Прогулка Лимы

Если бы не доспехи, ее грудная клетка проломилась бы, а так Лиму только оглушило. От удара у нее помутилось в глазах и перехватило дыхание. Однако она смогла устоять на ногах, опустившись на колено и упершись одной ладонью в землю. Не выпрямляясь и ничего еще не видя, она метнула вперед копье. Со сдавленным криком кто-то упал.

Зрение начало проясняться, и Лима увидела, что перед ней с копьем в животе, освещенный лунным светом, лежит киборг. Его короткие мощные металлические ноги шевелились, словно стремились куда-то. Покрытые бугристыми мышцами руки обхватили древко копья, но ладони обессиленно скользили по нему. Чуть впереди и сверху послышался шум, девушка отскочила назад и вскинула голову в направлении шума. На нее, прыгая от стены к стене, стремительно спускались три киборга, металлические части их тел блестели в лунном свете.

Достав нож, Лима начала готовиться к атаке, как вдруг рядом появился кто-то еще. Она мгновенно развернулась и без размаха ударила снизу вверх.

Нож вошел киборгу под подбородок и ткнулся острием изнутри в железную макушку. На лице нападавшего застыла маска изумления. Он был так близко от девушки, что она почувствовала исходивший от него запах пота и биосмазки. Лима дернула нож назад и развернулась к новому противнику, одновременно приседая. Вибронож прожужжал у нее над головой. Она с силой толкнула киборга обеими руками.

Краем глаза она уловила движение – враги заходили ей за спину. В следующую секунду сильнейший удар сзади впечатал ее в стену, а второй – по голове, выбил из нее сознание, и она медленно сползла на землю.

Глава 6

Облаченный в боевые доспехи десантник, неся шлем под мышкой, прошел на обзорную палубу и обнулил визуальное экранирование. ПТ-пространство ударило ему по глазам черными всполохами на сочном красном фоне, и у десантника слегка закружилась голова. Переборов себя, он не стал включать защиту снова. Многие не переносят вида, открывающегося на экранах, когда корабль идет в пространстве Пяточкина – Талова. Ему же, наоборот, становилось как-то спокойнее, мысли приходили в порядок, плохое настроение, если таковое присутствовало в этот момент, улетучивалось, в теле возникала некая легкость и расслабленность. Состояние, которое он испытывал в моменты, когда наблюдал узоры ПТ-пространства, можно было сравнить с медитацией. По возможности капитан всегда перед высадкой старался побывать на обзорной палубе и посмотреть на окружающий корабль иной мир. Это был по-настоящему ИНОЙ мир, в отличие от мира Хозяев, который был хоть и другим, но реальным, пришедшие из него существа были живыми, их можно было коснуться, потрогать, и, он очень надеялся, убить. Этот же был одинаково чужд как людям, так и чужим и одинаково смертелен для всех. Но все-таки он любил это чуждое, непонятное, неощутимое нечто.

Вот и сейчас, за полчаса до прибытия Сэм Кочетов стоял и смотрел, как на кровавом месиве вспыхивает черное пламя и растекается дрожащим маревом, истончаясь и разрываясь, чтобы исчезнуть под красным покрывалом и снова вспыхнуть. Зрелище завораживало, глаз никак не мог оценить расстояние до казавшегося близким и одновременно далеким красного нечто. Свет чужого мира отражался на грубой поверхности доспехов и оружии. Сэм понимал, что это всего лишь его вымысел, но ему казалось, что этот свет словно подпитывал его энергией и силой, и десантник старался впитать в себя как можно больше этого дара, пусть и вымышленного.

Сейчас даже о врагах он думал спокойно и отрешенно, словно они лишь мелкое недоразумение, неприятность, неизбежная, но проходящая со временем, а не чудовища, почти непобедимые, не знающие жалости и сомнений.

– Прекрасное зрелище, – оборвал мысли Сэма раздавшийся сбоку голос.

Рядом, заложив руки за спину и устремив взгляд вперед, стоял капитан корабля. Находясь на борту, десантник обязан был подчиняться его приказам, но сейчас ему не задали прямого вопроса, и он не стал отвечать, а отвернулся и снова предался созерцанию мира за бортом. Правда, настроение было уже немного не то, и десантник, слегка раздраженный, снова повернулся к нарушившему его настрой космолетчику.

– Вы хотите мне что-то сказать?

Чуть помедлив, капитан корабля повернулся к нему.

– Знаете, вчера у моей жены был день рождения.

Десантник выжидающе смотрел на него.

– Я понимаю, что вам это безразлично, да, в общем-то, и не должно быть по-другому, – продолжил капитан и вздохнул, снова повернувшись к экрану. – Мы всегда отмечали с ней этот день, выпивая бутылочку хорошего вина и выкуривая по сигаре. Я вышел в космос задолго до того, как началось все это. Приходя из рейса, я рассказывал Вике, как красиво ПТ-пространство, какие дивные закаты на Турне, показывал снимки каменных истуканов на Большой Вятке… Она так хотела увидеть все это своими глазами и упрашивала взять ее с собой. У нее был неугомонный характер. – Капитан улыбнулся сам себе. – Провинциальная девчонка с колониальной планеты, но такая яркая, полная жизни и радости… и однажды я согласился. – Капитан закусил губу и задумался, словно не зная, как продолжить. – Это был ее день рождения, я решил сделать ей подарок. Знаете, ей тоже нравилось вот так стоять тут и смотреть, убрав экранирование. Она приходила сюда каждый день, пока мы были в полете, все пятнадцать дней.

Красные сполохи делали лицо капитана угрюмым и старым, хотя на вид ему было не больше сорока физических лет.

– Когда корабль вышел в пространство Пилона Шесть, нас встретил огонь пушек орбитальной обороны, – Капитан пожевал губу. – Мы не знали, что Хозяева добрались сюда. Нас здорово потрепали тогда, но мы смогли уйти. У меня был толковый старпом, да, очень толковый парень. Его звали Айван. Если бы не он, мы не дошли бы обратно домой, сейчас он командир эскадры и теперь уже он командует мной.

Капитан продолжал свой монолог, его глаза словно потускнели от всплывающих воспоминаний, в голосе почти не было эмоций.

– При попадании в нас снарядов отсеки автоматически заблокировались аварийными переборками, и с ними прервалась всякая связь. Лишь придя в доки, мы смогли оценить повреждения и подсчитать погибших. Вика была в момент атаки в нашей каюте… Пассажирский отсек был снесен начисто, я даже не смог похоронить ее.

Повисло тягостное молчание. На скулах капитан играли желваки.

Сэм ничего не говорил, за последнее время ему часто приходилось слышать такие истории, и он знал, что никакие слова капитану не нужны.

– Я сейчас хорошенько угощу их тактическими зарядами, расчищая тебе площадку для приземления, правда, на многое не рассчитывай. – Капитан повернулся к десантнику и добавил обыденным тоном, словно ничего не рассказывал только что. – У меня же не крейсер, а обычный торговый грузовик, просто переделанный под десантный корабль. У них есть противокосмическая оборона, хоть и не очень мощная, но моему кораблику хватит и этого. А ты уж постарайся там, внизу. Передай привет от моей Вики и от меня лично. Хорошо?

Десантник посмотрел в глаза капитану и кивнул:

– Обязательно передам.

Капитан хлопнул Сэма по бронированному плечу.

– Удачи, сынок, – повернулся и вышел с обзорной палубы.

Ему навстречу попался быстро идущий солдат в такой же броне, как у десантника, с насечками лейтенанта. Быстро козырнув капитану на ходу, он прошел к обзорному экрану и поморщился, бросив взгляд на черно-красное марево.

– Эй, Сэм! До погрузки полчаса, не хочешь присоединиться? Там «папа» сейчас речь толкать будет.

Сэм смотрел вслед ушедшему капитану, и на душе было как-то мутно, он не мог подобрать другого слова, словно взбаламутили чистую воду, подняв со дна давно успокоившийся осадок. Он перевел взгляд на лейтенанта – своего помощника Зика Салливана, прошедшего с ним бок о бок не один бой.

– Или ты решил остаться? – подковырнул тот. – А что? Медички здесь симпатичные. Говорят, одна на тебя даже глаз положила.

– Говорят, у кого язык длинный, у того ум короткий.

– Ха! Может, ум-то и короткий, зато все остальное… – подмигнул Зик.

– Ладно, пошли, остряк. – Сэм дружески пихнул товарища. – Все готово?

– Так точно. Ждем только команды.

– Хорошо.

Сэм не стал оборачиваться и смотреть на экран, ему сегодня это было уже не нужно.

По пути к десантному отсеку, он спросил:

– Зик, как зовут капитана этой колымаги? – При погрузке им называли фамилии капитанов их десантных кораблей, но Сэм не запомнил, и за все время полета они ни разу не столкнулись. Все рутинные вопросы он решал с первым помощником, фактически это была их первая встреча и, наверное, последняя.

– Это с которым ты сейчас разговаривал?

– Да.

– Николай, фамилия не помню как… то ли Смитов, то ли Сотов. А что?

– Ты надписал «подарки»?

– Конечно, – серьезно ответил Зик. – Все надписали, почти все обоймы исписаны.

– Добавь, как сможешь, от Николая… и Вики.

Зик посмотрел на командира, а потом понимающе кивнул и тихо ответил:

– Сделаю.

Оставшийся путь они проделали молча, погрузившись в свои мысли. Придя в десантный отсек, в котором царила деловая суета, Зик сразу взобрался на одиноко стоящий погрузчик и гаркнул:

– Десант! Стройся!

Загудели сервомоторы, глухо зазвякали металлом брони строящиеся десантники.

Сэм подождал, пока ряды бойцов обретут порядок, потом молча прошелся между ними, осматривая каждого, хотя было их больше двух сотен.

Все в тяжелых бронекостюмах, снабженных отражающим полем, системой воздухоочистки, сервоприводами, автоматическим медблоком и разъемами подключения личного оружия. Видя неэффективность применения тяжелой бронетехники в боях с Хозяевами и служившими им киборгами, Верховное командование сделало ставку на людей, по сути, превратив их самих в боевые машины. Инерционная броня защищала пехотинца от лазерного и кинетического оружия, поле – частично от плазменного. Механизмы сервоприводов, многократно увеличивая мускульную силу, были сделаны просто и надежно и не боялись попадания песка и грязи. При ранении включался медблок и вводил лекарственные препараты, а при утомлении или повышенной нагрузке – тонизаторы. Всей электронной начинкой управлял встроенный компьютер с двумя дублирующими аварийными контурами. Шлем также был снабжен независимой электронной системой и забралом из сверхпрочного двухслойного пластика, заполненного прозрачной модулирующей жидкостью, превращающей забрало в тактический экран с несколькими режимами зрения и системой автонаведения. Каждый пехотинец был вооружен плазменной винтовкой системы Грызлова.

За зеркальными снаружи забралами было не видно лиц, и капитан смотрел на идентификационные надписи на груди и плечах бронекостюмов. Какие-то фамилии были ему знакомы, какие-то он видел впервые. Внезапно капитан подумал о тех, кого сейчас уже нет в этих рядах, и что многих из тех, что сейчас тут стоят, тоже скоро не станет.

«Прекрати!» – приказал он себе мысленно. «Не спеши хоронить живых и постарайся сделать так, чтобы строй этот поредел как можно меньше! Это и от тебя зависит тоже, а ты вдруг решил сопли распустить!»

Капитан прогнал негативные мысли и вспомнил недавний разговор с капитаном грузовоза, его горящий злостью и тоской взгляд, суровое и решительное лицо, изборожденное морщинами и раскрашенное светом ПТ-пространства. Он взял себя в руки и продолжил осмотр. Дойдя до последнего солдата, Сэм удовлетворенно кивнул и занял свое место во главе подразделения.

На верхнем мостике собрался руководящий состав. Командующий силами первого эшелона полковник Грогстоун, которого все за глаза называли «папой», обвел взглядом построившиеся части. Он был облачен в такой же бронекостюм, лишь шлем, который он сейчас держал под мышкой, немного отличался от обычных более широким забралом и соответственно тактическим экраном. В погрузочном отсеке воцарилась тишина, нарушаемая только шипением и стуком служебных механизмов. Полковник выждал еще немного и произнес:

– Солдаты! Все вы знаете, что из-за недостатка у нас грузовых кораблей захват планеты пришлось разделить на несколько фаз. Генеральный штаб поставил перед нами цель захватить и удерживать периметр до прибытия второго эшелона. Мы будем на самом острие удара. Возможно, что все мы не вернемся из этого боя. Но те, кто выбрал ничтожную жизнь в услужении у Хозяев, будут завидовать нам. Павшим и выжившим, тем, кто не променял свободу и право быть хозяином самому себе на рабский ошейник. – Он сделал паузу, затем продолжил: – Мы первые высадимся на планету, первые столкнемся с врагами и вступим с ними в бой, но нам первым же достанется слава! Мы сумели надрать им задницы на нашей планете, сможем и на чужой!

– Хей! – Сотни бронированных рук взметнулись вверх.

– Ну что же, пришло время раздавать «подарки». Поехали, ребята!

Подчиняясь его приказу, подразделения развернулись и, загрохотав по полу ботинками, двинулись к своим десантным ботам.

Зик подошел к командиру.

– Много новичков. Только из учебки, необстрелянные еще, трудно будет.

– Знаю, но куда деваться, – ответил Сэм. – Увидимся на земле.

– Ага, удачи!

– Тебе тоже!

И, надевая на ходу шлемы, они направились к своим ботам.

Когда Сэм устроился на своем месте, люки закрылись, и наступило тягостное время ожидания выброски.

Он включил ЛКУ на общекомандную частоту, и в наушнике прозвучало:

– …Вышли на орбиту. Огонь!

Корабль начал вздрагивать – бортовые орудия поливали поверхность тактическими зарядами. Потом за металлической обшивкой что-то громко и жестко клацнуло, желудок поднялся к горлу и снова опустился на место – бот отделился от корабля и стремительно понесся к планете.

Глава 7

Трое киборгов бежали легкой трусцой. Один из них, самый сильный, перекинул пленницу через плечо, и некоторое время бежал вровень с остальными, но постепенно начал отставать – его ноша мешала ему поддерживать выбранный темп. Наконец он не выдержал и остановился. От напряжения киборгу казалось, что его настоящий глаз сейчас лопнет, и зажмурил его.

Эй, Грико! – позвал он, тяжело дыша. – Может, кто-нибудь из вас ее потащит? Я был бы не против передохнуть.

Оба киборга, бежавшие впереди, остановились и вернулись назад.

Лысый (у него в руках было копье и сумка девушки) посмотрел на Разноглазого.

– Тощий не пронесет ее и сотни метров, – сказал он. – А сам я планировал сегодня много где побывать, и силы мне понадобятся.

Он огляделся вокруг.

– Так что давай устроим привал. Вот там. – Он ткнул пальцем в стоявшее неподалеку пятиэтажное здание, на удивление почти не разрушенное.

– А может, прикончим ее да бросим? Зачем она нам? – спросил Разноглазый, подкидывая девушку на плече, устраивая поудобнее.

– Точно, – поддержал Тощий. – Чего мы ее тащим-то?

– Заткнитесь и идите туда, – рявкнул Грико и направился к выбранному зданию. – Жалко, Жмота нет, он бы даже дыхания не сбил, – добавил он.

– Не сравнивай. Какие у него ножищи были и какие у нас! – обиделись оба киборга.

Но Грико, не обратив на них внимания, продолжил свой путь.

Поднявшись на третий этаж, лысый выбрал помещение, окна которого выходили на центр города. Разбросав ногой мусор, он сказал:

– Брось ее здесь. – Он указал на расчищенное место. – А ты, Тощий, разведи костер. Я сейчас пойду дальше, мне надо кое-кому показать ту вещицу, что мы у нее нашли. А вы дождитесь утра и потом несите ее к нам.

– А ты разве не отдашь ее Моргану? – спросил Тощий.

– Кого? – спросил Грико, злость начала закипать в нем.

– Ну, вещь эту, – нерешительно ответил киборг. – …И девку.

Ярость исказила лицо лысого.

– Если хоть один из вас, уродов, проронит хоть слово, я лично выпущу вам кишки… обоим, – добавил он после многозначительной паузы. – И мне будет все равно, кто из вас проболтался. – Грико стоял, сжав в кулаках отобранное у Лимы копье и испепеляя обоих киборгов взглядом. Лунный свет светил через окно сбоку, делая его похожим на черно-белого демона.

Разноглазый и Тощий даже отступили, такая волна злобы исходила от их предводителя.

– Вам ясно? – прошипел лысый, переводя взгляд с одного на другого.

– Да, Грико. Ясно, – ответил за двоих Разноглазый.

Лысый немного успокоился.

– Утром пойдете к Ахравату. Поменяете у него девку на импланты. Ты, я слышал, Жан, второй глаз поменять хотел, – ухмыльнулся Грико. – И Тощего не обдели, будешь старшим.

Киборги, не ожидавшие такого поворота, оторопели. Грико тем временем повернулся, небрежно прислонил копье к стене. Оно заскользило и упало, киборг же тем временем продолжил:

– Но если вы проговоритесь… – сказал он и вышел из комнаты, не закончив.

– Хорошо, Грико! Не пророним ни слова… – спохватился Разноглазый.

Но лысый уже был внизу и не слышал.

Два оставшихся киборга посмотрели друг на друга.

– Так что… – Тощий не знал, что сказать.

– Это значит, что мы можем круто влипнуть, – сказал Разноглазый.

– Почему?

– Потому что! – Разноглазый стал расхаживать по комнате. – Ты костер-то разведи.

– Ага! Сейчас! – отозвался Тощий и бросился рыскать по комнатам, собирая материал для костра.

– Грико выступает против главаря, – стал рассказывать Разноглазый, когда костер запылал. – Он, конечно, умный, но и Морган не дурак. А мы сейчас между двух огней оказались. Понимаешь?

Тощий кивнул и присел напротив

– Ну и что нам теперь делать?

– Что делать… – Разноглазый провел рукой по подбородку. – А что Грико сказал, то и делать. Главное – язык за зубами держать.

– Значит, можно будет импланты новые прикупить? – Тощий заулыбался.

Разноглазый осклабился в ответ.

– Думаю, да – Ахрават за такой материал хорошую цену даст. – Он кивнул в сторону лежащей на полу пленницы, освещенной неровным светом костра.

Вдруг киборг внимательнее посмотрел на девушку, и на лице его появилось выражение полного изумления. Подойдя к ней, киборг присел и взял в свои пронизанные металлическими вставками ладони руку Лимы, сквозь разорванный рукав проглядывал участок светлой гладкой кожи.

Киборг, словно опасаясь, осторожно прикоснулся к ней средним пальцем, который был лишь немного армирован, потом резко дернул ткань, отрывая рукав. Повертел руку Лимы, оглядывая со всех сторон, и, отпустив ее, начал сдирать с девушки одежду. Ничуть не церемонясь, он срезал ремни и застежки на доспехах, отшвыривая их в сторону. Вибронож визжал, иногда натыкаясь на металл, но киборга это не смущало, и он продолжал раздевать девушку. Его действия привлекли внимание второго киборга.

Тощий подошел и стал наблюдать за напарником.

Изуродованные доспехи Лимы полетели в сторону, рубаху и штаны киборг бросил в костер. Когда девушка была полностью обнажена, он стал переворачивать её и рассматривать, как до этого ее руку, в его действиях не было даже намека на сексуальность, так рассматривают заинтересовавшую вещь. Потом отпустил, положив на спину, и выдохнул:

– Вот это да! – В словах было изумление и недоверие

– Что? – спросил Тощий. – Что с ней не так?

Разноглазый повернулся к напарнику, зло сверкнув на негo настоящим глазом,

– А ты не видишь?!

– Что я должен видеть? – раздраженно спросил тощий и снова посмотрел на девушку.

– Разуй глаза, тупица! – Разноглазый достал из кармана нитяные оковы и, разведя руки Лимы в стороны, стал крепить ее запястья к полу. – На ней нет ни одного шунта! И ни одного импланта, похоже, тоже нет… Вообще ни одного!

Тощий замер, переваривая услышанное. Его толстые губы шевелились, взгляд был погружен в себя, когда Разноглазый закреплял вторую руку девушки, он, наконец, произнес:

– И что это значит?

Разноглазый даже остановился в замешательстве.

– Знаешь, лучше бы ты вместо новых коленей поставил себе пару процессоров в свою лысую черепушку.

– Да пошел ты! – Тощий обиделся.

– Это значит, что она – настоящая стопроцентная девка, и мы станем богачами, когда продадим ее!

– Да? – Глаза киборга алчно загорелись.

– Давай-ка прикуй ей лодыжки, только не повреди кожу. – Разноглазый бросил два крепежа Тощему, а сам продолжил крепить оковы на втором запястье Лимы. – У нас в руках ценный товар, точно тебе говорю. И Грико ни слова! Вообще никому ни слова!

– Ясно, ясно.

Когда худой киборг уже заканчивал, Лима застонала и начала приходить в сознание.

– Смотри, очухалась.

– Это хорошо, убери руки от крепежа, я его активирую.

– Зачем? Ты же сам сказал, что на ней нет ни одного шунта или импланта.

Лима открыла глаза, и увидела, что над ней склонился массивный киборг и смотрит ей прямо в глаза своими разными глазами. Пошевелившись, она поняла, что прикована, и хотела было напрячься, но тут киборг заговорил:

– Потому что я прекрасно помню, как она одним ударом завалила Жмота и насадила Джонса на нож, как бабочку на иглу. – Киборг подвел руку с зажатым в пальцах пультом активации оков к лицу Лимы и так, чтобы она видела, нажал кнопку включения. Лима сразу почувствовала, как загудели обхватившие ее запястья и лодыжки вибронити, и поняла, что если она попробует освободиться, то нити отрежут ей ладони и ступни. Злость зажглась у нее внутри – она не привыкла быть беспомощной.

Разноглазый выпрямился и посмотрел на напарника.

– А помнишь, как она меня ударила? Я чуть сознание не потерял.

Тощий только кивал, открыв рот, а Разноглазый снова повернулся к девушке:

– Эта девчонка не так проста, как кажется, – и демонстративно прилепил пульт активации себе на грудь.

Лиме надоело лежать и молча злиться, к тому же голова раздражающе болела. Она с ненавистью посмотрела на киборга.

– Смотри мозги не перенапряги, железки сожжешь. – В горле немного пересохло, но все равно слова давались ей довольно легко.

– Закрой пасть, сука! – Тощий, стоявший в ногах, пнул Лиму в пятку, и она почувствовала, как вибронить впивается в ногу.

Разноглазый отпихнул Тощего в сторону.

– Сказал же, не повреди! – зарычал он на напарника, нагибаясь и осматривая рану Лимы, из которой струйкой вытекала кровь. – Ахрават за целую больше даст.

Лима мысленно выругалась – она слышала про этого торговца живым товаром. Из его мерзкой лавки редко выходили целые тела, а если такое случалось, то это уже были не люди, а живые куклы. Этот урод перекраивал не только плоть, но и психику своих жертв. «Из его хранилищ вырваться будет труднее. Надо что-то сейчас предпринимать», – решила Лима.

Она оценивающим взглядом окидывала обоих киборгов. Один – тот, что стоял над ней, когда она открыла глаза, был раза в полтора больше своего напарника и, наверное, лидером в этой паре. Второй киборг был удивительно тощ, тонкая кожа обтягивала выступающие ребра и сухие жилистые мышцы. Тело его было почти человеческим и все покрыто татуировками, механическими были только колени и одна рука, лицо показывало полное отсутствие интеллекта.

То, что киборги хотели сохранить ее в целости, было ей на руку. Если начать их провоцировать: задеть больное самолюбие, надавить на психику, то возможно, в порыве злости они совершат какую-нибудь ошибку, хотя бы одну-единственную, а уж там она сумеет ее использовать сполна! Это могло плохо кончиться, но она решила рискнуть.

Лима подумала, что лучше злить большого киборга, его действия можно будет хоть немного предугадать, а у тощего, похоже, вообще мозги набекрень.

– Эй, ты, придурок с «моноклем»! – Она презрительно посмотрела на Разноглазого. – Почему бы тебе не отойти от меня и не пойти заняться привычным для тебя занятием – например, трахнуть зомби? Я видела несколько штук в паре кварталов от музея. И дружка возьми, ему это точно понравится.

Тощий снова хотел ее ударить, но напарник дернул его за руку.

– Да какая разница, что она там бормочет, – сказал он. – Чего ты внимание-то обращаешь, знаешь же, что это не так.

– А почему не так? – продолжила она насмехаться. – Из-за того, что он уродлив, как вывернутая наизнанку крыса, и ему даже зомби не даст? Ну может ты и прав, да… Но ты-то не лучше. Нет, ну правда, шли бы поскорее, пока полудохлые не разбежались.

– Заткнись, тварь, – отмахнулся Разноглазый.

– Почему не хотите-то? – не унималась Лима. – Вон у дружка твоего уже привстал, а ты чего? А! Тебе наверное, нечем. Иначе не отказался бы, по морде вижу.

Киборг слегка дернулся, и стало ясно, что догадка попала в точку.

– Слушай, точно! А у тебя вообще-то член есть? Или, может, его совсем нет?

Она засмеялась искренне и обидно, хоть и слегка хрипло – горло все еще саднило.

Среди киборгов лишение себя половых признаков в пользу увеличения боевой мощи и защиты не считалось чем-то зазорным. Но то обычно. Сейчас же над Разноглазым издевалась женщина, притом обнаженная и беспомощная. Какие-то внутренние силы, заложенные, похоже, на генетическом уровне, вскипели в нем, и краска злости залила невозмутимое до этого лицо. Он одним прыжком подскочил и ударил девушку в лицо. Лима еле успела отвернуться – полуметаллический кулак только ссадил кожу на скуле и врезался в пол, оставив в нем вмятину с измельченными камешками.