Обреченный на всемогущество

Прежде чем он успел додумать мысль, опомнившийся Гнутый шагнул навстречу юному придурку, явно намереваясь нанести свой знаменитый «тычок». Ничего особенного, никаких средних и даже легких телесных повреждений. Просто у молодого человека временно собьется дыхание и минуту или две, он будет вынужден простоять в согнувшемся положении, судорожно хватая ртом воздух.

Однако далее, случилось удивительное. Снулый готов был поклясться, что еще до того, как Гнутый приблизился к «объекту» на расстоянии удара, тот сделал рукою легкое движение, словно вкручивая невидимую электрическую лампочку.

Здоровенный бугай вдруг застыл на месте, почему-то плотно прижал руки к туловищу, и через пару секунд стал истошно орать.

– Ааа… Пусти, раздавишь! Пусти, сука!

Рванувшегося на помощь напарнику Пузыря, постигла та же участь. Ничего не понимающие Антоха с Жердяем, невольно попятились назад, вопрошающе глядя на шефа.

Да уж, тут растеряешься! Конечно, в случае необходимости они могли помочь «прикрывалам», но вообще-то, это не их профиль. Да и что можно сделать там, где не справились два таких качка?

А в это время со Шкетом, попытавшемся ретироваться в переднюю часть салона, подальше от студентки и ее странного защитника, происходили и вовсе удивительные вещи.

Так же, как и «быки», он вдруг застыл на месте, медленно, словно пытаясь сопротивляться, опустил вниз руки, и – Снулый не поверил собственным глазам – вроде бы слегка поднялся в воздух!

– Аа-а! Дяденька, не надо! Ее лопатник у меня, я вспомнил! Пустите меня, я отдам! Все отдам, только пустите!

«Вспомнил он, видишь ли! Ах ты, гаденыш! Ну погоди, выберемся отсюда, я тебе тоже, вспомню!» – несмотря на неординарность ситуации, возмутился про себя Снулый. Но в целом, он, как и прочие свидетели событий, пребывал не то чтобы в легкой, а пожалуй, приближающейся к «средней», а то и «сильной» прострации.

К счастью, обстоятельства не потребовали от него, никаких действий. Все разрулилось, само собой.

– Миша, останови! – вдруг завопила кондукторша.

Водитель плавно затормозил, прижался к обочине, и так как до официальной остановки было еще далеко, открыл лишь переднюю дверь. Далее все происходило, как при ускоренном воспроизведении видеозаписи. Обретший свободу движений и кажется, довольно-таки резко «приземлившийся» на пол автобуса Шкет выхватил из под куртки кошелек, бросил его своей несостоявшейся жертве, и тут же ломанулся к выходу.

Через пару секунд, за ним последовали замолчавшие к тому времени Пузырь с Гнутым (скорее всего, на крики у них уже просто не хватало сил), а также все прочие пассажиры автобуса, исключая юную виновницу инцидента и ее удивительного заступника.

Естественно, Снулый тоже не пожелал отрываться, от широких народных масс. Лишь оказавшись на свежем воздухе, он слегка опомнился и вперил в автобус злобно-удивленный взгляд. Передняя дверь захлопнулась (причем в нее чуть было не проскользнула кондукторша, почему-то тоже вознамерившаяся прогуляться пешком) и машина начала набирать скорость.

– Свят, свят! – донеслось до Снулого причитание бабок, торопящихся убраться подальше. Но невзирая на шок, лично он думал сейчас отнюдь не о Силах Небесных, а о куда более приземленных материях.

– Целы? – хмуро поинтересовался бригадир у своих, до сих пор не отошедших от шока, «прикрывал».

– Ага! – невнятно промычал Гнутый. – Только все болит, как будто под прессом побывал…

– Под чем? – язвительно переспросило начальство.

– Снулый, он, это… правду говорит, – вступился за напарника Пузырь. – Я как-то по видику фильм видел – как змея человека обвивала. Удав, или эта, как ее… анаконда. Знаешь, прям так себя и чувствовал, падлой буду!

– Ладно, мальчики-девочки, – жестко оборвал обсуждение босс. – Наговориться мы, еще успеем. А пока что ты, Жердяй, хватай мотор и веди этот еб…ый «бас», пока тот фраер из него не вылезет. Как выйдет – проследишь до хаты. Да не ссы, тебя-то он не засек!

– А вдруг засек! – испуганно возразил вышеупомянутый артельщик.

– Тьфу, послал Господь работничков! Ладно, поводи его хотя бы с часок, а там я пришлю на смену Малька или Щелкунчика. Как прозвонятся, объяснишь им, что к чему. Батарея в трубе не села10? Ну все, полетел мухой!

Опасливо ежась, но более не решаясь возражать начальству, Жердяй подошел к обочине и нерешительно поднял руку, страстно надеясь, что оказия подвернется не скоро. Но видимо, сегодня был явно не его день. Первая же попутка, оказалась типичной «бомбилой» – подержанной, но еще крепкой «шестеркой», именно для этого и колесящей, по раздолбанным городским дорогам11.

Обменявшись с водителем парой-тройкой фраз, Жердяй плюхнулся на переднее сиденье и не скрывая расстроенных чувств, от души хлопнул дверцей. Выпустив клуб выхлопных газов, экипаж бодро рванулся вперед.

«Ну, хоть с этим повезло… Даже если надумает сойти на следующей остановке, Жердяй успеет. А если упустит – шкуру спущу. Однако, к чему это я затеял? Может лучше ну его, от греха подальше?»

Но то же самое шестое чувство, предупреждавшее ранее об опасности, сейчас твердило Снулому, что он поступил абсолютно правильно. Ежу понятно, сегодняшний день начисто потерян – какие из них сейчас работники, зуб на зуб не попадает. А оправдываться перед Седым, придется ему. Причем лучше объясниться сразу – не дай Аллах, кто-нибудь потом по пьяни проболтается, дойдет через третьи руки, себе дороже выйдет.

Не любит Седой «молчунов», ох не любит… А так – все по понятиям. Был облом, сами справиться не смогли, но странного фраера проследили. Если шеф желает знать, что за гастролер в его районе появился – вот адрес, пожалуйста…

Да, вроде все по уму, окончательно решил Снулый, и наконец-то соизволил обернутся к своему приунывшему воинству.

– Ну что, орлы, клювы повесили? На сегодня – отбой, линяйте по хатам. Но – не нажираться, и трубы держать под рукой. Если Седой захочет увидеть ваши постные рожи – чтоб в полчаса явились! Усекли?

– Усекли, – тихо пискнул за всех Шкет.

– А с тобою, «забывчивый» мой, у меня особый разговор будет. Но – позже. А сейчас, иди штаны поменяй, а то по-моему, они у тебя немного того… – презрительно бросил бригадир.

Но позже, поймав тачку и направляясь к знакомой зазнобе снять стресс, Снулый решил, что не будет слишком уж наезжать на Шкета. Молод еще, выправится. Честно говоря, у него были подозрения, что характерный запах «легкого испуга», исходил не только от пацаненка, но и от кое-кого постарше и погабаритестее…

Глава 3

Ланг и сам не мог понять, что заставило его вмешаться в, судя по всему, весьма типичный для этого мира конфликт. Ведь исходя из логики выживания в незнакомой среде, это было последним, что ему следовало делать.

Но очевидно, те из Старших, которые утверждали – нежданные удачи рождает не только уверенность, но и самонадеянность, все-таки, были правы. Ему сказочно повезло уже в том, что столь сильное потрясение, каковым являлся «прыжок», оставило у него достаточно сил не только на элементарное Притяжение, но и на Слияние.

Разумеется, и появление той женщины в обстановке, словно специально созданной для комфортного проведения Слияния – безлюдье утреннего леса и преданный пес, охраняющий их от возможных нежелательных визитеров, было щедрейшим и нужнейшим в данных обстоятельствах, подарком судьбы.

Итак, теперь ему известно об этом мире все, что знает Тамаара, он вполне сносно овладел их языком, и даже получил от нее привычную для местных жителей одежду и небольшую сумму денег12. Казалось бы – радуйся удаче, и будь готов к тому, что следующий взмах крыла Сникса13, может быть не столь милостивым.

Так ведь, нет! Услышав растерянный голос юной землянки, и ощутив ее беспомощность перед грубой силой, он вмешался прежде, чем смог принять во внимание, любые доводы рассудка.

И вот теперь она смотрит на него с испугом и надеждой, как маленькая пичуга, добровольно спустившаяся на ладонь за крошками корма, во время жестоких морозов.

Что же делать? Применить заклятье Забвения, чтобы она, как и Тамаара, забыла об их встрече?

Еще раз взглянув в пронзительно-голубые глаза своей новой знакомой, Ланг понял, что совсем не хочет этого делать. И тут, как союзник, опоздавший к решающему сражению, но тем не менее, тщившийся показать свою незаменимость, в дело вступил рассудок.

К чему упускать, столь удобный случай? Раз уж так получилось, и он выручил землянку из небольшой неприятности, почему бы не завязать с ней знакомство, и не использовать его для получения дополнительной информации? Ведь говоря начистоту, из «сведений», пришедших к нему во время Слияния с Тамаарой, он не понял и четверти…

Автобус наконец-то добрался до следующей остановки и десяток зашедших пассажиров несколько разбавил неестественную даже для дневного времени, пустоту салона. Но девушка, к тому времени уже убравшая в сумку брошенный «щипачом» кошелек, вовсе не спешила воспользоваться случаем и дистанцироваться от своего спасителя.

Напротив, она первая подошла к Нуэльсину, и смущенно произнесла:

– Огромное Вам спасибо. Здесь вся моя стипендия и перевод от родителей. Только-только на почте получила. Если бы не Вы…

Сделав над собою усилие (все-таки, эта была чуть ли не первая его фраза на местном языке – телепатическое общение с Тамаарой, не в счет), Ланг ответил, тщательно подбирая слова и следя за произношением:

– Я рад, что смог помочь Вам, милая девушка. Вам далеко ехать? Вдруг, они захотят вернуться?

На девичьем лице расцвела улыбка и отразилось облегчение, словно тактичный ответ таинственного незнакомца, оказался для нее приятной неожиданностью.

– Ну что Вы! Вы их, так напугали… Честно говоря – и меня тоже. Простите, это конечно, не мое дело, но… Вы экстрасенс?

В «словаре» Тамары было подобное слово, однако проблема заключалась в том, что Ланг так и не понял, его точного значения. Поэтому он решил, что безопаснее будет уклониться от ответа.

– Вообще-то, друзья говорили, что у меня есть некоторые способности… Так Вы уверены, что я Вам больше не пригожусь?

В своей прежней жизни на Таниэлле, Лангу не приходилось ухаживать за девушками, в том смысле, который вкладывали в это понятие, земляне. Обучение магическому искусству начиналось с раннего детства и требовало полной самоотдачи, начисто вырывая человека из привычной среды. Но вместе с тем, девственником он тоже не был.

Сексуальная энергия – одна из самых мощных в мире, и любой маг, должен знать о ней все… Вот почему, несмотря на свой юный возраст, таниэлец мог уверенно чувствовать себя с любой, сколь угодно искушенной женщиной. Но это – наедине, тогда, когда становятся излишними правила этикета. А сейчас, требовалось как раз знание этих самых правил, чтобы процесс знакомства и сближения не слишком отличался от того, что принято в этом мире, и более того – в этой местности…

К счастью, Ланг интуитивно угадал верную линию поведения. Его ненавязчивый намек на продолжение знакомства, оказался именно тем, чем нужно. Девушка одарила потенциального кавалера внимательным взглядом голубых, как шерсть молодого хорала, глаз, и отбросив последние сомнения, решительно произнесла:

– Знаете, теперь уже моя очередь спрашивать, не смогу ли я оказаться полезной, своему спасителю. И… простите, возможно я ошибаюсь, но… Вы не местный?

– В общем, да, – невольно улыбнулся Нуэльсин, подумав, НАСКОЛЬКО, он чужд этому миру.

– Ну, значит вопрос решен. Если располагаете парой свободных часов, я покажу Вам одно уютное местечко и скорее всего, даже угощу чашечкой кофе. Вообще-то, это не в моих правилах, но в данном случае, придется сделать исключение. Кстати – меня зовут Лада. А Вас?

А вот теперь, Лангу стоило большого усилия сохранить самообладание и не поддаться гневу. На Таниэлле, даже самый могущий правитель, не рискнул бы в открытую спросить у мага (или даже у ученика мага – ведь он находился под защитой своего Учителя) его имя.

Это означало ни что иное, как прямой вызов.

Имя обычного человека, значило немного. Но даже «детское» прозвище ученика самой первой ступени, знал только его Учитель. Слишком хрупким было равновесие между магом и теми силами, которые он постепенно подчинял своей воле. А посему, «дома», ответ на подобную дерзость, мог быть только одним.

«Кольцо удава», примененное против «прикрывал» из бригады Снулого, показалось бы детской забавой по сравнению с тем, что пришлось бы сейчас испытать на себе, дерзкому безумцу…

«Нет, нет!» – мысленно одернул себя Нуэльсин, разжимая правую кисть, почти сложившуюся в знак, «коготь дрона». Но все же, ему потребовалось немало времени, чтобы вернуть лицу беспечное выражение и спокойно ответить на вполне невинный для этого мира, вопрос.

– Можете звать меня, Гостем…

– Гостем?

Тонкие брови Лады, удивленно взметнулись вверх. Казалось, она даже пожалела о своем решении. Парень, который не просто избегает называть свое имя, но и прикрывается явно тут же придуманным прозвищем, заслуживает весьма настороженного отношения. Но видимо, первоначальная благодарность и вполне естественное женское любопытство, одержали верх.

– Что-ж, Гость, надеюсь, этот город Вам понравится. Вообще-то, люди здесь хорошие и молодчики вроде тех, кому мы обязаны нашему знакомству, погоды не делают…

– Погоды не делают? Так значит, здесь тоже есть Мастера Стихий?

Только натолкнувшись на недоумевающий взгляд спутницы, Ланг сообразил, что сказал лишнее. Выходит, в этом мире или вовсе не используют магию, во что, честно говоря, верилось с трудом – ведь срабатывали же, его заклинания! – или, что вероятнее, местные Посвященные смогли полностью скрыть свою деятельность, от посторонних глаз.

Пока юноша раздумывал, на что бы перевести так некстати оборвавшийся разговор, Лада сама пришла ему на помощь. Похоже, девушка твердо решила продолжить знакомство, невзирая на явную странность своего кавалера.

– Между прочим, Гость, если не против, давайте-ка присядем, пока есть свободные места. Конечно, я понимаю, что сейчас нахожусь под Вашей защитой, но честно говоря, еще долго буду чувствовать себя не по себе, как только кто-то подойдет ко мне сзади…

Пропустив даму к окну, Ланг устроился рядом и вскоре с удивлением обнаружил, что ему не нужно напрягаться, поддерживая разговор. Девушка легко и естественно рассказывала свою историю, попутно знакомя собеседника с «окружающем пейзажем».

Данное обстоятельство было тем более кстати, что несмотря на всю свою выдержку, юный маг оказался буквально ошеломлен многолюдьем и «чудесами», этого города. Города? Да во всех городах Таниэллы, жило меньше людей! Чего стоили одни громады уходящих ввысь зданий, более похожих на колоссальные скалы, испещренные блестящими прямоугольниками, а то и сплошь состоящие из странных, нестерпимо сияющих под лучами местного Светила, поверхностей…

А удивительные экипажи, двигающиеся без помощи животных, и – каких либо признаков магии! Один из них, сейчас увлекал его в центр гигантского поселения… Сделав над собою усилие, Ланг вызвал состояние «точки неподвижности», позволяющее отрешиться от всех тревог и сомнений. Это помогло, и он вновь стал жадно ловить каждое слово, своей собеседницы.

«… Когда я первый раз попала в город, честно говоря, сначала тыкалась, словно глупая курица. Но постепенно освоилась, и теперь уже не представляю, как люди годами безвылазно живут в деревеньках, вроде нашей Макаровки. Но конечно, природа там замечательная. Представь – берег Волжско-Камского водохранилища, и стоит чуть отойти от дома – такой простор, прямо как на море! Впрочем, здесь река тоже красивая, только конечно, мелкая – Казанка. Видишь тот памятник на островке? Это – воинам Ивана Грозного, погибшим при взятии города. Говорят, от того места к Кремлю шел подземный ход под руслом реки… Ну а Волга – вон там, справа. Мы сейчас едем по Кировской дамбе. Скоро будет вокзал – он-то, тебе наверное знаком, а дальше – Центр. Там есть пешеходная улица Баумана – очень красивая, почти Арбат. Вот там и посидим в какой-нибудь кафешке. Первой «пары» у меня сегодня нет, а вторую можно пропустить. Пусть только Николаша попробует меня не отметить! Я-то столько раз всех прикрывала, так что один раз могу и «просолить»…

Несмотря на все усилия, Нуэльсин осознавал, что не понимает и половины сказанного. Но его цепкая, тренированная память послушно схватывала все слова и выражения14, сопоставляя их с информацией, полученной от Тамары.

И чем больше он слушал Ладу, тем больше укреплялся во мнении – она догадывается о его затруднениях, но делает вид, что их просто не существует…

Поездка наконец-то подошла к концу и они покинули душную «повозку», вместе с очередной группой спешащих куда-то людей. Но его новая знакомая, отнюдь не спешила присоединиться к общему потку.

– Нет, нет, Гость, нам не на рынок, а вот сюда, налево. Еще пара минут спокойной ходьбы… Стой! Да подожди же ты! Разве не видишь – красный!

Лишь когда Лада схватила его за руку, Ланг понял, что старые привычки, могут сослужить ему в этом мире дурную службу. На Таниэлле, при виде переходящего дорогу мага или даже ученика, останавливались все всадники и повозки. А здесь…

На взгляд Ланга, в поведении и людей, и странных самодвижущихся экипажей, отсутствовала всякая логика. Часть путников, явно желающих пересечь довольно широкую по таниэльским меркам дорогу, остановились у ее края, словно ожидая какого-то сигнала. Однако многие решительно двигались вперед, лавируя среди медленно ползущих по ней и издающих неприятные звуки, экипажей…

Но тут на странном сооружении, установленном на другой стороне дороги, погас красный светящийся круг и загорелся желтый, а затем – зеленый. Очевидно, это и было искомым сигналом, поскольку теперь вперед двинулись все, в том числе и Лада, не спускающая с него удивленного взгляда своих красивых глаз.

«Неужели придется прибегать, к заклятию Забвения? Не хочется, ох как не хочется… С другой стороны, коль скоро она до сих пор не докучает мне расспросами, может быть обойдется и дальше? В любом случае, буду тянуть до последнего», – размышлял Нуэльсин, следуя рядом со своей провожатой и стараясь ничем более не отличаться от окружающих. Его руку Лада отпустила, но по ощущению Ланга, готова была в любой миг схватить ее вновь…

Они прошли еще три, три с половиной туазонга, дважды пересекая при этом дороги с аналогичными устройствами. Этого оказалось достаточно, чтобы маг уловил тенденцию – зеленый свет являлся в этом мире разрешающим, красный – запрещающим.

– Ну вот, нам сюда, – радостно заявила Лада, потянув на себя диковинную, из неизвестного Лангу материала, дверь.

Впрочем, диковинным в этом мире было для него все, отличаясь лишь «степенью удивительности». Внутренне убранство «корчмы», в которой они оказались, являло в этом смысле некую середину.

С одной стороны – крохотные светильники, непонятным образом испускающие чрезвычайно яркий свет, загадочным образом звучащая в зале музыка, (и это, при полном отсутствии музыкантов!) совершенно удивительные для Ланга конструкции из блестящего металла. С другой – столы и стулья из обыкновенного, привычного для таниэльца дерева, достаточно удобные и радующие глаз продуманной простотой линий.

Впрочем, юный маг уже решил, что не будет выказывать удивления, даже если столкнется здесь с чудесами, которых не видывал и сам Ликург15.

Как и обещала, Лада взяла все переговоры на себя, и вскоре им принесли чашки с темной, резко пахнувшей жидкостью и пару кусков какого-то кушанья, очевидно, схожего со сладостями, доставляемыми в его родную Атланию из Южных морей.

– Ну, смотри как удачно – народу почти нет, и обслужили моментально. А бисквиты у них фирменные – ум отъешь. Если тебе понравиться, потом закажем еще. Вообще-то я ужасная сладкоежка, но стараюсь держать себя в руках…

Беря пример со своей спутницы, Ланг отделил крохотной ложечкой кусочек «бисквита» и поднес ко рту. Определение ядов и противодействие им – этому обучают уже на второй ученической ступени. Да и нелепо было бы предположить, что весьма небедные хозяева этой «корчмы», добавляли в блюда нечто опасное. Но тем не менее, всего мгновение продержав пищу во рту, Ланг с трудом удержался от того, чтобы не выплюнуть ее прямо на стол.

На его лице, отразилась напряженная работа мысли. Чтобы окончательно проверить свое предположение, он потянулся за чашкой с темным напитком и сделал крошечный, точно отмеренный глоток.

– Что-нибудь не так? – с тревогой спросила девушка, заметив колебания своего кавалера.

Коротко взглянув в ее широко распахнутые глаза, Ланг решился. Притворяться дальше, просто не имело смысла.

– Это мертвая пища… и мертвая вода. Нет, не пугайся, они безвредны, но в них абсолютно нет Силы. Как вы можете есть такое?

– Мертвые? – недоуменно повторила Лада. – Нормальный кофе, и бисквиты отличные. Здесь хорошая кухня, мы с подружками часто сюда ходим…

– Дело не в кухне. Очевидно, это могу почувствовать только я, для людей вашего мира, такая пища стала привычной.

– Людей нашего мира? – невольно понизив голос, вновь повторила девушка.

– Да! – твердо ответил Ланг. – Я больше не стану скрывать от тебя правды и расскажу все. Если ты решишь, что это знание слишком опасно… В общем, я смогу сделать так, что ты забудешь и этот наш разговор, и меня.

Взглянув в глаза собеседника, Лада почувствовала, что он говорит абсолютно серьезно. Но неожиданно для себя самой не испугалась, а лишь автоматически пошутила:

– «Люди в черном-2», сцена в пиццерии. Вот только на моем месте, должна быть симпатичная негритянка… Тебе это ни о чем не говорит?

– Нет, – спокойно ответил Ланг. – В черных одеждах ходят Посвященные культа Зандека, а наш Первоучитель – Онахтемон. Как думаешь – здесь можно говорить?

– Думаю, да, – решила Лада, обведя глазами почти пустой зал. – Ну а если займут соседние столики, мы всегда сможем уйти.

– Тогда слушай, – сказал Нуэльсин и начал рассказывать о том, как шесть циклов назад, его – юного сироту, потерявшего родителей во время эпидемии пятнистой листвянки, за пять ундолов выкупил у старосты деревни знаменитый Пурпурный Маг, объезжавший их края, в поисках новых учеников…

Глава 4

Лада Анисова, девятнадцати лет, студентка второго курса Казанского технологического университета, уже почти два года как покинувшая «родительское гнездо», и ведшая самостоятельный образ жизни, привыкла считать себя прагматичным, независимым и рациональным человеком.

И в общем то, у нее были к этому, все основания.

Если вы обладаете достаточно приятной внешностью, и в неполные восемнадцать попадаете из тихой деревеньки в крупный город со всеми его соблазнами, то нужно очень постараться, чтобы сохранить трезвую голову и не попасть в одну из тех неприятных историй, о которых со слезами рассказывают тебе «лучшие подруги».

И при этом, не скатиться в другую, гораздо более редкую, но все же иногда встречающуюся крайность – стать зашуганным «синим чулком», упертым лишь в учебу и избегающим самых невинных развлечений. Ну, а если присовокупить то, что обитающие в «сельской местности» престарелые родители не могут (хотя честно пытаются), обеспечить тебе «городской прожиточный минимум» и нужно постоянно думать не только о стипендии, но и о неком дополнительном заработке…

Одним словом, когда ты все же успешно решаешь все текущие задачи, то поневоле проникаешься, чувством здорового самоуважения. Но вот тут-то, как назло, великий учитель по имени Жизнь, подкидывает тебе такой ребус, что хочется вновь стать маленькой девочкой, и побежать со своими проблемами, к маме или бабушке…

Как ни пыталась Лада убедить себя, что все рассказанное этим странным юношей может оказаться всего-навсего красивой выдумкой, сочиненной в попытке «охмурить» симпатичную (чего уж там скромничать?) девушку, слишком многое, говорило за обратное.

Допустим, что акцент, одежда с чужого плеча, незнание элементарных вещей, известных любому первоклашке – все эти детали при желании, можно «организовать и сымитировать». Но ведь она ясно запомнила выражение ужаса и бессильной злобы, на лицах тех здоровенных верзил в автобусе.

Они ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, не могли сдвинуться с места! А паника, охватившая после этого всех пассажиров? Она сама не сбежала только потому, что боялась своих обидчиков все-таки больше, чем таинственного спасителя.

Спектакль? Но если даже и так, то слишком уж хороший, а значит – весьма и весьма дорогостоящий. Неужели найдутся люди, организовавшее ТАКОЕ, ради знакомства с обычной студенткой? Ну и наконец, как же тогда быть с этим?

Опасливо покосившись на дверь – к счастью, Гульнарка с Люцияшкой, как всегда, не спешили с возвращением – она достала из сумочки столь поразившую ее вещь. Это была, массивная золотая пряжка. По словам Ланга, после того, как он узнал от ТОЙ, первой встретившейся ему женщины, «основные реалии» нашего мира, он закопал в лесу свою «старую» одежду, но прихватил с собою, все имеющиеся у него золотые украшения.