скачать книгу бесплатно
– Ну как тебе сказать…Ты же видела его. Молод, красив и умен, как сам черт. По нему тайно вздыхает добрая половина всего женского коллектива нашей клиники. В тридцать три уже карьера такая успешная. Заведующий реанимации, востребован. А внешность какая…Брутал. Красавчик. Тут трудно устоять.
Прикусываю губу.
– А он что? Пользуется этим?
– Да ему плевать, в том то и дело. Я же говорю, он как кот. Дрессировке вообще не поддается, да и характер. Чисто врачебный. К такому так просто не подъедешь. Даже голову не повернет. Вот другое дело Семеров. Вот это тот еще экземпляр, но тоже без вариантов. Я даже не пытаюсь ему понравиться. Ему плевать, хоть и улыбнутся, порой, может так, что аж колени подгибаются.
Прикусываю губу. Мне уже нравится эта медсестра, а точнее, ее долгий язык.
– А он…женат?
– Кто, Кирилл Александрович?
– Да.
– Нет, не женат. Такого попробуй окольцуй, хотя наша Янина драконовна уже давно точит свои коготки.
– Драконовна?
– Нет, вообще, она Сергеевна, но уж больно характерная. Поэтому да, драконовна, но только между нами.
– А она медсестра?
– Нет, Янина Кошилина у нас тоже врач. Хирург-ортопед, притом классный. Одно время даже главной тут была, но потом Климнюк стал заведующим.
Она давно запала на Кирилла Александровича. Ухватилась за него намертво просто. Да и пора ей. Понятно все. Родить она хочет. Ей уже тридцать пять. Часики то тикают.
У них там мутки, и типа все серьезно, так что ты не заглядывайся на него. Занят он. Серьезно, притом.
– Я и не заглядываюсь. Вообще не заглядываюсь.
– Вот и молодец. Это не мое дело. Да и не твое, если честно. Давай. Все уже. Готово.
Наташа собирает все принадлежности, и закручивает бутыльки, а я тяжело вздыхаю.
У Кирилла Александровича, оказывается, женщина есть. И почему это так сильно меня огорчает?
Глава 10
В травматологическом отделении я уже второй день, однако, привыкнуть к этому всему до сих пор не могу. Постоянно кто-то ходит, кто-то орет, и еще эти запахи! Боже, везде медикаменты, и пахнут они, прямо скажем, не розами.
Я очень сильно переживаю за бабулечку. Она одна дома осталась. Надеюсь, ей хоть соседка с продуктами поможет, а то я сейчас даже не доковыляю домой. В последнее время бабушка почти не выходит из дома, и часто пьет таблетки от давления, но я надеюсь, что она все же поправиться.
Благо, Климнюк вчера позволил ей на домашний. Мобильного у бабушки нет, да и не хотела она его никогда. По словам Геннадия Петровича, бабушка моя божий одуванчик. Слышать это от угрюмого пожилого хирурга было странновато, но я ему все же сказала спасибо.
Только сегодня мне удалось забрать вещи, в которых меня привезла скорая. Честно говоря, не густо, всего одни разорванные брюки для тренировки, и тонкая кофточка, но уже что-то. Зато мобильник там был, и я смогла позвонить Надюше.
Она моя подруга с балета. Мы не конкурируем, так как она на год старше, и уже поступила.
Надя обещала мне притащить одежду и еду. Я уже жду не дождусь, когда получу свою пижаму. Сидеть в больничной одежде на казенном постельном белье мне не очень нравиться. От слова совсем.
Нога уже получше, но все еще болит, да и наступать на нее нельзя. Как только я заикнулась об этом, Геннадий Петрович чуть было мне по голове костылем не настучал. Кстати, на костылях я уже учусь ходить! Сегодня впервые прыгаю на них, как подбитый заяц, по палате. Сначала было странно, но потом я как-то приловчилась.
Сегодня понедельник, и в отделении куча людей. Новенькие, старенькие, все с какими-то травмами. Периодически в коридоре ходит Семеров, один раз издалека мельком видела Загорского, но никто из них даже не посмотрел на меня. Совсем. Даже голову не повернули.
Тоже мне. Я так понимаю, там корона у них на голову давит, или что. Может просто много пациентов, и им не до меня.
Честно говоря, мне без разницы. Скорее всего, они просто чертовски заняты, так как на них почти все время хирургические костюмы вместо белых халатов, будто они в операционной живут, ей Богу.
Крепко удерживая костыли в руках, я с трудом открываю дверь палаты, и выглядываю в коридор. Людей много, но и ходить то мне надо. Становится полным инвалидом я еще как-то не планировала.
Мне двигаться нужно, иначе не то, что форму потеряю до поступления, а вообще, забуду, как ходить.
Я ковыляю медленно, согнув в колене свою лапку горемычную, когда вдали коридора замечаю его. Загорский. Точно он. Очень быстро заходит в какую-то палату, а за ним идет…женщина. Чуть ли не бежит, так как шаг у мужчины большой.
Брюнетка. Такая яркая, шикарная даже. Я вижу ее накрашенные глаза даже отсюда. Красивая. Нет, она чертовски просто красивая.
Становится не по себе. Кажется, это и есть драконовна. Янина драконовна, только на дракона она вообще не похожа. Скорее, на богиню Афродиту.
Формы тоже соответствуют. Фигурная. Даже в ее белом халате я замечаю, что у нее большая грудь, тонкая талия и округлая попа. Сама высокая, точно модель.
Что-то мне уже не очень хорошо. У меня тоже фигура красивая, но груди нет такой и близко. Я худенькая и мелкая. Для балета сойдет, но для мужчины пресно. Так бабулечка всегда говорит. Наверное, это, и правда, так.
От увиденного что-то больно сжимается в груди.
Медсестра Наташа, значит, не соврала. Вместе они. Любовь там у них, и все дела.
Да и на что я надеялась? Что такой мужчина, как Кирилл Александрович на меня посмотрит, как на девушку?
Вот дура набитая! Просто бесконечная.
Проковыляв еще пару метров, я решаю не мозолить никому глаза, и просто скрыться в своей берлоге-палате, но резко развернувшись, не замечаю, что полы после меня уже помыты, и просто кулем сваливаюсь на серую плитку.
В тот же миг мою ногу в гипсе пронзает миллионом болезненных иголок.
– Ай, нога!
***
Боже, такого позора я еще в жизни не испытывала. Распластаться посреди коридора больницы на глазах у десятков людей, которым, по-честному, глубоко плевать на тебя.
Но хуже не это. Я упала, и больно ударилась ногой. Она и без того болела у меня, а сейчас так и вовсе кошмар, как болит.
Мои костыли падают вместе со мной, и звонко ударяются о плитку, а я…реву. От шока, боли и, наверное, несправедливости второго падения за три дня.
Все тело враз немеет. Чувствую, как щеки становятся горячими, но плакать не могу. И шевелится, кажется тоже.
– Давай руку.
Кто-то меня с легкостью буквально за шкирку от пола отдирает, и за руку придерживает, но я не понимаю. Что, кто. Что произошло…
– Ляля, посмотри на меня.
Поднимаю взгляд, и вижу напротив ого-го какого высокого врача. С такого расстояния он еще выше кажется. Я ему едва ли до груди достаю и то, если только на носочки встану. Моргаю, высоко задрав голову. Встречаюсь с красивыми зелеными глазами. Его глазами.
– Кирилл Александрович…
Как он подошел ко мне, когда?
Он ведь был на другом конце коридора, или я так долго лежала на полу, что даже не заметила, как Загорский пришел?
– Хватайся за меня. Янин, возьми костыли ее, пожалуйста.
Еще миг, и Загорский подхватывает меня на руки. Прижимает к груди. Он сегодня в синем костюме. Через мощную смуглую шею перекинут стетоскоп.
Я снова тайно вдыхаю его запах, который так нравится мне. Будоражит, волнует очень сильно.
Все еще не до конца понимая, что случилось, я лишь сильнее ухватываюсь за Кирилла Александровича, ощущая его сильные руки, которыми он меня прижимает к себе.
Врач быстро относит меня прямо в мою палату, и укладывает на кровать.
Сглатываю, обхватывая колени руками. От падения меня все еще колотит.
– Спасибо.
– Надо под ноги смотреть.
Грубо и сухо. Сухарь!
– У нас тут не богадельня вообще-то. Лангету могла сломать, и потом снова никто бы не оперировал, все и так заняты.
Это говорит женский голос. Янина. Она тоже зашла следом за нами с Кириллом Александровичем. Вблизи эта женщина еще более красивая. Холеная, я бы сказала. Рядом с такой себя серой мышкой ощущаешь.
– Извините, я случайно.
От волнения лишь всхлипываю. Язык словно заплетается, особенно в присутствии Кирилла Александровича. Блин.
– Куда ты шла? Зачем ковыляешь, если еще не умеешь на костях ходить?
– Кир, я помогу ей. Иди. У тебя операция уже.
Застываю, когда Янина лучезарно улыбается мужчине, источая прямо потоки добра и ласки. Аж неловко как-то становится. Похоже, я тут явно лишняя.
– Под ноги научись смотреть. Я тебе наркоз больше делать не стану.
Холодно, и даже как-то обидно. Бросает, разворачивается, и уходит.
Кажется, я уже ненавижу его.
– Ты у нас Ромашкина?
Голос драконовны, в отличие от ее клички, не жесткий. Напротив, он такой…как вода. Красивый, лилейный, я бы даже сказала.
– Да.
– В моем отделении такие пациенты, как ты, должны по палатам сидеть. Нельзя тебе по коридору ходить после такой операции. Выздоравливай.
Понимая уже, что прозвище ей идеально подходит, я просто офигеваю, когда вижу, как эта красота неописуемая берет мои костыли, и относит их в другой угол от моей кровати. Эта сука ставит их максимально далеко от меня, молча разворачивается, и выходит, хлопнув дверью.
Мои соседки по палате только брови вскидывают вверх от удивления, но после все отворачиваются. Никому до меня нет никакого дела.
Я же сижу, смотрю на все это, и что-то не понимаю.
То ли я дура, и мне это просто показалось, то ли Янина сейчас специально мои костыли закинула подальше, чтобы я, как заяц, прыгала к ним по всей палате?
Зачем? Наверное, я просто что-то не так поняла.
Одного только воспринять не могу. Как Кирилл Александрович может быть с вот этим вот…огнеметущим? Что, реально что-ли?
Похоже, внешность действительно обманчива, хоть мне и далеко, конечно, до нее. Понятно, что мужчины на фигуру смотрят, ну так и у меня есть фигура! И грудь небольшая, и талия тонкая, и ноги. Не от ушей, конечно, но тоже, красивые. Я же балерина, но, наверное, ему более яркие нравятся.
Такие, как Янина. Куда уж мне до нее.
И так обидно в этот момент мне становится. До слез прямо. Сама даже не знаю, почему. Просто мне хотелось, чтобы я в глазах Кирилла Александровича тоже симпатичной была.
Просто хочется мне так. Не знаю, почему.
Глава 11
Сегодня уже среда, и я жду не дождусь Надюшку. В палате душно. Я выхожу в коридор, посидеть. Тут есть что-то вроде угла отдельного с небольшим диванчиком.
Мимо меня проносятся медсестры. Ковыляют больные, но честно говоря, мне нет до них никакого дела, так как вдали коридора я снова замечаю его.
Опять только мельком, но этого тоже хватает, чтобы сердце начало стучать быстрее. Кирилл Александрович возвращается с очередной операции. Даже представить себе не могу, как он вообще живет в таком темпе.
Невольно поправляю волосы. Вдруг он увидит, хотя мужчина даже внимания на меня особо не обращает. Всегда серьезен и строг, брутальный, мужественный.
Я теперь понимаю, почему все медсестры засматриваются на него. Кирилл Александрович очень красив, такой…что у меня внутри все трепещет, когда вижу его. Странная реакция.
У меня такое точно впервые. Так необычно, остро, запретно, опасно. Я знаю, что у него есть женщина, но все равно. Я смотрю на него, и каждый раз, когда встречаю, внутри все переворачивается.
Что касается Семерова, то он чаще бывает в отделении, но заходит только к своим пациентам. На меня вообще не смотрит, словно меня и нет. У него тоже, похоже, характер чисто врачебный, и я уж точно не завидую его жене, хотя, судя по сплетням медсестер, он тоже холост, как и мой…Ну, точнее, не мой конечно. Просто. Как Кирилл Александрович.
– Аа, маська моя!
Оборачиваюсь, и не могу сдержать улыбки.
– Надюшка!
