Вампир из Назарета

Комиссар Уильямс стоял у трибуны, упёршись в неё обеими руками. У него было измученный вид, как и всех присутствующих в этом зале.

– Итак, уважаемые коллеги, – начал он, – здесь собрались последние силы, которые остались у нас в этом городе. Как это ни печально, но надежды на лучшее пока нет. Поэтому справляться с поддержанием порядка нам придётся самим.

Комиссар обвёл взглядом присутствующих. Все молчали. Вряд ли кто-то из них ожидал хороших новостей.

– Нашей первостепенной задачей, – продолжил Уильямс, – является предотвращение беспорядков и ситуаций, подобных той, что едва не случилась вчера на городской площади. К счастью, она была успешно предотвращена нашими сотрудниками.

– Вчера нас было почти втрое больше, – сказал детектив Синклер. – И как мы будем справляться с толпой теперь? В случае беспорядков нас просто сметут.

– Я понимаю, друзья мои. Но население этого города, к сожалению, так же сокращается. Сегодня обстановка в городе более спокойная. Будем надеяться, что это не затишье перед бурей. В любом случае, ждать помощи нам не откуда. В такой же ситуации находится вся страна.

– Так что нам делать, комиссар? – спросил детектив Котч. – Мы ведь не может разорваться на части и быть в нескольких местах сразу.

– Именно за этим я вас сегодня и собрал. Ввиду критической ситуации, с завтрашнего дня мы прекращаем работу над всеми открытыми делами и бросаем все свои силы на сохранение порядка. То же касается и расследования пропажи местных жителей.

По залу прокатилась волна недовольных перешёптываний. Виктор лишь тяжело вздохнул и посмотрел на Лиама.

– Твою же мать, ну что за херня, – послышался голос детектива Марстона позади.

– Я понимаю ваше недовольство, друзья, – комиссар повысил голос. – Но больше мы с вами ничего не можем сделать. К тому же, это был приказ сверху, и мы всё ещё должны подчиняться.

Присутствующие снова затихли. Комиссар немного помедлил, думая о том, что ещё следует сказать.

– Перед тем, как мы закончим, – продолжил он, – мне бы хотелось поздравить детективов Котча и Стабса. Сегодня они раскрыли дело маньяка, который орудовал в нашем городе на протяжении многих лет. Хорошая работа парни.

В зале послышались вялые аплодисменты.

– Хоть какая-то радостная новость за последнее время, – подытожил Уильямс. – А теперь все могут быть свободны. Отдохните, впереди нас ждёт много работы. Хотелось бы мне поднять ваш дух чем-то ещё, но увы…

Сотрудники начали расходиться. Виктор сразу направился на стоянку позади участка, чтобы выкурить сигарету, а может и две. Там он оказался не один. Многие полицейские вышли на перекур. Держались малыми группами по два-три человека. Кто-то перекидывался тихими фразами, кто-то просто молчал. Виктор стоял поодаль, медленно втягивал сигаретный дым и смотрел на заходящее солнце.

Может, он никогда и не был талантливым или самым умным детективом в этом департаменте. Но Стабс был упёртым. Нежелание сдаваться даже перед сложнейшими задачами сделало его профессионалом. А теперь само руководство приказало ему сдаться. С другой стороны комиссар был прав, полиция больше не в силах что-либо сделать. Происходящее находится за гранью их возможностей, а может и понимания.

На стоянке появился Лиам с чашкой дымящегося кофе в руке и подошёл к Виктору:

– Не очень воодушевляющая была речь, да?

– А ты ждал хороших новостей? Больше мы не полиция, друг мой. Теперь мы ополчение.

– Раньше я считал, что лучше хоть что-то делать, чем бездействовать. Но какой толк, если твои старания не приносят результатов, – Лиам отхлебнул кофе и посмотрел вдаль, словно пытаясь понять, что Виктор там увидел. – Наш сегодняшний успех с Филлипсом меня воодушевил, но потом вся радость куда-то улетучилась. Будто запасы кончились. И я подумал, а чего мы добились? Маньяк мёртв и не сможет ответить перед законом, а его жертв это не вернёт. Да и остались те, кому ещё нужна справедливость?

– Нам нужна, Лиам. Хотя бы капля грёбанной справедливости, чтоб дотянуть до следующего дня. У таких, как мы, больше ничего нет.

– Знаешь, Вик, ты всегда начинаешь толкать философские речи, когда мы оказываемся в полном дерьме. Плохой это знак.

– Город пустеет всё быстрее. По-твоему, это недостаточно плохой знак?

– Город начал пустеть задолго до сегодняшнего дня, Вик. Люди уезжают отсюда уже пять лет подряд. Ты просто не хочешь этого замечать. Рано или поздно он превратился бы в город призрак, где живут одни старики.

Виктор выкинул бычок в урну и достал из пачки вторую сигарету.

– Моей жене тут никогда не нравилось, – продолжал Лиам. – После развода она сразу забрала детей и свалила отсюда куда подальше. А я никогда бы не смог поступить так же. Наверное, я слишком закрыт для всего нового.

– В этом твоя ошибка, ты рассматриваешь свою закрытость, как слабость. Люди всегда пытаются получить больше, чем у них есть… Тех, кто не может вовремя остановиться, это и губит. А ты спасён от такой участи, в каком-то смысле.

– Опять ты философствуешь, – одним глотком Лиам допил остатки остывшего кофе. – Не хотел этого никому говорить, но в последние дни я постоянно задаюсь вопросом, зачем мы всё это делаем? Зачем притворяемся, что всё в порядке? К чему вся эта рутина и невозмутимый вид?

– Потому что мы больше ничего не умеем. Мы оказались не готовы к таким переменам. Мы уже стары, чтобы приспосабливаться.

Виктор выкинул второй бычок от сигареты. К тому моменту почти все остальные полицейские уже разошлись, а на улице начинало темнеть.

– Мне кажется, что завтра всё будет иначе, – сказал Стабс своему напарнику. – Привычная жизнь подходит к концу, и нам придётся с этим смириться.

***

Моя дорога была долгой. Слишком долгой. Я повидал много мест, людей и эпох. В конечном итоге дорога привела меня сюда, в этот захолустный городок. Я стою перед его полицейским участком, плавно погружаемым во мрак наступающей ночи. Там, наконец, завершится мой путь. И ваш тоже.

***

Вернувшись в свой кабинет, Виктор прикрыл дверь и сел за стол, откинувшись на спинку кресла. Он не стал включать свет, чтобы дать глазам немного отдохнуть. Только сейчас, на мгновение избавившись от тяжких мыслей, детектив почувствовал, как сильно устал за последние дни. Ему хотелось побыть в покое хотя бы этой ночью.

В кабинете стало совсем темно. Вереница воспоминаний унесла Виктора куда-то очень далеко от этого места. Глядя в одну чёрную точку, где-то в углу под потолком, он понял, как можно легко заснуть с открытыми глазами. Когда образы перед тобой вдруг выходят из-под контроля, а реальность рассыпается в пыль. Стабс стряхнул с себя навязчивые картины, вновь очистив свою голову. Он не понимал, сколько времени прошло, может целый час, а может не больше пяти минут.

За дверью господствовала тишина. Иногда можно было услышать чьи-то шаги или пару голосов, перекинувшихся друг с другом несколько тихими фразами. Луна к тому времени поднялась достаточно высоко, чтобы бросить в окно кабинета несколько тусклых лучей.

Любуясь окружающим мраком, Виктор вдруг почувствовал тоску. Он редко позволял себе поддаваться эмоциям. Обычно его голова занята мыслями о работе вплоть до момента погружения в сон. Но просыпаясь, детектив снова начинал думать о том же. Только так он мог избежать падения в бездну, которую называл своей душой.

В его дверь постучали, медленно, трижды. Виктор сначала посчитал, что ему послышалось. Спустя несколько секунд дверь со скрипом открылась. На пороге стояла тёмная фигура. Стабс по-прежнему был не уверен, действительно ли перед ним кто-то стоит, или он всё ещё бредит.

Фигура сделал несколько шагов вперёд:

– Здравствуйте, детектив, – послышался спокойный незнакомый голос.

– Чем могу помочь? – спросил Виктор.

– Позволите мне присесть? Мои ноги очень устали за последние дни.

Детектив указал рукой на стул, стоявший перед его рабочим столом. Когда незнакомец сел, Стабс внимательнее к нему пригляделся. Чёрные одежды и капюшон, из-под которого виднелась лишь длинная борода. Да, Виктор уже видел этого человека в городе, но не мог вспомнить, где именно.

– Я пришёл сознаться в убийстве, детектив, – сказал незнакомец и достал из-за пояса револьвер, положив его на стол.

Виктор бросил осторожный взгляд на оружие. В лучах лунного света он разглядел чёрную рукоять, на которой был выгравирован крест беспорядка.

– И кого же вы убили, сэр?

– Грегора Филлипса. Полагаю, вы уже знаете это имя.

– Конечно. Значит, это вы его застрелили?

– Да, вчера ночью. Из этого самого револьвера.

Стабс скрестил руки на груди. Он бы хотел взглянуть в глаза этому человеку, но видел перед собой лишь чёрный силуэт, тень, пришедшую из его снов.

– Зачем вы сделали это, сэр?

– Из-за того, кем он был. Вы ведь теперь знаете, чем Грегор занимался?

– Знаю. Видимо, благодаря вам.

– И всё-таки, по закону вы обязаны меня арестовать, детектив.

Виктор невольно улыбнулся. Нечасто преступник самостоятельно является в полицию, чтобы сознаться в содеянном. За всю детективную карьеру Стабса такое случилось лишь однажды, когда миссис Норрис пришла и заявила, что зарезала своего мужа, который регулярно её избивал.

– Это единственное преступление, в совершении которого вы готовы признаться?

– Перед вами? Да. Насколько мне известно, этого достаточно, чтобы быть арестованным.

Стабс подался вперёд, положив руки на стол, ближе к револьверу. Кто знает, что у этого парня на уме. «Верь в добрые намерения, но будь готов защитить себя», – всегда говорил его дедушка.

– А что если я откажусь арестовывать вас? Грегор Филлипс был чудовищем. Он вполне мог избежать правосудия, если бы не вы. Я не считаю вас преступником, мистер.

– Вот как? Виктор Стабс, которого я знаю, никогда бы не пренебрёг законом. Вы можете судить, детектив, но никогда не возлагаете на себя такую ответственность. Вы лишь заботитесь о том, чтобы этот самый суд состоялся. Так почему же в этот раз вы готовы оставить убийцу на свободе?

Детектив знал, что сегодня по городу разгуливает немало опасных людей, у которых были свои счёты с ним. Но каждый из них имел массу возможностей разделаться со Стабсом где угодно и как угодно. Для этого было не обязательно являться в полицейский участок.

– Послушайте, сэр, – начал он медленно и напряжённо, – мне неясны ваши мотивы, но просто взгляните вокруг. Посмотрите, что сегодня происходит в мире. По-вашему, убийство такого ублюдка как Грегор Филлипс имеет значение?

– Вам страшно, детектив Стабс, – голос незнакомца оставался спокойным. В нём даже чувствовалось необъяснимая теплота. – Но вы боитесь не меня, хотя я мог бы всадить пулю вам в голову и спокойно уйти отсюда. Такое вас давно не пугает. Вы боитесь завтрашнего дня и мира, к которому не готовы.

– Может, вы и правы. Но я не настолько напуган, чтобы держаться за старый мир с его законами, которые больше ничего не значат. Поэтому я советую вам спрятать ваш револьвер и пойти домой.

– Домой… – незнакомец печально вздохнул, будто это слово вызвало у него тоску. – Скоро я отправлюсь домой. Однако перед этим я должен закончить одно важное дело.

– В таком случае, я вам не помощник, мистер.

– Мне не нужна помощь, детектив. Мне просто хотелось, чтобы вы исполнили свой долг в последний раз.

– Мой долг – защищать невинных граждан. Мой долг – найти тех, кто бесследно исчез. Но я больше не в силах, что-либо сделать. Поэтому больше не ждите от меня исполнения долга.

– Вы говорите мне, что отказываетесь от этой борьбы. Вы говорите то же самое себе. Но вы знаете, что никогда не сможете прекратить борьбу из-за своей настойчивости.

Виктор чувствовал, как пальцы этого незнакомца всё глубже проникают ему в голову. Сомнения детектива в реальности происходящего только усиливались. Виктору казалось, что он спит, а его совесть приняла облик чёрного человека и теперь говорит с ним.

– Проблема в том, – продолжил незнакомец, – что вы спасаете не тех. Исчезнувшие люди уже спасены. Настоящее спасение нужно тем, кто остался. И вам в том числе.

Стабс понимал, что глупо задавать этот вопрос, но всё же:

– Значит, вы что-то знаете о пропавших. О том, где они… Может, просветите и меня?

Со стороны незнакомца послышался тихий снисходительный смешок:

– Я и так сказал вам больше того, чем требовалось, детектив. А теперь я попрошу в последний раз, – человек чуть наклонился вперёд, – пожалуйста, арестуйте меня.

– Нет, мистер. Я не изменю своего решения. Но вы имеете полное право на удовлетворение своей просьбы. Делом об убийстве Грегора Филлипса занимается Лиам Котч. Я передам вас в его руки, и пусть он решает, как с вами быть.

Виктор поднялся из-за стола и покинул кабинет, оставив незнакомца в одиночестве. Ему было плевать, станет ли тот ждать или просто уйдёт. Но оказавшись в общем офисе, Стабс не успел сделать из десяти шагов, как Лиам перекрыл ему дорогу.

– О, я как раз к тебе иду, – сказал он Виктору.

– Иронично. Послушай, у меня…

– Нет, Вик, постой. Ты сейчас снова начнёшь говорить о работе, но нам пора остановиться. Нужно сделать паузу, понимаешь?

– Да, но это важно, Лиам. Сейчас в моём кабинете… – Виктор говорил торопливо, пытаясь поскорее пересказать произошедшее.

– Пожалуйста, Вик, не надо. Чтобы там не было, это уже не имеет значения. Завтра мир изменится, ты сам это сказал.

– Убийца Филлипса! Он здесь! Идём со мной.

Не дав Котчу возможности заговорить, Виктор зашагал обратно к своему кабинету. Его напарник лишь развёл руками и последовал за ним. Но, перешагнув порог, Стабс остановился как вкопанный. В тёмном кабинете не было ни одной живой души. Незнакомец мог уйти, но он не смог бы сделать это незамеченным, так как детективы стояли в нескольких шагах от него. Лежащий на столе револьвер тоже исчез.

– Какого чёрта? Куда он делся? – спросил у себя Виктор.

– Ты устал, друг мой, – сказал ему Лиам. – Похоже, ты уже бредишь.

– Наверное, я брежу, – медленно повторил Виктор.

Лиам положил правую руку ему на плечо и повернул к себе лицом:

– Пойдём домой, Вик. Нам пора отдохнуть. Все остальные уже ушли.

– Домой… – печально повторил Виктор, как и незнакомец несколькими минутами ранее. – Хорошо. Ты прав, нам пора отдохнуть.

Котч кивнул и убрал руку с его плеча:

– Я подброшу тебя до дома. Только заберу пиджак из своего кабинета. Встретимся у моей машины.

Виктор проводил своего друга взглядом. Сейчас он находился в полной растерянности, сам не понимая почему. Неважно, был ли незнакомец реальным или нет, некоторые из его слов звучали очень правдиво. Однако теперь здесь, посреди пустого тёмного полицейского участка, они не имели никакого значения. Как и всё остальное. Ничего больше не имело значения.

Детектив снял с вешалки свой старый бежевый плащ. Будто в последний раз обвёл взглядом кабинет и отправился прочь, плотно закрыв за собой дверь.

***

Свет в камерах больше не горел, здесь царил мрак. Почти слепой старик сидел на койке в полной темноте. Его сегодняшний ужин так и остался нетронутым. Со стороны могло показаться, что перед уходом все забыли про последнего постояльца полицейского участка. Но он знал, что один человек в этом мире никогда про него не забудет. Старик слышал его приближающиеся шаги.

Человек в чёрном подошёл к его камере и открыл незапертую решётку.

– Ты явился, – сказал ему старик. – Значит, их время подходит к концу. Но присядь, поговори со мной. Нажать на курок всегда успеешь.

Человек подошёл к его койке и сел на пол, прижавшись спиной к стене.

– Расскажи мне, – попросил старик, – что ты видел, пока ходил по этому миру.

– То же самое, что и в первый раз.

– Значит, всё было впустую.

– Похоже на то.

Старик тяжело вздохнул. Он прожил на этом свете столько лет, сколько было не суждено ни одному смертному. И всё это время его не покидала надежда, что некоторые ошибки ещё можно исправить. Но в таком случае эта встреча никогда бы не состоялась. Теперь пришла пора отпустить эту глупую надежду.

– Мой отец считал, что это он породил жестокое человечество, – сказал старик. – Но это сделал я. Я совершил ошибку.

– Не ты первым поставил своё желание выше всего остального. И не ты последним.

– Дети рождаются, чтобы искупать грехи своих родителей, а не приумножать их. Ты, друг мой, яркий тому пример.

– Я теперь лишь выполняю возложенную на меня миссию.

– Да, да. «Со смертью первого рождённого начнётся закат человечества». Я знал, что мы с тобой встретимся с того самого момента, как впервые прозвучали эти слова. Но не думал, что это произойдёт в сырой тёмной камере, в никому не известном городе.

Старик закашлялся и, сделав несколько тяжких вдохов, продолжил:

– Теперь я даже рад, что ты пришёл. Потому что я устал. Устал бесцельно скитаться и смотреть, как человечество беспрестанно душит себя, словно осознавая свою несостоятельность. Разве твоё сердце не сжимается, когда ты смотришь на это?

– Не стоит жалеть их за то, что из множества путей они выбрали единственный неверный. А то, что я чувствую, уже давно никого не волнует. Даже меня самого.

– Такова наша доля. Вечная жизнь ожесточает душу, даже такую чистую, как твоя.

– А ты, старик, с годами наоборот размяк.

– У меня было достаточно времени, чтобы переосмыслить то, что я наделал. К сожалению, не все в этом мире способны на это. Тем не менее, я не заслуживаю прощения, так же как и они.

Старик с трудом поднялся на ноги. После целого дня сидения на койке его ноги ослабли.

– И теперь, – сказал он, – пора всем нам понести заслуженное наказание.

Сделав пару осторожных шагов вперёд, старик опёрся рукой о стену и опустился на колени.

– Мне бы очень хотелось в последний раз увидеть лучи восходящего солнца. Но я уже очень давно блуждаю в потёмках, другой мой, – по его морщинистому лицу покатилась одинокая слеза. – Так что давай, делай, что должен. Хватит нам с этим тянуть.

Человек в чёрном поднялся с пола и достал из-за пояса револьвер.

– Ты уверен, что готов к этому? – спросил он.

– Да, – ответил старик. – Я был готов к этому всю свою длинную жизнь.

Человек подошёл к нему вплотную, приставив дуло оружия к его сморщенному лбу.

– Пришло твоё время встретить свою кару, Каин, сын Адама. И человечество узрит свой конец.

– Да, другой мой. Пора, – старик закрыл глаза. – Теперь ты испей их крови…

С характерным щелчком человек взвёл курок.

– … как они когда-то испили твою.

В пустом здании полицейского департамента раздался выстрел. Только никто его не слышал. Потому что никого не волновала судьба никому ненужного бездомного старика.

Looked down on Son ov God, snuffed in vain

(Behemoth – Blow your trumpets, Gabriel)