скачать книгу бесплатно
Он стал на первую ступеньку. Припомнил тот день, когда он оказался здесь впервые. И как это круто поменяло его жизнь.
По краям, у входа, находились самые близкие и дорогие им люди. Это были их отцы.
Она сделала глубокий вдох и последовала за ним.
Он помог ей приподняться, придерживая обнаженный локоть. Мамино бальное платье реглан перешитое на заказ сидело идеально. Длинный шлейф платья с короткой юбкой спереди из многослойных оборок притягивал восхищенные взгляды. Плотный лиф украшала яркая тесьма. Грубая ткань наряда гармонично соединялась с кружевом и нежной тканью подъюбника. Лика походила бы на диснеевскую принцессу, если бы вместо белых кожаных кед Converse обула бы стильные каблуки. Но в душе Лика была бунтаркой, хоть и ее розовое милое личико излучало святую простоту, готовую нести все тяжести супружеской жизни.
Ее карамельно-карие, немного влажные глаза, поглощали без отдачи дневной свет, практически не отражая его, наливались темным глубоким контрастом, и воспламенялись внутри.
Жених смотрел сосредоточено перед собой, считая про себя ступеньки.
Время растягивалось в сладком волнении. Страх, как морская прибрежная волна: накатывал, шумел в ушах, и отпускал.
В какой-то миг ему все показалось сном – замедленной съёмкой.
Еще немного и кто-то закричит: снято.
Но вдруг видение резко сменилось. И он увидел рядом с собой будущую, почти настоящую жену. С тонкой осиновой талией и хрустально блестящим напудренным лицом.
Что для него казалось страшнее: видеть ее по-настоящему счастливой… Или реальность была настолько идеальной, что казалось все сном?
Еще шаг и они войдут в Храм.
А там нужно взглянуть священнику в глаза. Отцу Анатолию.
Он поднял голову и увидел голубое, почти прозрачное небо. И тяжело ступил вперед.
От духовных лиц сложно спрятать тайны собственной жизни. Но он и не собирался ничего скрывать. На прошлой неделе он во всем раскаялся на исповеди. Вот только один помысел он оставил при себе, затаил. Даже все чего стыдился, рассказал в деталях.
Но вот обиду…
Сначала она выбрала ни его.
Позже, они бегали под лучами июльского солнца, по Патриаршему мосту, светясь и позируя на камеру. Это были первые фотографии: мужа и жены.
Глухой чмок в кадре.
Кремовый букет невесты в стиле ретро.
Мурашки на запястье жениха.
Детский щепок – поцелуй.
– Не смотри, как я люблю! – сказала Лика.
– А то что?
– Разве можно получать удовольствие, целуясь с открытыми глазами?
Его руки опустились ниже талии, перетянутой кружевной лентой. Они стояли вдвоем на бугорке Патриаршего моста, томительно счастливые под прямыми лучами горячего летнего солнца.
– Как видишь!
Черная бровь взметнулась верх. Ярко-розовые щеки запылали краской: точь-в-точь, как у Леди Тремейн, мачехи Золушки.
– Не зли меня.
– Я и не пытался.
– Это ужасно плохо смотрится на фотографии.
– Ладно, ладно.
– Вдобавок ты еще и помят.
– Прости. Мне вчера пришлось нелегко.
– Не переживай. Сегодня день нашей свадьбы и я не собираюсь доставать тебя расспросами: почему твой костюм в таком ужасном виде? Это удел жен.
– Хм… Так мы вроде бы…
– Завтра, – перебила она. Завтра я тебя убью!
– Не двигаемся, – обратился фотограф. Улыбочку! Вот, отлично!
– Марио, надеюсь, ты запечатлел этот день, как я тебя просила?
– Лик, обижаешь, – Марио зачем-то подмигнул Никите.
Он вопросительно на него посмотрел, оттянув верхнюю пуговицу на рубашке, которая уже, как два с половиной часа подряд его душила.
Но, похоже, троюродный брат Лики ничего не собирался ему сообщить.
– Ребятки, вы – самая сумасшедшая пара!
– Спасибо Марио! – пропели в один голос молодожены.
– А вот этого фотографировать не надо, – сказала Лика брату.
– Же безуэн до, – умоляюще сказал Марио, – ты так круто пнула его рукой в грудь.
– Марио, – настойчиво сказала Лика.
– Я подумал, что неплохо бы …это…
– Удали, – перебила его она.
– Марио, – Никита настоял на просьбе Лики. Сведя на переносице брови.
– Да, – оторвав голову от дисплея фотоаппарата, сказал он.
– Она любит тебя, – сказал Никита, чтобы недотрога Марио не обиделся на троюродную сестру.
– Жё компран.
– Ты для нее, как я.
– Может, объяснишь? – Марио выключил фотоаппарат и с недоумевающим взглядом посмотрел на Никиту.
Черный классический костюм и белая рубаха. Никита был больше похож на самого себя, на официанта выездного мероприятия, чем на жениха. С той разницей, что он нигде не носил пиджак.
– Она не выносит, когда я смотрю, как она нервничает. А ты вдобавок это еще фотографируешь.
– Да ладно. Просто она, – Марио покрутил пальцем у виска, в тот момент, когда Лика засмотрелась на Церковь Николы в Берсеневке. Маленькая церковь стояла на Болотной набережной, под Патриаршим мостом.
Раньше там жил отец Никиты.
– Марио, – с нажимом сказал Никита.
– Да что?
– Марио она тебя обожает!
– Alors tu penses qu’elle t’adore?
*То есть ты думаешь, что она тебя обожает?
Спускаясь с бетонных ступенек Патриаршего моста в сад, Марио обогнал Никиту, и стал впереди.
Лика объятая лучами солнца, как хором ангелов, шла под руку с отцом.
– Она что-то задумала.
– Неужели решила сбежать? – отшутился Никита, шныряя глазами по сторонам.
– Именно! Как ты…? – по лицу Марио проскользнула страшная тень предположений.
– Не мудрено, – перебил его Никита. Девушки обычно переигрывают с волнением в день свадьбы.
Марио казался Никите очень смешным. Француз, который всю сознательную жизнь провел в Москве, пытался корчить из себя европейца, искренне переживающего за мир во всем мире. И тем более за Россию.
– Утром она хотела заказать билет на самолет.
– Не может быть? – подстегнул его Никита.
– Я сначала подумал это ее привычный бзик.
– Какой еще «зик»?
– Бзик, – пояснил он. Ваш разговорный сленг… Ты ведь понимаешь меня?
Никиту раздражала разговорная манера Марио. Недотрога Марио всегда пытался быть своим, изучая язык улицы. Его эгоцентричная черта – тянуть внимание на себя, делала из него нелицеприятного человека в обществе.
– К чему ты клонишь?
– Она нервничает.
– Марио, я ее отлично понимаю.
– Нет. Если бы она волновалась как обычно. Она бы не просила удалить фотографию. Знаешь, как говорят фотографы: мы обожаем ловить моменты. Но не все моменты нуждаются в проявлении. Оn aime…
– Что ты этим хочешь сказать?
– Вчера она чуть не сорвалась.
– Конкретно.
– Хотела убежать.
– Марио для девушек это нормально.
– Нет. Молодожены делятся на две категории: те, кто убегают из-под венца. Те, кто не являются на свою свадьбу. И те, кто по идиотской причине все-таки пришли оба на собственное торжество!
– Марио, получается три категории!
– Какая разница?
– Марио… Выпей лучше шампанского, старик.
– А если я скажу, что неделю назад ей кто-то звонил.
– Марио, ей всегда кто-то звонит.
– Она ему не ответила.
– И это был именно: он?
– Она сама так сказала…
– Что конкретно она сказала?
– «После его слов, у меня кружится голова» – вот что!
Никита остановился посередине бетонных ступеней, обернулся назад. Лика о чем-то увлеченно разговаривала с отцом, широко жестикулируя руками. Она увидела взволнованное лицо Никиты, и послала ему воздушный поцелуй, мягко улыбнулась, обнажив белые зубы.
Никита хотел было сделать шаг невесте на встречу, но ноги его не послушались.
– Погоди, – Марио схватил Никиту за плечо.
