скачать книгу бесплатно
Nobody loves no one…[1 - «Wicked Game», Крис Айзек Мир горел в огне, и никто, кроме тебя, не мог спасти меня. Так странно, на что толкает желание глупых людей. Никогда не мечтал я встретить кого-то вроде тебя. Никогда не мечтал я потерять кого-то вроде тебя… Никто не любит никого… (перевод автора)]
Горячо. Так горячо и больно. И так хорошо. Так может быть? Так должно быть? Видеть эти глаза – и гореть… гореть… и умирать… гореть не страшно…
Гостиная выглядит непривычно и как-то дико. Ах да. Это потому, что все зеркала, даже в серванте, завешены чёрной тканью… Антонина сидит в кресле, теребя манжет чёрной блузки. Муж смотрит телевизор. Диктор новостей тараторит сплошным потоком, она не может разобрать ни слова, пока не узнаёт вдруг название родного города.
– Ужасная трагедия произошла в одной из школ во время новогодней дискотеки. Из-за неисправной электропроводки в одном из классов возник пожар. Двое учеников оказались заблокированы горящей мебелью, к сожалению, пожарным так и не удалось пробиться сквозь пылающий ад…
– Петь. Выключи.
Голос Антонины так сипит, что муж даже не сразу понимает, что это она заговорила.
– Петя, выключи, пожалуйста!
Он вскакивает, поспешно нажимает кнопку пульта, садится рядом, обнимает. На подлокотнике неудобно, но что ж поделать…
– Тонечка, хорошая моя… Всё, я всё выключил, прости, пожалуйста.
Тонкие холодные руки отталкивают его, Антонина поднимает лицо с безумными отчаянными глазами, сипит безголосо:
– Петь, я ужасная мать.
– Тоня. Тонечка, ну что ты говоришь?..
– Нет, послушай! Послушай, я должна это сказать. Петя. Я рада, что Кати больше нет… Понимаешь? Я должна быть в ужасе и горе. И я в ужасе. Но не от горя, Петя. Я в ужасе, потому что мне не больно! Петя, я ужасный человек, ужасный!
Она утыкается мужу в плечо, конвульсивно вздрагивая от рыданий. Пётр укачивает её, бормочет что-то невнятное про «пойдём к психологу», жена отталкивает его, кричит в истерике:
– Ты не понимаешь, Петя! Мне не нужен психолог! Мне не нужна терапия, не нужен траур!
Она срывает платок с головы, вскакивает и принимается стаскивать ткань с зеркал, продолжая сипло выкрикивать:
– Я чувствую об-лег-чение! Она всю жизнь была мне как чужая, понимаешь. Я… я боялась её! Ты просто не знаешь, ты не видел… Ты когда-нибудь заглядывал в её комнату? Пойдём! Я должна тебе показать!
– Тонечка…
– Пойдём!
Как-то так вышло, что отец практически не заходил в комнату Кати. Уважал личное пространство. Теперь это пространство оказалось пугающе чужим и странным. Всюду разбросаны клубки и перепутанные комки ниток. Угол за шифоньером завален странными вязаными… вещами. Пётр не нашёл им названия. Эта комната, этот угол походили на логово огромного безумного паука. Стенка шифоньера оказалась исцарапана, словно её много раз драли ногтями. Обои замызганы и исписаны карандашом. Пётр наклонился поближе и, чувствуя, как волосы на затылке становятся дыбом, прочёл:
Мамочка, мама, где мой дом?
Дом твой под этим мокрым кустом.
Мамочка, мама, где моё тело?
Тело твоё до угольев сгорело.
Мамочка, мама, где моё сердце?
Сердце в руке его сжато до смерти.
Мамочка, мама, где же душа?
Дух огнеглазый унёс в небеса.
*
По народным поверьям, черти или ведьмы иногда воровали детей, оставляя в колыбели подменышей.
Кутихой наши предки называли дух в облике женщины, который обитает в куте, то есть в углу, дома. Обычно кутиха занимается ткачеством, что сближает ее с кикиморой.
В России, Украине, Беларуси, Польше люди верили в летавцев. Летавец – нечистый дух, огненный змей, который, как верили, приходит на землю в виде «падучей звезды» (метеора) и принимает облик знакомого человека, например, покойного мужа женщины, чтобы вступить в порочную связь с вдовой.
Дитятко
Виктория Данген
– А вот зачем, – отвечал он тоненьким голоском, затем, – прибавил он густым басом, – что твой батюшка всему дому валежки сшил, а мне, маленькому, – заговорил он снова тоненьким голоском, – ни одного не сшил, а теперь мне, маленькому, холодно, на дворе мороз, гололедица, пальцы костенеют.
– Ах, жалкинький, – сказал я сначала, но потом, одумавшись, – да какие пальцы, негодный, да у тебя и рук-то нет, на что тебе валежки?
«Игоша», Владимир Одоевский, 1833 г.
Юзер Ирина Носова 31 мая:
«Эко-отдых! Бесплатно!
Добрые люди! Милости просим к нам в гости в благодатный Краснодарский край в деревушку Новозаречную. Приезжайте с детишками. Живите в нашем доме, ешьте всё, что уродится в нашем саду. Никакой оплаты не надо! Взамен лишь просим присмотреть за домом и хозяйством. Заинтересованным просьба писать в личку. Ответим всем, но предпочтение отдадим одинокой женщине с детками».
***
Татьяна несколько раз перечитала свежее сообщение в любимом сообществе в сети «ВКонтакте». Неужели бесплатно? И это в наше-то время. Чудеса…
Нужно поскорее написать заявку. Она кликнула курсором по безликому аватару автора сообщения и замерла в нерешительности.
С одной стороны, открывать душу перед незнакомым человеком не хотелось, а с другой – надо бы вывезти сына из сырого Питера. Хотя бы на месяц-полтора.
Закурив сигарету, Татьяна решила выложить всё как на духу.
Как предал её некогда любимый муж; как он, позабыв жену и сына, отвратительно счастлив в объятиях разлучницы; как «этот мерзавец» после развода быстренько состряпал липовую справку с низкой зарплатой и ежемесячно переводит алименты в размере жалких пяти тысяч рублей; как она, Татьяна Андреевна Ерёмина (ксерокопию паспорта прилагаю), перестала верить людям, и только сын, Егорушка, её отрада, её счастье, её солнышко, помогает ей жить, держаться из последних сил, с трудом сводить концы с концами; как хотелось бы ей показать сынишке абрикосовое дерево, малиновый кустик не на картинке в книжке, а так, вживую…
Письмо получилось по-бабски жалостливым. То, что надо! Татьяна скрестила пальцы на удачу и отправила. Должно же им повезти.
***
Ответ пришёл быстро.
Юзер Ирина Носова 1 июня:
«Спасибо за проявленный интерес. Приезжайте, отдыхайте. Ключ от дома у соседки напротив, адрес и контакты соседки в приложении».
Собрались за считаные часы. Билеты, самые дешёвые, на плацкартные боковушки, приобрели сразу же, на сайте ЖД-компании. Дорожная сумка со скудными летними нарядами да детский рюкзачок с игрушками – вот и весь багаж. Паспорта, деньги на жизнь. Немного, но что им в деревне может понадобиться?
***
Неестественно большие мягкие руки укачивают Татьяну, баюкают, ласкают. Откуда-то сверху тихий голос вкрадчиво выводит слова незнакомой песни:
Вновь расцветает сон-трава
И заплетает нашу речь…
Большая ладонь ложится на живот. Раз, два, три. Раз, два, три. От ритмичных движений сладко замирает сердце.
И так кружится голова,
Что хочется в траву прилечь.
Голос начинает злиться. Ладонь поднимается всё выше и выше. Легко обхватывает пальцами шею Татьяны и с силой сжимает…
Резкая боль пугает, но она не сопротивляется: тело, словно ватное, не слушается. Лёгкие горят. Она по-рыбьи открывает и закрывает рот, силясь захватить воздуха. Ладонь давит на горло. Шейные позвонки хрустят под огромными пальцами.
– А-а-а!
Короткий пронзительный крик пронёсся по вагону. Пассажиры уставились на Татьяну.
– Мама, мам… – тормошил её Егорка. – Ты чего так страшно кричишь?
И без того белокожее лицо мальчика выглядело ещё более бледным, чем обычно, широко распахнутые глаза смотрели на мать с испугом.
– Сон, это был просто дурацкий сон. Не волнуйся, скоро приедем. Будем загорать, на речке купаться!
Татьяна осмотрелась по сторонам. Любопытные взгляды, не найдя видимых поводов для беспокойства, стали неодобрительными. Ну как же! Нарушительница чужого покоя…
Симпатичный брюнет, с которым она долго играла в кокетливые «переглядки», демонстративно отвернулся к своей жене. Ещё один козёл!
Татьяна поправила волосы. Откинулась на тощую казённую подушку и взяла телефон. Бледные полосочки на экране говорили о наличии непрочитанных сообщений. Неприятный сон таял под натиском реальности. И только мелодия колыбельной навязчиво крутилась в голове.
– Вновь расцветает сон-трава… – тихонько пропела Татьяна.
***
Щедрое краснодарское солнце ласково обогрело уставших путников. Шумный перрон перерос в небольшой автовокзал. Найдя нужный автобус, они отправились в деревушку.
Старенький пазик, проваливаясь в ямы, надсадно урчал. Дорога с каждым километром становилась всё хуже. У дорожного знака, где на белом фоне траурным чёрным выведено «НОВОЗАРЕЧНАЯ», автобус остановился.
– Выходим! – пробасил водитель пазика.
Татьяна покрутила головой. Ни автостанции, ни мало-мальски приличной остановки нигде не видно. Открытое поле со всех сторон. От дорожного знака тянулась пыльная гравийная дорога.
– Охрененно! И куда же нам идти? – спросила Татьяна.
– По дороге идите прямо, дойдёте за полчаса, – водитель махнул в сторону гравийки.
Двери скрипнули, медленно, словно нехотя, выпуская пассажиров в поле. Татьяна подхватила сумку, Егорка взвалил рюкзачок на щуплые плечи, и они двинулись прямо.
Идти было легко. Татьяна вспомнила мультипликационного попугая Кешу, гонявшего на тракторе по такому же полю, и затянула дурным голосом:
– Поле, русское по-о-о-о-ле-е-е-е! Светит луна-а-а-а или падает снег…
Егорка, поддерживая дурашливое настроение матери, стал ей подпевать, на ходу придумывая новые слова:
– А мы идё-о-ом с ма-а-а-а-мой, идем прям по полю-у-у и на-а-ам хорошо-о-о-о…
Впереди показались развалины деревенского коровника – памятник социалистического прошлого. За ним потянулись сады-огороды, ухоженные и запущенные. Гуси горделиво, вразвалочку, прошествовали с одной стороны деревенской улицы на другую. Егорка замер, изумлённо разглядывая птицу.
– Мама, в книжках они маленькие, а тут как… как… целый страус!
Татьяна засмеялась, отвесив сыну лёгкий подзатыльник по белобрысой макушке.
– Дурачок! А ты думал, гуси мелкие, как воробьи?
Пробежала грязная, лохматая, вся облепленная репейником собака. Деревенский мальчишка погонял прутиком упрямицу-козу. Где-то вдалеке требовательно замычала корова.
А зелени, сколько тут было зелени! Ярко-изумрудная трава, восковые листья абрикосового дерева и велюровая мягкая листва яблонь. Прелесть!
Мимо прошла полная женщина с авоськой. Татьяна окликнула её, спросила нужную улицу и номер дома. Получив лаконичный ответ и немного поблуждав, они дошли до низкого шиферного забора. На стук заливисто ответила дворовая собака.
Через пару минут из дома донёсся громкий женский голос:
– Кто там?
– Соседи! Новые… – сказала Татьяна первое, что пришло на ум.
Ещё через пару минут они услышали шаркающие шаги вперемежку с бранью, направленной на неугомонную собаку. Из-за шиферного забора вынырнула крепенькая бабулька.
– Ну? Какие ещё соседи?
– Мы по объявлению. Нам сказано, что у вас можно взять ключи от дома.
– А-а-а-а, вы новые жильцы Ирки Носовой? – с любопытством разглядывая гостей, протянула бабка.
– Да-да, мы от Ирины. Быстрее можно? Мы с дороги, если что, – нетерпеливо заговорила Татьяна.
– Ща, в дом сходю и вынесу, – ответила бабка.
Ждать, к счастью, пришлось недолго. Скоро соседка вернулась с ключами.
– Вона ваш дом, через дорогу. Меня Анной Петровной зовут, или попросту баба Нюся.
– Татьяна, а это Егорка. – Мальчик кивнул. – Мы тогда пойдём, устали.
– Идите, идите, – старуха отдала им ключи.
Татьяна двинулась к дому напротив, на полпути, меняя уставшие от сумки руки, обернулась на соседку. Бабка всё так же стояла за забором, часто осеняя их крестным знамением.
***
