Одна душа на двоих

– Отриньтесь! – приказала Шенне, хотя в данном случае слова значили мало; но так уж она привыкла.

– О-о-о! – зашумели со своих мест девушки, увидев синее облачение вокруг Шенне.

– Ну надо же! – подошла ближе помощница. – Какая красота!

Она не думая потянулась к зависшим вокруг девушки синим чешуйкам.

– А-а-а-а! – истошно заорала Фарине, когда злобные чешуйки сожрали половину фаланги ее указательного пальца.

Шенне могла ожидать подобного результата, но, занимаясь с Таликом, которого чешуя считала своим, она привыкла к иному, и теперь не задумалась об опасности.

– Как же больно! – сев на колени, продолжала вопить Фарине.

Через несколько секунд на площадь влетел Гахтаг, мигом сообразивший, в чем дело.

– Нельзя же трогать, дура! – мчась к раненой, закричал он.

Шенне же, сделав шаг назад, прикрыла руками грудь и пах. Следующая за ней девушка взвизгнула и, спешно вернувшись к своему бревну, прикрылась оставленной на нем одеждой.

– Не хнычь, все скоро отрастет! – с облегчением выдохнул Яр и только после перевел взгляд на окруженную синей защитой Шенне. – Ах, какова ж краса! – радостно закивал Гахтаг. – А цвет, а форма – великолепно все! – подходя к ней, чуть не закричал от восторга мужчина.

Шенне попятилась.

– Отличный день! – провозгласил Яр громко. – А ты пойди за бревна, спрячься, – указал он девушке на реквизит около бревенчатой стены. – Как истощится – крикнешь, мы одежду принесем! Ну же, иди! – довольная улыбка не сходила с его лица.

– Яр, отвернитесь, – холодно ответила ему девушка.

– Все, продолжайте! – Гахтаг отвернулся и проследовал к выходу. – Фарине, за дело! И если что, не вздумай ее трогать!

– Я поняла, – жалобно отозвалась та.

Гахтаг вернулся к юношам в приподнятом настроении.

– Ну что, Аржан, одна чешуйка есть!

– Ого! А у кого?!

– По центру девочка. Каштановые волосы, косичек пара…

– Так то Шенне, Яра Каира внучка, – оказалось, Аржан знал девушку в лицо.

– Я мог бы догадаться, – смутился своей несмекалистости Гахтаг, ведь если у кого и могла вновь появиться чешуя, так у наследников последнего носителя дара – Яра Каира.

Хагал подошел к Талику первым.

– Ну что, дружок, ты рад?

– Конечно, рад. – Сообразив, что радости на его лице все же маловато, юноша улыбнулся и тихо добавил: – Хотя о том мы знали.

– А! То-то я смотрю, не слишком же ты весел! – Хагал осторожно похлопал его по плечу. – Яр, – тут же метнулся он к Гахтагу, – что мы за крики слышали, скажите!

Минут через двадцать в воротах появились девушки.

– А где Шенне? – не подумав о длительности действия чешуи, с беспокойством спросил Талик.

– За бревнами у западной стены, – улыбнулась ему кокетка. – Ждет, когда сгинет чешуя, чтобы одеться.

– Ну да, конечно…

Талик был четвертым в очереди, а потому первым делом подобрал ее платье и отнес его к временному укрытию Шенне.

– Ты как, нормально все?

– Да как сказать… все как обычно.

– Держись. Я здесь одежду положу.

– Ага, я уже скоро. Ты иди, спасибо!

– Ну, – усмехнулся он, – сильно-то теперь не торопись. Сейчас тут всюду голые мальчишки.

Когда пришла очередь ему произносить «дар-харогат», Талик представил, как из земли вырастает огромная белая роза. Он уже знал, что если не сконцентрироваться на каком-то ином образе, слова могут неосознанно воскресить в памяти ощущение чешуи, что может ее в итоге призвать. Убедившись, что не появилась ни лазурная чешуя, ни гигантская роза, он удовлетворенно вздохнул и потянулся за одеждой.

Вскоре второе испытание закончилось – дара лазурной чешуи более ни у кого не обнаружилось. Затем искали голубой щит. Тоже безуспешно. И тоже ожидаемо.

Далее настал черед синего когтя. Аржан уже призвал свой клинок и как мог объяснил условия призыва.

– Ну что, малышка, – Гахтаг, вероятно, хорошо понимал, что главная интрига состоит в том, будет ли у внучки Яра коготь, а потому сразу пошел к Шенне, – коготок проверим?

– Проверим. Дар-сомран, – привычно произнесла девушка и примерно за две секунды, куда быстрее чем у Аржана, темно-синий, почти ультрамариновый коготь материализовался в ее руке.

Она бы и хотела сделать это медленней, дабы не вызывать ненужных восхищений, но, к сожалению, управлять скоростью призыва не умела.

– Однако! – изумился Яр.

– Ну надо же, – растерянно молвил Аржан, вмиг ощутив превосходство нового когтя над своим.

– Ну, девочка, я прям тебя люблю! – от былой суровости Гахтага не осталось и следа. – Ты погляди, – пихнул он помощника в бок, – он ровный, плотный, быстрый! И это все в такие молодые луны?!

– Да, поразительно, – промямлил Аржан.

– Будь аккуратна с ним, Шенне, не рань соседа! – упредил ее Яр. – Ну ладно, будет радостей. Проверим дальше!

Белая роза Талика вновь отказалась явиться, зато у невысокого юноши на дальнем от него бревне коготь таки появился – бледно-бирюзовый. Яр нахмурился, скривился, посмотрел на клинок с разных сторон.

– Попробуем усилить, – вынес он приговор, – шанс хоть есть, ты не питай надежд особых. Слишком хлипкий!

Затем проверяли парный коготь для обеих рук – призыв, дар которого был в Калахаси утерян еще четыре поколения назад.

– Ты, девочка, сегодня отдыхай, – прошел первый защитник мимо Шенне. – Истраты сил с тебя уже довольно!

После неудачного поиска парного когтя Гахтаг, видимо, счел, что больших небесных даров ему более не найти. Но заканчивать занятие он пока не собирался.

– Теперь попроще, – грозно прогремел его голос, – серебристые клинки. Хм, дар-парах. – В правой руке Яра сформировался светло-серый короткий меч, длиной скорее соответствующий кинжалу. – Смотрите! – вновь он пошел по кругу, демонстрируя небесный клинок. – Призыв простой: представить форму и как режешь палец.

– Учили нас уже! – не удержался один из учеников наставника Кальина.

Серый клинок был малым, то есть обычным даром, который давался от рождения практически всем. Он не требовал больших затрат небесной силы, условия призыва были просты, а потому обучались его призыву еще до выбора ремесла. В бою, однако, толку от серого клинка было мало: при атаке он уничтожался защитным даром Бугана.

– Ты – вон пошел! – грозный перст Яра был направлен на нарушившего правило молчания юношу. – И быстро!

Парень опешил, поднялся с места и, опустив глаза, побрел к воротам.

– А наказанье на десятый день получишь! – крикнул ему вслед Гахтаг. – Продолжим. Призывайте! Разом все.

Испытуемые послушно произнесли слова призыва, серебристый кинжал проявился у всех без исключения.

– Это не сильный дар, но он поможет защитить общину. Если враг толпы приведет – придется биться всем, – продолжал наставлять Яр Гахтаг. – Дар-каратун!

Небрежно взмахнув ультрамариновым мечом, Яр глянул на сидящих напротив него молодых людей.

– Вы шестеро! – указал он на Талика и еще пятерых по правую руку от юноши. – Сюда давайте!

Испытуемые послушно вышли в центр мощенного круга. Талик уже догадывался, что хочет показать Гахтаг, и спешно пытался придумать, как лучше ему в этой ситуации поступить.

– Так, детки, я ваш враг. Теперь вы нападайте!

На эту провокацию «детки» не поддались, уж больно грозно синел в руке Яра длинный меч.

– Не бойтесь, никого не покалечу! Кто под удар прямой мой попадет иль будет ранен – тот выбывает. Ну, вперед! – прикрикнул он.

Должно быть, услышав нотки порицания, девушка справа тут же бросилась на Яра с боковым замахом. Гахтаг даже не подумал уклоняться – позволил серому клинку «раствориться» в своем дар-бугане, а после взмахнул мечом, остановив его сантиметрах в тридцати от макушки нападающей.

– Мертва!

Следующий юноша атаковал со спины, но с тем же успехом. Клинок исчез, кулак паренька отбросило силой столкновения защитных даров, а Яр, почувствовав легкий толчок в спину, быстро развернулся и разрубил юноше нижний край туники, не задев плоти.

– Мертв тоже!

– Мертв!

– И ты!

История повторилась четырежды. Еще одна девушка, поняв бесперспективность затеи, бросила серый кинжал наземь.

– Сдаюсь! – дерзко объявила она.

– Нет, не пойдет. – Яр приблизился, медленно поднес клинок к ее руке и оставил девушке небольшую рану – в наказание за трусость. – И ты мертва.

Из шестерых защитников остался лишь Талик, во время показательного избиения нарочно отошедший в сторонку.

– А ты?! – обратил на него свой суровый взор Гахтаг. – Чего не нападал со всеми?

– В том смысла не было, – все еще вертел в руках серое оружие юноша.

– Хм… Ну-ка объяснись!

– Во-первых, – спокойно начал Талик, наконец определившийся с планом действий, – мы легко б вас одолели… если б напали тайно. Лучше прочего во сне… или хотя б внезапно. С учетом же различий в силе и опыте ведения боев… я счел бы безрассудством нападать открыто.

– Ха! Дальше что? – по лицу Яра легко было понять, что, несмотря на суровый тон, тот пока вовсе не зол.

– Мы все ж могли бы победить открыто, если б набросились на вас все разом, – обстоятельно продолжал Талик. – Сначала повалить и обездвижить, затем тихонько заколоть клинком.

Гахтаг энергично закивал. Судя по всему, именно это он и хотел донести в тот день до молодежи. При такой тактике даже десяток воинов с боевыми дарами был бы повержен сотней решительных ополченцев.

– Но чтоб так вышло, надо действовать сплоченно. Чего мы не умели вовсе.

– Все верно, говоришь, стервец! – по всей видимости, Гахтаг считал такое обращение за похвалу. – Смышленый малый! Приметил Яр Багур тебя не зря!

Оказалось, что не один первый кузнец знал о видах старейшины Багура на Талика.

– Хотя, если б вы были столь беспечны, как недавно, – поставил ударение на «беспечны» юноша. – Я думаю, что смог бы одолеть вас и один, – твердо закончил он и только тогда поднял на Яра Гахтага глаза.

От удовольствия Шенне даже захлопала ладошками по бедрам, чем калахасцы выказывали свое восхищение. Так радостно девушке было видеть ее возлюбленного дерзким, умным и в то же время величаво спокойным.

– А-а?! – не поддержали ее остальные испытуемые, для которых подобное из уст парнишки, надо думать, выглядело изрядным хвастовством или даже хамством.

Хагал, поймав взгляд девушки, попытался жестами объяснить ей, что дружок ее, видимо, тронулся головой, и надо того как-то спасать. Сана, вероятно в предвкушении грядущего унижения, закрыла лицо ладошками.

– А-а?! – немало возмутился и Гахтаг, одобрение на лице которого быстро сменилось недоумением. – Ты?! Меня?! Один?! Щенок сопливый, ты не глуп, но слишком дерзок. Ведь это невозможно, да и все! – таки рассмеялся в конце он.

– Я думаю, возможно, – скромно, но твердо возразил Талик, – при беспечности подобной.

– Так покажи, стервец! Нам всем! – Яр обвел рукой ближайших к нему молодых людей, не забыв отдельно указать на Аржана и Фарине, тоже, должно быть, считавших юношу смешным. – Коль сможешь ранить, не отдам тебя Багуру! Ты будешь воином вторым – командовать другими! Ну что, боишься?! Нападай, стервец!

– Хм… так тому и быть.

Яр рассмеялся, а вслед за ним дружно рассмеялись и зрители на бревнах. Гахтаг обернулся к ним на секунду, не заметив, как на уровне пояса Талика возник фиолетово-сиреневый серп.

– Эй! – увидев необычное свечение, крикнул кто-то из зрителей.

Когда Яр повернулся, фиолетовый клинок уже несся в его сторону. Гахтаг не успел среагировать, и серп рассек его тело пополам, затем ополовинил несколько бревен из частокола и улетел прочь. Разрубленное тело Первого защитника рухнуло, кровь хлынула, окрасив собой серые пыльные камни.

– А-а-а! – что есть мочи заорала Фарине.

– А-а-а! – поддержали ее несколько девушек из числа испытуемых.

Улыбалась лишь Шенне, улыбалась растерянно, ведь все пошло совсем не так, как они хотели.

15. Суд

Немало растерялся и Талик. Визг девушек, мертвый Яр, бегущий прямо на него Аржан. Юношу замутило, он сделал шаг назад, выдохнул.

– Молчать же! – что есть силы заорал второй, теперь уже первый защитник Калахаси.

Устрашение сработало, спасительная тишина воцарилась и помогла Талику прийти в себя. Почесав в задумчивости затылок, он огляделся, нашел фигуру Шенне, присмотрелся сквозь свои и ее вихри-змейки, приметил ее озабоченный взгляд и грустную улыбку. Что будет дальше, ясно не было, но одна возможность неожиданно представилась, и юноша не видел причин, чтобы ей не воспользоваться.

– Всем на свои места вернуться! – уже потише прикрикнул Аржан на вскочивших с места. – Туда, где до убийства были вы!

Не обращая на мужчину внимания, Талик проследовал мимо, остановился примерно в полуметре от трупа – так, чтобы одна ветка потока между ним и Шенне оказалась над телом Яра, и по-турецки уселся на мощеную, круглой формы площадку.

– Эй, Фарине! – продолжал командовать бледный как снег воин. – Бегом к Совету. Пусть срочное собранье созовут!

– Д-да, – не в силах оторвать взгляд от окровавленного трупа, выдавила девушка. – Уже бегу!

– Ты, ты! – начал тыкать в подсудимого Аржан, видимо не зная как с ним поступить. – Сиди, где ты сидишь!

Талик меж тем не знал, за что хвататься первым. Ему надо было придумать убедительные слова для старейшин, разработать план действий на случай неприемлемого приговора, а здесь еще серые листики, что покрыли нижнюю часть тела Гахтага, один за другим отрывались от нее и уплывали ввысь.

«Сначала я займусь листвой, – твердо решил юноша и сосредоточил внимание на ее уталкивании в поток. – Совет пока придет, они опасть все могут».

Вскоре страсти остыли, наступило томительное ожидание. Слабонервные девушки перестали трястись, те, кто покрепче духом, избавились от первого шока и уже скучали. Хагал с Саной о чем-то едва слышно перешептывались, улыбались. Талик боролся с непослушными листиками Яра Гахтага, и лишь Аржан, не находя себе места, шагами вымерял расстояние от ворот до центра и обратно.

Внешне спокойная, Шенне пребывала в смятении. Какое решение вынесет Совет? Примет ли он во внимание, что Талик не желал убийства? Не будет ли мстить им Яр Муган, и заступится ли за Талика его покровитель Яр Багур? И не стоит ли ему прекратить сбор листиков «души» Гахтага и поберечь силы на решающий бой?

В конце концов успокоился и Аржан. Возможно заметив, что он один мельтешит и создает хаос, воин обыскал лежащий у стен реквизит и принес две деревянные чурки. На одну уселся сам, а вторую с неприкрытым отвращением катнул в сторону Талика.

Юноша пересел на чурку не сразу, а лишь когда ноги погибшего Гахтага полностью оголились, лишившись покрывавшей их серой листвы. Он сел на обрубок, подвинул его, чтобы кольцо Лаллака оказалось над туловищем Гахтага, и посмотрел на Шенне.

Та, насколько Талик мог видеть, крепко сжав руки между коленей, напряженно за ним наблюдала. Он улыбнулся. Теперь, когда задача-минимум по собиранию листиков Яра была выполнена, можно было готовиться к встрече с Советом.

Старейшины явились сразу все, с ними Фарине, три их помощника и высокая хмурая женщина – супруга покойного Яра. Распорядились положить малым кругом девять бревен, расселись. Покряхтели, похмыкали. Помощники послушно остались стоять за спинами старейшин.

Первым взял слово Яр Минжур, равный остальным по голосу, но не по возрасту и авторитету.

– Итак, мы здесь, чтобы судить Талика. За смерть, что он принес Гахтагу… Яру, – старейшина тяжело вздохнул. – Заслушаем сначала, как же дело было. Аржан…

Яр повелительно махнул ему своей испещренной морщинами рукой.

– К тому моменту все дары большие, – нервно начал Аржан, – уже мы опознали. Могли закончить так… но, как и в прошлый праздник, наш Яр урок защиты… решил для ополченцев дать. Призвали серые клинки, он вызвал шестерых сюда… сказал, что сам он враг… и приказал напасть. Так пятерых он выбил… Талик, он был шестым, держался в стороне… Когда поинтересовался Яр причиной… стал поучать он Яра, как сражаться надо.

Шенне скривилась.

– Так прямо поучать? – усмехнулся Яр Муган.

Расположившись вдоль бревна, он откинулся туловищем назад, оперся локтем на ствол.

– Ну, как бы да, – смутился Аржан. – Хотя Яр даже похвалил его.

– Нам ясно, продолжай!

– Затем мальчишка заявил, что Яра… смог одолеть бы сам. Яр не поверил, приказал напасть. И после быстрый серп его сразил.

– Ты, Фарине, – просипел старческий голос Яра Минжура, – все так и было?

– Все так, но, кажется, мы упустили… Талик сказал, что мог бы победить… с условием, что тот беспечен так же будет. Как с первыми пятью, – девушка поправила кудряшки и опустила глаза.

– А он беспечен был? – поднял левую бровь Яр Минжур.

– Он принимал удары и не уклонялся, – бойко отчеканила она. – А значит, да, беспечен все же был!

– Яр действовал, учитывая мощь врага! Там больше и не нужно было! – негодуя, вмешался бывший второй защитник.

– Аржан, – наконец, заговорил и Яр Багур, очевидно пребывавший в прескверном настроении, – ты знал ведь, что нельзя сейчас без спросу говорить. И все же…

– Я прошу прощенья.

– Просить не стоит. Наказан будешь ты столов уборкой. Вернемся к делу…

– Я хотел спросить, Аржан, – включился в расспрос Яр Намхай, сидевший по правую от старейшины Мугана руку, – как получилось так, что дар серпа, которым мальчик разрубил Гахтага, вы не заметили?

– Сей дар не проявлялся в Калахаси, – не без ноток оправдания в голосе молвил воин. – Никто не знает ни условий, ни названья. Мы не могли знать…

В это время Корлик, незаметно появившийся на «праздничной» площади, добрался до бревна Шенне и молча уселся рядом. Они напряженно посмотрели друг на друга, но промолчали: сейчас даже шепот мог разозлить грозных старейшин. Взгляд Корлика фокусировался только на одном человеке – не на сыне, который ожидал приговора суда, но на самом опасном из его судей – Яре Мугане.

– Талик, – обратился к своему негласному ученику Яр Багур, – скажи нам, как ты обнаружил дар, который наши воины не знали?

Юноша встал со своей чурки, расправил плечи. К этому вопросу он был готов.

– Пятнадцать лун назад я видел поединок, – спокойно-мягким, но от природы низким голосом начал он. – Аржан тогда сражался с чужаком, который обладал клинком подобным.

Дети за спинами старейшин охнули, яры зашевелились, а виноватый Аржан, не смея поднять на них глаза, искусал обе свои губы.

– Пока он в памяти был свеж, – продолжал Талик, – я повторил слова, представил его форму, и призыв сработал. Потом еще не раз практиковал.

Шенне едва заметно закивала. Эту ложь они приготовили для оценщиков много загодя, ведь вероятность того, что фиолетовый клинок выявят общим порядком, нельзя было назвать высокой.

– Но ты же знал, – продолжал строго спрашивать Яр Багур, – что призывать дары большие до праздника тебе запрещено?

– Я знал, – уверенно продолжал лгать юноша, – однако не питал большой надежды: защитников у нас в роду уж нет давно. Меня приворожил тот цвет и мощь, и я в итоге все ж рискнул проверить.

– А знал ли наш отец о даре этом? – ехидно вставил Яр Муган, нашедший глазами старого обидчика.

– Нет, я не знал, – недовольный, отозвался Корлик.

– Но почему же не сказал Гахтагу или мне?! – с досадой вопросил Яр Багур юношу.

– Учитывая ценность сего дара, скрывать его не собирался я. Лишь придержать до праздника хотел я.

– А цель?

– Хотели мы с Шенне закончить обученье вместе. – Талик перевел взгляд на девушку. – Мы лун уж сорок пять дружны с ней.

– А что с ее дарами? – вновь вставил свой вопрос Яр Муган. – Говори, Аржан!

– Она наследница даров Яра Каира.

– Обоих их?!

– Да, их обоих.

– Так, значит, ты, – продолжал расспрос Багур, – планировал раскрыть его сегодня?

– Конечно, так и сделал я.

– Но для чего в учебном том бою?

– Мне показалось, – с сожалением вздохнул Талик, – то удобный случай открыть его. Все близилось к концу, но дар мой так раскрыт и не был.

– И ты не побоялся, – опять вмешался вездесущий Муган, – Гахтагу Яру навредить?!

– Я не боялся, и на то были причины, – серьезно и уверенно, совсем не по-юношески говорил Талик. – Во-первых, в том бою Аржана с чужаком… он от серпа смог уклониться дважды, тогда как расстояние меж ними… было намного меньше, чем сейчас.

– Аржан!.. – грозно окликнул воина Багур.

– Да, так и было, – сглотнув комок в горле, сумел-таки выдавить воин.

– Понятно, продолжай, Талик, – довольный очередным разоблачением, ехидно улыбался Муган.

– Я был уверен, что защитник первый… в бою будет не хуже, чем второй, – закончил юноша первую мысль. – И, во-вторых, я упредил сегодня Яра, что победить могу лишь при условии – небрежности его. Будь начеку он, то мой серп не навредил ему бы!

– А Яр Гахтаг, выходит, вновь небрежен был? – снова возник Муган.

– Все так и есть, – без сомнений подтвердил Талик. – Когда призвал я серп, Яр отвернулся. Тогда ошибся я, неверно предсказав его решенье – не навострился он, лишь бдительность ослабил.

Яр Багур встал.

– Так, дети, – обернулся он сначала влево, затем вправо, – есть кому добавить? Все верно было сказано сейчас? Шенне? – увидел он поднятую руку девушки.

– Хочу добавить лишь, что Яра… Талик не поучал совсем, – смело произнесла она. – Он лишь сказал, как было б лучше сделать, чтоб одолеть такого сильного врага. Прямую схватку с Яром он назвал безумной.

– И это все?

– Да, это все.

– Постой, Шенне! – никак не успокаивался Яр Муган. – А ты свои дары ведь тоже знала раньше?

Девушка в растерянности посмотрела на Талика; заготовленного ответа на этот вопрос у нее не было. Юноша осторожно кивнул: иначе отвечать было нельзя, ведь Хагал уже знал правду.

– Да, так, – виновато ответила она.

– И как давно?

– Пять лун назад, – вновь подсказал ей пальцами Талик.

– А как условия призыва? Как узнала? – словно клещ, впился в нее Муган.

– Дед рассказал, – самостоятельно сориентировалась она.

Шенне чувствовала, что дрожь ее унялась, сердце успокоилось, а рассудок – наоборот, прояснился.

– Понятно. А зачем спешила?

– Мне быть уверенной хотелось, что буду я с Таликом в ремесле одном.

Неожиданно рядом с Шенне появилась и Альма, тоже без шума пробравшаяся к ее бревну – с изумительно бледным лицом и покрасневшими от слез глазами. Корлик встретил жену презрительным исподлобья взглядом, который та, однако, даже не заметила.

– Скажи нам, Альма, – не преминул воспользоваться ее появлением Муган, – не известно ли тебе, откуда у Талика дар – серп фиолетовый?

– А мне откуда знать? – дерзко ответила мать. – Вот у других он есть? Вы проверяли?! Нет? К чему тогда вопросы эти, Яр?

– Старейшины! – повелительно вмешался Багур. – Детали происшествия известны. Обсудим же возможный приговор.

– При всех? – усомнился Муган.

– Да, так нам всем полезней будет, – остался тверд Яр Багур, имевший в Совете особые полномочия по части ведения судебных дел.

Альма уселась между супругом и Шенне и, не спрашивая у той разрешения, схватила ее за руку и крепко обеими ладонями ее сжала. Руки у женщины тряслись, а слезы были готовы вновь оросить все еще прекрасное ее лицо. В первый миг Шенне захотелось резко отдернуть руку, так свежа еще была та рана, но, увидев переживания Альмы о судьбе Талика, девушка быстро смягчилась.

– Общине нанесен огромный вред, – медленно, но твердо заявил Яр Муган. – А по уставу смерть должна караться смертью.

– Остались беззащитны мы! Все верно, – сразу поддержал его Намхай.

– Ну яры! – взяла слово следующая по кругу Яра Аржана. – Хоть потеря велика, нельзя сказать, что умысел был в этом. Хочу сказать, не надо наказанье делать строгим.

– Наказывать за смерть вообще нельзя! – настала очередь старейшины Янзул. – Гахтаг был взрослым воином и вел сей праздник. Лишь он в ответе был за раны и увечья, что получились здесь.

– Янзул права, – продолжил Яр Сахир, – но если б не скрывал он дар сей… и смерти б этой не произошло. Его вина лишь в этом!

– Но таковы уж мы, что неспособны предсказать последствий столь неявных действий, – высказался следующий старейшина. – Тем более он юн.

– То умолчанье обернулось смертью, – нехотя сказала Яра Нордан, возрастом и авторитетом лишь немного уступавшая Минжуру. – Однако сам устав молчать не запрещает. Карать за то нельзя. Зато в нем сказано: до праздника не сметь пытаться дары большие как-то получить. За то обоих этих деток нам надо очень строго наказать. Чтоб прочим неповадно было!

Следующим было слово Яра Минжура, но тот все медлил. Мялся с ноги на ногу, открывал было рот, но, видимо сомневаясь в верности совета, замолкал.

– Тут как ни посмотри, старейшины, – таки раздался его болезненный голос, – убийства средь общины – вещь дурная. И тут неважно, с умыслом иль без. Гахтаг был близок многим, и для них… считать Талика братом будет трудно. – Яр нашел глазами смиренно плачущую на «трибунах» жену первого защитника. – Как мы его ни накажи. Да и за смерть сию не более повинен… чем сам Гахтаг. Казнить его нельзя тем паче. Он сын общины. У него чудесный дар. Убить его – лишь умножать потери…