Странник

– Огонь! — послышалось вдали. – Быстрее!

Тут же из пушек с оглушительным грохотом вырвались ядра, и через несколько мгновений с огромной мощью они ударились в стены крепости, отчего появилась мало заметная издали трещина.

Обстрел продолжался больше часа, пока первые отряды с лестницами и башнями не подошли к стенам. Там началась такая ружейная перестрелка, что всё пространство между лестницами и стенами затянуло огромным пороховым облаком, и через несколько мгновений из него, вырвался рой огненных стрел, который градом обрушился на штурмующих. Всё вокруг стен воспламенилось, и солдаты, в панике пытаясь спастись от огня, прыгали в ров.

– Не лучшая участь, — внезапно сказал кто-то сзади меня.

Со стороны орудий послышался крик; я обернулся и увидел, как вдали начали закладывать ядра в пушки, а к стенам стали стягиваться стрелки. Солнце уже понемногу склонялось к закату, и все торопились начать последний штурм, который окончит сей сложный день победой или истреблением друг друга.

Одним залпом орудия пробили огромную брешь в стене, похоронив под обломками раненых и погибших. Как только облако пыли и грязи рассеялось, туда двинулись первые стрелки, пытаясь идти ровным строем по обломкам и под обстрелом с башен. Навстречу им вырвались всадники с мечами наготове и, снося головы стрелков, ринулись на остальные части армии Гарольда, но их тут же остановили картечными залпами из пушек, оставив лишь изрешечённые тела.

Земля сотрясалась под выстрелами пушек, вздымая в воздух облака пыли. За стенами также не молчали и с разной точностью били по нашим войскам, через раз разрезая наши ряды и снося взрывами неудачных конников, которые передавали приказы генералов.

Под оглушительный звук рога огромное войско двинулось к пролому и воротам с тараном, среди них был и сам Гарольд, идущий под своими стягами. Как только они достигли ворот, таран за несколько ударов пробил ворота, и без того уже повреждённые катапультой.

– Арон! — прокричал Яков, скача в нашу сторону. – Со стрелками и мечами прикроешь Гарольда, я поведу остальных к бреши, если получится, позже к вам зайду с конницей. — Яков удерживал коня, который явно устал топтаться на одном месте, и пытался говорить ровно, но конь так и норовил встать на дыбы. — Удачи!

– За мной! – командовал генерал Арон. — Стрелки – вперёд, мечники – позади на прикрытие!

И вот через несколько минут после залпа стрелков я с отрядом мечей ворвался в толпу сражающихся в воротах замка. Гарольд вовсю теснил врага вглубь, не давая ни секунды времени для организации защиты. А мы и вовсе своим появлением выдавили войска герцога из ворот и ворвались в замок, где нас ждал сам герцог Клод со своими рыцарями. Стрелки, слившись со всеми, вносили ещё больший хаос, ибо после каждого выстрела в воздух взмывало пороховое облако и на несколько мгновений окутывало всех рядом стоящих солдат.

Несколько раз мы сходились с врагом вплотную, однако ни разу никто никого не оттеснил, но, когда Гарольд добрался до Клода, сразу же возле них вскипела яростная битва, так как каждый пытался защитить своего правителя.

– Стреляйте в герцога! — кричал Арон. – Убейте его!

Тут же ближайшие стрелки в суматохе открыли огонь в сторону герцога, но, едва не попав в самого короля, они сразу прекратили стрелять и быстро попытались смешаться с толпой.

– Да убейте его!

Выхватив у одного из стрелков ружьё, я направился в сторону герцога и прямо на ходу прицелился; когда я начал нажимать на курок, меня сбил один из рыцарей и мой выстрел просвистел над головой герцога. Тут же кто-то рядом со мной тоже выстрелил, но куда-то в сторону, а затем последовавший за ним выстрел сразил Клода наповал. Брызги крови хлынули во все стороны и, скорчившись, он рухнул на колени перед королём. Клод искривился в улыбке и засмеялся – казалось, что это он победил и празднует победу, но, получив удар мечом в грудь, он тут же переменился в лице и, издав жуткий предсмертный крик, упал лицом в грязь под ноги Гарольда. В этот момент всё стихло, все обратили свои взгляды в сторону короля и лежащего возле него мёртвого герцога Клода. Через толпу людей герцога пробрался один из рыцарей, он снял шлем и, присев возле тела, попытался нащупать пульс, но практически сразу поднял голову и посмотрел на короля Гарольда.

– Битве конец, — начал Гарольд. – Уводи людей в гарнизон и собери его двор, – тыча мечом в бездыханное тело, сказал король.

Выхватив у знаменосца стяг, он вышел из-за ворот.

Воздев взгляд к небу, король поднял руки и, сотрясая воздух, закричал.

– А-а-а!

Он воздел знамя вверх и оглядел войска: все ликовали и кричали, размахивая знамёнами.

– Так будет с каждым предателем! А-а-а!

К Гарольду быстро примчали оруженосцы, подводя белого коня к нему. Король, тяжело вздохнув, отдал стяг и, через силу взобравшись на коня, помчал к Арону собирать войска.

Уже глубокой ночью был созван двор герцога, все стояли, испытывая огромный страх, ожидая, когда войдут короли. За дверьми послышался шум, и за ним тут же раздался скрип отворяемых дверей; в зал вошёл король Гарольд, а следом король Яков.

– Над всеми будет проведён суд, — издали начал говорить Гарольд. – Изменников и предателей ждёт смертный приговор, – огласил он страшные слова, озирая всех собравшихся хищным взглядом. – Этим утром прибудут судьи со стражей, вас всех оповестят, а те, кто попробует сбежать, будут похоронены заживо!

На лицах многих проступил пот – все понимали, что для них это, возможно, последняя ночь.

– А до этого вы будете под моей стражей. Уведите их!

Зал опустел, стало намного тише и свободнее, остались лишь свиты двух королей под тусклым светом ламп, расставленных вдоль стен. Уже стояла глубокая ночь, многие были без сил после сражения, но все держались прямо и сохраняли из последних сил ясность ума.

– Други мои! – обратился Гарольд к Якову. – В сей грозный час, когда происходят такие события, мы должны оставаться сплочёнными…

«Небесные властители, когда это кончится?» — мелькнуло в моих мыслях.

– Я мало чем способен помочь, поэтому могу лишь отправить с вами несколько отрядов и дать гарантию, что после этих дел мы вступим всей силой в бой с урдами.

– Я приму ваших людей, — склонив голову, ответил Яков. – Завтра утром мы уйдём; наш враг опасен, и оставаться тут мы более не можем.

После уточнения всех деталей мы наконец-то разошлись, и моя голова была освобождена от этих величественных речей. В эту ночь я спал как никогда крепко, как будто умер, мне не снились сны, и я не чувствовал ничего, а наутро, когда меня подняли, ощущал себя, будто меня из мёртвых подняли.

Когда я покидал замок, меня не оставляло странное чувство, что это не всё, и, ибо мы одержали несложную и быструю победу, что-то должно было ещё произойти. Через несколько вёрст мы встретили тех самых судей, которые огромным обозом двигались в сторону захваченной крепости.

Теперь мы двигались ускоренным маршем к нашему лагерю, который покинули уже несколько недель назад. Времени было мало, чтобы останавливаться на ночлеги в городах, поэтому лагерем вставали прямо в полях, пока не дошли до болота меж горами и великим лесом, которое отгораживало закрытое королевство от всего мира.

– Ещё немного, и мы тут утопим весь обоз, — начал критиковать Арон. – Надо свернуть ближе горам, там есть хорошие тропы!

Король, оглядев всех утопающих по колено солдат, немедленно приказал выходить к горным тропам, но сперва отправил самого Арона проверить дорогу с отрядами стрелков и мечников. И вот я снова иду что-то разведывать, как тогда, в сером лесу. Я глубоко дышал и, сильно стиснув руки, держал наготове ружьё – теперь я был готов к чему угодно, но меня сжимал страх.

– Огонь! — внезапно раздалось с уступа, и тут же в нас вылетел град стрел.

– Врассыпную! — тут же проорал генерал.

Мы дёрнулись кто куда, но времени было мало, многих задело стрелами, а кого-то и убило. Едва мы успели встать и открыть огонь в ту сторону, откуда вылетели стрелы, из укрытий выбежало несколько десятков урдов.

Снизу в начале тропы прозвучал рог, и к нам на помощь двинулись рыцари Якова, но это было опасно, так как на склоне не хватало места для рыцарей. Разразилась страшная суматоха, никто не понимал, откуда вышли враги, а в этот момент нас сверху обсыпали дождём стрел.

– Стрелки, наверх! – кричал вовсю генерал Арон.

Я вбежал среди первых на склон и первым выстрелом проделал сквозное отверстие в ноге сидевшего лучника. С правой стороны подскочил стрелок и одним ударом уложил раненого лучника, пока я в это время перезаряжал ружьё. После некоторых выстрелов я столкнулся с урдом, но он почему встал как вкопанный и смотрел на меня, он снял шлем… там оказался далеко не урд, а мой лучший друг.

Он оглянулся назад и, повернувшись ко мне, сказал:

– Бэрн, они забрали всё… Сильвии больше нет… Они заставили меня…

Я не мог сказать ни слова, я еле дышал и не мог понять, что происходит, мир как будто остановился, и звуки пропали вовсе.

– Бэрн, я не могу больше, у меня ничего не осталось. Прости…

Сзади бежал командир урдов, он что-то орал и явно собирался сам убить Ларена, но, моментально подняв ружьё, я одним выстрелом убил его.

Ларен в этот момент пошёл ко мне, он сжимал меч и сквозь слёзы говорил:

– Прости, они меня убьют, если я убегу…

Выбив из рук меч, я ударил его прикладом ружья в челюсть настолько сильно, что у него вылетели зубы, и он рухнул на колени.

– Убей меня, я хочу к своей семье, — с огромным трудом говорил Ларен, его голос уже срывался. – Они забрали их…

Он был сломлен, его жизнь казалась для него теперь тяжким бременем, но я не мог что-либо ему сказать, я был как в тумане. Тяжело вздохнув, я начал заряжать ружьё.

Он не шевелился… Он знал, что пришло его время…

Подняв глаза к небу, он расплылся в улыбке; к тому времени я успел зарядить ружьё. Не отрывая глаз от облаков, он спросил:

– Ты меня ждёшь?

Я спустил курок. Вспышка… брызги крови взметнулись в воздух и оросили землю. Искорёженное тело ещё несколько секунд содрогалось…

– Я не хотел этого, прости. — Мои колени задрожали, проступили слёзы. – Прости меня… — я всхлипнул, как дитя, и с криком упал возле него.

– О нет! Пожалуйста… — На его лице застыла улыбка; я не заставил его долго ждать, он ушёл к семье, ушёл туда, где его ждали.

Мне не хотелось жить, я впал отчаяние… Разве может быть мир так жесток? С трудом меня оттянули от тела Ларена, я был изнеможён, меня трясло. Всю оставшуюся часть пути я проехал на повозке, я ни с кем не разговаривал и сидел мёртвым грузом.

Через несколько дней я стал оправляться, но теперь мне было сложно воспринимать всё как раньше; я писал каждый день письма своему брату, Алексу. Изливая в каждой строке свои переживания, я хотел найти немного спокойствия и мира. Алекс каждым письмом старался вернуть меня к жизни; он прикладывал всегда разные вещи, это было приятно, в эти минуты я ценил всё, что у меня было.

Но здесь мы проигрывали, мы постоянно отступали, враг бил нас со всей силой, и каждый день превращался в ужасное испытание.

Безумие

– Эй! — закричал кто-то на раздаче обеда. – Это моё!

Я вышел из очереди, чтобы узнать, что творится, впрочем, так сделали все. У котла было два стрелка, один яростно пытался вырвать у другого полную тарелку похлёбки.

– Нет, отдай… — не выпуская из рук тарелки, хрипел второй.

– Разойтись! — заорал командор, подходя к нам.

Вдруг второй стрелок резко опустился грязным лицом в похлёбку и начал с отвратительным звуком глотать суп, при этом разливая всё из тарелки.

– А-а, сдохни! — кинулся хозяин тарелки, резко вдавил голову второго в суп и, упав вместе с ним, начал навалился на него всей своей массой. Тут же несколько бойцов кинулись их разнимать.

– Слезь с него!

– Сдохни, сволочь, — хрипел стрелок, начиная душить обидчика.

С помощью разнимающих второй смог отбрыкаться и, упав на спину, одним взмахом руки вытащил пистоль и сделал выстрел. Резко всплыло пороховое облако, и со всех сторон послышался шум доставаемого оружия.

– А-а-а! — раздался стон.

Я подбежал к раненому стрелку, он лежал в крови и одной рукой зажимал рану возле шеи.

– Тебя вытащат, потерпи, — сказал я ему, пытаясь поднять его. – Санитар!

– Тихо, я уже здесь, – спокойно ответил Джер, садясь возле раненого. – Всё, можешь идти, мы поможем ему.

Неожиданный звук рога отвлёк всех от происходящего.

– Всем собраться! Нападение! – орал скакавший в нашу сторону всадник.

Все резко ожили от оцепенения и двинулись кто куда, попутно выкрикивая слова всадника. Я быстро добрался до палатки своего отряда, где, найдя всех бойцов, повёл их к плацу. Солнце стояло высоко и сильно припекало, в доспехах было жарко, но, сняв их, я бы превратился сразу в лёгкую мишень.

– Так, это были пока что разведчики, — кричал командор, выбегая из штаба. – Стрелки, внимание! Сейчас выдвигаемся вперёд на холмы, мы должны задержать двигающуюся сюда армию врага!

От этих слов не стало легче – мы будем держать урдов, которые превосходят числом всю нашу армию, а идём мы сейчас несколькими отрядами. Мы двинулись за командором в боевом порядке, попутно поправляя на себе наспех надетые доспехи и ставя на то, кто из нас переживёт этот день. Я поставил сто злотых, которых у меня не было, так что я не могу умереть сегодня.

– Узнаю вас, капитан, наконец-то вернулись, — с улыбкой сказал мне один из солдат.

Но мне было тяжело до сих пор, я убил своего друга, с которым провёл большую часть детства. Теперь его нет, мне осталось лишь память о нём и не более.

– Быстрее, дохляки! — проорал командор, повернувшись к нам. – Нам ещё нужно успеть занять холм!

Подняв всю пыль на дороге, мы добрались до нужного места. Урды уже были на подходе, но ещё далеко для ружей.

– Дайте измерительный выстрел!

Один из солдат достал из сумки взрывную пулю и, аккуратно зарядив, начал целиться. Воздух дул резкими порывами, меняя своё направление, отчего стрелок сидел, выжидая нужный момент. Выстрел. Вдали с яркой вспышкой взорвалась пуля.

– У нас есть минут двадцать до того, как они выйдут на расстояние выстрела, – словно стрелковый мастер, сказал я командору.

– Врассыпную! Займите удобные позиции! — раздавал приказы командор.

Мы быстро залегли в высокой траве, растоптав заросли перед ружьями. Я лежал в большом напряжении, не отводя глаз от урдов, они с каждой минутой были всё ближе.

– Наши уже идут, — подползая к командору, докладывал разведчик. – Они будут через десять минут.

– Чёрт, значит, всё-таки придётся сдерживать урдов.

– Я двинусь навстречу нашей армии, доложу о начале боя.

– Давай быстрее! — шикнул командор. – Солдаты, огонь по готовности!

Начали раздаваться одиночные выстрелы, но только одна пуля достигла врага, остальные же, не долетая нескольких футов, упали перед первыми рядами. Как только урды подошли ближе, наш холм разразился чередой выстрелов, гневно сотрясая воздух. Первые ряды врага начали падать, кого-то насмерть прибила пуля, кого-то лишь задела, оставляя его в ужасных муках.

Внезапно со стороны урдов раздались ответные выстрелы. Возле меня дважды падали пули, выбивая ввысь струю земли и грязи.

– Вот черти, всё-таки начали использовать порох, – с усмешкой сказал командор. – Всем держать позиции! Не давайте им подойти к холму!

Я стрелял как можно прицельнее, но пули всё равно немного смещались в полёте из-за ветра, и я не мог попасть ни в кого уже несколько раз подряд.

– Гадство!

Я начал перезаряжать ружьё, как тут же передо мной в землю вонзилась стрела. Взглянув вверх, я увидел, как в мою сторону летит рой стрел.

– Отходим! — кричал командор.

Как по мне, это был лучший приказ сейчас. В одну секунду я резко вскочил и, повернувшись, пустился бегом, забыв о враге позади; и в тоже мгновение от моего наплечника отрикошетила пуля.

– Капитан! Не поднимайтесь так! — орал мне один из моих бойцов.

– Живее! За деревья!

Сопровождаемые звуками рога, с дороги на полном ходу выбежали первые отряды мечников, впереди них шёл с королевскими стягами генерал Арон. Со своими отрядами он попал под шквальный огонь ружей и луков, но несмотря ни на что двинулся врукопашную.

– Стрелки! Вперёд, прикроем мечников! — выкрикнул я.

– Вперёд! — раздалось со всех сторон.

– Благодарю за инициативу, капитан, — прищурившись, сказал мне командор.

Выйдя разрозненными кучами во фланги, мы открыли беспорядочный огонь, стараясь хоть как-то подавить врага, но их было слишком много. Через несколько минут к нам стянулись ещё отряды нашей армии, но где были остальные, я не знал. Урды давили со всех сторон, и мы под их натиском отступали всё дальше, каждый шаг возвращал нас к нашему лагерю.

– Капитан, уводите стрелков на бойницы! — передал приказ разведчик.

– Двенадцатый отряд! Стрелки! — срывая голос, кричал я. – За мной! Отступаем на бойницы!

Лагерь к нашему отступлению кое-как подготовили к осаде. Многое успели вывезти, даже забрали палатки и весь медицинский пункт. Мы остались одни.

Взобравшись на башню, я отстреливал всех, кто пытался прорваться в лагерь, одновременно уклоняясь от стрел урдов. Генерал Арон стоял на воротах, удерживая с отрядом этот небольшой проход, но урды напирали с огромной силой, постепенно вытесняя их вглубь лагеря. Неожиданно башня, на которой я стоял, зашаталась. Я, чуть не упав вниз, схватился за её край и увидел, как внизу трое топорами рушат опоры. Я попытался выбраться из башни, но очередной удар топора заставил её сильно накрениться, и меня потянуло назад, так что я даже не успел ухватиться за что-либо; в одно мгновение я вместе с башней рухнул вниз.

– Часики тикают, милый, – нежно прозвучал женский голос.

Мне было так хорошо, я лежал на её коленях и наслаждался уютом. На столе стояли фрукты, а кувшин был доверху заполнен вином, так что даже страшно было его трогать. Яркие солнечные лучи, падающие сквозь огромные листья винограда, нежно обдавали теплом всё тело.

– Я скучаю по тебе, — сказал я и грустно опустил глаза.

– Не время… — тихо ответила она.

Неожиданно я резко вдохнул воздух и, откашлявшись, протёр лицо. Я сидел в обломках башни, вокруг никого не было, раздавался лишь шум огня и покачивающихся деревьев. Везде лежали трупы, лагерь был наполовину сожжён. Единственный выход в сторону, куда могли уехать остатки лагеря, был завален, и мне пришлось карабкаться по грудам разного мусора и трупов. Запах стоял омерзительный.

– Помоги, — резко раздался хриплый стон откуда-то снизу, но я хотел, как можно быстрее смотаться оттуда, как *но*вдруг в меня вцепилась рука. Я с ужасом отдёрнулся в сторону, упав на изрубленную тушу коня. Пот стекал с меня ручьём, и сердце было готово выпрыгнуть. Подтянувшись, я присел и чуть было не потёр лицо руками, но стекающая по рукам грязь, смешанная с кровью, вновь заставила меня дёрнуться и почувствовать *себя*нервным стариком, который шугается от всего. Но я снова встал и пошёл дальше, пытаясь не оглядываться на стоны, однако послышавшийся знакомый голос вынудил меня посмотреть в сторону.

– Мы пришли. Аххаха. Небесные властители что мы сде.... Ахахаха.

– Ирван! – радостно закричал я. – Пойдём, нужно уходить в лагерь!

– Ты! Ахахахх. Мой где меч. Он умер, — бессвязно кричал Ирван, глядя куда-то в сторону, каждый раз меняясь в выражении лица.

– О нет, что с тобой?

Я тихо подошёл к нему и присел, оглядывая его; ран я не заметил, но руки дрожали слишком сильно.

– Со мной? – удивлённо спросил меня Ирван.

– Я Бэрн, твой друг. Ты помнишь?

– Много их, ахахха. Я отрубил руку. Ты есть? — продолжал он, выпучив на меня глаза.

– Давай уйдём отсюда. — Я пытался успокоить его, поднимая с земли.

– Кружка там будет?

– Да, с тёплым и ароматным сбитнем, мой друг, — улыбнулся я ему.

Мы медленно проходили поле, идя к дороге, по которой могли уйти остатки армии. Кровь, оружие и горящие местами тела и остатки не вытоптанной травы. Это то, что видел я, и заходящее солнце своими угасающими лучами било сквозь дым в лужи крови, в последний раз показывая на ярком свету, каков итог любой битвы.

Я с трудом держал Ирвана, он еле передвигал ноги, кряхтя при каждом шаге. Мы шли несколько часов вдоль дороги, постоянно прыгая в кусты при любом шуме, так как в любой момент могли натолкнуться на урдов, к тому же я не знал, как прошла битва и что случилось после.

– Зараза! — выругался я, оглядываясь по сторонам. Пока мы шли по дороге, наступила ночь, было холодно и начинался дождь, а мы даже никого и не встретили.

Разводить костёр было опасно, но наша одежда уже промокла, и мне хотелось есть, а мой единственный паёк было невозможно есть холодным. Усадив Ирвана под огромным деревом, я пошёл собирать ветки для костра, надеясь, что успею достать ещё их сухими, но, как назло, почти всё было сырое. Немного помучавшись с костром, я наконец-то достал вожделенную банку консервов и, разогрев её, жадно уплёл содержимое, не замечая ничего вокруг; конечно, мне пришлось половину оставить для Ирвана, но я хотя бы не умер от голода. Посмеявшись от этой мысли, я лёг у костра, стараясь уснуть под шум дождя, который изредка пробивался сквозь листву дерева и капал на меня.

– Вставай! Ну же! — толкая меня, кричал мне кто-то в ухо.

Внезапно осознав, что я так крепко уснул, что оказался под прицелом у неизвестного человека, я это лишнее съёжился от страха и моментально прокрутил варианты, что делать дальше.

– Да не бойся, — мягко прозвучал чей-то голос с едва заметной иронией. – Свои.

Я медленно развернул голову и увидел разведчика, что был на прошлой битве. Глубоко выдохнув, я спокойно потёр лицо и, вновь открыв глаза, огляделся по сторонам: уже было светло, стоял ясный день.

– Я уж подумал…

– Да, я заметил, напрягся весь, — перебил меня разведчик.

– Бэрн, — представился я и протянул руку.

– Я знаю, вы у нас почти легенда, — с улыбкой ответил он. – Меня Феликс зовут.

– Приятно познакомиться!

Под деревом, сонно похрапывая, сидел Ирван.

– Бедолага, — грустно вздыхая, прошептал я.

– Что с ним?

– Сходит с ума, наверно, просто не выдержал.

– Да, действительно грустно. Но война такая – жестокая и не делает выбора между людьми.

Слова были философскими и, как бы скучно ни было мне их слушать, не согласиться с ними я не мог. Мне было грустно, и камнем на душу давила смерть моего друга, я до сих пор не мог смириться с этим.

– Надо идти к лагерю…

– Вы успели разбить лагерь?

– Нет, мы обозом идём к маковым полям, — махнув рукой, ответил Феликс.

– Так это же почти под стенами Теки… – растерянно ответил я.

– Да, будем биться под столицей, но там уже собрана правительственная армия. По крайней мере, так говорят.

– Ладно, а далеко до обоза?

– Часов шесть, наверно, — почёсывая затылок, ответил Феликс. – В получасе ходьбы есть двор, там можно взять коней.

Нехитрыми перебежками мы быстро добрались до двора, где нас встретил пожилой старик с трясущимися руками и весьма весёлым лицом. Завидев нас ещё за сотню футов, он начал размахивать руками, зазывая нас к себе; пропав на секунду из вида, он вновь появился, но теперь с непонятной бутылкой.

– Выглядит неплохо, — с улыбкой заговорил Феликс. – Но нам нельзя сильно задерживаться.

Сделав по глотку явно самодельного пива, мы с огромными усилиями договорились купить у него старых кляч по дешёвке и галопом понеслись догонять обоз.

Под лучами заходящего солнца мы настигли остатки армии – никто не нёс флаги и стяги, все были подавлены. Снова поражение, снова отступление.

Дальше отступать мы не могли, нам и некуда было уже отступать.