Детектив Сэндвич & Атомная

– Что вы еще утаили от наивного лойера? Что я должен знать, чтобы не провалиться в первый же день? Какие еще секреты вы не сообщили своему лучшему агенту? – спросил я с напускным возмущением.

– Тебе не сказали, что это не единственная кража атомного реактора. Ядерные силовые установки пропали еще на двух списанных китайских авианосцах и на одном российском ледоколе. И не факт, что мы знаем про все случаи кражи атомных реакторов. – Алиса пересела ко мне на колени. При этом атомная хитрюга полотенце оставила на стуле.

– И еще, – проговорила Алиса совсем уже смущенно, – труп человека со следами лучевой болезни, про который говорил Абрамс… В общем, это был оперативный сотрудник Госатома, внедренный в секту. Мы потеряли с ним связь сразу, как он вошел в одно из зданий «Небесного пути», гнездо приверженцев Трахмапудры, как они их называют. И знаешь, Рэм, судя по тому, как было изуродовано тело, он погиб от пыток, а не от радиации.

– Атомная, а вот это уже серьезно! Абрамс должен был сказать мне об этом. И историю вашего агента раскрыть во всех подробностях. – Я уже хотел реально возмутиться, но Алиса поерзала на моих коленях, якобы поудобнее усаживаясь. Я прислушался к своим ощущениям и решил отложить возмущение на попозже.

Еще через час, когда Алиса уже собиралась уходить после очередной порции десерта, она вдруг обняла меня и прошептала в самое ухо:

– Хочу, чтобы ты знал о том, что в «Небесном пути» работает наш спящий агент. Про него даже Виктор ничего не знает. В курсе только я и Абрамс. Ты, конечно, будешь без связи, но, имей в виду, что если твоей жизни будет что-то угрожать, то мне непременно сообщат об этом. А как только я узнаю, что ты в опасности – приду туда и разнесу всю секту на мелкие кусочки.

Я хотел спросить, почему они не разбудят агента, но не стал расстраивать Алису своей глупостью. Кто я такой, чтобы задавать вопросы целому руководителю направления Госатома по контролю применения нейро? Но вообще, не нравится мне эта ситуация. Вот есть у меня ощущение, что все идет как-то неправильно. Как говорила тезка мисс Старт в древней книге о зазеркалье: «Обстановка становится все чудесатее и чудесатее».

Внедрение

Гнездо приверженцев Трахмапудры находилось в ультрасовременном здании в самом центре старой Москвы. Высотка очень походила на офис крупной процветающей фирмы и ничем не напоминала культовое сооружение. Не было ничего, что говорило бы о том, что здесь обосновался «Небесный путь». Ни тебе крестов, ни полумесяцев, только скромная табличка у входа в здание с логотипом секты, кстати, похожим на знак радиационной опасности.

Перед тем как зайти, я немного замешкался, как будто рассматривая огромный домище из черного стекла, а на самом деле не решаясь сделать последний шаг. Серьезная охрана и замаскированные сканеры совсем не усиливали мое желание вступить в общество уверовавших в учение Трахмапудры. Меня потряхивало от волнения, но все это длилось ровно до того момента, пока я не вошел в огромную стеклянную дверь.

Внутри все было по-другому. Меня встретили улыбающиеся люди, кажется, искренне радующиеся тому, что я наконец-то пришел к ним. Сияющая от счастья общаться со мной симпатичная девушка на ресепшене внесла мои данные в настольный коммуникатор и предложила подождать на удобном диванчике. Уже другая девушка, но тоже красотка, находящаяся в экстазе оттого, что видит меня, принесла чашечку кофе. Кофе был натуральный. Конечно, не такой хороший, как в Госатоме, но тоже вполне приличный.

Было так хорошо сидеть на диванчике в роскошном холле и попивать кофеек, что вставать и идти навстречу неизвестности мне абсолютно не хотелось. Но я решил быть сильным. Чертовки сильным. Я же теперь не просто лойер, а целый тайный агент Госатома. Доверенное лицо Атомной. Надо действовать, не кофе же пить я сюда пришел.

Как только я сделал последний глоток и благодарно кивнул симпапуле на ресепшене, она снова озарила меня улыбкой и пригласила на собеседование. Идти было недалеко – дверь в кабинет находилась прямо напротив дивана. Продумано у них тут. Никаких лишних движений. Все сделано для удобства уверовавших. Ну и охране удобно наблюдать, посетитель не шарахается по зданию.

Кабинет, куда я вошел, был выдержан в светлых тонах и тоже выглядел очень уютно. За пустым столом сидел полный мужчина средних лет, тоже лучащийся счастьем от моего лицезрения.

– Здравствуйте, мистер Сэм Рендвич! Я пастор Рашель, рад приветствовать вас в приюте верующих в учение Трахмапудры. Наши двери открыты для всех страждущих познания, но позвольте все-таки спросить, что привело вас к нам?

– Здравствуйте, мистер Рашель. Я думал, что пасторы бывают только у протестантов. – Мне почему-то захотелось немного спровоцировать сияющего толстяка и проверить его нервы, но пастор оказался непробиваем в своей лучезарности.

– Мистер Рендвич, мы используем это слово несколько по-другому, – продолжая сиять, обратился ко мне Рашель. – Само слово «пастор» происходит от латинского слова, означающего «пастух», и моя задача – помочь братьям, ступившим на «Небесный путь», найти дорогу к себе, к своей душе.

– Благородная задача. Извините, пастор, я не хотел вас обидеть. Что мне нужно сделать, чтобы вступить в «Небесный путь»? – Повеселился и хватит. Не надо переигрывать. По легенде я – не очень умный, но повидавший виды и жадноватый вояка.

– Прежде всего вы должны ответить себе, не мне, а именно себе, на вопрос: верите ли вы в учение преподобного Трахмапудры.

– Конечно, верю. Стопудово. Для этого и пришел. А еще хотел уточнить размер стипендии. – Пока все идет по сценарию. Уверен, что большинство членов в секте из-за стипендии, вот и не надо выделяться из толпы и корчить из себя фанатика.

– Вопрос ваш понятен, а ваши мысли достойны уважения. Материальное благополучие занимает важное место в нашей вере. Но сначала ответьте мне: какую пользу вы можете принести «Небесному пути»?

– Я бывший солдат и ничего больше не умею. Наверно, вам не нужны такие?

– Трахмапудра учит нас, что любые человеческие навыки ему угодны. А вам еще и повезло – именно сейчас требуются братья для служения учению преподобного Трахмапудры в одном прелестном, но удаленном уголке.

– Я воевать больше не буду, – угрюмо сказал я, продолжая играть роль недалекого служаки.

– Да что вы такое говорите, мистер Рендвич! – аж подскочил на стуле от возмущения сектант-HR.

– Учение Трахмапудры говорит о необходимости любви в каждом сердце, а братья, ступившие на «Небесный путь», несут только добро в этот суровый и несправедливый мир. Но есть новое гнездо добра и любви, свитое нашей общиной в горах, а учение гласит, что помощь желающим познать истинную веру должна приходить в любое место, – заученно протараторил пастор.

– Ага. Добро нести я готов. Даже в горах. А стипендия там будет повышенная? Если не повышенная, то давайте в другое место служения… этому… добру, короче.

– Мне нравится ваш деловой подход, мистер Рендвич! Мы найдем с вами общий язык, – заверил меня пастор и сунул мне в руку стилос для подписания целой кучи файлов.

Внимательно проконтролировав, чтобы я поставил закорючки на всех документах, пастор снова озарился улыбкой и отправил меня в следующий кабинет.

– А теперь идите к милому пастору Грубер, – сказал этот шутник.

Я подумал, что это будет очередной кабинет, где со мной будут беседовать о вере и других занудных вещах, но, открыв нужную дверь, попал в спортивный зал, оборудованный самыми разными тренажерами, беговой дорожкой, полосой препятствия и даже тиром в бронированном углу.

– Почему опаздываем? Бегом переодеваться и в строй! – встретила меня суровым рыком рослая блондинка в спортивном костюме, подчеркивающем ее выдающиеся формы.

Фрау

– Мне не нужно переодеваться. Я только на собеседование, – испуганно попятился я от грозной женщины.

– А ну, стоять! Что непонятного я сказала? Переодевайся и в строй! Будет тебе собеседование, – еще более сурово прорычала мадам, указывая мне пальцем на дверь раздевалки.

Я счел более безопасным подчиниться и пошел в направлении, указанном величественным пальцем. В просторной раздевалке, рассчитанной на полный состав бейсбольной команды, почти никого не было. Вдоль стен стоял целый ряд металлических шкафчиков, но лишь у двух были открыты двери. Возле открытых шкафчиков разглядывали новенькую спортивную форму, соответственно, двое крепких мужчин.

– О! Еще один желающий нести добро, – улыбнулся один из них. – Привет! Проходи. Открывай любой ящик и вытаскивай оттуда спортивный костюм с тапочками. Напяливай все это в темпе и пошли в зал строиться. Фрау шутить не любит. За опоздание может и по морде заехать. Мощная женщина. Люблю таких.

– Да уж! Валькирия! – восхищенно прибавил второй.

Когда мы в спортивных костюмах с эмблемой «Небесного пути» вышли в зал, женщина указала нам на белую линию, намалеванную на полу, и коротко приказала:

– По росту! И молча!

Мы потолкались, меряясь ростом, и встали вдоль полосы. Тело еще помнило армейские заморочки, и я замер в стойке «смирно» посередине куцего строя.

– Так, девочки! Я инструктор физической и огневой подготовки пастор Матильда Грубер. За спиной меня называют Фрау, но можете не стесняться и обращаться ко мне именно так. Вы, наверно, как и все новобранцы, решили, что здесь сидят дурачки, которые готовы платить вам огромную стипендию только за красивые глазки. – Женщина прошлась перед нами под восхищенные вздохи моих коллег-новобранцев.

Вздыхать там было по чему. Сбоку было еще лучше видно, что пастор Грубер – обладательница высокой груди неизмеряемого размера, тонкой спортивной талии и шикарной… красивых бедер. Ее лицо с по-скандинавски правильными чертами выглядело грубоватым, но я думаю, скорее из-за выражения презрения к нам – новичкам.

– Это не так. Вот ты, сладенький, что ты умеешь, кроме как плаксиво смотреть на меня? – обратилась Фрау к моему соседу слева.

– Ради вас я готов на все, мэм, – браво гаркнул сосед.

– Хороший мальчик, мне нравится ответ, – как большая кошка, промурлыкала Фрау.

– А ты, моя мягонькая булочка, на что готов ради повышенной стипендии? – обратилась Фрау ко мне.

– Ради вас готов на все, мэм, – не придумал я ничего умнее, кроме как по-военному громко повторить слова соседа.

– Может, ты надеешься решить все вопросы через постель? – Фрау подошла поближе и, подперев меня своим необъятным бюстом, грозно заглянула мне в глаза.

Я не знал, как правильно ответить на такой вопрос инструктора. Любой ответ мог вызвать гнев грозной Фрау. В число суицидников я попадать не хотел и поэтому молча хлопал ресницами, преданно смотря в бледно-голубые и, честно говоря, красивые глаза Матильды.

– Ты на правильном пути, боец. Фрау нельзя ни в чем отказывать. – Пастор Грубер по-своему поняла мое молчание и «ласково» пошлепала меня по щеке. От «нежных» прикосновений Матильды моя голова моталась как воздушный шарик на штормовом ветру, грозясь сорваться с ниточки.

– Как прикажете, мэм, – отрапортовал я, когда голова перестала мотаться и вернулась в установленное природой место. Фрау сложила губки, изображая поцелуй, и отошла от меня под завистливые вздохи двух других претендентов на повышенную стипендию.

Фрау снова встала перед строем и внимательно оглядела нас, словно оценивая, за сколько можно продать на невольничьем рынке залежалый товар.

– Почему не по форме? – пастор Грубер заметила, что мой сосед справа не переобулся и вышел в спортивный зал в желтых нубуковых ботинках.

– Подарок мамы, мэм. Они мне приносят удачу, мэм. Разрешите являться на тренировки в своей обуви, мэм? – по-армейски четко, но с просящими нотами обратился вояка.

– Ну если мама подарила, то носи, – смилостивилась Фрау.

Следующие три дня прошли в непрерывных тренировках и зачетах. Из зала уходили только спать и есть. И то и другое делали в маленькой комнатке без окон, которая раньше была массажным кабинетом.

В этой клетушке, куда вела еще одна дверь из раздевалки, стояли три массажных стола с отверстием для лица, на которых мы и спали.

На ночь Рэд рассказывал нам явно выдуманные истории про суперсилу своих ботинок, но дальше слов «Короче, вот как все было» я ни разу ничего не слышал, почти моментально засыпая на жестком ложе с дыркой, куда все время проваливалась маленькая неудобная подушка.

Кормили нас в этой же комнатушке. Хорошо, кстати, кормили. Без извращений, вроде натуральных продуктов, но вполне приличными синтезами, а по утрам даже полагалась чашка натурального кофе.

Фрау гоняла нас, как говорили в старину, как козу Сидора. Даже в туалет, тоже находящийся в раздевалке, пастор Грубер во время тренировок отпускала нас очень неохотно, только после долгих уговоров и угроз сделать свое дело прямо в углу зала.

Фрау так и называла меня сладкой булочкой. Под завистливыми взглядами других «спортсменов» она все время умудрялась погладить меня по щеке или похлопать по попе. Я чувствовал себя как монашка, случайно попавшая в мужскую тюрьму. Ни на секунду нельзя расслабиться и потерять бдительность, иначе…

После последнего зачета по стрельбе, когда я поднимался с огневого рубежа, Фрау умудрилась особо звонко шлепнуть меня по заднице и тихо сказать при этом странные слова:

– Хорошего мужика выбрала себе Алиса. Но смотри у меня, сладкая булочка, не шали. Обидишь ее – найду и прибью.

Сначала я даже не понял, что означают эти слова, и чуть не гаркнул по привычке: «Как прикажете, мэм», а потом как понял. Так вот кто у нас оказывается спящий агент Госатома, глаза и уши мисс Старт в «Небесном пути».

Не завидую я сектантам, если Фрау получит команду проснуться. Она одна может разметать всех, кто находится в этом здании. Ну а если серьезно, то будить ее смысла нет. Оперативной информации от пастора Грубер все равно никакой не поступит. Я так понимаю, что нет у нее доступа к секретам секты. Фрау разве что досье на новичков «Небесного пути» может собрать, да и все на этом. Как говорили в старину – коня притормозит и дом потушит, но сейчас не это нужно Госа