Левант

– Возможно, мой мастер. Но враги бывают разные, очень разные, – ответила Онвир.

– Это пусть старикашки и корольки всех мастей решают, какое нам до этого дело. Особенно если в храме древних будем, – пробубнила Грави.

– Да, какое нам дело. Мы просто снова бежим. Как и всегда, – лицо Роберта выглядело так, будто он наступил в что-то неприятное. – Пора наведаться к этому оружейнику. Заодно и хвост проверим, за нами или нет идет, – сквозь зубы сказал Роберт.

Хозяином «Слезы стали» оказался коренастый мужчина в возрасте, с ничуть не поседевшей от лет бородой. Коротким приветствием он встретил своих редких покупателей и начал показывать товары лавки. У каждой стены стояли уставшие деревянные стеллажи, которые словно держали тяжелый товар из последних сил. В середине красовались особо внушительные экземпляры. Порядком похудевший мешочек с монетами за пазухой странника позвякивал при каждом шаге. От звука монет продавец стал разговорчивее, а Роберт еще хмурее. Плотно набитый монетами мешок ранее позвякивания не рождал.

– Ха. У них и такое есть, – оживилась Каритас. – Смотри, Роберт. Знаешь, что это?

– Не уверен, что да, – крутя в руках небольшой меч, ответил Странник.

– Это спектр элемента. Моего, кстати. С ним могу фокусировать силы дальше, у меня такой был, пока уроды не отобрали, – Грави запела своим голосом рядом с Робертом, губы её выглядели, словно она была готова съесть что-то сладкое и вкусное.

В руках рыжеволосой был жезл размером с локоть, цвета бронзы, с набалдашником, в котором был кварц внутри. Роберт отрицательно покачал девушке головой. Каритас сначала будто вспыхнула, но потом сдержалась. Её скулы сбросили напряжение, тонкие пальчики рук расслабились, а губы, которые она прикусила, перешли в легкую улыбку. Сделав три круга вокруг путника с ухмылкой на лице, с порхающими словно бабочки ресницами и сверкающими янтарными глазами, девушка исполнила свой план. Роберт сдался и согласился. И на покупку небольшого ножа тоже. Тем более после того, как мигом раньше без всяких уговоров согласился на выбор набора метательных кинжалов черного цвета с широкими лезвиями для Онвир. Странник между делом вновь посмотрел в окно, осматривая очередной клинок. Видно никого не было.

– А вы каким стилем боя пользуетесь, уважаемый? – спросил продавец.

– Стилем «махни и беги», – улыбнулся Роберт.

– Так вам не меч нужен, а булава или дубина. С ней ваш стиль заиграет по-новому, господин, – заржал в ответ продавец.

– А мне казалось, меч эффектнее выглядит и опаснее. А это для моего стиля очень важно, – с наигранно умным видом сказал Роберт.

– Не знаю, что там эффектнее. Но вот если махать неумело мечом, то против бойца в доспехах мало толку будет. Убежать-то может и не выйдет. А вот если булавкой доброй да неожиданно приложить по шлемику, то хорошо зазвенит и действенно. Прям с размаху, прям как следует. Может и бежать не придётся. Это, конечно, против меча, например, как у спутницы вашей, не сработает. Дистанции разные. Да и оружие её непростое, видится мне. Но и управиться вы, господин, уж простите меня, с мечом не сумеете. Это по тому, как вы их держите, сразу понял. Рука у вас не как у мечников, тоже видно. Вот у девушки вашей рука мечника, жилистая, не сильно сухая, пальцы в первых фалангах крепкие, хват правильный. Поэтому булавка для вас самое то. Хотя можно и сразу побежать, – пробасил продавец.

– Иногда бежать уже некуда. Защищаться я этой булавой как должен? – Роберт крутил в руках небольшую булаву, рассматривая её, словно вшивого котенка.

– Так же, как и мечом, если не умеешь им пользоваться. А еще лучше арбалет возьмите небольшой и в упор стреляйте, там целиться особо не надо будет. И навыков, как если бы это лук был, тоже. А еще лучше все же бегите. А вообще ты уж прости меня, господин, что лезу к тебе. Но мой батька говаривал: если взял в руки меч, то им воспользоваться придется. Если не умеешь, то и не бери в руки, чтоб судьбу не дразнить. Милостивая богиня Марис мудра. И благоволит таким же, – снова засмеялся продавец.

– А если выбора нет? – приподнял бровь Роберт и посмотрел на мужчину.

– А про это мой батька ничего не говорил. Говорил, что оружие, если выковано, должно быть продано. Нечего ему на полке прохлаждаться, не для того металл на него тратили. Поэтому выбирайте, господин, это я так. Нынче мало покупателей, вот и разговорился, – убрав улыбку с лица, сказал продавец.

– Жаль, что он ничего не говорил, если нет выбора, – чуть слышно сказал Роберт. – Мне бы это помогло.

– Помолитесь богине, она всех слышит. И помогает тем, кто достоин.

Роберт приподнял бровь и решил промолчать, молиться он не собирался.

Солнце медленно терялось где-то за горами в стороне, как говорили местные, большой земли. Город Перка каждое утро мог видеть восхождение светила, но не его закат. Полуостров отделяли небольшие горы, которые создавали тайну для жителей, тайну вида заката вблизи самой ночи. Небо озарилось розовым светом, сквозь которые проступили самые крупные и яркие звезды. Первые из сотен других. Ветер доносил запах соли и шум морского прибоя. Крики толпы людей рядом с гильдией стихли. Странник не сомневался, что прыткая и собранная мастер Рима справится с этой ситуацией. Опыта разговора с ней хватило, чтобы понять, что первое впечатление в её отношении ошибочно. Роберт сидел в своей комнате, пропав в череде мыслей. Когда он вместе со спутницами попал в дом, он вспомнил, как с утра смеялся и пил огненную воду. Как намеренно позволил себе быть легкомысленным. Как хотел, чтоб было все легко и просто, и можно было выпивать и смеяться. И не сдерживаться. И сейчас он попытался поймать это чувство. Но себя было уже не обмануть, и его улыбки даже не успели увидеть. Она пропала при виде убегающего из поля зрения солнца. Неожиданно в его дверь постучались.

– Мой мастер, я хотела с вами поговорить, – спокойно и тихо сказала Онвир. – Вы изменились, я чувствую. Что с вами? Вы не говорите.

– Нет, я просто приходил в себя, отдыхал. Сейчас все хорошо, – Роберт, говоря это, заерзал на кровати, словно что-то у него зачесалось.

– Отдыхали, но спать не могли. Вы боитесь? Что вас гложет? – Онвир села рядом со странником.

– Онвир. Со страхом мириться я давно привык. С неизвестностью тоже пришлось. Все в порядке. Ты же со мной еще, – глубоко вздохнул Роберт.

– Чувствуете мою ладонь, мой мастер, – Онвир взяла за руку странника. – Сегодня лавочник говорил, что у меня рука мечника, она должна быть грубой и жесткой. Но разве это так? Сегодня вы слышали, что не стоит сражаться, если не умеешь. Но разве вы не побеждали? И я буду с вами. Мы сможем добраться на север, – голос девы неба, словно туман, окутал Роберта, погрузив в себя, растворяя все вокруг.

– Я ведь думал, что умру. И ты бы умерла. Понимаешь, Онвир. Из-за меня. Понимаешь? – прерывистым голосом сказал Роберт.

– Нет. Не из-за вас, мой мастер. Это все воля судьбы. Так случилось. В наших силах только идти вперед, куда бы эта дорога ни привела. Именно сейчас. И я пойду вместе с вами и не допущу такого вновь. Поверьте, – глаза девушки, не отрываясь, смотрели в глаза странника.

– Да. Ведь контракт он таков. И мы его сломаем. Ты будешь свободна. Мы доплывем до чертового храма древних и найдем способ, Онвир. А потом я попаду на край севера в любом случае. Но ты будешь свободна, – спокойно сказал Роберт после паузы.

Теплая и мягкая рука Онвир выскользнула из ладони Роберта, черные волосы сверкнули в слабом свете и дверь закрылась. Роберт еще какое-то время ощущал запах ландыша, этот терпкий и прохладный аромат у него давно ассоциировался с Онвир. Странник замер, пытаясь остаться в моменте, что бесследно ушел, как поток ветра.

– Нежная. Очень, – прошептал Роберт.

Рыжеволосая девушка оперлась на стену рядом с дверью комнаты. Её алый облик нарушал спокойный цвет сине-голубых стен. Черная тень мелькнула из двери, удалившись на нижний этаж. Девушка не тронулась с места. Он замерла, прислушивалась. Наступила тишина, она почти могла услышать биение своего сердца. Его частые удары снова звенели в её голове. Сделав шаг, будто это её первый шаг в жизни, она остановилась. Маленькая свеча родила тень на полу. И попятилась назад. Снова остановилась. Аккуратные пальчики сжались в кулачок на её руке. Тишина в доме слилась с пустотой и мраком за окном. Грави постучала коротко два раза в дверь.

– Роберт. Спишь? Я хотела кое-что сказать тебе, – Каритас говорила почти шепотом.

– Нет, Грави. Нет, – ответил Роберт, внимательно посмотрев на рыжеволосую.

– Я тут думала. Знаешь, – прервалась на мгновение Грави. – Я, знаешь, хотела сказать тебе спасибо. Что тогда не бросил меня и что помог. Хоть и сама бы выбралась, но мне редко кто-то пытался помочь и тем более рисковать ради меня.

– Да, говорил же тебе, что не оставлю. Да и не только тебе помочь хотел. Мальчик в беде был, – медленно сказал Роберт.

– И за него спасибо. Я бы не смогла, знаешь, если бы его не нашли. Если бы он пропал. Как бы ни говорила, не смогла бы. И без тебя не смогла бы, – с каждым словом Грави говорила все тише, Роберту уже приходилось прислушиваться.

Голоса в комнате затихли, и без того тихие голоса. Каритас молчала и рассматривала все вокруг, будто пытаясь, что-то найти глазами. Надолго задержала внимание на картине, на которой была изображена богиня Марис. Божество в виде женщины, прикрытая морскими звездами, она держала в руках длинное копье с крючком на конце. Лицо богини было суровым и не сказать, что красивым, но и уродливым тоже не было. И если спустя время кто-нибудь бы задал вопрос Каритас, как выглядит покровитель города Перка, та самая мудрая владычица морей, рыжеволосая не вспомнила бы эту картину. Внимание и мысли Грави были поглощены другим.

– А потом, когда расторгнешь со мной контракт, что ты будешь делать? – чуть громче спросила Грави.

– Отправлюсь на край севера. Ты же знаешь, Грави, – спокойно сказал Роберт.

– Один?

– Один!

– Так и думала, – снова тихо сказала Каритас.

Облик девушки исчез за закрытой дверью. Роберт в тишине остался сидеть неподвижно на кровати. В комнате словно стало меньше света, как только её покинула девушка. Свеча на столе освещала кровать и странника в одиночестве. На его лбу грубо проявились складки и выражение лица не менялось.

– Не нужно тебе это все, Грави, и я, – Роберт проговорил, посмотрев в потолок.

***

Время, когда было необходимо снова отправиться в путь, настало. Конь фыркнул. Он надеялся на сон, но его хозяйка потащила его своей жесткой хваткой. В отличие от лошади путника. Та, иногда фыркая, прерывисто стукала копытами о брусчатку.

– Не переживай, коняшка, до порта близко. Устать и то не успеешь, – погладила лошадь Грави с этими словами.

Под светом луны розовый квартал преобразился. Цвета потеряли яркость, подчиняясь темному нечто. Двухэтажные домики образовали коридор для троицы. Домики, что раньше были наполнены весельем и смехом от хмельных приезжих, теперь сообщали о своей жизни только слабым светом из окон. Странник уже готовился к встрече с патрулем, и вопросам о причинах нарушения запретного времени для нахождения за пределами жилища, как вдруг на фоне лунного света заметил несколько фигур на крыше. Те показались на миг и исчезли. Онвир многозначительно посмотрела на Роберта, но не проронила ни слова.

– Может, воры. Им-то все к делу, – прошептала Грави.

– Может, – прошептал в ответ Роберт и поймал еще один взгляд Онвир. – Или нет! – вздохнул он.

В ночной улочке слышался стук копыт двух лошадей, гул ветра, скрип черепичных крыш. Дева неба, как и всегда, шла чуть впереди, держа за поводья своего коня. Смотря только вперед, не отворачиваясь при легком ветерке, что дул в лицо. Её глаза слились с темнотой ночи и потерялись в ней. Роберт, всматриваясь чуть дальше своей группы, не видел ничего. Но даже он в пустынной улице мог расслышать много скрипов сверху, словно по крышам с одной на другую прыгали какие-то звери с большими когтями. Много воров нынче, и куда гвардия смотрит, про себя подумал Роберт. Лицо его исказилось, чего в темноте никто не мог бы увидеть. Но если защитники закона молчат, то есть же Грави, продолжал рассуждать странник, и следуя этой идее заключил, что девушка может решить проблему этих ночных воров. В своем стиле, привычном ей. С перебитыми и пережатыми сухожилиями или органами внутри их тел, даже не прикасаясь к ним.

– Знаете, раньше решил бы, что надо разделиться, уйти от слежки и встретиться на причале. По-тихому. Но мои прошлые идеи заводили нас сами знаете куда. Грави, а может ты с этими ночными уродцами, как бы ты сказала, поговоришь, как ты любишь? – неожиданно сказал Роберт достаточно громко.

– Да ну. Сейчас? – удивленно кивнула головой Каритас.

– Мой мастер, это не… – осеклась Онвир и резко обернулась.

В темноте улицы послышались редкие шаги, за ними появился неразборчивый силуэт, а вскоре послышался и голос. Показался мужчина с накинутым капюшоном на голову, так, словно он прятался от сильного дождя. А за ним еще несколько людей остались в тени. Фонарь на доме освещал небольшой пятачок улицы, разделяя её на две части. Шорохи прекратились. Челюсти Роберта заскрипели и сжались, не дав выйти на свободу тем словам, что у него были на уме.

– Вот уроды, – послышалось от Грави.

Странник вцепился взглядом в незнакомца и не заметил, как дева неба, словно по дуновению ветра, оказалась рядом с ним. Как Грави, оглядевшись, размяла кисти в запястьях и чуть согнула руки. Как лошади, почуяв, что на них не смотрят, отошли чуть в сторону к ближайшей стене. Странник оценивающе взглянул на незнакомца.

– Кто ты такой? – резко спросил Роберт.

– Это не важно. Зовите меня М. Главное, что я могу предложить. О, и всем доброй ночи, – проговорил спокойно незнакомец.

– Вы можете предложить оставить нас в покое, – приподнял бровь Роберт.

– И возможность разорвать контракт с Грави Каритас, – незамедлительно и все так же спокойно сказал М.

– Что? – Роберт протянул фразу после паузы. – Что вам нужно?

– То же, что и вам. Отмену контракта для Грави Каритас с вами. Насколько мне известно, в этих краях нет такого рода специалиста. Но таков есть у меня. Я хотел вам предложить свои услуги еще в Вирнаге, но мы разминулись. Как замечательно, что встретил вас здесь в такое время, – чуть ближе с этими словами подошел М.

– И конечно, услуги не бесплатные, – усмехнулся Роберт.

– Смотря в каком ключе рассматривать. Для вас это будет безвозмездная помощь, – проговорил М.

– В каком ключе ни смотри, а все это попахивает. Смотри, какой нашелся добродетель. Лучше бы ты уже сказал, на что я тебе сдалась-то, – вмешалась в диалог Каритас в своей манере разговора.

– Я разговаривал не с тобой. Роберт, не могли бы вы попросить помолчать объект нашей дискуссии, – холодно и спокойно проговорил М.

– Нет уж. Ей можно делать все, что она хочет, – прервал незнакомца Роберт.

– Это расходится с моей информацией. Что ж. Перейдем к делу. И прошу дослушать до конца. Немного вводных. Первое: как видите, стражи в этой части города нет, не надейтесь её увидеть. Второе: одаренных из местных тоже, они все заняты. Третье: мои люди при первой команде готовы появиться, и поверьте, их достаточно. Четвертое: жителей города тут немного. Пятое: вы можете пойти со мной, и Грави Каритас получит столь желаемую свободу, а вы, Роберт, сможете пойти своей дорогой. Шестое: вы все втроем можете отправиться со мной в другую страну, и Грави Каритас получит свободу, а вы, Роберт, особое положение и возможности в будущем исполнить свои цели. Шестое: вы сопротивляетесь, и происходит пятая вводная. Решение за вами. Я подожду ближе к причалу, там и увидимся. Буду ждать вашего решения, – монотонно и как-то безразлично проговорил М. и тут же удалился в тень.

– Ну конечно, и как я забыл! Просто пройти до причала, но нет. Все как обычно! – Роберт заулыбался, как обезумевший. – Знакомая рожа у него, откуда, черт его знает. Э, люди на крышах, не подскажете, случаем? – громче сказал странник.

– Они сейчас не слышат нас, но они рядом, мой мастер. Вы его видели в городе Вирнага, он ждал встречи с комендантом Гидеоном. И сейчас не стоит кричать о своих мыслях, мой мастер, – спокойно сказала Онвир.

– Вот урод. Это из тех, кто меня там словить хотел. Далеко забрался, и тропы все ему побоку. Настойчивый какой выискался, – проворчала Грави.

– Да не то слово. Его только не хватало для полного счастья. Любитель цифр и чтоб не перебивали его. Одно точно, он в себе уверен, раз дал время и ушел. Хотя мог напасть сразу тогда, это вопрос, на кой тогда беседы. А еще если не блефует, то у него там недалеко сидит какой-то одаренный, который может контракт снять. Это и хорошо и не очень. Отправиться вместе с ним – такой расклад меня не радует. Ему ты, Грави, нужна зачем-то. Зачем только, – Роберт говорил и смотрел в небо, будто читал незримый текст.

– Да зачем еще-то. Для Левантов этих неладных. Для Левантов, – усмехнулась Грави.

– Онвир, а много их там? Кто такие? Можешь понять?

– Много, мой мастер. Но кто, не могу разобрать, – ответила дева неба.

– И что думаете? Грави, хочешь быть свободной? – приподнял брови Роберт.

Рыжеволосая девушка замерла на месте, словно желание что-то сказать неожиданно её настигло с такой силой, что эти слова она не смогла произнести. Но смогла передать все взглядом, которого Роберт от неё совсем не ожидал. Странник привык видеть либо демонический огонь в её глазах, либо ненависть, которая могла сжечь даже на расстоянии. Либо пламя, что будто плакало маленькими искрами в темноте. Но никак не вулкан лавы, который неожиданно настиг лютый холод, остановив его течение и усмирив жар. Грави молча и спокойно смотрела на странника.

– Ну конечно. Грави, помнишь? Если нас хотят поймать в ловушку, что они получают в ответ? Они ведь не отстанут, если в этом безумии нас дождались. И будь что будет, – улыбнулся Роберт.

Огонь вспомнил, что значит пылать без пощады как в последний раз. Вспомнил, что значит быть апогеем жара. И сковывающий лёд не смог выстоять, бурным потоком воды и пара исчезал в никуда. Грави улыбалась, так что её верхние зубы чуть виднелись из-под губ. Её взгляд изменился.

Странник медленно шёл вперед. Осматривался. Рядом с ним была Онвир. Девушка шла как всегда, грациозно и величественно. Она прихватила волосы тесьмой в хвост, оголив шею. Её рука в перчатке крепко сжимала ножны меча, который она несла острием вверх за спиной. Онвир смотрела вперед глазами, в которых можно было увидеть небо и потеряться в них. Роберт когда в них смотрел, терялся. Казалось, что они не выражают ничего. Но страннику нравилось думать, что там, за океаном её души, есть что-то еще. То, что как молнии зарождаются в небе, освещая небесную гладь. И Роберт пытался думать, что этот свет рождается для него. Онвир молчала. А путник представлял, как в небе нет черных оков, что могли бы сдержать ветер с грозой, простирающийся над океаном.

– Онвир, защити меня, не дай умереть. В каком бы ни был состоянии, я должен выжить, и тогда ты тоже, – приблизился к девушке Роберт.

– Мой мастер, даже если весь этот город мне понадобится уничтожить, я не допущу этого, – сказала шепотом Онвир.

– Ну, уж город-то не виноват, – улыбнулся Роберт.

– Как знать, мой мастер, – ответила дева неба.

В ответ странник задумчиво посмотрел. Он даже не вдумывался в её слова. Его поглотило воспоминание, как однажды они, словно парочка, в ночи шли в неизвестность. Он не мог отпустить мысль, что сейчас он так же может прижать Онвир к себе, и она не скажет «нет». Но разумного объяснения для этого не было в данной ситуации. Или было, простая причина, которая уплывала от него в череде хаотичных мыслей. И внутренняя команда, что нужно собраться и думать о другом, ему не помогала. Но помог облик М., что появился. Среди розоватых домов с темными окнами, без капли света, среди шума прибоя моря, что был недалеко, среди десятков теней от света лампы, их ждал незнакомец с мертвым и безразличным взглядом. Сливаясь с ночью, он стоял, держа руки в карманах, и смотрел холодным взглядом.

– А где же Грави Каритас? – произнес М.

– Увидишь, когда мы увидим твоего этого специалиста по контрактам. Я решил выбрать, как ты говоришь, вводную номер семь, – сухо ответил Роберт словно зевая.

***

Шорох послышался где-то сверху, скользнул по мокрой крыше, которую слабо освещала усталая луна. Силуэт человека насторожился, замер. В череде дребезжания от ударов капель дождя об крышу и какую-то ржавую кастрюлю возле дома было сложно отчетливо разобрать источники звука. Тень на крыше снова скрипнула, сначала показался черный хвост, потом и сама кошка, она мяукнула и прошмыгнула в щель в окне где-то на чердаке дома. Парень, что услышал какое-то движение, уныло вздохнул. И с силой пнул ржавую кастрюлю, звон которой прошелся по округе, нарушая пустоту череды розовых стен.

– Не, ну какого мы тут забыли, леший знает. Ходим, вшивых кошек пугаем и мокнем, – проворчал парень напарнику.

– Да не начинай ты, Олаф. Деньги не нужны, скажешь, с дырявыми-то карманами. Тут со дня на день конец света настанет, а у нас не то, чтоб девку снять, нету, тарелку похлебки купить не сможем, – ответил парень постарше.

– Дак а зачем нас в этот край-то понесло, благодаря кому, братец? Сидели бы дома, все лучше. Нет, тебя на любовь потянуло, а баба-то не хотела. И ведь вся деревня слышала, что не хотела, орала и рыдала, как будто ты её там заживо резал. Теперь чтоб твою шкуру спасти, мы в этом дерьме. А ты еще смеешь, Шольц, опять о юбках заикаться, – прошипел сквозь зубы Олаф.

– Хватит. Только и умеешь, что припоминать мне это. Лиху дал, признаюсь. Но об одной бабе забывать не стоит, только она не в юбке ходит. А в штанах, и волос у неё рыжий, как хвост лисы. Хотя под штанами, думается мне, все как у всех, баба – она хоть в латах, а баба, – улыбнулся Шольц, потерев руки.

– Не фантазируй, уймись. Говорили же, увидели, убежали, доложили. Слушок не зря проходил, краля не простая. Вроде как прихлопнуть на раз может. Поэтому ручонки свои спрятал бы, пока в могилу нас не завёл, – скривился Олаф.

– Ну, ну, братец. А если повезёт, возьмем целенькой бабенку. Что, прям так и сразу отдадим? Рыженькую-то! Я тебя прям не узнаю, краля рядом, а ты её просто поведешь и сам все упустишь, – словно кот, заурчал Шольц.

– Не, ну тут, – осмотрелся Олаф. – Ну пару улиц до нанимателя и корабля идти-то хоть как. Там посмотрим, чуток может и задержимся. Только это, с ней еще какой-то хер ходит, и баба из этих, небесных. С такой точно лучше не связываться, – улыбнулся Олаф.

– А, небесная дева. С такой бы я познакомился, очень хорошо познакомился. Видел там на корабле на нашем целых четыре таких было, смотрят так, что не подойти, но какие они, не чета девкам деревенским, – вздохнул Шольц.

– Да видел, видел. Потому и увидим чего, сразу побежим. Небесные пусть разбираются и наниматель. А ты бы со всеми на свете познакомился, я смотрю, будь твоя воля. Сдох бы, и все тут. Больной придурок, – махнул рукой Олаф, – дальше пойдём.

Время замедлялось, звуки разделялись шумом прибоя моря. Олаф и Шольц увидели недалеко от себя девушку. Та попыталась потеряться между домов. Шольц с небывалой прытью бежал за ней, и не смотря на тучную фигуру, двигался быстрей худого брата. Младший пытался его остановить, но не смог и в безысходности последовал за ним. Девушка словно скользила по мокрой брусчатке каблучками, спотыкалась, но продолжала бежать. Её напуганный взгляд не видел прямой дороги и вел её петлей, до того момента, пока нависшая тень с толстыми руками не прижала её к мокрой, холодной стене. Пока тень не закрыла потной рукой её рот с тонкими губами. Пока над небольшим лицом девушки с веснушками не нависла квадратная ряха, усыпанная угрями.

– Это не та девка, Шольц, придурок ты эдакий. В могилу нас сведешь, – запыхавшись, прошипел Олаф. – Ты посмотри внимательней, уходим.

– А какая разница, смотри какая. С веснушками, мелковата, конечно. Но да ладно. Не бойся дорогая, мы тебя защитим, – захрипел Шольц еще сильнее, прижав незнакомку к стене.

Девушка заплакала, без сил проронить и слова, слезы потекли в ритм дождя. Молния прогремела где-то вдалеке на мгновение, осветив тучное лицо с мелкими глазами и неприятным выражением губ. Ставня окна хлопнула несколько раз, и небольшая надежда девушки развеялась при осознании, что это всего лишь ветер, и в этом доме так же никого нет, как и в домах рядом. Как вдруг хват ладони на её лице ослаб, сначала казавшийся огромным незнакомец осел и будто стал меньше. Словно захлебываясь, Шольц упал на колени и оперся лицом об землю, пуская пузыри. Олаф не успел к нему подбежать, не успел увидеть мутные глаза, которые не смогли прикрыть веки. Боль в колене поразила младшего брата так, что он припал на другое, распластавшись рядом. И не успел проронить и слова, как холодное лезвие оказалось у его горла. Капельки с металла сбегали на шею и казались холоднее остальных.