скачать книгу бесплатно
– Ты решила устроить мне сюрприз?
Лика растерянно посмотрела снизу верх на мужа, а потом внезапно рассмеялась.
– Он символический. Надеюсь, ты сможешь его понять! – и кольнула острым ноготком мужа в нос.
– Хмм… любопытно.
– Предлагаю выйти в центре, – Лика поднялась с колен мужа, как будто прозвенел будильник. – Здесь сейчас будет стоять невероятный запах пиццы и лазаньи. Ты не сможешь отказаться.
– Вот от тебя я точно сейчас не смогу отказаться. А вот от ароматной пиццы…
– Ну, уж нет! – Лика, как непослушный ребенок мотнула головой и приставила палец к губам мужа. – Эти люди слишком темпераментные. Им нельзя смотреть, как ты меня любишь!
Они вышли на площади Испании.
И их тут же окружили элегантные палаццо и флагманские магазины известных брендов типа Gucci и Valentino. Лика бегала по площади босиком, отирая ступнями серую старинную брусчатку, пугала голубей, кружилась, льняной сарафан бесился, поднимался вверх. А она все смеялась и смеялась на камеру.
Лика доела ванильный рожок, и немного заскучав, подошла к небольшому фонтану, который итальянцы называли Баркачча. Этот скульптурный памятник был похож на классическую ванную, но имел другую геометрическую форму, и больше смахивал на лодку.
Лика опустила ноги в фонтан, закрыла глаза, и развела руки в сторону. И держала их до тех пор, пока супруг не запечатлел ее на камеру телефона.
От фонтана молодожены поднялись по испанской лестнице. На безлюдной вершине, красовался белый фасад церкви Тринита-деи-Монти.
– Может быть, мы уединимся, любимая?
– Мы ведь только приехали. Ты только взгляни, что тебя окружает.
– Место и впрямь отличное!
– Никит, можно без твоих сарказмов.
– Нет же, почему… Место и впрямь прекрасное.
– Не обижайся. Я знаю, что ты не любишь католиков.
– Я разве говорил, что не люблю католиков?
– Ты всегда настаиваешь на том, что есть только одна вера – православная.
– Я против них ничего не имею.
– Мой папа сказал, что ты больше похож на атеиста.
– Мне плевать, что думает твой папа. Так ему и передай.
– Может не стоит так выражаться в адрес моего отца.
– А я и ничего и не говорил.
Она прижалась к мужу вплотную. И провела рукой по русым волосам. Через тонкий сарафан Никита чувствовал ее тело. Ужасно хотел супругу. Отчего злился на нее, заведомо зная, что она откажет, ссылаясь на плохое настроение, после выматывающей подготовки к свадьбе и самой свадьбы.
– Я переживаю за тебя. Ты постоянно на что-то зол.
– У меня было нелегкое детство, а потом и …, – Никита запнулся, прикусив нижнюю губу. Он не хотел признавать свою ревность к Артему.
– Знаю.
– Но ты мог бы делиться своими переживаниями со мной. Ведь я твоя жена. Ведь ты всегда о чем-то думаешь.
Никита ненатурально улыбнулся.
– Хорошо, я постараюсь.
Что бы он сейчас не сказал, Лика бы в любом случае не поняла. Его физическое влечение к жене граничило с неврозом. При каждой вспышке прошлого, ему было необходимо тепло ее тела. Ее влечение к нему он рассматривал с точки зрения желания еще раз попросить прощения за измену.
– А лучше, постарайся все забыть!
– Знаешь, может и можно все забыть, только вот Артема просто так не выкинешь из головы. И ты ведь знаешь, что тебя я простил, но …, – Никита опять прикусил губу. Только теперь верхнюю. Он не совсем понимал, зачем это говорит. И это ли нужно было сейчас сказать? Почему все его разговоры крутятся вокруг Артема? Он его вечная экзистенциальная ловушка?
– Но хотя бы на время нашего свадебного путешествия давай это забудем. А Артему нужно дать спокойно пожить на том свете.
– Это тяжело. По двум причинам. Он вряд ли сейчас наслаждается раем. А вторая…
Вторая заключалась в том, что Никита продолжал вводить разговор путаницу. Хотя знал, в чем заключается вторая причина.
– Твоя тоска ему не поможет. А моя страстная любовь, – Лика обняла худыми пальцами лицо мужа, – покроет мой проступок. Только дай мне пару дней.
– Раз ничего мне не остается, как любоваться этим городом. Тогда вперед!
Лика впилась в губы мужа. А затем после долгого поцелуя взяла его руку, прижалась к груди и театрально сказала: Островских даме нужна интеллектуальная прогулка, а потом… Лика вдруг запнулась. За спиной Никиты, на дверном окне была приклеена записка с внутренней стороны.
Ты еще помнишь нас?
Никита смущенно посмотрел на Лику.
– … а потом, я вся твоя, – добавила Лика, после долгой паузы, и незаметно сорвала записку с окна автомобиля.
Глава 11
Аня
(Весна 2012 года)
Счастье – это исключительная вещь, которую нельзя найти на прилавках магазина. На этот предмет можно нечаянно наткнуться – не больше.
Аня это понимала, как никто. Потому и ходила, в этот небольшой, и душный спортзал, находящийся недалеко от её съёмной, шикарно обставленной квартирке. Рядом с Москва-Сити. За которую, разумеется, приходилось отваливать почти половину заработной платы, точнее, за аренду жилья, в пределах локации, где обитают завидные женихи.
Ее счастье было повернуто к ней спиной – чему она до немой истерики была рада.
Его корпус, как тело королевской кобры, парировал от летящей обратно груши, под скрип подвесных цепей. Его аккуратно накаченная шея удлинялась в момент нагрузки удара: бросок рептилии вслед за жертвой, пытающейся спастись.
Когда тяжелый мешок из бычьей кожи напирал на него: он уходил влево, нанося резкие боковые удары сериями. Между тем, как груша, выгибаясь в дугу, уходила вправо: она видела его мученически уставшее лицо в зеркалах. Казалось он, тоже уловил тепловой импульс ее синих, выразительных глаз, и начал усиленно выкладываться на спурт.
Ловить его отражение, когда беговая дорожка хорошо её измотала до того, как этот Тайсон надел перчатки – заставляла Аню серьёзно поднапрячься. Если сейчас она позволит себе расслабиться – это означает провал. В таком узком помещении можно затеряться в толпе, и стать в очередь, чтобы снова перехватить упертый взгляд лидера.
Аня старалась по максимуму использовать свои физические ресурсы.
В зале нарастал глухой звук: хлесткий удар мокрой нагайки – соприкосновение мужской грубой силы, яростно вгрызающейся в кожу быка, с шипящей злостью змеи. Крепко сжатый кулак, замотанный натуго в бинты, упакованный в боксерскую перчатку, как в подарочную бумагу рвал на части мешок, как упрямый американский питбультерьер.
Вдруг он остановился. Рассеяно начал срывать передними зубами липучки с перчаток. Подался немного влево, теряя равновесие, грузно приземлился на подкосившиеся колени и еле успел в падении согнуть локти.
Аня тут же подскочила: вам плохо? Что с вами?
Она не на шутку перепугалась.
– Голова, – сказал он, и засопел носом.
Правой рукой, тыльной стороной кисти, он массировал висок, пытаясь сорвать зубами липучку с черных перчаток, чтобы высвободить левую руку.
– Вам нужен доктор, – с неподдельным волнением в голосе сказала Аня. Она опустилась на колени и начала разминать мягкими подушечками пальцев его лицо. Затем запустила руки в черные, упавшие на бок волосы, чтобы передать теплую энергию голове.
– Вам очень плохо? – настороженно, спросила она, не зная, что делать дальше.
– Рябит в глазах и… в голове шум.
Он стоял на четвереньках и смотрел прямо перед собой, на ее упругий живот.
Аня только было открыла рот, чтобы позвать на помощь, но обернувшись к залу, вдруг поняла. Никто не успел обратить внимание, что боксеру реально плохо.
Это был шанс. Настоящий шанс: проявить заботу. Познакомиться ближе.
– Я сама принесу воды.
Он тяжело кивнул, скорчив в болезненной гримасе рот.
Аня мигом побежала в раздевалку. Не теряя драгоценных секунд, вернулась с литровой бутылкой колы, в правой руке.
Такого подвоха он не ожидал, но сделал вид, что обрадовался.
– Обычной воды можно! – тактично попросил он, улыбнувшись через силу.
– Прости. Это все что у меня было.
– На нашем этаже мужска душевая. Там есть кран. Пожалуйста, набери воды.
– Конечно.
Аня немного колебалась, но все-таки забежала в мужскую душевую и набрала воды, стараясь не смотреть по сторонам. Не обращая на гадкие свистящие вопли.
Набрав больше половины бутылки, она быстро побежала назад.
– Тебе лучше? – спросила Аня, наблюдая за движением его массивного кадыка.
Он стоял, запрокинув голову, в одних тренировочных шортах марки Reebok, и жадно пил.
Вода разливалась по мускулистой загорелой шее.
– Намного. Ты спасла меня, – ответил он, как только успел оторваться от бутылки.
Краска отхлынула от его спортивного лица.
Аня скользнула взглядом по его скульптурно-правильной форме тела, стараясь сделать это, как можно не заметно.
Красивые, тонко очерченные грани лица блестели капельками пота. Ровный, подтянутый подбородок немного был искажен нахлынувшей внезапно головной болью. Прищуренные глаза раскрывались, поднимались, как утреннее солнце в горах, разливаясь, как атлантический океан синим кобальтовым оттенком. Выразительные черные брови, аккуратно выщипанные в дорогом салоне, еще были немного сдвинуты в кучу. Но взгляд Паши стал уже ясным.
Он вытер тыльной стороной ладони рот и дружественно улыбнулся. Показав белые ровные зубы.
Лицо Ани порозовело. Эту благодарность она приняла, как комплимент.
– Я – Аня.
– А я…
– Павел Владимирович, – раздался голос на другом конце тренировочного зала. Павел Владимирович, – голос не унимаясь, кричал.
Аня почувствовала прилив гнева и неизбежную потерю познакомиться ближе. Звуки сбивчивых шагов нарастали, и шли прямо на нее.
Спортсмены нехотя пропускали ряженого в годах доходягу в гавайский галстук.
– Я здесь.
Это был Анатолий Павлович. Взъерошенные, словно под током, светло-седые волосы, как у Трампа, на которые помочилась собака и они, стали желтыми. Плотно вдавленные в горбинку носа, брендовые, очки монокли.
– Что-то серьезное?
– Советую немедленно прочитать в раздевалке.
Аня стояла рядом.
– Прости Анатолий Палыч, но я только, что чуть не умер.
– Ему нужно отдохнуть. Никаких серьёзных решений он не должен сейчас принимать, – загородив спиной Павлика, вступилась Аня.
– Она – мой ангел, – выглядывая из-за плеча Ани, пояснил спокойно Паша. Пытаясь укротить оценочный взгляд коллеги.
– Ой, Паша я тебя умоляю. Избавь меня от этих вот шуточек.
Саркастическая усмешка худощавой жертвы диеты, расфранченного в дорогой ретро костюм, заставила Аню почувствовать удар под дых.
