скачать книгу бесплатно
– Вы не имели права их забирать без меня! – закричала Елена, – Вы должны были прийти и разбираться со мной! Я бы всё объяснила, если так уже нужно, и всё бы стало понятно, а не хватать детей!
– Мы действовали по инструкции, – мягко ответила социалка, – Поступил сигнал – мы обязаны немедленно отреагировать.
Тем временем за спиной Елены уже появился полицейский, из охраны Горадминистрации.
– Гражданка, – сказал он, – Покиньте помещение. Вы начинаете себя вести неадекватно, а это не в вашу пользу.
– Сотрудники не знали, что это родитель ребёнка, – виновато сказала социалка полицейскому, – поэтому пропустили.
Потрясённая Елена даже не осознала, как её вывели на улицу.
К окошку аптечной стойки подошёл молодой парень, и, очень низко склонившись, почти засунул туда лицо.
– Девушка, – робко позвал он, – простите, у вас есть, э… успокоительные средства? Мне все, какие есть! Я, понимаете ли, того… взволнован очень. Как увижу, так и волнуюсь…
Василиса засмеялась и так же низко наклонилась к окошку, и приблизила к нему лицо.
– Молодой человек, – сказала она успокоительно, – не переживайте. Я сама об этом позабочусь.
И она, нырнув головой в окошко, звонко поцеловала Руслана.
– Сейчас, Русь, меня сменит Валентин Петрович, и мы пойдём.
Они вышли из аптеки и, не спеша, пошли по городу, обняв друг друга за плечи.
В окнах квартиры Василисы горел свет. Неужели дети ещё не спят? Наверное, Елена сделала им какую-то поблажку.
Когда они вошли и увидели Елену со следами слёз на глазах, сидящую в прихожей на пуфике, с телефонной трубкой в руке, то сразу поняли: что-то случилось. Елена заплакала, увидев их, и Василиса бросилась к сестре.
Елена выпила принесённый ей стакан, и всё рассказала. Уже несколько раз она звонила в прокуратуру. Там сказали, что займутся вопросом на следующий день. Она звонила в Гороно, детей ведь забрали из их учреждения – из детсада. Там ответили, что на органы соцзащиты они не влияют. Куда ещё звонить, и в такое время?
Руслан и Василиса были поражены случившимся: неужели их прогулка в лес могла привести к таким последствиям!?
Руслан опомнился первый.
– Так, девочки, сейчас мы ни до кого не дозвонимся – нас все отфутболят спать, – сказал он, – Займёмся, не теряя времени, тем, чем можем. Неси ноутбук, Лена, сейчас пороемся в законах, и всё выясним. Просто мы многое не знаем, и в этом сейчас наш минус.
Елена включила ноутбук, а Василиса свой планшет. Они начали выискивать в Интернете, в бушующем море законодательства, интересующие их законы. К полуночи нарисовалась некая связная картина. Раньше детей изымали у родителей социально опасных – у алкоголиков, наркоманов, сектантов и ведущих безобразный образ жизни. А сейчас детей могут забирать по причине физического или морального наказания ребёнка (насилие над личностью называется), недостаточно высокого уровня жизни в семье, недостаточного количества внимания к ребёнку, или же просто по подозрению во всём вышеперечисленном. Они нашли множество комментариев людей, которые сталкивались с этим, и узнали, что детей из нормальных семей сейчас забирают тысячами. Беда в том, что именно эти дети будут очень востребованы на усыновление, и тогда произойдёт необратимое – ребёнка вполне могут увезти и за границу. Дети пьяниц и наркоманом не вызовут интерес усыновителей, а дети, взятые из благополучной семьи – вполне. Отсюда следует, что надо как можно скорее установить контакт с Севой и Людмилкой. Место положения отобранных детей – святая тайна «ювенальной юстиции». Знающие люди писали, что детей сразу отправляют на обследование в больницу, а уже потом в места содержания, которые тоже утаиваются от родителей. Прошло ещё немного времени, значит, Сева и Людмилка вполне могут быть в больнице.
Они выгнали из гаража Ниву, Руслан сел за руль, и они поехали в единственную в городе больницу. Там они сразу направились в отдельное детское подразделение, но там им сказали, что указанные дети не поступали. Однако, объяснили им, дети могут поступать не обязательно в детское, но и в другие специализированные подразделения – ожоговое, инфекционное и травматологию – это всё в общей больнице.
Ожоговое отделение и травматология отпадают, дети не пострадавшие, остаётся только инфекционное. Дежурный сказал, что в инфекционное отделение поступало несколько детей, но у него на столе на них нет данных. Эти данные не всегда оставляют. Если исходить из того, что они узнали об образе действий соцзащиты, то это похоже на сокрытие детей. Наверняка, они! Так же дежурный сказал, что в инфекционное они не попадут ни под каким предлогом. Запрещено!
– Сидите в машине! – сказал Руслан сёстрам, когда они вышли из больницы, – Я сейчас обойду вокруг корпуса и посмотрю их ходы-выходы.
Он нашёл открытым задний подъезд и прошёл в коридор второго этажа дальнего корпуса другим путём, минуя дежурного. Всё благодаря тому, что он предварительно изучил план-схему больницы на первом этаже. Он сразу увидел, в конце коридора, у дверей инфекционного отделения, бодрствующего на стуле охранника. Это был единственный проход в инфекционку. Есть ещё только лифт. Его двери он видел на первом этаже, и там, кажется, тоже охранник или дежурный медработник. Он решил спуститься и посмотреть ещё раз. Да, у лифта на первом этаже человек в белом халате. Доктор какой-то. Что же делать? Он опять поднялся выше и услышал с третьего этажа какие-то голоса. Голоса были тихие, мужской и женский, и иногда они обрывались тихим смехом. Руслан поднялся по лестничному пролёту выше и увидел в боковом коридоре аварийного выхода две фигуры. Это была молодая медсестра в белом халате, и парень в уличной одежде. Они обнимались и шептались. Руслан ещё немного постоял, слушая пошлости, которыми парень смешил медсестру, и вскоре сообразил, что можно сделать.
Он стал подниматься, уже не особо скрываясь, и застал милующуюся пару, что называется, врасплох. Они оба, враз, замерли.
– Ой, извините, – сказал Руслан, – Девушка, вы здесь работаете, да?
– Да, здесь, – испугано охнула медсестричка.
– Понимаете… Мне надо попасть в инфекционное, – и он изобразил на лице извинительную полуулыбку.
– Что вы, не положено! – ответила медсестра.
– Да мне, вот, к вашей там медсестричке надо… – и Руслан скромно потупился, глядя в пол.
– Это к какой-же? – живо заинтересовалась девушка.
– Извините… Можно, я без подробностей?
– А-а-а! – и медсестра растянулась в полнозубой улыбке, – Я, кажется, дога-а-адываюсь! Ну-ну!
«Вот повезло, – подумал Руслан, – Угадал!»
– Ну, так как… к медсестричке попасть можно?
– Так, а кого позвать? А ну, да, секрет. Ну, что ж… Проведу! А назад пусть сама выводит. И меня не палить! Дима, подожди тут.
Парень хмыкнул и присел на подоконник.
– Пошли, – сказала медсестра и повела Руслана в ординаторскую.
– Снимай обувь и одевай вот это, – сказала она, и дала ему мягкие коричневые тапочки для персонала, – это обязательно! Кроссовки здесь оставь. Теперь одевай халат, и застёгивайся, как положено, а не как посетитель. На, вот, папку возьми, типа ты умный и можешь лечить. Это тебе всё на выход потребуется – ну, типа, доктор уходит, чао! Хотя, какой из тебя доктор на вид! Скажешь, студент-практикант. Интерн! Во! Засиделся! А я проведу тебя за спиной охранника. Попробую. Готов? Идём!
Они вышли, и она завела его в проход к уборной.
– Как охранник за мной пройдёт, проскакивай в отделение, понял?
– Ага.
– Как зовут-то?
– Василий. Вася.
– Ну, удачи, Вася.
Медсестра ушла, и Руслан вскоре услышал:
– …помогите, пожалуйста! Фрамуга эта тяжеленая в ординаторской опять отпала, а я её не подниму, что бы закрыть. Сквозняк же будет страшный опять. Когда нам окна поменяют, а? В онкологии, вот, уже поменяли…
Через десять секунд мимо быстро прошли медсестра и охранник. Руслан осторожно выглянул, и увидел, как они скрылись в ординаторской. Он сразу выбежал и мягко промчался до дверей инфекционки. Тапочки делали его безшумным. Дверь открылась легко. Он проскочил внутрь и аккуратно закрыл дверь за собой.
Вдаль уходил тёмный коридор. В конце виден свет из-под последних дверей. Руслан быстро прошёл туда, узнать, что там. Он услышал звук работающего телевизора. Понятно, дежурка какая-то. Это хорошо, что они телевизор смотрят. Теперь надо тихо обследовать палаты. Если что – он доктор. Палат по шесть с каждой стороны коридора. Он открыл дверь первой, от дежурки, палаты. Там темно, стоит четыре койки. Он вошёл и остановился посредине. Глаза привыкли к полумраку. На кроватях лежат взрослые, это сразу видно. Он быстро ушёл. Теперь палата напротив. Там две койки пустые, а на двух лежат взрослые. Третья палата – на койке лежит ребёнок! И двое взрослых на других койках. Руслан склонился над ребёнком. Это мальчик, совершенно незнакомый мальчик. В четвёртой опять взрослые. Пятая по счёту палата. Сначала Руслану показалось, что она пустая, но потом он понял, что одна койка занята, потому что рядом стоят большие мягкие игрушки. Он подошёл и увидел девочку. Людмилка!
– Людмилка, Людмилка! – зашептал он.
Девочка вздрогнула и медленно поднялась. На ней была больничная пижама.
– Людмилка, тихо, это я, Руслан!
И Людмилка, вдруг, обхватила его за шею и прижалась.
– Мы уже идём домой! – чуть не крикнула она.
– Тихо, тихо! Где Сева, Людмилка?
– Он в другой палате, нам вместе не разрешают.
– В какой?
– Я покажу.
Севу они нашли в предпоследней, от входа, палате. И здесь он был не один, рядом спал другой мальчик, приблизительно его возраста. Сева тоже очень обрадовался, увидев и Руслана и Людмилку.
– Мы не сможем пойти домой, – тихо сказал им Руслан, собрав их в тесный круг, – Вас охраняют, я с вами выйти не смогу. Но теперь мы знаем, где вы! Никому не проболтайтесь, что мы вас нашли – иначе вас так спрячут, что мы долго искать будем. Но мы вас всегда найдём! Что с вами было?
Сева рассказал, что у них взяли анализы, и забрали всю одежду. Их с Людмилкой держат порознь, сказали, что будут разрешать им видеться, если они не будут сами бегать друг к другу, а иначе вообще будут держать в разных местах. А этот мальчик рядом – бомж с улицы. Руслан был поражён: к родной сестре подойти нельзя, а рядом с бомжом жить можно!
– Как кормят? – спросил Руслан.
– Много и невкусно, – ответил Сева, – Вот он всё съедает, – и Сева показал на спящего мальчика.
– Руслан, а когда можно будет домой? – с надеждой спросила Людмилка.
– Скоро. Только, самое главное, ведите себя спокойно, чтобы вас не разлучили.
– А мама придёт?
– Когда-нибудь и мама придёт. Сюда так просто нельзя, это же больница. А теперь давайте по палатам, мне надолго задерживаться нельзя.
Севу Руслан оставил на прежнем месте, а Людмилку повёл в её палату. Он уложил её в кровать, и тут услышал шаги в коридоре. Он быстро подбежал к двери и стал возле неё – дверь открывалась внутрь и могла прикрыть его. Он успел вовремя. Дверь открылась, и кто-то заглянул в палату, не заходя в неё. Людмилка лежала тихо, как мышь. Руслан услышал шаги прямо рядом с собой и увидел толстую женскую фигуру в белом халате, которая прошла к Людмилкиной кровати и склонилась над ней. Как они вовремя вернулись! Но сейчас она повернётся назад и увидит его возле двери! Он осторожно взял дверную ручку и медленно прикрыл себя дверью.
– Эй, – услышал он, и обмер.
Увидела!
– Эй, девочка. В туалет хочешь?
Он услышал отрицательное мычание Людмилки.
– Нет, давай, вставай! В туалет сходить надо. И спи потом себе дальше.
Он услышал, как санитарка и Людмилка вышли. Прошло несколько минут, и он снова услышал шаги. Дверь приоткрылась, и в палату проскользнула одна Людмилка. Он услышал, как санитарка что-то буркнула и дверь закрылась. Людмилка прошла к своей кровати и оглянулась на Руслана. Он сделал ей знак молчать и спать. Она легла в кровать.
Ещё минут десять Руслан слышал хождения санитарки по коридору, от палаты к палате, а потом наступила тишина. Он осторожно выглянул из палаты. В коридоре никого не было, и только из-под дверей дежурки светился голубоватый свет и бубнил телевизор. Самое время уходить.
Он быстро вышел из палаты и мягко пробежал к выходу. Здесь он остановился, сунул папку под мышку, сделал вдох-выдох и решительно открыл дверь. Охранник сидел на стуле, уставившись в телефон, но он тут же бодро поднял голову. Руслан, не особо торопясь, вышел, и, закрывая дверь, кивнул охраннику, устало проговорив:
– Добрый вечер…
– Добрый… – ответил охранник, глядя на него.
Руслан деловито переложил папку из одной руки в другую, и не спеша двинулся по коридору.
– Засиделся…
За спиной тишина. Охранник недолго смотрел ему вслед, а потом снова занялся своим телефоном.
Руслан добрался до ординаторской и никого там не застал. Он снял с себя больничное и надел всё своё. Папку он положил на стол и сунул в неё пятьдесят рублей. Потом он спустился вниз. Медсестра, которая провела его, в тёмном углу лестничной клетки целовалась с Димой, и они его не заметили. Руслан благополучно вышел из больницы.
Елена и Василиса ждали его в машине. Он рассказал им, как нашёл детей, и в каком положении они находятся. Было решено завтра с утра дежурить у больницы, чтобы отследить перемещение Севы и Людмилки
Норвежца из Барневарн звали Бьёрк. Он уже нашёл усыновителей для детей Лебедевых в Швеции. Его не волновало, что суд ещё не состоялся; из опыта работы Барневарн он знал, что можно доказать преступную нерадивость любых родителей.
В больнице уже оформили документы, удостоверяющие хорошее состояние здоровья детей, и детей перевезли в Дубовский детский дом. Руслан и Василиса на Ниве проследили за микроавтобусом, в котором их увезли Бьёрк и два соцработника.
Елена в это время была в Прокуратуре. Там она написала заявление о пропаже и похищении детей, и обвинила в этом воспитателей и заведующую детским садом. Заявление было принято.
Василиса позвонила Елене и сообщила, что дети в детском доме. Елена решила немедленно ехать туда. Её привезли на Ниве, и она сразу направилась к директору детдома.
Директор детского дома Артур Гусич был очень недоволен тем, что господин Бьёрк Инвик берётся распоряжаться воспитанниками, словно директор он. Но Гусичу от вышестоящего начальства было спущено распоряжение «перенимать опыт», и Бьёрк, по определению, был опытнее, и его предложения – это решения. Гусича смущало, что он именно «перенимает опыт», а не сотрудничает. Вот его коллега из Макаровского детдома, директор Л. А. Зуева, сотрудничает с международными попечителями детей, а не перенимает опыт, поэтому имеет некие премиальные проценты за каждого устроенного сироту. Гусич, конечно, тоже когда-то «дорастёт» до этого, но сначала надо, неизвестно как долго, «перенимать опыт». А пока он будет «перенимать», этот Бьёрк успеет, исключительно от своего имени, пристроить за бугром несколько детишек. Вот сейчас в детдом поступила парочка здоровеньких ребят с благополучными документами, и их уже готовы забрать. Это Бьёрк их привёз, он и отправит. А Гусич тут чисто технический функционер, который их здесь содержит и приводит в чувство (дети только из семьи).
Что? Кто там пришёл? Мать этих Лебедевых? Ничего себе! Как она здесь оказалась!?
Гусич был вынужден разрешить, и в его кабинет вошла молодая женщина. Директор уже был нервно напряжён и готов был принимать скандал, но, увидев вошедшую женщину, он не смог не заметить, как она красива. Такое Артур Гусич подмечал всегда, при любых обстоятельствах. Перед его глазами пролистались лица и личики всех воспитательниц и учительниц, которые работали в детдоме, и он нашёл, что вошедшая дама намного превосходит их всех по привлекательности. Чёрт, и вот с ним-то она любезничать и не собирается!
– Здравствуйте! Я Елена Лебедева! – поспешно представилась женщина, – В вашем детском доме мои дети – Всеволод и Людмила!
– Здравствуйте… С чего вы это взяли? – растеряно ответил директор, – Да, кстати, Артур… Гусич.
– Я знаю, что их перевезли сюда!
– Кто вам мог такое сказать? Присаживайтесь.
Елена понимала, что нельзя выдавать свои источники информации.
– Работники соцслужбы рассказали! – не моргнув глазом ответила она.
– Они не могли рассказать!
– Но я же здесь!
Пусть теперь этим работникам дадут чертей! Может быть, уволят – они того заслуживают, детокрады!
Гусич озадачено замолчал. Очень неприятно пререкаться с такой красивой женщиной.
