скачать книгу бесплатно
(Из народной песни)
1
Ясновельможная панна. Бунтарская кровь.
В ноги тебе, словно шкура, положена Польша,
Не оттого ль так надменно изломана бровь,
Что пожелала страны величавей и больше?
Повелевала мужами движеньем перста,
Но, равнодушно взирая на страсти стихию,
Гордо расправив точеный и царственный стан,
Синие очи вперяла на Кремль Московии.
Молодость – прочь! – не сокровище. Погружена
В пропасть ума, нарушавшим чужие границы.
Всем оборванцам отныне и вечно – жена,
Душу меняла на трон у лихих проходимцев…
2
Тише, полячка, погубит гордыня тебя,
Слышишь, Марина, смени по дороге коня!
Власть незаконная только имеет крыло,
Тяжесть короны навеки сломает его.
Руки – две трепетных птицы в мерцанье свечи,
Мысли, что обруч вкруг лба, на пороге ночи, –
Знала ли ты, как грубы и страшны топоры
Темной Московии – взятой обманом страны?
Все потеряешь, шагнув за последний предел,
Ева без рая, презревшая женский удел…
3
Вон над Кремлем –
Стая ворон:
Черным крылом,
Страшным судом.
Будет летать,
Очи клевать,
Благо пожива
Нынче так жирна!
Срублено – тыщи,
Ты и не сыщешь
Здесь никого…
4
– Сколько перстней в тонкой оправе!
– Форму руки, губ ли опальных
Не перепутаешь. Спит и не слышит
Всея Руси самозванка – Марина Мнишек.
* * *
– Мне будет плохо без тебя!
Сухого горла хрип:
– Мне тоже…
– Мой бедный брат, кругла земля,
Но встрече это не поможет.
– Остался бы, куда спешить –
У нас всемирная бездомность,
Нам бремя времени изжить
Помогут окрики бессонниц.
…У поцелуя – воска вкус,
Глаза – обрыв в зеленый омут:
– Скажи друзьям, что я вернусь,
Когда меня однажды вспомнят.
Найди в тетрадях дневники
И дом, где жил я летом,
А в нем – безбытности штрихи
И окна голубого цвета.
Еще скажи им всем, что я…
– Как ширится воды граница!
Я все скажу им за тебя,
Мой брат. Ведь ты – не возвратишься…
Среднерусский городок
В дымке садов, тополях и крапиве,
В тиши предутренних снов
Колос ячменный на середине
Русских земель и ветров.
Шелковый, мягкий, как лист лопушиный,
Город глухой тишины,
В нем на рассвете, под крик петушиный
Рвутся, как ниточки, сны.
Стекла, как кроткие взоры оленьи,
Скорбные взгляды с икон
Смотрят с испугом на новое племя
Из почерневших окон.
Вписано «о» даже в вогнутость улиц,
В кружево над крыльцом,
Кажется, это века обернулись
Светлым блестящим кольцом.
Коркой ржаною разбухла дорога,
Чавкает глинистый хлеб.
Время засолено в кадке. До срока.
До перелома судеб.
* * *
Одинокий, как старый волк,
Не погладишь лесного зверя –
От такого и шерсти клок
Обернется двойной потерей.
А глаза – все пески пустынь,
Суховеи и степи волчьи,
Взгляд их так безнадежно стыл
И затравлен, как стаей гончих.
О, не странник, среди огней
Волчий вой – провозвестник блуда,
Не пропавший в морях Эней,
Целовальник скупой – Иуда.
Так расчетлив жестокий дух:
Мех разнежит, да клык осадит,
За тобою, как кровь, испуг
Ржавой кровью струится сзади.
Шкура в шрамах – рассвету в масть
Кроет мускул борьбы и бега,
Незаконную – хищник! – власть
И полночное зло набега.
Не приручишь – один, как мир.
Но укусом догнавшей правды:
Равносущен ему, кто сир
И неистов, как меч Роланда.
* * *
Весенние зябкие холода,
Разодран воздух зеленым взрывом,
Томятся сонные дерева
В ладонях ветра, как струны лиры.
В тугих бутонах хранят белизну
Японские вишни в немом волненье,
Тягуч и влажен щебечущий звук,
А жесты неловки, как туши тюленей.
Мы бредим и бродим в зеленом раю
И воздуха кружку пускаем по кругу,
Из птичьего горла живую струю
Радостной песни вдруг ловим на губы.
Холодный резец заостряет черты,
Но мы говорим и живем безрассудней
Под тонким покровом дневной синевы,
На шкуре асфальтовой зреющих будней.
* * *
Перебирать, как волосы, слова,
Вдыхая запах тонкий и обманный.
Любви едва начатая глава
За белый лист уводит следом санным.
Туда, где в невозможном далеке
Созвездия, кометы и болиды,
Где параллельные – рука в руке –
Миры влюбленных – вопреки Евклиду.
* * *
Так странны Вы, как блики серебра,
И темны, как его происхожденье,
Чуть дальше от меня, чем весь Евфрат
И арамеев прошлые движенья.
Фонарный свет разбавлен октябрем,
Его туман не разрешит загадок –
Что ищет под сегодняшним дождем
Рахиль навек утративший Иаков?
Кочевники – и врозь дороги нам,
Но только час: покой, простор, неспешность.
В них светлою водою Иордан
Поит сестру забывчивую – нежность.
* * *
До осени сложили чемоданы,
Послушайте – еще звучит мотив
Малейшего, незримого органа
Раскрытых душ, не знающих пути.
До просини. На простыне небесной,
До робких слез за утренним окном,
Пока не лязгнет стылое железо,
Оставив наше лето – за замком.
Мы встретимся. Но скорости иные
Нас понесут по рельсовым лучам
До осени. В каком еще разливе
