Янтарный меч

Пальцы тряслись. Ярина погладила гнедого на прощание и двинулась следом. Если она будет бояться – точно не пройдет. И тогда Гор погибнет.

Нет! Должен же быть хоть какой-то прок от дивьего дара.

– Мы выведем коня к людям, не бойся. – Кикимора смотрела сквозь нее. Ярина старалась идти след в след, не решаясь спросить. Слова застревали в горле.

Страшно! Что, если она навеки останется пленницей леса? Но Гору нужна помощь, а значит, страх сейчас лишний. И пусть она не чародейка, но кое на что сгодится.

Топь была бескрайней. Не будь кикиморы, можно было блуждать здесь, пока вязкая земля не уйдет из-под ног. Все сливалось вокруг: вода, мертвые кусты, голые деревья.

Возле одного такого и замерла кикимора, провела ладонью по трухлявому стволу, открывая черный провал дупла.

– Твоя дорога. Ступай.

– Но… как я пойму, куда идти? – Больше всего хотелось отпрянуть, но Ярина силой заставила себя остаться на месте. Она не струсит.

– Поймешь. У каждого свой путь.

Кикимора больше ничего не сказала: отступила и беззвучно провалилась в бочаг.

Ярина не стала медлить. К чему сомнения? Если можно спасти Гора, она бы и в навье царство отправилась. Не все же ему собой жертвовать.

Глубоко вздохнув, она наклонилась и шагнула вперед.

***

Уши словно заткнули, забили тряпицами. Полное беззвучие царило здесь: ни скрипа, ни стона. Не играл в ветвях ветер, не светило солнце. Не было ни красок, ни тепла. Холод и серая хмарь вокруг.

Только бешеный стук ее сердца разрывал навеки застывшее безвременье. Сколько людей сгинуло здесь, растворилось в тумане, не ушло на Темную Дорогу?

Ярина привычно потянулась к шее, но ожерелья больше не было, лишь тонкая сеть шрамов осталась на память.

Здесь у нее нет власти, нет подмоги. Не поделится силой «лесная корона», не придет на помощь Гор. Даже завалящего ножа при себе нет.

Она одна.

Разве что поможет дар дивьего стражника. Лес Потерянных душ – это их колдовство, вдруг оно распознает родственную силу?

Ярина бесшумно двигалась вперед. Хотя, даже будь на ней подкованные сапоги, ничего не изменилось бы – все звуки умирали, еще не родившись.

Сквозь туман проглядывали исполинские деревья, иногда взгляд цеплялся за застывшие фигуры, похожие на людей, но она старалась не поворачивать голову, упрямо глядя перед собой. Хотя что влево поверни, что вправо – картина одна. Можно вечность блуждать во мраке и не найти дорогу.

– Тебе сказали уезжать, – раздался из сумрака шипящий голос, и путь внезапно преградил безликий силуэт. Близко, так близко – только руку протяни, а лица не видно, лишь черные провалы глаз и рваный оскал. – Ты никогда не слушаешь.

Сердце рухнуло в пятки. Так холодно вдруг стало – не вздохнуть. Показалось, что это отец говорит. Но отца здесь быть не могло, он давно ушел на Темную Дорогу.

– Я не боюсь мороков, – прошептала Ярина и добавила, срываясь на крик: – Тут только я! И я пройду, чего бы мне это ни стоило!

Фигура качнулась навстречу. Из тумана проступило оплывшее черное лицо со смазанными чертами, раззявленный в ухмылке рот, в котором копошилось что-то.

Больше всего Ярине хотелось с визгом отшатнуться. А еще лучше, броситься бежать без оглядки. Но она пришла сюда и не собиралась отступать, поэтому замерла, выставив перед собой руки.

Изъеденное лицо было все ближе, дохнуло могильным смрадом, сомкнулись на плечах ледяные пальцы.

– Уйди! – Ярина вскрикнула, отпихивая то ли нежить, то ли морок. – Прочь!

Чудо, но он распался. Беззвучно, бесследно: его пожрал туман, разнося на серые клочки.

– Не стоит кричать в таком месте, – прошелестело из-за спины.

Ярина хотела обернуться, но страх сковал прочнее цепей. Все пережитое вдруг стало не таким и жутким: подземелья, черная прогалина с жертвенником, проклятый лес этот. Все меркло по сравнению с мягким голосом невидимой женщины.

– Не оборачивайся, – предупредила та. – Не стоит.

– Кто ты?

От грустного смешка кровь застыла в жилах.

– Ответь сама на этот вопрос.

– Ты морок? – Ярина не выдержала – стиснула горло ладонью и двинулась вперед. Лишь бы не стоять рядом с той, чьи волосы доставали до земли. Какой слепец назвал ее белокосой? Седой она была.

– Я всегда морок за Мостом.

– Я думала, тебе нет сюда дороги.

– Не было. Но кто-то разбил заклинание, скрывавшее от меня это место. Кто бы это мог быть? – Женщина шла следом, голос звучал совсем близко. Ярина старательно не смотрела по сторонам, но все равно подмечала мелочи: как ступают по мертвой земле босые ноги, как вьется вокруг них подол платья, на котором причудливо сплетается синий вдовий узор с невестиным – алым.

Единственные цвета в этой бесконечно серой пустоте.

– Теперь ты освободишь тех, кто заперт здесь? – осторожно спросила Ярина.

– Тех, кто не потерял себя – да. Других, как этот несчастный, которого ты развеяла – нет. Они забыли свою суть. А забвение ведет за собой лишь забвение. Им никто не поможет. Люди умеют забывать, это ваш дар и ваше проклятие.

Ярина вспомнила слова старой кикиморы, которая говорила то же самое и обвиняла тех, кто отказался от памяти. Не о Даре ли тогда шла речь? Каково это – навсегда остаться искаженным страданиями мороком?

– А если они вспомнят?

– Что ж… тогда я вернусь сюда. Но это им решать. Ты не сможешь помочь.

– Тебе их не жаль?

– Я не знаю жалости, – с тихой печалью откликнулась женщина. – Сострадание – удел живых. Но совет тебе дам. В благодарность, что показала сюда дорогу. Поверни назад.

– Нет, – ответила Ярина, не раздумывая. Серая хмарь становилась плотнее, казалось, клочья тумана царапают лицо, словно ветки. – Не могу.

Хотелось остановиться, перевести дух, но она боялась ощутить дыхание той, что шла позади.

– Если пойдешь вперед, мы вновь увидимся еще до рассвета.

Перед глазами потемнело, к ногам будто привязали пуд свинца. Ярина крепче стиснула пальцами горло, нащупывая шрамы от ожерелья. Вот уж что она никогда не забудет. Третий раз за эти дни ей грозит увидеть Темную Дорогу. Было ли страшно? Еще как! Отступит она из-за этого? Глупость какая!

Ярина припомнила все истории, которыми пугали ее на ночь Нежка с Сивером, и нашла в себе силы улыбнуться:

– Если я встречу тебя одна, то пусть.

– Глупое дитя, – раздался смешок.

Это не новость. Ярина никогда не слыла умной. Умной была матушка, яркой – Нежка, сильным – отец, ловким – Сивер, упертым – Рагдай. Но сейчас ее это не тревожило и не обижало. Все решено. Жизнь Гора важнее и дороже. С чем бы ни пришлось столкнуться теперь, бояться она больше не станет.

Ее случайная спутница охраняла от пленников леса надежней целого воинства. Ярина упрямо шла вперед, и вскоре мертвые деревья расступились, являя плотную пелену тумана. Белого, как молоко.

– Твоя дорога, – сказала женщина, отступая.

Ярина судорожно вздохнула и снова напомнила себе: не оглядываться.

– Ты специально проводила меня, – с удивлением поняла она. – Зачем?

В ответ донесся смех: теплый, с грустинкой – похоже смеялась матушка.

– Считай, мне не хотелось, чтобы ты плутала вокруг и распугивала тех, за кем я пришла.

Конечно, кто же ей правду скажет. Ярина даже не попыталась сделать вид, что поверила.

– Скажи, – расхрабрилась она окончательно, – отводила ли ты недавно за Мост женщину отсюда?

Русалки говорили, что Дара жива, но вдруг Дева все-таки решила остаться.

– Ах, эту. Не тревожься, дитя. Ее ждали. Она ушла со своими братьями. Хочешь еще спросить?

У нее было столько вопросов! Выживет ли Гор? Как ушли отец с братом? Не встречалась ли на пути матушка?

Но она покачала головой:

– Хочу. Но не стану.

– Верно. Иные знания – тяжкий груз. У тебя уже есть свой. Неси его с честью.

– Спасибо, – шепнула Ярина. Она не стала медлить, без колебаний вошла в туман.

– До встречи, – ответила Переправщица.

А потом туман закружил, потащил вперед и выплюнул на поляну. Ту самую, с каменными глыбами, под которыми покоился первый леший.

***

Над лесом раскинула крылья ночь. Полная луна подмигивала из-за туч, она-то знала все, что творилось вокруг, а Ярина без ожерелья чувствовала себя слепой. Привыкнув полагаться на дарованную силу, нелегко снова стать немощной. Она поднялась, стряхивая со штанин прошлогодний опад, и пробурчала себе под нос:

– Ничего. И так справлюсь.

Упырей в лесу не осталось, нечисти поблизости она не чувствовала. А раз так, доберется быстро. Не зная, где находится лаз в буреломе, искать можно долго, но однажды побывав здесь, Ярина прекрасно запомнила место, потому и поспешила напрямик. Она с наслаждением вдыхала ночной воздух: весенний, живой, сладкий. Все счастье жизни понимаешь, побывав в темных проклятых местах – правы сказки.

Как там Гор? Успеет ли она, или недоброе уже случилось? Тильмар наверняка бросился за ней, но на старой кобылке да через болота – эдак он к утру доберется, не раньше. А кикимора не соврала – полночи еще не было. Значит, она должна успеть.

Ярина неслась через лес, не боясь и не скрываясь. Ее страх остался за туманом, рядом с Переправщицей и ее предсказанием. Чем ближе она подбиралась к избушке, тем яснее слышала отголоски ужаса, обуявшего дедушку. Домовой был испуган, растерян и не знал, что делать. Значит, зло, кем бы ни обернулось, уже рядом с Гором.

Задняя калитка, не скрипнув, поддалась при первом же толчке, и Ярина скользнула во двор.

Что-то изменилось. Пахло осенней гнилью, можжевельником и почему-то паленой шерстью. Входная дверь оказалась распахнута настежь, а в окнах горел свет. Ярина чуть было не ринулась на крыльцо, она ни о чем другом думать не могла, кроме как о том, что Гор сейчас ранен или умирает, проигрывая в неравной битве.

Но она-то чем ему поможет?

Нет, тут нужно подумать, разведать. Задыхаясь, Ярина подтянулась и заглянула в высокое окошко. Теперь чары не мешали разглядеть, что внутри.

Никакой кровавой битвы в горнице не было. Гор, бледный, как туман, из которого она вышла недавно, сидел за столом вполоборота. Губы его шевелились, но слов было не разобрать. В тени, у печки, стоял кто-то. Видны были лишь очертания, но даже глянув мельком, понятно, что женщина.

Снова окатило душным страхом домового. Да что там творится?!

– Дедушка? – шепотом позвала Ярина, отлипнув от окна.

Ответа не было. И взглянуть на происходящее глазами домового отчего-то не получалось.

Она на цыпочках пробралась на крыльцо, заглядывая внутрь, но через сени виднелись только сбитые половички.

Будь воля дедушки, он бы никогда такого не допустил.

Что теперь делать? Можно до рассвета просидеть на крыльце, дожидаясь Переправщицу, а можно сунуть голову в пекло. Ярина прижала руки к груди, решаясь, и шагнула в горницу.

– А вот и наша гостья, – хрипловато проговорила притаившаяся у печки женщина, растягивая слова. И голос у нее был странно-знакомым. – Я думала, ты побоишься войти. Наш друг вообще утверждал, что ты не вернешься.

Ярина не смотрела на незнакомку: ее взгляд был прикован к Гору. Тот силился что-то сказать, но с губ не сорвалось ни звука. Белый, в лице ни кровинки, в разодранной рубашке, он сидел, не шелохнувшись. То ли из-за чар, то ли потому, что оба его запястья сжимали зубами волки.

Еще один тут же оказался подле нее, ощерив окровавленную пасть, а у ног женщины сидел вожак.

Тот самый, что приволок ей оленью тушу, отгонял от нее людей и бился с призрачными воронами Вальда.

– Гор… – выдавила Ярина. Волк тут же зарычал, заходя ей за спину и отрезая путь отступления. Словно она могла побежать!

Оторвавшись от Гора, Ярина глянула на пленившую его…

Весёна!

В таком виде, что не признаешь сразу. Куда делась бесцветная кудлатая девица, которая сверкала на нее глазами и подстрекала толпу? Женщина все еще была бледной, но от деревенской дурочки остались лишь заостренные черты да светлые волосы, теперь остриженные до плеч.

И одежда на ней была… чужая. Ярина видела такое платье у себя в сундуке и даже примеряла. Тонкая арсейская шерсть цвета грозового неба, расшитая серебряными птицами. Оно удивительно шло Весёне, словно на нее шили.

Ярина смотрела, как завороженная, не в силах ни двинуться, ни взгляд отвести.

– Торопий, закрой дверь, – велела женщина, неторопливо почесывая притихшего волка за ушами.

Из-за печки выполз дедушка. На себя не похожий, он дрожал и смотрел в пол, замирая на каждом шагу.

– Скорее! – Весёне даже кричать не было нужды, голос и без того хлестал плетью.

Домовик вздрогнул, вжал голову в плечи и засеменил к двери, бросив на Ярину умоляющий взгляд.

Она посмотрела на застывшего Гора, на женщину, что вела себя в доме хозяйкой, на волков, льнущих к ее ногам.

– Илея, – судорожно выдавила Ярина. – Ты Илея.

Надо было раньше догадаться! Но раз услышав, что бывшая хозяйка избушки мертва, она приняла это как данность и к остальному не прислушивалась, хотя говорили, что та исчезла перед самым появлением Гора, что часто видели ее вместе с Вальдом.

Гор снова попытался сказать что-то, но лишь захрипел, кусая губы до крови.

– Можешь говорить, – лениво отмахнулась колдунья, и его согнуло пополам от кашля. Ярина хотела броситься на помощь, но волк ухватил за штанину, оцарапав зубами ногу.

– Спокойно, – приказала Илея. – Сядь вон там, у окна, девочка. Ты слишком ценна, чтобы сразу тебя убить. Я не настолько глупа, чтобы разбрасываться жизнью единственного человека, вернувшегося с Пустоши. Сначала надо понять, что ты такое. Хотя есть вещи поважнее. Я не привыкла прощать долги, и мне хочется посмотреть в глаза убийцам моего дорогого брата.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

– Сядь, – повторила Илея.

Было в ее голосе что-то… хотелось немедленно согнуться в поклоне, подчиниться, но вместо этого Ярина наконец отмерла и кинулась к Гору. Волк не успел укусить всерьез: штанина затрещала, лишь кусок ткани остался в пасти, и только.

Гор дышал сквозь зубы, стараясь не шевелиться – волчьи челюсти намертво стискивали запястья. Ярина положила ладони ему на лоб, заглянула в потемневшие от боли глаза. Все слова, какие хотела сказать, пока неслась сюда, напрочь вылетели из головы. Зато у него они нашлись.

– Вот увидишь. Когда мы выберемся, я тебя сам придушу, – оскалился Гор через силу. – Хоть так будет шанс, что ты не влезешь куда не нужно.

– Ладно, – откликнулась Ярина, поглаживая слипшиеся от пота волосы. Пусть злится, пусть хоть взаправду придушит, лишь бы цел был. Как теперь выбраться? Власти над волками больше нет, зато Илею они слушаются, точно верные сторожевые. Вон, вожак ластится к ее ногам, а шкура-то у него в подпалинах. Наверняка Гор не сдался без боя. От этой мысли стало еще горше: ведь ранен же, а попытался в одиночку тягаться с колдуньей неизвестной силы.

– Все тебе… на месте не сидится.

– Трогательно, – раздалось за спиной ледяное. – Но очень слащаво.

Гор дернулся и тут же вновь затаил дыхание, когда волки с хрустом стиснули зубы. Ярине стало так тошно, словно это ее калечили.

– Не смотри ей в глаза, – предупредил он. – Она попытается подчинить тебя.

– Какая забота. Ты бы рад оставить ее себе, да, мой дорогой? Привести ее своим хозяевам, получить награду. Понимаешь, девочка, он прекрасно притворяется. Сколько волнения в голосе, во взгляде! Хотя недавно готов был сдать тебя со всеми тайнами, лишь бы подобраться ко мне поближе.

Илея оттолкнулась от печи и шагнула к столу. Движения ее больше ничем не напоминали порывистую Весёну, была в них лебединая плавность, а в развороте плеч сквозила уверенность в своих силах. Настоящая чародейка.

Ярина завороженно вздохнула и тут же нахмурилась: о каких глупостях она думает?!

– Спроси его, – предложила женщина, усаживаясь за стол. – Сама, если мне не веришь. Он пес Круга, готовый на что угодно, лишь бы защитить своих хозяев. Даже предать ту, чьей верности не стоит. Хотел завлечь меня, но когда его маленькое представление не удалось, немедленно перекинулся на тебя. Думает победить меня и привезти в Круг драгоценный трофей. Можешь ли ты ему верить?

– Гор? – Ярина снова попыталась заглянуть ему в глаза, но он упрямо смотрел мимо нее. Он что, всерьез решил, будто она поверит сестрице полоумного Вальда? Даже будь она в бреду, или обижена насмерть, не смогла бы поверить в такую глупость.

– Смотри, не оправдывается. – Илея неторопливо принялась листать книгу с рисунками Оружейника, иногда поднося к губам стакан из цветного стекла. В такой простой травяной взвар или кисель не наливают. Руки у нее были маленькие, почти детские. Как выжженный след на посохе погибшего волхва. – Похвальная верность. Жаль, не ту сторону выбрал. Я бы даже подыграла ему какое-то время. Можно было бы передавать Кругу ложные сведения и смотреть, как они ошибаются, раз за разом. Но спускать убийство моего Вальда я не намерена. Семья важнее самой благой цели. Торопий, налей гостье выпить.

Домовик потянулся к кувшину, но тут же разбил его. Разлетелись по полу черепки, расплескалось по половицам что-то тягуче красное. Сидевший у печи вожак принюхался и начал жадно слизывать остатки с пола. Чуть погодя к нему присоединился и второй волк. Оставшиеся нетерпеливо порыкивали, видимо, желая разделить непонятное пиршество, но Гора не выпускали.

– Да что с тобой сегодня, друг мой? – Глаза колдуньи были водянисто-болотными, как у Вальда. Смотрела она так же благожелательно. И наверняка способна была убить, не меняясь в лице. – У меня складывается впечатление, что ты не рад мне.

Дедушка задушенно пискнул – Ярина никогда не слышала от него похожих звуков – и вновь забился за печку. Оттуда дохнуло чужим ужасом и почему-то ожиданием.

Илея досадливо качнула головой.

– Мальчик обманывал тебя. – На руках у чародейки сверкали те самые янтарные обручья из ларца, а вместо вороха бус на шее красовалось ожерелье Оружейника. Она вся была увешана янтарем. – С самого начала. А я предлагаю сотрудничество. Честное.

– Такое же, как твой брат предлагал? – зло выдохнула Ярина, даже не пытаясь притворяться, будто верит.

– О, признаю, это была ошибка, – улыбнулась Илея. Вдруг вспомнилась Дара – по сравнению с застывшим лицом женщины, сидевшей напротив, плывущие черты берегини теперь казались почти красивыми. – Но все обернулось к лучшему. Ты получила ту силу, о которой и мечтать не могла. Но тебе нужен кто-то, у кого достаточно знаний, чтобы разобраться.

– И это ты.

– Почему нет? Безусловно, мальчик очарователен. Такой, как ты, может показаться героем из легенд. Загадочный, с сияющим мечом, сердечко так и начинает биться, правда? Но все, чего он хотел, это использовать тебя.

– А ты – нет? – Ярина стиснула кулаки, задыхаясь от нахлынувшей ярости. На этот раз – ее собственной, не наведенной ожерельем.

– И я, – степенно кивнула Илея. – Но я не стану ничего скрывать от тебя. Ты будешь знать, чего мы хотим, и поможешь нам. А в ответ мы поможем тебе. Это хорошая сделка. Никакого подвоха.

– Сделка с убийцами детей?

– Ты наивна, девочка, – улыбка Илеи была холодней вод Студеного моря. – Мир не состоит из солнца и цветочных полян. Мы жертвуем малым ради великого будущего.

– Я одного понять не могу… – начала Ярина, но ее бесцеремонно перебили:

– Только одного?

Она сердито нахмурилась, не отвечая на подначку, нельзя позволить сбиться с мысли.

– Ты десять лет жила здесь. Почему дети? И почему сейчас?

– Ах, это, – пренебрежительно бросила колдунья. – Я думала, ты задашь настоящий вопрос.

– Ответь на этот.

– Никакой тайны здесь нет. Мы работали, изучали Пустошь, очень помог старый каирн с драгоценностями, который ваши местные прихлебаи так варварски засыпали. Так что в деньгах недостатка не было. Когда мы установили прямую связь силы колебаний с жертвенной смертью рядом, то несколько моих коллег с честью отдали жизни ради дела. Но этого было недостаточно. Смерть первого ребенка вышла случайно, мы не собирались его убивать, лишь наложить полог забвения, но он ударился головой об алтарь. Эффект превзошел самые смелые ожидания. Не считай нас изуверами, Круг, дай ему волю, с удовольствием воспользовался бы нашими знаниями.

Гор снова вздрогнул, но не проронил ни звука.

Ярина смотрела, как сочится кровь из изувеченных запястий, и перевела взгляд на Илею – чародейка сидела, не замечая мучений человека рядом.

– Никто не любит предателей, – пояснила она, будто уловив эти мысли. – Каждую минуту боли он заслужил. Ты разве не хочешь отомстить ему за унижение?

– Ты ничего не скажешь? – шепотом спросила Ярина. Гор не ответил, только уголок губ у него дернулся.

Снова разыгрывает что-то или тянет время? Если второе, значит, ей тоже нужно попытаться. Из любого тупика есть выход, глядишь, что в голову придет. Умное.

– Как тебе верить, если ты пыталась убить меня? – Не знаешь, что делать? Задавай вопросы. А вопросов до сих пор было много, хотя как только Ярина увидела Илею живой, узнала, что та была сестрой безумного детоубийцы, многое прояснилось. – Это же ты навела на людей в Пожарищах морок, да? Когда все их обереги выгорели. Гор был беспомощным после битвы, и ты решила избавиться от меня их руками. Так зачем вдруг я понадобилась тебе живой?

Показалось ей, или на лице Гора тенью мелькнуло одобрение?

Чародейка лениво отпила из стакана, словно происходящее ее нисколько не трогало.

– У нас будет ночь откровений? Хорошо, изволь. Беседа с таким незамутненным разумом весьма… освежает. Но не будь банальной, девочка, иначе мне станет скучно. Так вот. Из-за твоего «рыцаря» я вынуждена была полтора года провести, изображая полоумную. Полтора. Года. Жила в продуваемой всеми ветрами халупе, ходила в мерзких полотняных рубахах, сама готовила себе еду! Ни уйти в каирн к брату, ни практиковать магию, чтобы не вызвать подозрений, и подобраться к этому проклятому мальчишке все не удавалось. Из-за него планы срывались раз за разом, он даже сдохнуть по-человечески не смог. Потом какая-то безмозглая сельская девка влезла в мой дом, присвоила мои вещи, мой лес, моего слугу, даже моих волков. – Певучая неспешная речь слово за словом превращалась в гадючье шипение. Лицо, и так не сияющее красками, совсем побелело. От злобы? – И, будто этого недостаточно, вы убили моего драгоценного Вальда. Мой брат погиб. Разве не имела я права в своем горе поддаться слабости и пожелать отомстить? За это время у меня накопился большой счет к вам обоим. Признаю, это было… недальновидно. Ты сокровище, драгоценная шкатулка с секретом. А их надо изучать. Бережно. Ласково.

Смена настроения ужасала: от безмятежности к ледяной ярости и обратно так же быстро. Да, Илея ни в чем не уступала братцу.

Чародейка подалась вперед, холеные пальцы в янтарных перстнях скользнули по Ярининой щеке и ниже. Похожим жестом трогал Вальд, и она шарахнулась прочь, с гадливостью утирая лицо рукавом. пятицветни

Гор внезапно рассмеялся: надрывно, словно через силу, но на Ярину глянул с непонятной веселой безуминкой.

– У этой драгоценной шкатулки еще и устойчивость к внушению теперь, как оказалось. Сколько елей в уши не заливай, а ее разум помутить у тебя не выйдет.

В лице Илея не изменилась – только глаза стали совсем прозрачными – все с той же ленивой отстраненностью замахнулась и ударила. Голова Гора мотнулась в сторону, но ухмыляться он не перестал.

– Не смей! – Ярина попыталась загородить его, и следующая хлесткая пощечина досталась ей. Щека вспыхнула, но после пережитого сперва с ожерельем, потом в подземельях и на алтаре, эта боль была словно ненастоящей.

Гор в ответ зарычал почище нервно дернувшихся волков, а чародейка даже взглядом его не одарила. Ухватила Ярину за подбородок, внимательно разглядывая, как обычно Нежка смотрела на здоровенных клопов, размышляя, раздавить или пусть себе ползет.

– Девочка хочет поиграть в храбрую и сильную? – прошипели ей в лицо. – Намного ли хватит твоей силы, если я сейчас прикажу волкам отгрызть твоему рыцарю руки? Потом ноги. А ты будешь смотреть, как они жрут его заживо и понимать, что такова цена твоей бессмысленной, ненужной храбрости.

С каждым словом Илея впивалась пальцами сильнее и сильнее, ногти пропарывали кожу. Ярина вздохнуть боялась, поднимаясь на цыпочки и беспомощно сжимая кулаки. Неизвестная сила, которая била через край в Пожарищах, которую едва удалось сдержать… Где же она, когда так нужна! Что делать, если эта безумная ведьма решит воплотить в жизнь свою угрозу? Страшно даже представить.

Гор…

Ярина вспомнила все, что он ей говорил, как смотрел. Как отчаянно пытался спасти и с таким же упорством отталкивал: кривил лицо, бросал равнодушные слова. Лишь бы она была в безопасности. Оттого и не выпускал одну из дома, усадил в увешанную оберегами повозку, отправил с ней Тильмара, чтобы никто подобраться не смог. Наплел ей… неважно это все. Она бы и раньше догадалась, если б не была так обижена, не поддалась давней привычке слушать, что говорят, принимать все на веру и не возражать.