статьях Леонтьева, полемики с ним и пр. На полях эти «наклейки» испещрены весьма любопытными замечаниями самого Леонтьева, острыми и задорными, во всяком случае ярко рисующими его личность и миросозерцание. «Наклейки» эти, не понадобившиеся Соловьеву, он переслал – опять в качестве «материала» для статьи о нем – мне. И они у меня остались за его скорою, в том же 1891 году, смертью.

214

Задумывалось это в 1892 году, т. е. вскоре после смерти Леонтьева. Но напечатать это письмо я собрался только в 1903 году, т. е. уже значительно спустя после смерти Соловьева. Ars longa, vita brevis est… (искусство велико, жизнь коротка – лат.)

215

Т. е. известные слова Христа ап. Петру: «Ты, Петр, камень, и на сем камне созижду Церковь Мою, и врата адовы не одолеют ее».

216

Т. е. ни католичество, ни наше православие, ни лютеранство, ни реформатская церковь (кальвинизм) не казались С-ву исчерпывающими и окончательными формами религиозного сознания, даже христианского сознания. Он смотрел на них всех как на стадии, ступени, как на «бывающее», а не «сущее». Весьма замечательная точка зрения, к которой чем дальше идет время, тем большее число людей присоединяется. Все это было когда-то дорого человеку, все казалось когда-то полно. Но протекли века. И снова вздыхает человек. Снова смотрит на небо, ждет, спрашивает, ожидает. Кристаллы «исповеданий» тают в огненной печи новых сомнений, новых жажд; и ныне мы живем не без веры, но в полном хаосе веры или вер.

217

Это очень хорошо. Ему следовало печатно яснее сказать и настаивать, что он нимало не связан с римскими, константинопольскими или аугсбургскими традициями; не отрицает их, но и не покоряется им: а их все свободно принимает как «привходящие» в новое и мировое веяние Св. Духа, «религию» Его, «Церковь» Его… Но печатно у Соловьева не вырисовывалась эта благая концепция. В письме своем к нему я, сколько помню, писал ему о невозможности и немыслимости, чтобы когда-либо Россия стала католическою, что он с неприятностью и отверг как предполагаемую, и неверно предполагаемую, свою мысль…

218

Очень умно и тонко. С этой точки зрения можно понять некоторые его стихотворения, как, напр., прелестное: «В тумане утреннем неверными шагами», которые смыслом своим неизмеримо превосходят его церковные, в частности католические, тенденции. Тут мы можем понять и еще следующее: отчего в самом конце своей жизни Вл. Соловьев без всякой особенной боли, без всякой ломки своего мировоззрения публично выразил, что он оставляет мысль о соединении церквей частью как преждевременную, частью как такую, в которой нетерпеливой нужды никакой нет: да просто – мысль эта не лежала на дне его души, а только плавала в его душе. Душа его была предана, и притом всегда, как он говорит, «религии Св. Духа» и, может быть, с нею очень и очень новым религиозным исканиям. Вспомним, в стихах же его, удивительное одушевление громадного гранитного камня на пути к Иматрс: точно атавизм какого-то древнего-древнего, седого-седого фетишизма. Когда его с удивлением спросили об этом стихотворении, он ответил со своим двусмысленным и, думаю, на этот раз дерзким смехом: «Что же, вы знаете, древние поклонялись камням, и даже это было первою на земле религиею» (в воспоминаниях о нем, помнится – г. Величко или г. Энгельгардта).

219

Печатался в «Книжках Недели» Гайдебурова; в отдельном издании заглавие переменено на «Три разговора».

220

Дело идет об «Энциклопедическом Словаре» Брокгауза и Эфрона, где Соловьев вел философский отдел и поместил там ряд прекраснейших сжатых статей. ЯР.

221

До чего все это грациозно и мило. Если бы он обо всем так писал и ко всему так относился, то, думается, привлек бы всех к себе и своему. Но у него была и желчь, которая, кажется, всегда бессильна. В.Р.

222

Страшилищем (фр.)

223

Hotel d’Angleterre, на углу Исаакиевской площади и Малой Морской улицы, где постоянно жил Вл. Соловьев. В. Р-в.

224

Никогда в жизни не носил перчаток. Ошибка. В. Р-в.

225

Священный (лат.).

226

Мудрый (лат.).

227

«Земной круг» (лат.).

228

Изданная в Москве книгоиздательством «Путь» в количестве 2000 экземпляров, эта замечательная книга вся была раскуплена в четыре месяца, и в настоящее время, даже при высоком предложении цены, ее нельзя достать и через букинистов. И хотя повторить издание ему уже предлагалось, но он, усматривая в книге какие-то недочеты, отвергает мысль о втором издании.

229

Все сочинения (лат.).