скачать книгу бесплатно
Выйдя во двор, Татьяна огляделась. Наверняка с новым другом убежал. Но, повинуясь тоненькому голоску интуиции, она решила обыскать участок.
Дойдя до поленницы, она услышала голос сына и какое-то попискивание. За дровами Татьяна застала Егорку, перебирающего… тонкие маленькие косточки.
– Где ты взял эту гадость? – Новый виток тошноты сжал желудок. – Выкинь немедленно!
– Это не гадость, – зло ответил Егорка. – Это мой друг. Вот!
Он протянул матери небольшой беззубый череп с широкой расщелиной между зияющими дырами на месте носа и рта.
– Где ты это нашёл?
– Тут лежало. Мама, он кушать всё время просит. Я его кормлю, но ему мало. Его домой надо, к нам. Он к маме хочет, – нежно прижимая щеку к пожелтевшей кости, проговорил сын.
Нервы у Татьяны сдали. Она выхватила череп из рук Егорки, кинула на землю и с силой наступила на него. Хлоп – тонкие высохшие косточки легко раскололись. Егорка громко зарыдал, бросился поднимать фрагменты костей, но Татьяна вцепилась в него и силком поволокла в дом.
***
Вечером, с боем уложив канючащего сына, Татьяна принялась караулить чокнутую бабку у окна. Сколько прошло времени, неизвестно, но, устав, она задремала, а проснулась уже глубокой ночью.
Шшшшшкрап…
Острые коготки снова скребутся в дверь. Писклявая заунывная песенка приближается… Татьяна вздрагивает, знает, что это злая шутка соседки, но всё равно страшно…
Стук-стук – глухо стучат в дверь. Стук-стук – тут же звонко в окно. Бах! – словно большим сапогом припечатали.
Разозлившись на сумасшедшую бабку, Татьяна распахивает дверь, но за ней пусто. За домом небось прячется…
Прихватив фонарик, Татьяна идёт за угол дома. Зловонно-сладкий запах разлагающейся плоти ударяет в нос.
– Что за вонища? – она почти кричит.
Жёлтое пятно фонарика бежит-скачет по траве в поисках источника вони. Тёмный силуэт выделяется на фоне орешника. Подсвечивая себе дорогу, Татьяна идёт вперёд, к дереву. Остановившись перед деревом в паре шагов, она направляет луч к корням.
Та самая уродливая кукла, кем-то заботливо установленная, подпирает ствол орешника. Недоразвитые ручки-ножки такого же сине-фиолетового цвета, как и всё туловище. Из центра живота, свернутая в глянцевый жгут, вьётся длинная тёмно-коричневая кишка – пуповина. Круглая головка на тоненькой, будто надломленной, шейке неестественно наклонена в сторону. Между полусгнившим носом и верхней губой зияет огромная расщелина. Маленькие белые глазки, как у варёной рыбы, немигающе смотрят перед собой.
– Мама, кушать… – Углы рта расплываются в стороны, обнажая ряд мелких острых зубов.
– Мама, кушать. – Неуклюжими, но быстрыми прыжками кукла приближается к Татьяне.
– Ам-ам, – разевает уродливый провал рта.
Татьяна в ужасе пятится. Швыряет фонарик в живот – нет, не игрушки – твари! Разворачивается и бежит к дому. За спиной она слышит утробное рычание и мягкий топот. Она не оборачивается, но знает, чувствует: тварь по-звериному, на четвереньках, бежит следом.
С колотящимся сердцем Татьяна забегает в дом и, подперев дверь стулом, забивается в дальний угол.
Существо, подвывая, скребёт обшивку двери.
– Мама, впусти…
Татьяна зажмуривается. Горячие слёзы бегут по лицу.
– Уходи, уходи… – горячо шепчет она. – Я не твоя мама, не твоя…
Шорохи стихают только с первыми лучами солнца.
Через пару часов семья Ерёминых уже ждала первый автобус до вокзала.
***
Короткое питерское лето подходило к концу. Всё чаще вечерами дул прохладный ветер и ясные дни сменялись дождливыми. Татьяна с Егоркой погрузились в обычные дела. Всё было хорошо. Почти… Свет в коридоре перестали выключать на ночь, а Татьяна пила таблетки, помогающие погрузиться в тяжёлый сон без сновидений.
Иногда даже в этом тяжёлом сне она слышала, будто кто-то царапается к ней сквозь дрёму. Она пыталась открыть глаза, но не могла. Мешали таблетки. Нет, это были не мыши. Какие мыши на двенадцатом этаже?
Егорка не признавался, что тоже слышит странные звуки, но спал, видимо, плохо. По утрам он бродил по квартире разбитый, несобранный, приходилось помогать, как маленькому. Ничего, зима придёт, странное лето забудется, утешала себя Татьяна. Она решила, что нужно попробовать разные кружки, чтобы у сына было занятие. Глядишь, аппетит появится, станет не таким бледным и чахлым. А то будто одна Егоркина тень осталась.
Шшшшшкрап…
Однажды, на излёте лета, таблетки не срабатывают. Татьяна просыпается посреди ночи и слышит странные шорохи в спальне сына. Она идёт в спальню, но находит лишь смятую постель. Сына нет ни на кухне, ни в ванной. Наконец она добирается до входной двери и толкает её, так, на всякий случай. Она же всегда запирает замки на ночь.
Но сейчас дверь мягко подаётся вперёд, в чёрный коридор, в котором тонет слабый свет из квартиры. Надо поменять лампочку… Татьяна бездумно смотрит в потолок, потом упирается взглядом в пол.
И только тогда замечает, что входная дверь исполосована снизу тонкими царапинами.
***
Юзер Любовь Коновалова 31 августа:
«Только что приехали из Новозаречной, и я сразу спешу поблагодарить любезную хозяйку Носову Ирочку за прекрасный отдых! Солнце, воздух, фрукты, ягоды – всего в избытке! Милая Ирочка! Это же насколько надо иметь большое сердце и насколько же сильно любить людей, чтобы бесплатно пускать пожить в этот райский уголок.
Низко кланяемся до земли,
семья Коноваловых»
Юзер mokosha 2 сентября:
«Любовь Коновалова, что за вранье? Мы многодетная семья, у нас пятеро детей! С разных аккаунтов писали письма, и я, и мой муж, но нет – нам никто не ответил даже. Ну и что, что я не мать-одиночка! Вас выбрали, а нас нет? Или это отдых за бабки, хотя в объявлении говорится, что бесплатно, или это всё полная туфта и лохотрон!»
*
В славянской мифологии игошами называли детей кикиморы. Представляли их в виде безруких безногих младенцев: калечность подчёркивала отличие нечисти от человека.
Также к игошам порой относили мертворождённых детей или тех младенцев, кто умер некрещёным. Считалось, что они могут вредить домочадцам, плакать и кричать под окнами, их старались задобрить, как домовых.
Михей
Елена Клир
Он приподнялся на локте и свободной рукой снова потянулся в малинник. Айкнул, оцарапавшись.
– Миха, брось, хватит уже.
Люция дёрнула его за рубаху и притихла, глядя на крутой излом горла и резко проступивший рельеф мышц.
– Ещё одну спелую нашёл. – Довольный, он положил добытую ягоду ей в губы.
– Твоя, – она потянула её обратно. – Ну, что мотаешь головой? Не ври, что сыт. Твой желудок извылся на весь лес. Ты же ел в последний раз вчера утром. Ладно. Тогда пополам?
– Это нервы воют, – засмеялся он, но от ароматного поцелуя отказаться не мог.
– Всё, всё. Надо бежать, – прошептала она, сдерживая сбившееся дыхание.
– Рано ещё. Поспи чуток, успеешь.
Но сон не шёл. Из его уютных объятий и так невозможно вырваться, а тут ещё и перед расставанием.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
