Точка невозврата. Дорога домой

Мужчина выпрямился, протянул жене руку и сказал:

– Пошли, Малыш, у нас есть работка…

Вспорхнув с кресла, женщина шагнула к мужу, обняла его, крепко к нему прижалась, на мгновение замерла.

– Пошли, дядечка, поиграем в шпионов! – улыбнулась она, подняла глаза на мужа, всмотрелась в его лицо. – Отправим письмо Сашке, озадачим наших друзей…

Генерал и его жена вместе составили шифровку…

Частный самолет, вылетевший из Барселоны, совершил посадку в аэропорту Абу-Даби. Сухов смотрел на то, как воздушный лайнер выруливает к месту стоянки, в душе у него плескалось беспокойство. Он был в курсе того, что с генералом Шпаком и его любимой женой случилась страшная беда.

Старшая сестра Кристины с детьми Костенко полетела к ним навстречу, а тут такое несчастье, катастрофа…

– Мне очень жаль, Марина Андреевна! – протянул он руку сошедшей с трапа женщине. – А где грачата? На кого вы оставили наших грачат? Такая беда с их родителями!

– Тсс! – приложила Марина пальчик к губам. – Все у Кристины и у Максима хорошо. Они переночевали в Барселоне, с утра вышли в море на своей яхте. Я на катере доставила к ним их грачат.

– Слава Богу! – перекрестился товарищ Сухов. – А мы уже места себе не находили! Не знали, что и подумать!

– Все у них, Павел Сергеевич, хорошо…

Дашенька стояла у окна, увидела заезжающий во двор черный внедорожник, сломя голову помчалась по лестнице.

– Марина Андреевна! – припала Сычева к груди Шнайдер и всхлипнула. – Как же это так, как же!

– Успокойся, Чижик! – улыбнулась сестра Кристины. – Ты мне всю блузку сейчас соплями своими измажешь!

– Кристинка наша… – моргнула Дашка непонимающе.

Госпожа Шнайдер сделала загадочные глаза и сообщила:

– Они плывут сейчас по морю на своей яхте, на той, на которой вы все как-то и не раз катались. Отлипни ты уже от меня! Сама еле на ногах держусь! В мои-то годы мотаться туда-обратно! Устала! Макс вам что, не звонил? Я думала, что он вас оповестил…

– Нет!

– Ну, на нет и суда нет! Этот самый вопрос целиком не ко мне! – хмыкнула Марина, двинулась вверх по лестнице. – Павел Сергеевич, – обернулась она в сторону Сухова, – распорядись, чтобы мне шампанского в мои покои доставили…

– Будет сделано, Марина Андреевна!

Добавив к бутылке шампанского и бутылку коньяка, Олег сам подхватил и понес поднос в номер старшей сестры Крис.

– Олежек, заходи! – подмигнула ему Марина. – Макс просил тебе кое-что на ушко нашептать…

Почесывая подбородок, Сычев внимательно слушал.

– Вы с нами летите до Москвы? – прищурился Олег.

– Я посмотрю… – пожала женщина плечиками. – Там, где-то на Юго-Востоке, мой Гера сидит, рулит производством и охраняет наши металлургические активы. Если красные возьмут эти территории под себя, то я через Москву проберусь к моему любимому поляку. Если же белые удержатся на плаву, то придется мне возвращаться в страну, оккупированную нацистами…

Ближе к обеду Котэ прогулялся до небольшого кафе, где у них бесплатно раздавался Интернет, открыл почту, скачал пришедшее на их почтовый адрес сообщение. Саша сладко спала, и мужчина не стал будить жену, тихо вышел из гостиной, плотно притворил за собой дверь, позвонил по телефону.

– Ваня, загляни домой и отнеси сообщение в Центр! – попросил он своего старшего сына. – Мама устала, спит, не будем ее будить. Поработай сегодня вместо почтового голубя…

– Я с собой мою Вику возьму? – услышал Котэ в ответ.

– Да, конечно! – усмехнулся Гиоргадзе.

Закинув смартфон в рюкзачок, Ваня подмигнул милой соседке по парте, показал взглядом в сторону двери, и девушка все поняла, шустро запихнула в рюкзачок тетрадку и все письменные принадлежности, схватила рюкзак в руку, поспешила за Ваней.

По дороге домой юноша объяснил милой подружке стоящую перед ними задачу. Подобное они проделывали не в первый раз, и Вика ничего сложного в этом не видела.

– Я это… переоденусь! – шепнула девушка парню на ухо, когда они поднялись на лестничную площадку, где располагались их квартиры, в которых проживали бок о бок две семьи.

Шагнув к квартирной двери, Вика открыла ее своими ключами. У нее дома в это время никого не было, родители с самого утра убыли на работу, отправились в свой офис.

– Просто все сделайте, Ваня, как обычно! – передал Котэ сыну запечатанный бумажный пакет.

– Не переживай, па! – дотронулся парень губами до отцовской щеки. – И комар носа не подточит!

– Шагай! – похлопал отец сына по плечу.

Снега на городских улицах в этом году почти не было, и они решили прокатиться до Штаба на велосипедах, направились к пункту проката, подмигивая и пересмеиваясь, выбрали себе по железному другу и покатили в центр города, подъехали почти к Штабу, в одном квартале от него нырнули под арку, проскочили дворами.

– Приехали! – улыбнулась Вика. – Кто пойдет?

– Ты! – произнес Ваня одними губами.

– А почему не ты? – прищурилась девчонка.

– Твоя очередь! – улыбнулся парнишка.

Пока Ваня держал оба велосипеда, Вика вытащила из рюкзачка длинный плащ с капюшоном, накинула его на себя, практически закрыла все лицо, натянув капюшон пониже на лоб. Давя в себе усмешку и пряча ее под ладошкой, девушка засеменила к боковому входу, потянула на себя массивную дверь, вошла.

В просторной комнате размещалось бюро пропусков. Оглянув все пространство, Виктория шагнула к небольшому окошечку для приема письменных заявлений от граждан, всунула в узкую щелочку пакет, развернулась и, не оглядываясь, вышла.

– Отдала? – улыбнулся Ваня одними губами.

– Ага! – сверкнула Вика глазами.

– Вот и хорошо…

И на этот раз передача разведданных прошла вполне успешно. Ничего сложного в этом и априори не виделось. Маскарад и все прочее они проделывали соответственно всем инструкциям, чтобы исключить возможную идентификацию того, кто получает послания от иностранного Центра и передает в Главное управление Генштаба ВС РФ через специально созданный для этого зашифрованный канал спецсвязи в штабе Южного военного округа…

– Прогуляемся? – прищурился парень, посмотрел на девушку. – Один черт на последний урок мы уже не успели!

– Лучше сразу пойдем ко мне! – вернула Вика свой велосипед на то самое место, откуда его брали на прокат, закрепила его, показала пальчиком, чтобы ее дружок поставил свой велосипед рядышком. – Уроки все назавтра сделаем, фильм посмотрим, поваляемся немного, я ужасно соскучилась по тебе…

Последний поцелуй вытянул из нее оставшиеся силы, девушка откинулась на спину, лежала, смотрела в потолок. Хотелось больше ни о чем не думать и просто отдаться своему горячему желанию.

– Если ты хочешь, – произнес юноша негромко, – то мы можем попробовать это, наконец-то, сделать. Не будем ждать эти месяцы до нашей свадьбы! Зачем нам следовать давно устаревшим традициям? Предрассудки, пережитки прошлого…

– Я очень хочу! – выдохнула жарко девчонка. – Я очень, очень тебя люблю! Я тебя, Вано, люблю, сколько я себя помню! Но я не могу! Как ты до сих пор не можешь этого понять!

Рывком приподнявшись на локтях, Ваня навис над подружкой, всмотрелся в ее напряженно застывшие глаза и спросил:

– Вик, ты чего-то боишься?

– Нет! – моргнули девчоночьи глазки.

Юношеские глаза приблизились, требовательно расширились и вопрошающе моргнули:

– А что тогда, Вик, что?

– Я обещала маме, что у нас до свадьбы ничего не будет! А мы доверяем друг другу и никогда не обманываем. Вот такие вот мы все старомодные! – провела девушка пальчиком по губам.

– И дело только в этом?

– Только в этом!

Тепло улыбнувшись, Ваня негромко спросил:

– И все?

– И все…

– Вставай! – вскочил юноша с дивана, протянул руку девушке. – Прогуляемся! Свежий воздух остудит нас. Заберем нашу Принцессу из садика, сводим ее в парк…

Завидев старшего брата и его подружку, маленькая девочка стремительно побежала им навстречу, с разбегу запрыгнула к Ване на руки, прижалась к нему, признательно прошептала ему на ухо:

– Ванечка за своей любимой сестричкой пришел!

– Привет, Принцесса! – подмигнула Вика малышке. – Мы тебя сейчас немножко и на время украдем…

Поблескивая живыми глазенками, Кристинка сама оперативно оделась, и они втроем пошли в сторону парка. Маленькая девочка шла посередине, держалась своими ручонками за своего старшего брата и его невесту. Малышка была счастлива…

Глава 6. На складе

Возле двухэтажного кирпичного здания еще дореволюционной постройки с метровыми стенами стояли военные грузовики.

Из полуподвального помещения продсклада выносили мешки с крупами и сахаром, тащили ящики с консервами и коробки с сухими пайками, сетки с картофелем и иными овощами…

Прапорщик Бобров зорко следил за тем, чтобы бойцы ничего не напутали, не вынесли чего лишнего со склада, помечал у себя в блокноте, по два раза пересчитывал, суммировал, складывал…

– Дядя Гоша! – дотронулась ладошкой до плеча прапорщика молодая девчушка с заметно выпирающим вперед животиком, по всей видимости, на самых поздних сроках беременности. – Вы Егорку не видели? С утра убежал из дому, голодный, небось!

– Ленка! – скользнула улыбка по губам Боброва. – Девочка ты моя ненаглядная и распрекрасная…

Леночка приходилась ему двоюродной племянницей, точнее сказать, девушка была иногородней двоюродной племянницей жены, училась в экономическом колледже, временно жила у них.

Прошлой осенью он как-то проснулся, открыл глаза. Накануне они вернулись с учений, разгружались до поздней ночи, ввалился он к себе в квартирку где-то только под утро и мгновенно заснул.

– Неплохо я задавил на массу! – зевнул Бобров.

Стрелки на часах показывали половину первого. До развода на плацу, который проходил у них ежедневно в четыре часа дня, время еще оставалось, и можно было еще часика два вздремнуть.

– Покемарю чуток, доберу минут сто двадцать… – прищурился прапор. – Чего-то ломит вставать…

Только Бобров прикрыл глаза, как что-то его насторожило, и он прислушался. Из Ленкиной комнаты раздавались непонятные звуки. Ничего себе девки пляшут, подумалось ему. Ленка же должна юбку протирать на занятиях, со всем усердием грызть гранит наук.

– Пригрели у себя на груди приблудную! – скользнула по губам Гоши иронично пренебрежительная улыбочка.

Ленкины родители уговорили их за вполне умеренную плату сдать девчонке пустующую комнату. Резон имелся с обеих сторон. Для родителей Маринки – недорого по родству и знакомству, девице – близко к учебе, а самое, что главное – юная девчушка постоянно находилась под присмотром родственников.

Бобров и его жена тоже были не против: они копили деньги на первоначальный взнос, хотели взять ипотечный кредит, вступить в долевое строительство трехкомнатной квартиры.

– Хай девка живет! – согласились Бобровы.

Хоть какие-то, но денежки капают, греют душу. Выдвинули они условие, чтобы жить тихо и никого не приводить в гости. И до сих пор всё было тихо. Ленка жила, словно мышка: дом-учеба, иногда куда-то ходила, возвращалась не слишком поздно.

Так прошел весь первый курс. Гоша прикола одного ради пару раз в отсутствие жены невзначай пытался зажать ее в дверях. Девчонка была худощавая, но подтянутая, вся из себя интересная. Танцорка. В ответ Леночка лишь укоризненно поглядывала на него снизу-вверх и, не отвечая, бочком протискивалась мимо.

– Постой! – хватал ее за руку Бобров.

– Дядя Гоша, дядя Гоша! – краснела и смущалась девчушка.

Тихоня, короче… Была…

Натянув домашние штаны и почесывая рукой волосатый живот, дядя Гоша вышел в коридор и замер, прислушался. Доносившиеся из комнаты звуки имели недвусмысленное происхождение.

«Может, девчонка видео какое включила?» – промелькнула у Боброва мыслишка, оставалась самой последней зацепкой.

Осторожно подойдя к двери, Гоша замер, будто тигр на охоте. Снова прислушался. За дверью что-то ритмично стучало, раздавались стоны, ритм ускорился, стоны посыпались частой дробью, раздались вскрики, что-то упало. Нет, это точно было вовсе и не кино! Кто-то в комнате занимался чем-то эдаким…

– Вот это я вовремя проснулся! – почесался мужчина в затылке. – Сейчас застукаю этих тварей на месте…

Бобров рывком распахнул дверь и обомлел: скромница Ленка в распахнутом халате, задрав ноги и постанывая, тряслась на тахте, а на ней бешеным червяком извивался тощий и чернявый парень. Их стоны сливались в единое целое. Парень уткнулся лохматой головой в Ленкину грудь, судорожно дергая тазом в последнем полете, постепенно замирая, тихо сполз с девицы.

– Так! Здорово это вы придумали! – пробасил Гоша с затаенной радостью в голосе. – А я думал, Лена, ты сюда учиться приехала! А ты вон на кой ляд к нам приперлась! Хахаля она себе завела, таскает его к нам в дом, бордель тут она устроила! – повысил голос Бобров и насупился, его распирало от чувства собственной власти, презрения, насмешки. – Немедленно прекратить все это безобразие! – гаркнул Гоша, входя в неописуемый раж.

Юнцы вздрогнули и непонимающе уставились на него. Лицо Ленки перекосили всякие неописуемые чувства. Парень со скоростью звука соскочил с тахты, судорожно избавился от использованного презерватива, одним махом впрыгнул в штаны, натянул на себя футболку и, неловко запихивая в карман трусы, пулей вылетел из комнаты, на ходу бормоча и извиняясь.

– Мы же не знали, мы не знали… – лопотал он.

Запахиваясь в халат, Ленка уселась на тахте. Но мужик успел увидеть все, что нужно. Сиськи неплохие, стоячие, с большими темными сосками, ярко раскрасневшимися от любовной стимуляции, стройная талия, накачанные танцами ноги, влажный, взлохмаченный треугольник лобка, подтянутая порозовевшая попка.

Ничего так, за неимением чего-то большего для разнообразия по жизни сойдет. Как говорится, что второй сорт – не брак…

– Дядя Гоша, вы же на полигоне! – выдавила девчонка из себя сильно испуганно и совершенно растерянно.

– Так ты вроде тоже на занятиях. А что, если все на работе, так можно уже всякими непотребствами заниматься и кобелей водить? – усмехнулся Бобров. – Мы же договаривались, кажется!

– Это… это мой молодой человек! – пролепетала Леночка. – У нас с ним все серьезно. Ей Богу, правду говорю!

– Ага! Ну, если серьезно, так пусть он и ищет, где тебя трахать. А то сегодня серьезно с одним, завтра – с другим. Ты что, решила нас с тетей Лидой со всеми хахалями своими перезнакомить? – наезжал Гоша, заводясь все сильнее.

Ему не давали покоя темные девичьи соски и мокрый волосатый треугольник, которые прям-таки и стояли перед его глазами. Леночка хлопала глазами, съежившись и кутаясь в халат.

– Хочешь, чтобы я родителям звякнул? – гремел Бобров. – Вылетишь вон! Ищи потом комнату за эти деньги! Мы же тебе, как родному и близкому человеку, навстречу пошли!

– Дядя Гоша, миленький! – протянула Леночка. – Ну, не надо, пожалуйста, не говорите никому! Я больше не буду! – смотрела она испуганно на рассерженного хозяина квартиры, горькие слезки наворачивались на ее глазах.

– Не будешь больше, говоришь? – смягчился взгляд у Боброва, он вразвалочку подошел к заплаканной девчушке, присел рядом с нею на тахту. – Никогда-никогда? – усмехнулся прапор добродушно, в ответ Ленка испуганно замотала головой. – А жить-то как будешь, а? Без этого же нельзя! – пробасил Гоша сочувственно и подсел ближе. – Понравилось, небось?

Леночка потупилась. Она не понимала, куда он клонит. А дядя Гоша все разгорался и разгорался. Его рука по-хозяйски шлепнулась на подрагивающую девичью коленку, сдвигая распахнувшуюся полу халатика, и поползла все выше и выше.

– Что же ты не сказала, что секса хочешь, а? Дядя Гоша всегда бы тебе помог. А ты от меня шарахаешься, а каких-то уродов домой таскаешь! – проговорил укоризненно Бобров.

Его пальцы воровато достигли заветных пределов, уткнулись во влажные губки, сердце застучало. Леночка сидела, как замороженная, закрыв глаза и закусив губу, нервно вздрагивала.

– Давай договоримся, что я никому ни о чем не рассказываю. А твои сексуальные проблемы мы решаем вместе, лады? – шуровали вовсю крепкие пальцы между мокрых лепестков.

Тугие девичьи ляжки раздвинулись будто сами собой, мужчина удивился тому самому, что до чего же легко все получилось, развел он глупую девчонку на раз-два-три. Видать-то, не дополучила девка своего, может, наоборот, только вошла во вкус. Ему было это только на руку. Теперь главное – не спугнуть, чтобы рыбка не соскочила с крючка. И тогда у него жизнь начнется, живи – не хочу…

– Умница! Какая же ты умница! Ну, давай, давай, насаживайся, вот так хорошо! – уговаривал Гоша напевно девицу, попутно другой рукой распахивая халатик, выпрастывая наружу висячие грудки с темными сосками, пощипывая пальцами упругую прелесть.

Скосил Бобров глаза, и дух у него захватило. Ох! Вот зрелище! Сидит девчушка с растопыренными ногами, в распахнутом халате, с безумными глазами насаживаясь на его мокрые пальцы, а он ее книзу за сиську тянет. Гоша взял ее ручку, комкающую простыни, просунул к себе под резинку домашних штанов.

– Нравится? – спросил дядя Гоша, приспуская штаны.

В меру толстая, не особо-то длинная, но вполне внушительная колотушка закачалась перед девчушкой, и Леночка, вытаращив глаза, сжала ее ручкой, робко пробегая пальцами по всей ее длине. Дядя Гоша накрыл девичью ручку своей рукой, сжал, заставляя подвигать вверх-вниз. Лена глядела на это безумное действо во все свои обалдевшие глазищи.

– Ну, что, нравится? Это тебе не мальчик с пальчик! Давай, тебя сейчас попользуем им, чтоб тебе больше не хотелось всяких червяков в дом таскать! – стянул с себя штаны Бобров, завалил девушку на кровать, освободил ее от халата, слегка сжал рукой хрупкое девичье плечико, ласково поглаживая, сполз рукой на грудь.

Двоюродная племянница ничуть и не сопротивлялась. Словно замерла она в обморочной оторопи, напряженно ожидала чего-то.

– Дяде Гоше всегда скажи, если ты мужика хочешь. Дядя Гоша всегда рядом, далеко ходить не надо. Научу тебя всему, удовольствие будешь получать каждый день! – терся мужик об девичьи бедра своим хозяйством и, пощипывая снизу за задницу, шептал в Ленкино ухо всякие и прочие непристойности.

И увидел Гоша, что от его слов девчушка глаза-то закатила, аж белки видны, и ноги сама раздвигает, трется своей ватрушкой о его причиндалы. А там уже потек горный ручеек, чистый, как слезинка. И молчит племяшка, упорно молчит, как партизанка.

Грубоватым движением мужик широко раздвинул мускулистые ляжки. Взял в руку колотушку, пристраиваясь толстой головкой к мокнущему входу. Дернулась девка, начала выворачиваться.

– Резинку! – выдохнула она. – Резинку!

– Ты это, не балуй, девка! – шлепнул Гоша ее по ляжкам. – Ты с червяками своими будешь в резинке кувыркаться. И это нужно эдак, потому что сегодня один, завтра у тебя – другой. А дядя Гоша у тебя единственный, родной и любимый. Ты пойми же, дурочка! Я у нас человек семейный и здоровый, опытный в этом деле. Лидку, тетку твою, деру, и ничего с ней плохого не выходит! Не жалуется она! – ухмыльнулся хитренько Бобров.

Не отвечая, Лена откинулась на спину, прикрыла глаза. Кажется, поняла, уяснила, кто в доме командует парадом.

– Умница! Молодец! Ляжки подними! Вот так! Повыше! Ага! Умница! Понимаешь все с полуслова…

Девчонка ахнула и выгнулась. Видать, давно только этого и хотела, но молчала. С места в карьер взял Гоша и понесся. Как оно хорошо с юной кобылицей. Завизжала вскоре малолетка, завизжала, разошлась, груди трясутся, глаза бессмысленные!

Мужика аж током пробило от ее прочувственного визга. Это же надо! Чистую проститутку они пригрели в своей квартире, даже и в бордель ему за этим делом ходить не надо. Трудился Бобров над девкой как бы с заделом на будущее, старательно, с креативом, чтобы девке особо понравилось.

А Ленка отдавалась ему, как в последний раз, выворачиваясь наизнанку, впечатывалась в него всем телом. И ни единого словечка. Только стоны, взвизги, горячечное дыхание. Лишь смачное хлюпанье и шлепанье. В какой-то момент у Боброва снесло крышу от мысли, что буквально двадцать минут назад малолетняя шалава точно так же давала и подмахивала совсем другому партнеру.

«Настоящая проститутка! – с каким-то даже уважением подумал дядя Гоша. – Такая маленькая, а уже конченая шалава».

От этой мысли у мужчины всё буквально смешалось в голове. Вышел, сильными руками перевернул девчушку на живот.

– Становись на четвереньки! Чё смотришь? Задницу поднимай, на локти давай опирайся! Вот так! – поставил Гоша девку поудобнее, придал партнерше устойчивость, огладил двумя руками ее упругую хореографическую попку. – Лепота…

Раскрасневшиеся и текущие влажные губки, озорно торчавшие из взлохмаченной растительности, распахнулись, словно для поцелуя. Чуть выше и поджатая темная звездочка дразнится.

– Ну чё, будешь помнить дядю Гошу, да? – куражился Бобров, с удовольствием используя бесстыдную девку в новой позе.

А Ленка моталась по всей постели, как кукла-марионетка, елозила щекой по простыням, не закрывая рта, стонала.

Полный атас! Как во сне! Обычно за бабами ходишь-ходишь, все подарки им суешь, отрываешь от собственной семьи, пыжишься, как ужаленный, врешь, жены боишься – и все мимо. А тут юная нимфа в его собственной квартире, и как дает! Голова закружилась. Бобров ускорил темп, попутно с силой натирал пальцем розовые лепестки. Он все натирал и натирал, старательно долбил…

И девчоночье тело налилось неподъемной тяжестью, из Ленкиного рта вырвались хрипы. Девка задергалась всем телом, как птица, бесконтрольный вопль вылетел изо рта. Девичья спина прогнулась, мелко задрожала. Лена корчилась на простыне, как рыба на берегу, ловя воздух открытым ртом, выдыхая страстно, с рычанием, выбрасывая из себя остатки судорожного напряжения.

– Вот! – усмехнулся Гоша, натягивая трусы со штанами. – Это уже дело! Драть тебя и драть, девочка, во все дырки, чтоб сияла, как начищенный чайник! Пошли, Ленка, что покажу! – потянул Бобров племяшку за собой, подвел к зеркальному шкафу. – Посмотри-ка на себя, красавица, сама все оцени. И как оно тебе…

В ростовом зеркале улыбалась им шлюха. Мокрое лицо с потекшей тушью, обляпанное потеками мутноватой жидкости. Слипшиеся на щеках, взлохмаченные волосы. Пылающие, натертые, возбужденно торчащие соски, раскрасневшиеся лепестки жемчужной ракушки, выглядывающие из зарослей кучерявых волосиков. И вид у девчушки – довольный, счастливый, настолько сытый!

– Вот такой должна ты быть каждый раз после нормального секса. И я тебе гарантирую успех! – нашептал Гоша на ушко юной развратнице, хлопнул ее по заднице. – Так что, когда приспичит, не таскай в мой дом сюда всякую шваль. Приходи ко мне. Я тебя по-родственному качественно отдеру! Заруби себе на носу…

В одно из воскресений Бобров проснулся по своей дурацкой привычке в семь утра. И что же ты будешь делать! Сна – ни в одном глазу. В квартире стояла мертвая тишина.

Жена с субботы уперлась в якобы очередную командировку. Точно, хахаля себе завела, ему не дает, а сама…

В Ленкиной комнате было тихо. Должно быть, девчонка накануне вечером домой не возвращалась. Наверно, избегает его. При встрече с ним Ленка проскальзывала мимо, опускала глаза.

– Дядя Гоша, дядя… – лепетала она смущенно.

Словно ничего у них не произошло. Да и возможности остаться наедине за целый месяц как-то больше не случалось.

На буднях он целыми днями пропадал на службе, непосильным трудом зарабатывал на хлебушко с маслицем, а Леночка училась, вечерами Лидка была дома, а если женушка дорогая и уходила, то ненадолго, в магазин. Полный по всем статьям облом…

Обрадовался было мужик, когда жена умотала в командировку, а малолетняя шалава не пришла ночевать, обломила все.

– Вот же стерва! – ругнулся Бобров вслух.

От нечего делать Гоша отправился на кухню. Подумав, пожарил себе два яйца с колбасой. Заварил кофе. Позавтракав, нашарил в пачке последнюю сигарету и пристроился у открытой форточки подымить. К подъезду подъехал черный «Рено».

Видно, еще кому-то не спится в воскресенье. Открылась дверца, и из машины собственной персоной вышла Леночка, пошатывалась на высоких каблуках. Она повернулась и нагнулась в открытую дверцу, выставив на всеобщее обозрение стройные ноги и упругий зад, едва прикрытый короткой юбочкой.

«Прощается!» – сообразил прапор, любуясь Ленкиным тылом. Через мгновение Леночка разогнулась, хлопнула дверцей, помахала ручкой и, небрежно раскачивая на ходу недешевой на вид сумочкой, нетвердой походкой двинулась к подъезду.

Оценив обстановку, Бобров затушил сигарету, помахал рукой, разгоняя дым, и слинял в свою комнату. Прислонившись к двери, он слышал, как поворачиваются и звенят ключи. Щелкнул замок, упали на пол одна за другой туфли. Леночка прошлепала к ванной, щелкнула выключателем, полилась вода.