скачать книгу бесплатно
Аннабелла брезгливо сморщила благородный нос, а Фридочка покинула помещение, послав в воздух воздушный поцелуй.
– Что за бред? – риторически спросила Алена, когда мы остались одни. – Давайте сразу согласуем, как нам вместе жить. Нам необходимо заключить договор, а не то, чует мое сердце, вы меня очень быстро доведете до ручки.
Я немного обиделась, но зато мне польстило, что Аленка слила Аннабеллу и меня в одно целое. А сама идея показалась мне дельной.
– Нам нужны заповеди, – блеснула я знаниями.
Достала из рюкзака тетрадь и карандаш и написала заглавие: “Десять заповедей первой комнаты Деревни”.
– Первый пункт: без принцессничаний, – безапелляционно произнесла Аленка.
– Такого слова не существует в русском языке, – верно заметила Аннабелла.
– Я в курсе, – сказала Алена. – Пункт второй: без долбое…
– Аленка! – не выдержала я, не узнавая воспитанницу привилегированного детского сада “Сказка” для отпрысков работников порта. – Пункт третий: без жлобства.
– Пункт четвертый, – подхватила Аленка. – Матерщина – это всего лишь матерщина. Мы долго не выдержим, если нам придется держать друг перед другом фасон. Тут один туалет и один душ на троих. Нам придется их делить, придется переодеваться на глазах общественности, и придется чувствовать себя при этом удобно. Так давайте без.
– Без чего? – спросила принцесса.
– Без этого самого…
– Щепетильности? – пришла ей на помощь Аннабелла.
– Без заумных слов, из которых должно следовать, что ты чем-то лучше меня.
– Я так воспитана, – фыркнула Аннабелла.
– Так перевоспитывайся быстрее.
– Пункт пятый, – прошелестела Аннабелла. – Никто не посягает на мое личное пространство, граница которого проходит вот здесь.
Она встала и, как канатоходец, процокала каблуками по плиточным швам аккурат посередине комнаты, между моей бывшей кроватью и Аленкиной настоящей.
– Пункт шестой, – сказала я. – Мы выключаем свет после отбоя, не шумим, не слушаем громкую музыку, ложимся спать не позже одиннадцати, никого в нашу комнату не впускаем и не мешаем друг другу учиться и отдыхать.
– Лады, – с тяжелым вздохом согласилась Алена. – Хоть я и привыкла ложиться в двенадцать и, между прочим, не могу заснуть без “Металлики”, “AC/DC” и “Сектора Газа”.
И она красноречиво достала из чемодана двухкассетник Sharp и гору расписанных фломастерами кассет.
– Сектор Газы – это там, где война? – вспомнила я папины слова.
– Боже, – содрогнулась Аннабелла. – Как твои уши не вянут от этого мерзейшего кошмара?
– А ты что слушаешь? – без особого интереса спросила Алена. – Небось “Поручика Голицына” и Изабеллу Юрьеву?
– Мы с моим отцом предпочитаем слушать Башлачева, БГ, Щербакова и Берковского, – презрительно ответила Аннабелла, – а играть – Моцарта, Шопена и Шуберта. Я окончила художку и музыкальную школу по классам фортепиано и скрипки. В изобразительном же искусстве мне нравятся немецкие экспрессионисты и венское ар-нуво, а особенно Фриденсрайх Хундертвассер. Я посетила его выставку в Русском музее. В вашей Од эссе хоть слышали когда-нибудь об этом художнике?
– Нет, – призналась я с большим интересом, а Аленка только нетерпеливо покачала головой.
Звучное имя моментально завладело моим воображением. Фриденсрайх Хундертвассер. Так должен называться герой романа о тевтонских рыцарях. Он, несомненно, невозможно красив и благороден, этот Фриденсрайх. Хундертвассер. Лучше Таузендвассер. Лучше фон, раз он дворянин. Фриденсрайх фон Таузендвассер. И очень загадочен. Друзья называли его Фридом… Фридом Красавцем.
Демонический Фрид во всех баталиях был преданным соратником дюка, владыки Асседо…
– Пункт седьмой, – выдернула меня из грез Алена. – У кого-нибудь есть седьмой пункт?
– Есть, – сказала Аннабелла. – Вы никогда не станете расспрашивать меня о моем прошлом.
– Без проблем, – заверила ее Алена.
– Почему? – спросила я.
– И вообще давайте без лишних вопросов.
– Ну, давайте, – пришлось согласиться. – Но тогда восьмая заповедь: раз уж мы вместе живем, так нам надо друг дружке во всем помогать и защищать от обидчиков.
– Каких таких обидчиков? – вскинулась Аннабелла. – Я похожа на девушку, которую можно обидеть?
– Ну, мало ли что… ты не похожа, а я…
– Ты тоже не похожа, – сказала Алена. – Ты вообще ни на что не похожа. А я?
– Ты?! – удивилась Аннабелла. – Да ты сама кого угодно обидишь и даже не заметишь.
– В общем, мы заключаем пакт верности, – подытожила я.
– И вот еще, – вспомнила Аннабелла. – Пускай мы друг друга возненавидим, что вполне вероятно при данных обстоятельствах, но мы будем хранить секреты друг друга даже под страхом исключения из программы.
– Да? – Я в задумчивости погрызла карандаш.
– Это совершенно необходимо, – сказала Аннабелла. – Клянусь, я ни слова никому о вас не расскажу, пусть вы тут хоть поубиваетесь. Особенно важно хранить тайны от мадриха и домовой, это каждому ясно.
– Принцесса права. Я тоже клянусь, – кивнула Алена. – Девятая заповедь – не стучать.
– Ладно, – пришлось согласиться и мне.
– Итак, пункт десятый, – торжественно заявила Алена. – Соблюдать чистоту и порядок. Туалет моем по очереди. Мусор выносим по очереди. Полы моем. Пыль вытираем.
– Но… – замялась Аннабелла.
– Чего?
– Я не умею мыть полы. К тому же у меня маникюр.
И она продемонстрировала нам длинные острые ногти с перламутровым лаком.
– Пианистка хренова, – сказала Алена и тут же извинилась: – Простите, барышня, я нарушила третий пункт.
– Какое наказание понесет нарушившая заповедь? – поинтересовалась я.
Девочки задумались.
– Двое других будут ее судить, пока не придут к единогласному решению. Помните? Как было на экзаменах. У вас тоже такое было?
Мне пришлось воскресить в памяти жуткое групповое задание со времен тестирования, о котором я до сих пор боялась вспоминать.
– Было. Я согласна.
– Я тоже, – сказала Алена.
Отобрала у меня тетрадь, выдрала лист и пришпилила к доске над своей кроватью.
– Осталось расписаться кровью, – предложила я.
– Елки, Комильфо! – воскликнула Алена. – Ты что, читаешь мальчиковое чтиво?
– Да, – призналась я.
– Какой твой любимый роман? – с неподдельным интересом спросила Аннабелла.
– Это моя персональная тайна, – с флером загадочности произнесла я. – Мы же договаривались – без лишних вопросов. А твой?
– Для меня это вовсе не тайна, – сказала Аннабелла и извлекла из чемодана потрепанный томик с заглавием “Лолита”.
– Про что это? – спросила я с искренним любопытством. – Дашь почитать?
Аннабелла посмотрела на меня с нескрываемым презрением:
– Не доросла еще.
Глава 10
Клуб
– Ты уже разговаривала с родителями? – спросила я у Алены, после того как мы в третий раз постучали в двери ванной, оккупированной Аннабеллой.
На часах была половина восьмого, а Тенгиз сообщил, что явиться в клуб необходимо в без четверти восемь. Аннабелла, вероятно, заняла туалет задолго до того, как к нам зашла Фридочка и разбудила, объявив: “Подъем, красотулечки, нам предстоит очень важный день, ведь сегодня мы знакомимся с нашей новой семьей”, – и поцеловала в носы. Когда мы открыли глаза, кровать третьей уже пустовала.
– Вчера, – ответила Алена. – Мама делает вид, что ничуть не переживает, но я-то знаю, когда она нервничает. Я ее успокоила и рассказала, что мы в раю.
– Я тоже вчера позвонила своим, – сказала я. – Только разве за пять минут можно толком поговорить? Я даже поплакать как следует не успела, и карточка закончилась. Сообщила, что ты тоже тут, и бабушка страшно обрадовалась. В Одессе дожди. И еще бабушка потребовала, чтобы я позвонила маминым родителям, которые тоже живут в Иерусалиме. Но я еще не решила, как с ними быть. В общем, я обещала написать подробное письмо.
Мы постучали в четвертый раз. Аннабелла наконец выплыла из туалета, при полном параде, похожая на Наташу Ростову на именинах. Под бежевым плащом виднелось красное платье в обтяжку и кружевные чулки. Волосы уложены, макияж как у невест, что фотографировались у Оперного перед загсом.
– Быстрее, – оторвала меня Аленка от восхищенного лицезрения, – ты не успеешь почистить зубы.
После чистки зубов мы с колотящимися сердцами направились в Клуб.
Это была просторная комната в другом конце коридора, со старыми, но хорошо сохранившимися диванами, креслами и стульями. Кроме того, в Клубе обнаружились телевизор, видеомагнитофон, музыкальный центр, книжные полки и странный длинный мраморный стол, отгораживающий комнату от кухни. На стенах висели веселенькие транспаранты, разноцветно желающие “хорошего года в Деревне” и “счастливого прибытия”. Спрятавшись за спины Алены и Аннабеллы, я принялась разглядывать присутствующих.
На кухне у плиты суетилась Фридочка, а Тенгиз доставал из холодильника упаковки и бутылки и расставлял их на столе, возле пластмассовой посуды.
Общую комнату занимала куча разношерстного народа, который было затруднительно классифицировать. Некоторые походили на сельских жителей, некоторые – на детей дипломатов. Кое-кто был одет в дорогую импортную одежду, в которой преобладали полосатые ветровки, гетры, блестящие лосины и вареные джинсы, а кое-кто красовался в обычной советчине из “Детского мира”. Но всех объединял взбудораженный вид.
Всех, кроме одной группки.
Я вспомнила бывалую Иру, которая в самолете посоветовала мне вычислить в толпе звезду тусы, вокруг которой происходит весь движняк, и тут же поняла, что она имела в виду.
В центре группы, состоявшей из двух девочек и четверых мальчиков, восседал парень в кожаной куртке с косой молнией и кучей заклепок. Его черные волосы были коротко острижены на затылке, а с высокого лба волной спадала челка, похожая на воронье крыло и настолько нагеленная, что она казалась деревянной. На звезде были черные джинсы, пояс с массивной пряжкой и ковбойские сапоги. На шее у него висела тяжеленная золотая цепь с тем самым символом, который красовался на флаге в Еврейском Сообществе Сионистов.
Группа заняла самый удобный бархатный диван и пространство вокруг него. Ковбой, закинув ногу на ногу и заложив руки за голову, развалился на диване как у себя дома.
Я заметила, что Аннабелла глядела туда же, куда и я. Не прошло и минуты, как она, оценив ситуацию, процокала каблуками к центральному дивану и подошла к простоватому здоровенному блондину в спортивном костюме, что почтительно стоял чуть поодаль от ковбоя, как будто был его телохранителем.
– Здравствуй, – сказала наша третья блондину. – Я Аннабелла-Владислава из Санкт-Петербурга. Можешь звать меня просто Владой.
– Здорово. – Блондин распрямил плечи и стал выше еще на несколько миллиметров. – Я Миша с Чебоксар.
– Очень приятно, – улыбнулась Аннабелла. – Когда я нервничаю, у меня всегда дикая жажда. Не будешь ли ты так любезен принести мне попить?
– Ты че, блин? – сделал круглые глаза Миша из Чебоксар и, явно не зная, как поступить, вопросительно посмотрел на ковбоя.
Но ковбой смотрел не на Мишу, а на Аннабеллу.
– Мишаня не может решить, по понятиям ли носить телке воду, – объяснила мне Алена. – С одной стороны, это пацанский поступок, а с другой – шестерочный.
Теперь круглые глаза сделала я.
– Комильфо, – сказала Алена с упреком, – хоть леди ты так и не стала, ты все же росла в нафталине и тебе очень многому придется научиться, если ты собираешься здесь выжить.
Тем временем ковбой властным жестом отодвинул мальчика, который сидел рядом с ним, и похлопал по освободившейся диванной подушке, приглашая Аннабеллу присесть. Но Аннабелла сделала вид, что ничего не заметила, и снова обратилась к Мише:
– Видимо, в Чебоксарах производятся исключительно чурбаны. Я сама принесу себе попить.
И, виляя бедрами, как на подиуме, направилась к столу.
– Стой, – подал голос ковбой.
Аннабелла выразительно остановилась и повернула голову, взмахнув каре.
– Чего тебе, красотка? Воды или сока?
– Малогазированную. Тамбовский волк тебе красотка. Меня зовут…
– Слышали, – сказал ковбой, вставая. – Я Арт.
– Откуда ты приехал, Арт? – спросила Аннабелла.