Проверка на реальность

Если объект не искусственен, он сам может выбрать себе имя на основании жизненного опыта и приобретённой информации. Во всех прочих случаях это делает создатель либо более активный по отношению к рассматриваемому объекту.

Глобальное имя – это своеобразный IP-адрес каждого существующего или существовавшего объекта и на практике используется, главным образом, для поиска. Забавно, что повседневное имя, как правило, выполняет ту же функцию, но ограниченную пределами Мира-0. На этом свойстве и зародился миф, что знать истинное имя чего бы то и было – значит подчинить его. На деле знание имени объекта позволяет осуществлять более глобальный, быстрый и эффективный поиск – в Коде.

<конец трансляции>

Level 7.1

Улица, подземный переход, поворот… Голова не помнит, а ноги сами несут куда нужно.

На этот раз ворота в сквер распахнуты настежь. Я осторожно приблизилась и, не ощутив шумовой атаки, удовлетворённо кивнула.

Возможно, на этот раз меня ждут. Сейчас и проверим.

Я запрыгнула на низкую каменную ступеньку и с трудом потянула на себя деревянную дверь. За ней оказались фойе и регистратура. Массивная стойка из потрескавшегося рыжего дерева, матовое стекло с закрытыми окошками, за ним – такого же цвета, что и стойка, полки с сотнями пухлых карточек. Пол в шашечку: чёрный и некогда бывший белым. Кое-где квадратов недостаёт. Пустая гардеробная. На стенах – плакаты с розовощёкими детьми и разноцветными таблетками.

Здесь ВООБЩЕ никого нет.

Постояв у окошка регистратуры и убедившись, что за ним ни души, я нерешительно двинулась к коридору, не имея ни малейшего понятия, что ищу. Звуки шагов отдавались негромким эхом и разлетались по фойе. Неужели корпус уже забросили?

В конце коридора ярким квадратом светилось окно. Состояние больницы было более чем плачевным: стены обшарпаны, пахло подвальной сыростью, да и оборудование, которое я мельком заметила в паре открытых кабинетов, выглядело морально устаревшим. Я бросила взгляд на выцветший плакат на стене, призывавший делать прививки вовремя. Чуть дальше висело что-то вроде комикса про гепатит. Я подошла ближе, чтобы рассмотреть расплывшиеся фигурки со злобными рожицами и надписи. Внезапно строчка про тщательное мытьё рук разлетелась в стороны, разноцветные буквы перемешались, потеряли форму и стекли на пол.

Да когда оно только успевает случаться?!

Я задержала дыхание и досчитала до десяти. Рука автоматически скользнула в правый карман и достала компас. Я крутанула колесо, и оно завращалось как заведённое, даже не думая останавливаться.

Мне всё больше и больше кажется, что когда-то очень давно я была здесь. Вон вроде бы знакомое полузасохшее деревце в кадке. Рядом на стене – гербарий. Кажется, я даже смогу восстановить по памяти выгоревшие на солнце подписи ко всему этому растительному праху.

Где-то вдалеке раздался металлический грохот. По привычке я сжала правую руку в кулак, но и на этот раз чуда не произошло. Осторожно шагнув в сторону источника звука, я поняла, что ещё секунда и нетерпение убьёт меня раньше, чем то, что прогремело. Поэтому я кинулась на шум.

Источник звука должен быть за неприметной белой дверью в конце коридора. Обойдя невесть откуда взявшуюся прямо на проходе каталку, я на цыпочках подкралась к двери, взялась за ручку и плавно потянула её вниз.

Заперто?

Я достаточно долго пыталась вести себя тихо.

Выбитая дверь упала на пол, и за ней оказался узкий коридор, стены и пол которого были выложены потрескавшимся кафелем. На потолке мигала лампочка, одиноко болтавшаяся на проводе. Делать нечего. Я это, кажется, и искала. С этой мыслью я принялась протискиваться между желтоватых стен.

Уже десять метров прошла, а коридор не заканчивался. Кое-где попадались двери с табличками, однако стоило присмотреться, как надписи начинали разъезжаться. Наконец я оказалась в полутёмной комнате, отдалённо напоминавшей операционную. В центре комнаты расположился железный стол на колёсиках, над ним навис операционный светильник. Множество столов поменьше и на колесиках – на них были разбросаны инструменты и эмалированные тазы с нечитаемыми надписями краской. Но было здесь и то, что явно не вписывалось в общую картину.

У ножек железного стола валялись спутанные провода. Они убегали к дальней стене, которая практически не была освещена. Я подпрыгнула и повисла на здоровенном светильнике, встроенном в грязно-белый аппарат, похожий на рентгеновский, и он со скрипом поддался. Яркий направленный луч света ударил в угол. Я нечаянно задела какую-то кнопку, и освещение стало синим.

Да тут без малого ЭВМ во всю стену.

Кнопки, рычажки, экраны. Всё погасшее и безжизненное. То ли спит, то ли мертво. Я подошла ближе и прикоснулась ладонью к ледяной поверхности корпуса. Отчего-то стало очень жаль обесточенную машину.

Между рукой и металлом проскользнула искра.

Ещё одна.

Целая маленькая молния.

И ещё.

Гудение, сопровождающее пробуждение электронного организма.

Один за другим повключались экраны, зелёным светом замигали лампочки. Стрелки указателей неясного назначения ожили и резко перекинулись вправо. На мгновение меня охватил настоящий детский восторг. Словно пришла в зоопарк, а животное, на которое хотела поглазеть больше всего, спало, но стоило тебе появиться у клетки, как оно принялось потягиваться и выползать из убежища. На самом деле я осознаю всю жутковатость ситуации, но вид оживающего и набирающего мощность механизма завораживал.

И тут до меня дошло. Я помню эту машину.

И синий свет. И тесную комнатку без окон. И утонувшие в темноте углы. И кушетку, в которую обязательно вцепилась бы, если бы в тех снах у меня были руки.

Где-то в области солнечного сплетения знакомо кольнуло.

Я была готова развернуться и бежать как можно дальше как раз в тот момент, когда чья-то рука грубо легла мне на плечо, и знакомый голос произнес:

– Добро пожаловать в Госпиталь.

Да как же отсюда выбраться?!

В ту секунду, когда я ощутила тяжесть на плече, внутри мгновенно похолодело. Отчасти от испуга, вызванного внезапностью появления кого бы то ни было за спиной, отчасти от того, что я узнала это место и хозяина руки. Я заискрилась, а в следующую секунду бело-голубой свет залил маленькую комнату и на миг поглотил всё, что в ней было. За этот миг я успела вслепую, скользя на кафеле, добраться до узкого прохода, через который сюда попала, пробежать сквозь него сломя голову, нашарить дверь и выскочить в коридор. Зрение восстановилось, и я побежала.

Локацию заклинило. Одни и те же куски пола и стен, это бег по кругу. Впрочем… За мной ведь никто и не гонится?

Я перешла на шаг, затем остановилась и облокотилась на стену, согнувшись почти пополам. Лёгкие будто стягивало вакуумом. Во сне так не бывает. Но и наяву из любого здания есть выход, в отличие от этой проклятой больницы. Я задыхалась, хватала ртом сырой воздух, но его всё равно было мало. Обстановка осталась неизменной – я так никуда и не убежала.

Мастер не преследует меня. В глубине души я понимаю, что ему это и не нужно. Он сможет достать меня, когда захочет.

Схватит, потащит в ту комнату и снова препарирует, как в этих снах?

Он не просто спас меня, а потом вскрыл память – это он был в кошмарах, мучивших меня так долго! Он и это место!

– Эй!

Я подняла голову, отбросила с лица чёлку и обернулась.

Голос принадлежал худощавому парню, стоявшему неподалёку. Чёрные волосы с зачёсом назад, чёрный строгий костюм, белая идеально выглаженная рубашка, бледная кожа – он из чёрно-белого кино сбежал, что ли?

– Идти можешь? – холодно поинтересовался он.

Я выставила перед собой заискрившиеся кулаки, но в ответ на это парень вытащил пистолет и взял меня на прицел.

– Это лишнее, – предупредил он.

– Что ты хочешь?

– Пойдём со мной. Будет сложно, но постарайся без глупостей.

Я открыла рот, чтобы как раз-таки произвести на свет какую-нибудь глупость.

– А то что?

Всё произошло так быстро, что я не успела среагировать. Вместо ответа он повернул крошечный рычажок на пистолете и выстрелил. Меня будто пронзила гигантская игла, затем она разделилась на иглы поменьше – те прошли через руки и ноги и вышли из кончиков пальцев, забрав с собой всю жизненную силу. Я осела, ошалело глядя в пол. Повинуясь рефлексу, дрожащей рукой я потянулась к внутреннему карману, не сразу вспомнив, что в этот раз ничего там не найду. Парень исподлобья наблюдал за моей неуклюжей вознёй, а затем спокойно, будто происходящее для него является обыденным делом, произнёс:

– Чтобы не возникало соблазна. Попробуешь подняться и пойти за мной?

– Легко сказать, – злобно огрызнулась я, но каким-то чудом все-таки встала. – Это было обязательно?

– Меня предупредили, что ты очень резвая. А теперь идём.

Интересно, получится ли в таком состоянии?

Вдох-выдох. Насчет три.

Три.

Ломаная линия хлыстом вырвалась из правой ладони, но парень успел отскочить в сторону. Его слегка задело, но по ощущениям, больший урон от атаки всё же достался мне – я потратила последние силы и снова повалилась на пол.

– Значит, по-хорошему никак? – спросил он, коснувшись обожженного плеча.

Я отрицательно покачала головой.

Он быстрым шагом направился ко мне. Я попятилась, но не успела ничего предпринять – меня рывком поставили на ноги и толкнули вперёд. Едва знакомый запах коснулся моих ноздрей, но тут же улетучился.

По крайней мере, я попыталась.

– Ты пришла. Это радостно.

Он сидел за тяжёлым столом из чёрного дерева, откинувшись на спинку кресла и положив ногу на ногу. За его спиной бледно мерцал единственный источник освещения – экран во всю стену, из-за чего сам Мастер превратился в силуэт с двумя светящимися белым глазами и маской мельтешащих помех. Белые глаза сливались с синевато-белым экраном позади, и казалось, что он вырезан из чёрного картона. В его руках дымилась сигарета. Когда он подносил её к губам, она тоже разбивалась помехами.

– Так вышло, – выдавила я, уставившись на свои руки, сложенные на коленях и пытаясь сохранять остатки иронии по отношению к ситуации, в которой оказалась. Без этого я бы сошла с ума, совершенно точно.

Повисло молчание. Он испытующе смотрел на меня, а я не знала, куда деться. В кабинете, куда меня привёл тот парень с пушкой, было пусто, за исключением экрана и стола.

– Твоя реакция была адекватной. Но и ты пойми – Хидео был вынужден применить силу в ответ на твою.

Я продолжала молчать, потупив глаза в пол. По моей руке, сжатой в кулак, тонкой линией скользнула молния. Похоже, это не укрылось от глаз Мастера.

– Вероятно, ты хочешь объяснений?

– Ещё как хочу. Я попала в свой кошмар практически наяву. Я не могу понять, сплю или бодрствую. Я сижу в одной комнате с… – я сделала паузу, осмысливая, применимо ли к Мастеру слово «человек». – С вами. Всё это требует хотя бы немного объяснений.

Мастер о чём-то задумался. Я принялась вглядываться в помехи в тщетной попытке увидеть за ними лицо. Две лампочки глаз посмотрели прямо на меня. Я съёжилась. Он подался вперед и облокотился на стол.

– О твоих поисках было известно. Но на то, чтобы держать тебя в неизвестности, есть причины.

Странная манера изъясняться в очередной раз резанула слух, но сейчас это было неважно. Под рёбрами щёлкнул невидимый выключатель.

– Значит… Я верно понимаю, кто вы?

– А что ты понимаешь?

Вместо ответа я шумно вдохнула.

– Вы причастны к экспериментам надо мной, которые тут проводились.

– Это не эксперименты, а процесс твоего создания. Да. Напрямую. Как инициатор и руководитель.

Сердце стукнуло в висках.

– Вы… мой создатель?

Мастер утвердительно склонил голову. Помехи замельтешили сильнее.

Все слова, которые я копила четыре года, застряли в горле. Кажется, я разучилась дышать, не то что говорить.

– Разве не это ты хотела узнать? Признаюсь, на моей памяти ты первая идея, которая вспомнила, как её создавали. Интересное явление, я и другие сотрудники изучали его с самого первого дня, как только зафиксировали.

«И всё? Явление? Но мне было так больно… И вы просто следили за этим?»

– Мне обязательно нужно было попасть в беду, чтобы пробиться к вам?

– На то были свои причины. Все идеи проходят через этот этап, тебе повезло завершить его раньше всех.

Повезло так повезло. Сказочно просто. Вслух я ничего не сказала.

Всё должно было быть иначе. Не так.

Он смотрит на меня, как на научный проект, не более. Неужели ему вообще всё равно?

Вихрь незаданных вопросов то поднимался внутри, то рассеивался, но Мастер не торопил. Мы просто сидели и смотрели друг на друга целую вечность, синхронизировав частоты, но несмотря на это, воздух в кабинете пропитывался отчуждённостью. За облаком помех таилась живая бездна, движимая научным интересом и чем-то ещё, чему я пока не могла дать названия. Кажется, знакомство с создателем только что сделало меня ещё более одинокой.

Мы молчали, пока он не открыл ящик стола и не достал оттуда мой пистолет. Я смотрела во все глаза на своего верного спутника, которого уже считала безвозвратно утерянным. Длинный ствол. Глянцевая, почти зеркальная, поверхность. Крошечный красный светодиод, знак спящего режима, нарушал общую чёрно-бело-синюю гамму этого места.

– Забирай. Возвращайся в наши ряды как можно быстрее.

– В какие ещё ряды?

– Ты услышала, – Мастер равнодушно пожал плечами, давая мне понять всю очевидность ответа. – Ты работаешь здесь. Просто… Как бы это выразиться… Удалённо, так ведь говорят?

– Объясните?

– Будет лучше, если увидишь сама. Идём.

Мастер встал из-за стола, тихо шурша халатом, подошёл к двери и сделал жест рукой, приглашая проследовать за ним. Мы вышли в коридор, и теперь освещение здесь тоже было синеватым. Мастер направился вперёд, а я держалась на расстоянии, сверля глазами его спину.

Ещё одна дверь. Обычная, как и все здесь. Он взялся за ручку, потянул её на себя и вежливо указал рукой на открывшуюся черноту.

Внутри резко загорелся свет. На потолке через равные промежутки висели длинные люминесцентные светильники. Свет от них был тусклым из-за толстого слоя пыли, густо покрывавшего стеклянные плафоны. Некоторые лампы мигали, а некоторые уже перегорели. Это делало картину более угнетающей.

Обыкновенная палата, если не считать странных чёрных нитей, запутанной пряжей висевших прямо в воздухе под потолком. В полумраке в два ровных ряда выстроилось десять железных коек. На семи из них, укрытые неуместными здесь шерстяными пледами в цветочек, лежали люди.

– Они спят, – пояснил Мастер – видимо, заметил, как округлились мои глаза. – Благодаря тебе они надёжно отключены от эфира и каждую ночь, засыпая, попадают в эту палату.

– И что они видят?

– Сон о том, как лежат в палате.

– Каждую ночь?! Одно и то же?!

Мастер спокойно кивнул.

– Подойди, поздоровайся. Не узнаёшь?

Я приблизилась к одному из «пациентов». Весёленький плед мерно поднимался и опускался. Девушка. Писала мне в прошлом месяце. Кошмары и провалы в памяти. На личной страничке – стихи, кулинария и йога. На фотографиях – широкая улыбка.

– Какого…?

Я не знаю. Ничего я не знаю. Мне просто хочется заорать и убежать отсюда подальше.

– Мы находимся в Хосписе, на нижнем уровне Госпиталя. А это – результат твоей работы.

– Как вы её…?

Внезапно на моих глазах девушка растворилась в воздухе.

– Проснулась, – объяснил Мастер. – Вернёмся в кабинет и поговорим?

– Что это значит?!

– Тихо. Идём в кабинет.

Мастер поджигал очередную сигарету, будто специально не торопясь с объяснениями, а я старалась дышать пореже.

– Очень мило с твоей стороны так о них волноваться, – наконец сказал он с иронией в голосе.

– Откуда у вас моя клиентка?

– Они все здесь, Рау. Они спят. Теперь их сны такие. Ты же сама стёрла их из эфира.

Все мои внутренние процессы остановились.

– Они же с ума сойдут от этих снов ни о чём! Серьёзно, они больше ничего не видят, кроме этих стен? По несколько часов? Каждый день?!

– Кое-что ещё иногда видят. Обрывки памяти Госпиталя. Но в целом да, нужна предельная концентрация их внимания.

– Зачем?

– Затем, что теперь они – топливо.

– Я не за тем их вытаскивала, чтобы они стали каким-то там топливом, – я старалась сохранять спокойствие, но руки снова начали дрожать и покалывать.

– Это уже не тебе решать. Ты свою работу сделала.

– Как моя работа связана с тем, что вы творите?

– Напрямую. «Заказы» поступали от нас.

– Как такое может быть? Люди всегда писали мне сами.

– Не сами.

Это недоразумение.

Я просто чего-то не понимаю.

Они писали.

Всё выглядело так: движимые необъяснимым узнаванием моих знаков, они писали мне. Я рассказывала о том, что с ними происходит и объясняла, чем могу помочь и на каких условиях. Они соглашались.

– От тебя требовалось запускать нулевые события – оставлять специальные знаки-комментарии. Благодаря своему необъяснимому расширенному доступу, ты даже знала, как их формулировать. Те, кто был нам интересен, обращали на них внимание, и наши диспетчеры его отслеживали. Очень специфический всплеск, похож на микрорезонанс. Затем они собирали все нужные данные через специальную конфигурацию Сети в эфире – ты с ней незнакома, но скоро это изменится. Это сложный процесс, не всегда заканчивающийся удачей, особенно если цель умеет себя защищать. Через тот же канал связывались с тобой от имени «клиента» – ты общалась с ботом, обученным на его переписках и полученных данных. Он передавал тебе всю нужную информацию с сетевой «изнанки» личной страницы, так что всё выглядело так, будто человек пишет тебе лично. Он же генерировал глобальное имя. Прости за обман, но прямое взаимодействие тебя и «клиента» до начала выполнения задания исключено – ты можешь кого-то из них отзеркалить, а ненужные привязанности и неловкие этические моменты никому не нужны.

– А оплата? Она приходила от соответствующих людей.

– Банковские переводы всего лишь перенаправлялись через них.

В тишине было слышано бормотание, похожее на приглушённый звук работающего телевизора, доносившееся откуда-то из-за стены.

– То есть, вы заказывали мне людей? Не по их воле? – выдавила я.

– Точно! – непонятно чему обрадовался Мастер. – Почему ты злишься? Суть ведь от этого не меняется. В эфир они больше не попадут.

– Не меняется? Вы издеваетесь?! – от бешенства я была готова перевернуть стол, который нас разделял. – Пойдёмте спросим, нравится ли им лежать в грёбаной палате? Я хотела, чтобы они вели нормальную человеческую жизнь и не портили Мир-0, вот и всё! Все довольны!

– Их уже нельзя спасти, они заражены. Помнишь разговор о Шуме? Он и есть та самая радиация эфира.

Меня аж подбросило на стуле. Дважды.

– Спасти от чего?

Мастер выжидательно молчал, глядя на меня. В моей голове росла страшная догадка, но я не решалась её озвучить. Почему-то очень не хотелось показаться перед ним тупой, хотя я, по всей видимости, уже.

– Они умирают?

– Они в Хосписе, дорогая. Здесь все умирают.

– От чего?..

Мастер пожал плечами.

– Это довольно философский вопрос, Коллегия до сих пор иногда об этом спорит. Кто-то говорит, что от предельной дозы Шума, несовместимой с сохранением рассудка. Кто-то называет это всё информационным самоубийством – учитывая, как рьяно пациенты стремились утонуть в Сети и эфире, это справедливо. Мнения расходятся. Но не расстраивайся, они умирают не из-за тебя. Более того, ты облегчаешь их состояние. Перемещённые в Хоспис тают постепенно и относительно безболезненно. Если этих людей не заберём мы, то дело дойдёт до острого психоза. Сколько им останется жить в таком состоянии – вопрос времени и того, будет ли у них кто-то, кто мог бы за ними присматривать. Наедине с собой у них нет шансов, отрыв от реальности слишком силён. В Хосписе их стабилизируют, и наяву состояние остаётся нейтральным практически до самого конца.

– Неужели нельзя иначе?

– Нельзя.

– Да как же…

У меня всё хуже получается контролировать электричество внутри тела. Руки трясутся так, будто я алкоголик с тридцатилетним стажем. Кажется, до взрыва остались считаные минуты.

– Это всё хорошо, – выдохнула я. – Прекрасно. Замечательно. Теперь я знаю правду. Очень здорово.

Белые огоньки смотрели на меня с ледяным равнодушием.

– Ты помнишь, с чего начинала?

– Это невозможно, – я истерически хихикнула, пропустив вопрос мимо ушей. – Это слишком. Это всё слишком…

– Вспомни, с чего начинала, – настойчиво повторил Мастер. – Понадобится очень мощная метафора.

Нет-нет-нет-нет-нет-нет.

Я зажмурилась, пытаясь проснуться.

Level 0.1

// Ноябрь 2017

«У человеческой души три агрегатных состояния. Условно их можно обозначить как Явь, Сон и Онлайн»

Я брела по мокрому асфальту среди невзрачных одноэтажных домов, сунув руки в карманы и рассеянно глядя перед собой. В небе перекатывались серые облака, но дождя не предвиделось. А если он все-таки пойдёт, здесь это, скорее всего, не почувствуется.

«Явь – это физиологическое существование организма»

Интересно, если бы мы расстались пораньше, этого бы не произошло? Остался бы он в живых тогда?

«А как бы ты тогда получала веру?», – заметил мерзкий голос, таившийся внутри и появляющийся в особых случаях: когда срочно надо уведомить, что у тебя не всё так безоблачно, как ты пытаешься доказать себе и миру.

– Не нужна мне его вера такой ценой, – ответила я в никуда.

«Сон – это активная фаза сознания, освобожденного от физических ограничений»

В мокром асфальте отражались тучи, и создавалось впечатление, что я иду по небу. Даже голова немного закружилась при виде собственных туфель, топчущих рваные светло-серые облака.

«Онлайн – это состояние подключённости к собственному образу на экране»

Я закрыла глаза, но улица никуда не исчезла. Никогда, кстати, раньше не замечала, получается ли здесь моргать.

Куда я вообще иду? В моём распоряжении любые направления, а я застыла посреди дороги, в очередной раз терзаемая неуместным приступом вины.

Вместо того, чтобы сломя голову бросаться в манящую неизвестность эфира, я думаю о том, что больше всего я бы сейчас хотела попросить прощения. За то, что я натворила, прощения не просят, главным образом потому, что не у кого. Если только тот, перед кем ты провинился, не остался в одном из таких же пустых дождливых миров. Впрочем, хочется верить, что ему повезло гораздо больше. Если мёртвым вообще везёт.

«Ну разумеется, ты извинишься, и всё сразу же придёт в норму», – язвительный голос не заставил себя долго ждать.

– Я не рассчитываю ни на какую норму. Я просто хочу отпустить всё это, – терпеливо пояснила я пустоте.

«Тебе действительно есть дело? Даже на похороны не пришла».

– Оставь меня в покое! – выкрикнула я в холодное небо. Оно, разумеется, не ответило. Я постояла, вглядываясь в бегущие по нему серые завитки, а затем двинулась дальше, стараясь переключиться на тихое фоновое жужжание, благо оно вещало куда более интересные вещи. И по мере того, как эти вещи доходили до моего мозга, я понимала, что знала их всегда.

«Человек – многогранное существо, и на каждом из трёх планов он раскрывает по одной из своих граней-отражений. Но если свести все три отражения воедино…»

Кажется, дождь всё-таки пошел. Как ни странно, я прекрасно ощущаю тёплые капли, бьющие по макушке, падающие за воротник, стекающие по лицу. Какая потрясающая детализация… Я вытянула руку перед собой и принялась её разглядывать, оценивая качество изображения, будто на экране нового телевизора.

«…то результатом будет построение образа»

Несмотря на то, что у меня есть веский повод, я до сих пор не верю в смерть. Что если его возможно разыскать? Как там говорилось в одной из этих трансляций – настроиться на частоту? А что такое частота?

«Всё существующее – это особым образом упорядоченная информация. Эту последовательность можно воспроизвести на основе имеющихся фрагментов»

Я крепко зажмурилась и ощутила колебания атмосферы облака, будто воздух стал водой и легко-легко колыхался. В этой прозрачной толще я принялась мысленно выводить осенние вечера, прогулки, нескончаемые разговоры и прочие простые человеческие радости, которыми могла бы наслаждаться обыкновенная идея вроде меня.

– Чего ты добиваешься?

Колебания пропали, прекратился и дождь. Я развернулась на голос, но никого не увидела.

– Ты ищешь не там. И совершенно не то.

– А где следовало бы? И что? – спросила я, ощущая себя полной дурой.