Черное дерево

– Хочешь, чтобы пса доставили сюда?

– Мне бы очень хотелось… – с надеждой ответила я.

Присутствие Рико будет радовать меня, у меня появится компания; я не буду чувствовать себя такой одинокой и напуганной. Я представила, что смогу его обнимать, гулять с ним. А как чудесно бегать с ним по пляжу, купаться в море.

Впервые с тех пор, как меня сюда привезли, я почувствовала что-то вроде надежды.

Маркус пристально посмотрел мне в лицо; он наверняка заметил, какой радостью загорелись мои глаза. И, конечно же, тут же воспользовался ситуацией.

– Я распоряжусь, чтобы его привезли, – кивнул он, ставя на стол пустую чашку. – Но с условием…

Я понимала, что за этой милостью кроется какая-то подлость.

– Чего ты хочешь? – спросила я.

– Перемирия.

Я глубоко вздохнула, пытаясь привести в порядок мысли.

– Если позволишь, твое пребывание здесь будет приятным, обещаю. Но взамен ты должна будешь проводить время со мной. Каждый вечер ты будешь ужинать со мной в столовой и надевать одежду, которую я купил для тебя; зато днем можешь носить все, что захочешь, даже ходить босиком, меня это не волнует. Но все вечера – мои.

Получить Рико в обмен на совместные ужины… Честно говоря, я не верила, что есть другие варианты. Но это все равно не делало меня вещью – тем более его вещью. Сердце сжалось при мысли о Рико, но я судорожно вздохнула и ответила:

– Я не буду твоей ни днем, ни вечером.

Маркус, казалось, не удивился такому ответу; более того, он как будто именно этого и ждал.

– Будешь… И раньше, чем думаешь, – уверенно добавил он не моргнув глазом. – А сейчас – ешь.

Давясь, я пыталась доесть яичницу, потому что кусок не лез в горло. Закончив завтракать, я допила кофе и встала из-за стола.

– Через полчаса я хочу видеть тебя в своем кабинете, – объявил он.

Ответа он дожидаться не стал. Развернулся и вышел через кухонную дверь.

Я осталась одна, уставившись в тарелку с полусъеденной яичницей, но стоило только подумать, что мне предстоит оказаться с Маркусом наедине, как меня чуть не вывернуло.

Его кабинет находился на втором этаже. Дверь выходила в холл, из гигантского окна которой открывался чудесный вид на сад.

Я невольно залюбовалась великолепным пейзажем, хоть и старалась возненавидеть все, что принадлежало Маркусу.

Я постучала, тут же последовало приглашение войти. Он сидел за письменным столом из светлого дерева. Слева стоял диван с белой обивкой и маленький журнальный столик, а справа – внушительный книжный шкаф. Я едва сдержалась, чтобы не подойти посмотреть книги, пробежаться пальцами по корешкам, вдохнуть запах старой бумаги. Но лишь молча застыла в ожидании.

Маркус поднялся, обошел вокруг стола и оперся на него. Он встал прямо напротив меня.

– Думаю, тебе пора узнать, кто хотел убить тебя и почему, – начал он без обиняков.

– Я и так это знаю, – перебила я, не желая в очередной раз обсуждать эту историю.

Маркус удивленно посмотрел на меня.

– Не думаю, что ты понимаешь…

– Вы наркоторговцы, – сказала я, невольно поморщившись, потому что это слово вызывало у меня величайшее отвращение.

Маркус испытующе уставился на меня. Прошло то ли несколько секунд, то ли минут.

– Кто…

Я не ответила, и в его глазах вспыхнула нескрываемая ярость.

– Это Себастьян тебе сказал, ведь так?

Услышав имя, я похолодела, но постаралась, чтобы он этого не заметил. Я не знала, повлечет ли это за собой какие-то проблемы или нет, но не хотела, чтобы Маркус заподозрил, как взволновало меня одно лишь упоминание о Себастьяне.

– Нетрудно было прийти к такому выводу, – соврала я. В глубине души я боялась за Себастьяна и не хотела, чтобы с ним что-то случилось, да еще по моей вине. – Он просто это подтвердил.

– Что именно?

– Что мой отец торгует наркотиками. Что кто-то попытался перехватить один из его каналов, и это привело к стычке с врагами.

Маркус направился ко мне.

– Ну что ж, логичные выводы, хоть и слишком поспешные. А что сказал Себастьян обо мне? – добавил он, остановившись в метре от меня.

Синие глаза испытующе смотрели в мои.

– Что у тебя достаточно власти, чтобы противостоять русской мафии, которая пыталась меня убить.

Маркус улыбнулся.

– Русская мафия… Русская мафия – это я, крошка, – произнес он, поднимая руку и убирая за ухо прядь моих волос. – Эти говнюки больше ничего не сделают, когда ты здесь, и пока… – Хотелось залепить ему пощечину, но я понимала, что лучше сдержаться. – Пока я не покончу с ними, а я это сделаю, поверь, ты останешься здесь, под моей крышей и под моей защитой.

– И долго ты собираешься меня здесь держать? – спросила я, не в силах скрыть едкой иронии.

Маркус снова улыбнулся.

– Ты так спешишь убраться отсюда?

– Больше, чем ты можешь себе представить.

Он погладил меня по щеке. Я зажмурилась, стараясь не показывать, насколько мне неприятно его прикосновение.

– Ты же понимаешь, что я это делаю ради тебя, верно?

От этих слов мои глаза невольно распахнулись. Он выглядел рассерженным, но держал себя в руках.

– Я тебя об этом не просила.

– Это неважно… Вопрос в том, что я никогда ничего не делаю, не попросив чего-то взамен… – Когда он приблизился ко мне, я напряглась. – Нет, не бойся, я не поставлю тебя на колени и не заставлю мне отсосать; я только хочу знать, чего стоит девушка вроде тебя…

– Ты омерзителен, – процедила я сквозь зубы, изо всех сил стараясь казаться невозмутимой, хотя внутри все дрожало и кипело…

Маркус посмотрел на мои губы, а потом заглянул в глаза.

– Я хочу тебя насовсем, Марфиль, – сказал он, поднимая руку и поглаживая меня по плечу. – Я хочу, чтобы ты была со мной всегда, когда понадобится… Чтобы все сдохли от зависти, увидев тебя рядом со мной… Чтобы я мог прикасаться к тебе, баловать тебя, любоваться тобой… – добавил он, похотливо глядя на меня.

Моя рука метнулась к его щеке, но он перехватил ее прежде, чем я успела понять, что делаю.

– Даже не пытайся добраться до меня, принцесса, – спокойно сказал он. Мои глаза наполнились слезами, оставалось лишь тайком утереть их, чтобы ни одна слеза не пролилась на виду у этого сукина сына.

– Мы будем продвигаться шаг за шагом, и я не потребую ничего такого, чего ты сама не захочешь.

Мне хотелось оттолкнуть его, ударить, причинить ему боль, применить все свои скудные умения в самообороне, изуродовать его смазливое лицо, но у меня хватило смелости только на одну фразу:

– Я хочу уехать.

Маркус отошел от меня, вернулся за стол и уселся на прежнее место.

– Это единственное, чего я не могу тебе позволить. Увидимся за ужином, – добавил он, уставившись в монитор.

Я застыла, обдумывая его слова.

«О боже… – повторяла я про себя. – Во что я вляпалась?»

Весь день я просидела, закрывшись в своей комнате. Я не хотела ни с кем разговаривать, не хотела ничего есть, не хотела встречаться с ним.

Поднявшись в свою комнату после встречи с Маркусом, я убедилась, что, как он и обещал, на стене уже висело новое зеркало. Массивная металлическая рама так манила запустить в зеркало чем-нибудь увесистым.

Я слишком поздно поняла, что разбить мобильный телефон было самой страшной ошибкой. В нем были все мои контакты, некоторые я, конечно, помнила, но далеко не все… Мне не хотелось даже думать о том, что нет возможности позвонить человеку, которого не хотела называть по имени.

Номер Себастьяна и единственное средство связи с ним исчезли, как исчезли осколки зеркала.

Когда я это осознала, сердце бешено заколотилось в груди. Кому я позвоню, если мне будет угрожать опасность? То, что разбитый телефон не заменили сразу, как зеркало, означало, что мне придется заслужить возможность иметь мобильник в своем распоряжении.

Время тянулось медленно, а я все думала о Тами, и неизвестность не давала сомкнуть глаз. Телевизор в углу работал постоянно, но меня интересовали только вечерние новости.

Рутину ничегонеделания прервало появление горничной, с которой я до сих пор еще не встречалась.

Она была довольно молода: видимо, не больше двадцати пяти, светлые волосы красиво сочетались с небесно-голубыми глазами. Когда она вошла, я лениво скользнула по ней взглядом.

Я выпрямилась, увидев, что она смотрит на меня, не говоря ни слова.

– Ты чего-то хотела? – спросила я спустя несколько бесконечно неловких секунд.

Она оглянулась на дверь, а затем посмотрела на меня, с силой сжав руки.

– Я не должна была приходить сюда…

Я невольно напряглась, почувствовав страх в ее голосе.

– Как тебя зовут? – спросила я, стараясь казаться спокойной.

– Ника, – ответила она, впервые посмотрев мне в глаза.

– Приятно познакомиться, Ника, – ответила я, садясь на край постели. – А я Марфиль. Почему ты не должна была приходить сюда?

Она вновь покосилась на дверь, а когда повернулась ко мне, ее лицо исказилось от страха и ненависти.

– Не верьте ничему, что он вам говорит, мисс, – заявила она, приближаясь. – Он со всеми так себя ведет… Поначалу хозяин всегда очарователен, но потом…

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок.

– Со всеми? – переспросила я. – Что ты имеешь в виду?

– Хозяин любит красивых женщин… – прошептала она. – Но скоро он устанет от вас, и переключится на другую. Не верьте его обещаниям.

Я глубоко вздохнула.

– Меня не интересуют никакие обещания Маркуса Козела. Уж поверь, Ника.

Она растерянно заморгала.

– Разве не он привез вас сюда? – спросила она.

– Я здесь, потому что они с моим отцом хорошие друзья.

От этих слов лицо ее внезапно изменилось, и на нем отразился ужас.

– О Боже, простите! Мне так жаль! Я же не знала… Я думала… – отчаянно бормотала она. – Прошу вас, не говорите мистеру Козелу, что я сказала о нем. Пожалуйста, не говорите!

Я встала и подошла к ней. Взяла ее руки в свои и заглянула в небесно-голубые глаза.

Она была очень красива – из тех девушек, что кажутся хрупкими, прелестными и невинными, с большими выразительными глазами… Типичная жертва таких, как Маркус.

Интересно, во мне он тоже видит такую жертву?

– Я ненавижу его, Ника, – сказала я не моргнув глазом, давая понять, что говорю совершенно серьезно. – Я здесь лишь потому, что у меня нет другого выхода, понимаешь?

– Но… Если ваш отец и мистер Козел…

– Мой отец и есть форменный козел! – сплюнула я сквозь зубы. – Мой отец нуждается в помощи Маркуса, и я здесь вовсе не потому, что хотела сюда приехать.

Ника растерянно заморгала и, похоже, посмотрела на меня совершенно другими глазами.

– Так вы не влюблены в него? – спросила она.

Я едва сдержалась, чтобы не рассмеяться.

– Даже в самых кошмарных снах не могу такого представить.

Нике, видимо, стало легче от моего признания. Она так трогательно беспокоилась за меня, хоть и совершенно не знала.

– Рада это слышать, мисс, – произнесла она с улыбкой. – Можете обращаться ко мне всякий раз, когда вам что-то понадобится, хорошо? Все что угодно…

Я взвесила ее слова и порадовалась, что у меня есть союзница под этой крышей.

– Вам нужно отдохнуть, – добавила она, глядя на темные круги у меня под глазами. – Хозяину не понравится, если вы за ужином будете выглядеть усталой…

– Я не приняла его предложение поужинать, – убежденно ответила я.

– Вы… Вам следовало его принять. Не стоит его сердить…

Ее глаза на миг потемнели, и у меня по коже поползли мурашки. Что бы Маркус ни сделал с ней, было ясно – это оставило в ее душе глубокий след.

Ника ушла, а я с трудом не последовала своему желанию придвинуть диван к двери. Мысль о том, что в любую минуту может войти Маркус, приводила меня в ужас. Но еще хуже было знать, что придется платить по счетам. Да, Маркус защищает меня, но какую цену он за это потребует?

Настал час ужина. В душе боролись две Марфиль; одна хотела оставаться независимой, какой всегда была, а другая понимала, что сейчас самое главное выжить; одна не хотела одеваться и спускаться к ужину, чувствуя себя ценным экспонатом в коллекции Маркуса, а другая понимала, что другие варианты намного хуже.

Я закрыла глаза и вновь увидела перед собой взгляд Ники.

«Не стоит его сердить», – прозвучал у меня в голове ее голос.

Я надела платье и спустилась к ужину.

3

Марфиль

На следующее утро случилось нечто такое, что невольно подняло мне настроение. Я завтракала одна в столовой, обдумывая свое вчерашнее решение, когда услышала собачий лай.

В первую секунду я застыла; затем вскочила со стула и бросилась к двери. Там, рядом с Маркусом, державшим его на черном кожаном поводке, сидел Рико. При виде меня он запрыгал как безумный, резко дернулся, и поводок упал на пол. Пес пулей бросился ко мне.

Я не смогла сдержать слез. Схватила его на руки, и он беспокойно заерзал, облизывая мне лицо, руки и все, до чего смог дотянуться.

– Не хочешь меня поблагодарить? – спросил Маркус, скрестив на груди руки и наблюдая за этой сценой.

Я поднялась, в то время как Рико носился вокруг, истошно лая и пытаясь перегрызть поводок. Мне было неловко смотреть на Маркуса. Увы, я убедилась, что он всегда знает, от чего я не смогу отказаться. Он был настолько уверен, что заранее послал за Рико.

– Спасибо, – сухо произнесла я.

– Что ты думаешь насчет того, чтобы поужинать сегодня вне дома? – Видимо, он понял по моему лицу, что это предложение меня не слишком обрадовало, поскольку продолжил, не дав мне вставить и слова: – Мы договорились, помнишь?

Это была правда, но в мои планы не входило ужинать с ним вне дома… Слишком похоже на свидание.

– Сегодня вечером? – уточнила я.

– Я зарезервирую столик, – просто ответил он.

Я посмотрела на Рико, невольно вспомнив о Себастьяне.

Как он намерен поступить? О чем он думал до сих пор? Неужели именно Себастьяна Маркус послал за Рико?

Остаток дня я провела на пляже вместе с Рико. Впервые я вышла из дома и тут же поняла, сколько денег потратил Маркус на мою защиту. Весь вечер меня сопровождали пятеро телохранителей; пока я загорала, играла с Рико, плавала и бродила по пляжу, пять пар глаз неотступно следили за мной.

Я провела на пляже несколько часов, стараясь не думать о том, что меня ждет вечером и чем этот вечер может закончиться. Обычный ужин с Маркусом мог оказаться намного опаснее любого убийцы.

Пока мы с Рико носились по пляжу, в моей комнате уже приготовили ванну. А когда я из нее вылезла, меня ждали две горничные, которые должны были помочь одеться для сегодняшнего вечера.

Я попросила их, чтобы они позволили мне самой выбрать одежду.

Всеми фибрами души я жаждала вернуть свой мобильный телефон, и Маркус, исполняющий все прочие мои капризы, конечно, это понимал. Он отнюдь не был дураком и таким образом добился того, чего хотел: изолировать меня от мира. Поэтому я очень обрадовалась, когда ко мне пришла Ника, чтобы помочь причесаться.

– Ника, могу я попросить тебя об одном одолжении? – спросила я, сидя перед зеркалом.

– Конечно, все, что захочешь, – сказала она, немного запнувшись, прежде чем перейти на ты.

– Телефон.

Она одолжила мне его без колебаний, и я, не медля ни секунды, набрала номер Лайама, который помнила наизусть, и убедилась, что Тами уже выписали из больницы.

– Родители хотели увезти ее в Лондон, – сказал Лайам, после того как я в пятый раз повторила, что все в порядке, умалчивая, естественно, обо всем, что имело отношение к отцу и к Маркусу.

Я объяснила, что отец задолжал каким-то бандитам, и из-за этого меня пытались убить. Но не сказала о наркоторговле, потому что не хотела волновать его. А кроме того, чем меньше они с Тами знают, тем лучше.

– А что говорит по этому поводу Тами? – спросила я.

Лайам раздраженно фыркнул.

– Она не знает, что делать. Растеряна и напугана случившимся… – Лайам прервался, и мне пришлось напрячь слух, чтобы убедиться, что он по-прежнему по ту сторону линии. – Она мне очень нравится, Марфиль, – сообщил он таким тоном, словно признавался в убийстве. – Девчонка проникла мне в самую душу, и мне уж точно не хочется, чтобы она оказалась на другом краю света…

Я растерянно заморгала, не в силах поверить услышанному.

Лайам влюблен в Тами?

– Тами никогда не хотела жить в Лондоне, она ненавидела это место…

– Ее отец делает все возможное, чтобы увезти ее… Кое-что от меня ускользает, Марфиль. Тами не хочет говорить мне об этом ни под каким видом… Может быть, ты что-нибудь знаешь? Знаешь, почему она так замыкается, когда я пытаюсь с ней сблизиться?

Никогда я не слышала такой безнадежности в голосе Лайама.

– Тами очень сдержанная… – начала я, но он тут же меня перебил.

– Она ведет себя неразумно! – выкрикнул он с такой силой, что я подскочила. – Представляешь, она даже не позволяет навестить ее! Черт возьми, Марфиль, я видел, как она лежала на полу, истекая кровью, и, клянусь Богом, никогда в жизни мне не было так страшно, как в тот день!..

– Успокойся, Лайам, хорошо? – сказала я, усаживаясь на пол и глядя в окно. – Ты должен набраться терпения… А кроме того, не обижайся, но… Тами чувствует что-то к тебе?

Я должна была спросить… Несмотря на то что сама замечала перемены в Тами, которая в последние месяцы стала уделять Лайаму намного больше внимания, я все же сомневалась, что она испытывает к нему такие же чувства, как он к ней.

У них же нет ничего общего!

– Да она накинулась на меня перед тем, как в нее выстрелили!

Я ошеломленно распахнула глаза.

– Тами?..

– Ну, хорошо, может быть, это я на нее накинулся, но, уверяю тебя, она ответила на поцелуй… а теперь даже видеть меня не хочет. Она говорит, что не готова быть с человеком вроде меня, что я никогда не смогу ее понять и слишком брутален для нее… Что это значит?

– Лайам, – прервала я его тираду, – ты ничего не добьешься, если будешь давить на нее. Если ты ей нравишься, нужно дать ей время… Она сама должна сделать шаг навстречу.

– Это еще как понять?

Я закатила глаза.

– Ты должен набраться терпения. Ты привык получать все, что хочешь, при помощи одной лишь улыбки, но с Тами придется изменить стратегию… по крайней мере, мне так кажется.

– Знаешь что? – сказал он со злостью. – Пошло оно все в задницу! Ее хотят увезти в Лондон? Скатертью дорожка! Она ведет себя, как маленькая девочка, которая даже не имеет смелости признаться, что я ей нравлюсь…

Мне хотелось что-то ответить, рассказать, какая Тами необыкновенная, спокойная, нежная и очень сдержанная в отношениях с парнями, но он уже отключился.

Я недоверчиво посмотрела на экран.

– Иногда ты бываешь таким идиотом, Лайам.

Я вернула телефон Нике и пошла в гардеробную, чтобы переодеться к встрече со своим демоном. Я выбрала простое черное платье с круглым вырезом и босоножки того же цвета на высоком каблуке. Я не хотела, чтобы он думал, будто бы я наряжаюсь для него; даже напротив: чем очевиднее, что я его ненавижу, тем лучше. Затем я собрала волосы в обычный узел и даже не накрасилась.

Когда я спустилась вместе со скачущим по пятам Рико, Маркуса нигде не было. Войдя в гостиную, я увидела его сидящим на диване с бокалом виски в руке. В пепельнице на столе лежал затушенный окурок. При моем появлении в глазах Маркуса зажегся странный блеск, и он встал.

– Машина ждет, – сказал он, пройдя мимо меня к выходу.

Я молча последовала за ним и, устроившись на переднем сиденье черного «Феррари», услышала как Маркус глубоко вздохнул. Я посмотрела на него. Глаза закрыты. Казалось, его мысли где-то далеко.

Он завел двигатель, и мы двинулись в противоположную морю сторону.

Я чувствовала себя неловко. Я предпочла бы оказаться где угодно, только не здесь.

– Чего бы тебе хотелось на ужин?

Я уже привыкла к тишине и от неожиданного вопроса вздрогнула.

– Мне все равно, – ответила я, глядя в окно.

Разве он не сказал, что собирается зарезервировать стол?

– «Мне все равно» – это не ответ, – спокойно произнес он, глядя на дорогу.

– Выбирай сам, – ответила я, пожимая плечами.

Я увидела, как на его губах появилась улыбка.

– Сказать по правде, я бы съел тебя, Марфиль, – сказал он, покосившись на меня, прежде чем снова переключиться на дорогу, – но, боюсь, тебе это не слишком понравится, – добавил он, посмотрев, как я гордо выпрямилась на сиденье автомобиля. – Можешь мне не верить, но я стараюсь.

Мне было все равно, старается он или нет… Если бы это зависело от меня, я бы даже не взглянула в его сторону.

Когда мы вошли в элегантный японский ресторан с черными столиками и интенсивно-красными креслами, я поняла, что под внешним спокойствием и показным дружелюбием скрывается все тот же монстр, пытавшийся меня изнасиловать.

Нас проводили к столику, стоящему отдельно от остальных. Я заметила, что к Маркусу здесь относились так, словно он был по меньшей мере королем какого-то европейского государства. Официанты бросили все дела, чтобы подойти к столику и обслужить нас с преувеличенной почтительностью.

– Вина? – спросил он, изучив карту вин.

Мы решили заказать суши, хотя я была уверена, что ком, застрявший у меня в горле с той минуты, когда меня сюда привезли, не позволит мне проглотить ни кусочка.

Я кивнула.

Если уж мне приходится ужинать с ним, лучше выпить, но не напиваться.

– Скоро твой день рождения, – сказал он, когда нам принесли вино и поднос с суши.

– Откуда ты, черт возьми, знаешь, когда у меня день рождения?

– Тебе исполняется двадцать один, ведь так?

Я молча кивнула, поднося бокал к губам.

– Важная дата… Желаешь что-нибудь особенное?

– Уехать домой, – решительно ответила я.

Маркус так и не донес бокал до рта, поставил его на столик.

– Сейчас это невозможно, – пояснил он, пристально глядя на меня. – Я буду рад устроить для тебя праздник, или ты мне не веришь?

Я хотела что-нибудь ответить, но он продолжил прежде, чем я успела произнести хоть слово.

– Ты можешь пригласить кого пожелаешь…

Он что, и вправду думает, что сможет привезти сюда того, кто действительно для меня важен?

– Я ничего не хочу, – повторила я, тоном давая понять, что это не предмет торга.

Маркус с такой силой грохнул бокалом об стол, что стекло лишь чудом не разлетелось на кусочки.

– Когда мы познакомились, ты все время улыбалась. Я тогда сказал себе, что это редкость, чтобы красивая девушка была еще и обаятельной, но, несомненно, когда доходит до разрушения стереотипов, принцесса, ты становишься королевой… Все это была ложь?

Я с силой сжала губы. Он смеет называть меня притворщицей?

– Полагаю, у меня пропало всякое желание быть очаровательной после того, как ты попытался меня изнасиловать в моем собственном доме, – спокойно ответила я, обхватив себя за плечи. – Прости, если я оказалась не такой, как ты ожидал.

Маркус принял мою отповедь с поразительной стойкостью.

– Что мне сделать, чтобы ты наконец меня простила? Ты поверишь, если я скажу, что сожалею о том, что, по твоим словам, собирался сделать? Поверишь, если я скажу, что даже не думал ни о чем настолько радикальном, как ты говоришь? Поверишь, если…

– Нет, – перебила его я. – Не поверю.

Несколько мгновений Маркус пристально смотрел на меня.

– Я не привык, чтобы женщины мне отказывали, – предупредил он, поглаживая пальцем краешек бокала. – Сегодня вечером мне так хотелось коснуться тебя, поцеловать… А ты сказала «нет».

Я молчала, затаив дыхание.

– Мои чувства к тебе, я никогда не испытывал ничего подобного ни к одной девушке. Ты сломала все мои планы, Марфиль, я не мог предположить, что ты меня отвергнешь. Я по-прежнему не понимаю – почему, но могу помочь тебе не наступить на те же грабли.

Как можно быть настолько лживым? Он и правда думает, что я ему поверю? После того, что он отмочил в том ресторане в Нью-Йорке?

– Я понимаю, мне порой трудно обуздать свой гнев…

Мне почти удалось сдержать смех. Почти, потому что смешок все же сорвался с губ.

– Ты чуть не сломал мне два пальца.

– И попросил за это прощения! – выкрикнул он так, что несколько человек, сидевших за соседними столиками, обернулись в нашу сторону.

Мое сердце замерло. Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.

«Спокойно, Марфиль», – прошептал внутренний голос.

Маркус на миг прикрыл глаза.

– Я лишь прошу дать мне еще один шанс.

Я ничего не ответила, и тогда он протянул руку через стол и нежно сжал мою ладонь. Его пальцы ласкали мои – те самые пальцы, которые совсем недавно причинили мне боль.

«Делай все, что он говорит…» – вновь прозвучал у меня в голове голос Себастьяна.

– Так ты дашь мне его, принцесса? – с надеждой спросил он.

С трудом сглотнув, я медленно кивнула.