скачать книгу бесплатно
– Наверное, Джонни. А может, Джимми. Я вечно путаю.
– Как путаешь? – поразился Хуго. – Так не бывает. У человека есть имя, или его нет. Если нет, то это и не человек вовсе. – Он так воодушевился от своих слов, что начал оплевывать окружающих, оправдывая своё прозвище.
– Ты прав, достойнейший, – согласился Глухарь, стирая плевки с лица. – У каждого есть имя. А потому, называйте меня – Глухарь.
– Ты, правда, ничего не слышишь, парень? – спросила Тереза.
Тот повернулся к ней.
– Ты что-то сказала, красавица? Я читаю по губам, а потому повтори?
Официантка повторила.
– Абсолютно, – расплылся в ухмылке Джонни-Джимми.
Коротышка Мик вылез из-за стола, зашёл ему за спину и с силой швырнул об пол глиняный горшок. Незнакомец даже не повел ухом.
– Похоже, он не врёт. Глухой.
– Зачем тебе столько оружия? – осведомился Джеймс Оглобля.
– Я путешествую один. Времена неспокойные. Всегда находятся желающие порыться в моих седельных сумках или отобрать толстонога. Да и мутантов развелось…
– Мутантов? – оживился Хуго, – Слушай, Глухарь, расскажи нам про них. Много слышали, но не видели. Мы фермеры, сидим здесь безвылазно.
– А чего про них рассказывать, – погрустнел Джонни-Джимми. – Они опасные, никогда не знаешь, чего от них ожидать. Я много их видел. Встречал огневиков, эти могут поджарить заживо. Ядовитиков, что плюются ядовитой слюной. Песочников, которые за секунду могут зарыться в песок, а потом прыгают и вонзают клыки в шею. Имел дело с Адовыми псами…
– Ха-ха, – раскатисто рассмеялся Джеймс Оглобля, – Ты, парень, ври да не завирайся! С Адовыми псами он дело имел. Никто не выжил после встречи с ними. И твои кинжалы и мачете не спасут. Они сильнейшие колдуны, посмотрят на тебя – и каюк.
– Я слышал, что Адов пёс убивает глазами, – вступил в разговор О’Брайан. – Пускает огненную молнию. Так ведь?
Гость повернулся к нему, дотронулся пальцами до губ и трактирщику пришлось повторить вопрос.
– Ты спутал с огневиком, уважаемый. – Покачал головой Глухарь. – Только не из глаз, а с кончиков пальцев. Нет, Адов пёс убивает криком.
– Криком? – не поверил трактирщик. – Как это?
– Он издаёт такой страшный вопль, что у слабых людей останавливается сердце, сильные теряют сознание… Лично у меня, лопнули барабанные перепонки. – Глухарь невесело усмехнулся, допил остатки воды и поднялся. – Приятно было познакомиться, джентльмены. Мне пора.
– Постой! – закричали хором присутствующие.
– Расскажи нам про Адова пса! – выразил общее мнение Хуго Плевастый. – Клянусь, за интересный рассказ куплю тебе порцию Нефтяного брэнди!
– А я расщедрюсь на Радужную Смертянку! – поддержал Джеймс Оглобля.
– Куплю стакан Пахучки! – выкрикнул Мик.
Глухарь широко улыбнулся:
– От таких предложений невозможно отказаться. – Он уселся обратно и недвусмысленно побарабанил пальцами по столешнице.
О«Брайан поставил перед ним тарелку с дымящейся говядиной и обещанную выпивку.
– Ну что же, джентльмены, – начал рассказ Глухарь, – Адовы псы – это очень необычные мутанты. Сразу их не распознать, ибо выглядят они, как обычные люди. Самое неприятное в них то, что всякой прочей еде, они предпочитают человечину. Для них это, как хороший алкоголь, они ценят его, смакуют и пьянеют… Больше всего они уважают людские сердца, могут грызть и обсасывать его часами…
– Меня сейчас вырвет, – выдохнула Тереза, но на неё сразу зашикали со всех сторон.
– А еще уважают печень, – продолжал Джонни-Джимми. – Но сердце всё равно лучше. Однажды, будучи на окраине Цветного города, я увидел, как трое фермеров окружили чумазого паренька лет эдак десяти. Паренек был до ужаса худой, изможденный, в каких-то лохмотьях. На правом предплечье у него краснело клеймо в виде буквы «Z». Был там такой работорговец по имени Зураб, сволочь и садист. А эти трое, по всей видимости, были его подручными. Надо бы вам сказать, что я люто ненавижу рабство, потому сразу почувствовал симпатию к несчастному парнишке.
«Чего вы прицепились к ребёнку?» – Крикнул я негодяям.
Разумеется, они послали меня на хрен. Один, правда сказал, что паренек проклятый мутант и вор. Вроде, он у них кур воровал. Короче, слово за слово – мы сцепились. Был у меня чудесный арбалет, дорогая вещь, пришлось потом продать, чтобы мальчишку приодеть. Вот из него я и свалил одного. Второго порезал кинжалом, а третий сбежал. Посадил я мальчонку на толстонога и свалил из Цветного города. И должен вам сказать, господа, что мальчик оказался сущей находкой. Умел он делать удивительные вещи. Все животные слушались его беспрекословно. Ему даже подходить к ним не нужно было, тихо пошепчет и те бегут к нему со всех ног. Имя у него было интересное, Адофьюги. Но я звал его – Джонни. Честно скажу, имея такое приобретение, начал я промышлять нечестными делами. Сводил с ферм скотину и продавал. А чего, просто ведь. Затаишься и ждешь, пока живность по зову Джонни сама в нужное место не прискачет. Так мы с ним озорничали два года. Чем мой парень становился старше, тем дар его усиливался. И однажды решился я на крупное дело – украсть белого тостонога у самого Одноухого Ферри. Сами знаете, белый толстоног – диковинка и редкость необычайная. Нашёл и покупателя.
Дело провернули шикарно. Ночью животина сломала ограду и ломанулась на зов Адофьюги. В укромном месте мы его перекрасили в обычный зеленый цвет и спокойно погнали к заказчику. Я уже мысленно денежки подсчитывал, да не тут-то было. Недооценил я хозяина Чёрного города. Взяли нас тёпленькими. Мы на постоялом дворе бока отлёживали. Джонни на сеновале расположился, не любил он замкнутых помещений, а я в комнате. Там меня и повязали. Пытать начали, спрашивали, где второй. Но я к мальцу так привязался, как к сыну, что и под пытками не выдал. Отвели меня на окраину поселка, там и виселица имелась. Накинули пеньковый галстук на шею, под ноги бочонок сунули. Вот думаю, и закончил ты свой путь, Глухарь.
Старший их уже отмашку дал, мол, ступай в ад, подлый вор. Вдруг смотрим, Джонни идет. Спокойно так, как на прогулке. Прямо к нам.
Палачи мои возрадовались. Глядите, второй сам пришёл. А Джонни подошёл и улыбнулся им. И от улыбки его весёлой сердце ёкнуло. Понял, что-то будет. Только не ожидал такого. Закричал мальчишка так, что у меня кровь из ушей хлынула, в глазах потемнело, и сам бочонок у себя из-под ног выбил.
Глухарь замолчал, уставившись глазами в пустые стаканы.
– А дальше? – дрогнувшим голосом спросила Тереза.
– Дальше? – Глухарь встрепенулся. – Дальше Адов пёс, вырезал у всех сердца и сожрал. Не все сожрал, одно. Самое вкусное. Отца своего названного. Остальные в сумку убрал, про запас.
В зале наступила тишина.
Джонни-Джимми широко улыбнулся:
– Вы спрашивали, как Адова пса от обычного человека отличить? Они всегда глухие. Это защита от собственного крика. А еще у них маленький костяной гребень на темени. Вот такой – Глухарь снял шляпу и провёл рукою по волосам. Затем демонстративно зевнул и, задрав рукав плаща, почесал правое запястье, на котором отчетливо виднелась клеймо в виде буквы «Z».
– Спасибо, что выслушали, дамы и господа. А сейчас у Адофьюги будет много работы…
Август 2020 года
Клинок и чётки
В соавторстве с Жаном Кристобалем Рене
Снег здесь даже в мае не до конца тает, пряча грязно-белые лапы сугробов в тени зазубренных скал. Что уж говорить о феврале. В это время года дорога через перевал, обычно многолюдная, мелеет, подобно пересохшей реке. Мало кто рискнёт зимой преодолеть подъём до Заброшенного Скита – высшей точки, откуда начинается спуск в соседнее герцогство. Яростные ветра слепят путников, а на дорогу часто обрушиваются лавины…
И, тем не менее, находятся смельчаки, которых не пугают ни холод, ни глубокие пропасти.
Командир отряда королевских драгун остановил коня и предупреждающе поднял руку. Прищурившись, разглядывал занесённый снегом монастырь. Нет, не показалось. В одной из бойниц явственно мигнул огонек. Не хотелось думать, что притаившийся вражина сейчас наблюдает за ними и старательно раздувает фитиль аркебузы.
– Глянь-ка, Клаус, похоже, нас опередили. Интересно, кому приспичило карабкаться на перевал в такую погоду?
Приятель служивого, низкорослый крепыш, фыркнул в пышные усы, с которых свисали крошечные льдинки:
– Наверное, не только нам, не хочет встречаться с дозорами мятежного барона. Хочешь избежать смерти – и не на такую высоту станешь карабкаться.
– Спешиться! – распорядился командир. – Глядеть в оба! Вы, шестеро, со мной!
Драгуны, держа мушкеты наготове, медленно приближались к воротам.
Теперь любой бы понял, что Скит не пустует. В воздухе чувствовался терпкий запах дыма, в проёмах бойниц мелькали тени. Командир отряда расстегнул медвежью шубу, погладил рукоятки длинноствольных пистолетов и, кивнув солдатам, которые тотчас взяли ворота на прицел, не торопясь двинулся вперед.
Драгун его величества словно ждали. Дубовая дверь распахнулась, и в клубах пара солдаты разглядели тщедушную фигурку в сером балахоне. Монах.
– Что угодно доблестным воинам?
Голос был доброжелательным, но сам служитель церкви явно и не думал пропускать внутрь незваных гостей. Впрочем, баронет Людвиг фон Краузе никогда не страдал должным почтением к духовному люду. Отпихнув чернеца в сторону, командир королевских драгун шагнул за ворота и замер, натолкнувшись на дула аркебуз.
Незнакомцев было четверо. Из-под чёрных волчьих плащей матово поблескивали кирасы. Бойцы опытные, смотрят настороженно, но без страха, руки не дрожат.
Заметив на шеях солдат красно-синие платки – знак королевского дома, командир драгун слегка успокоился.
– Я лейтенант фон Краузе! – баронет показал верительную грамоту. – А вы кто такие, чёрт возьми?!
Узрев печать Максимилиана Первого, один из солдат опустил оружие:
– Сержант Шейдер, седьмая бригада аркебузьеров его величества. Рады приветствовать, герр лейтенант.
– Бригады не вижу, – ворчливо заметил Людвиг. – Что вы делаете в этой глуши?
– Сопровождаем важную персону…
– Важную? – хмыкнул баронет. – Ладно, разберёмся. – Он махнул рукой своим людям. – Все сюда!
Маленький отряд последовал за командиром. Двое вели скованного по рукам пленника.
Уверенно пройдя десяток шагов по коридору и войдя в основную залу замка, Людвиг остановился как вкопанный. Солдаты, шагавшие за ним, едва не налетели на командира от неожиданности. Если серый балахон простого монаха совершенно не пугал слугу короля, то чёрная холстина инквизиторской сутаны заставила его замереть на месте. Старик, что поднялся ему навстречу, покинув кресло у жарко полыхающего камина, явно был не последней деталькой в машине Священной Конгрегации. Об этом говорило не одеяние – оно-то было попроще, чем у монаха на входе. Сталь во взгляде, уверенность и спокойствие, с которыми он встретил незваных гостей, сказали многое подчинённым баронета.
– Фон Краузе?
– Ваше святейшество?
– Что забросило преданного слугу его величества в такую даль?
– То же самое я хотел спросить у вас, отец Джузеппе. Отсюда до столицы путь неблизкий.
Старик благодушно улыбнулся, словно выслушивал оправдания капризного внука, и эта улыбка заставила Людвига опустить взгляд и буркнуть смущённо:
– Вам, как преданному другу короля, я могу сообщить… Мы сопровождаем опасного государственного преступника.
Инквизитор перевёл взгляд на пленника. Солдаты, сгрудившиеся в углу большой залы, как раз скидывали с его плеч изношенную шубейку. Высокий блондин в порванной рубахе и с повязкой на голове, сквозь которую проглядывали пятна крови, смотрел с вызовом, совершенно не опасаясь цепного пса церкви.
– Неужели это сам Эцель Вейс? Судя по записям свидетелей его злодеяний, которые я читал – он. Поздравляю, баронет, вы изловили опаснейшего разбойника, который и нам доставлял немало хлопот!
Людвиг слегка улыбнулся, но тут же вспомнил о своих служебных обязанностях, помрачнел и спросил:
– Есть ли здесь надёжное помещение? Я не хочу, чтоб негодяй воспользовался одной из своих уловок, сбежав от петли, которая ждёт его в столице.
Священник грустно покачал головой.
– Увы, сын мой, единственное такое помещение сейчас отведено под нашего пленника. Поверьте, он не менее важен, чем Танцор!
– Так за чем же дело стало? Пусть посидят вместе! Расскажут друг другу о петле и пламени.
Старик задумчиво пожевал губами. Затем покачал головой:
– Я предпочел бы оставить чернокнижника в одиночестве.
– Колдун? Опасный?
– Сейчас уже нет. Я отнял у него главное оружие. А без артефактов, он не более, чем ярмарочный фокусник. Мы ощупали каждый шов его сутаны – он пуст, как яичная скорлупа. Даже его знаменитые чётки исчезли. Наверное, выбросил по дороге, чтобы они не попали мне в руки. Нет, он совершенно не опасен. Просто жалкий старик. Но слишком много знает.
Баронет упрямо дёрнулся.
– Тогда в чем дело, ваше святейшество? Мои люди утомлены долгим переходом. Им необходимо согреться и поспать до утра.
Вновь этот упрекающий отеческий взгляд.
– Служка покажет вам путь в подвал. Постарайтесь, чтоб они меньше общались.
***
Эцель Вейс по прозвищу Танцор
Кафтан с галунами забрал сержант. Любопытно было бы взглянуть, как этот жирдяй станет напяливать его, если даже мне он был узок в плечах. Да и на камзол с золотой канителью – плевать. Вот чего мне действительно было жаль – так это шпагу. Настоящий рейнбарский клинок, лёгкий, но смертоносный. Глупец презрительно скривился при виде простой кожаной оплётки рукояти и неказистого стального эфеса. Очевидно, полагал, что оружие Эцеля Вейса должно сверкать не хуже короны Олдрика Благородного, упокой Господь его душу. Я с трудом подавил ярость, когда этот невежа непочтительно швырнул мою шпагу солдату, и тот с глупым смешком сунул её под мышку, словно крестьянин мотыгу. Каких же кретинов набирают в королевские драгуны!
А вот золота в моём кошеле они не нашли. Немудрено, я ведь всё отдал Альбертине. Альбертина… Прекрасная грешница с ликом ангела. Не зря ты прятала от меня изумрудные глаза. Неужели думала, что щедрая плата за предательство сотрёт из памяти воспоминания о сладких ночах с Эцелем Вейсом по прозвищу Танцор? Эх, не танцевать мне больше с тобой огненный шляйфер, не кружиться в чувственном лендлере. Какая же ты дура!
Я шагаю по гулким тёмным коридорам подземелья и беспечно улыбаюсь – никто не должен видеть, как горит и плавится от обиды моё сердце. Меня отдала в руки палачей женщина, которую, мне кажется, я любил. А может, я ошибался? Какая теперь разница?
Свет чадящий факела дрожит на тусклой кирасе часового и пляшет жёлтым пламенем на серпе алебарды.
– Стоять! – командует сержант. – Пришли!
Громко лязгает замок. Со скрипом распахивается решётчатая дверь. Меня грубо пихают в спину. В нос ощутимо бьёт затхлый запах гнилого сена и сырости.
– Эй, Танцор, – с притворным сожалением говорит драгун, – жаль, я не увижу, как в столице ты станцуешь на виселице. Когда твою тощую шею обовьёт пеньковая веревка – ты обоссышься. Знаменитый разбойник, а тут такой конфуз.
– Мне тоже жаль, – с грустью отвечаю я, – что тебя там не будет, Клаус. А то я бы направил струю прямо тебе в пасть, и ты захлебнулся бы, недоносок.
– Плохо, что я не могу содрать с тебя живьём шкуру, – сокрушается он, – но, думаю, королевские палачи знают своё дело не хуже меня. Ты уж продержись до суда, очень тебя прошу. И мой тебе совет – не ссорься с колдуном. А то он превратит тебя в крысу. Представляешь, знаменитый разбойник бегает по камере и пищит!
– Нет! – подхватывает другой солдат. – Он превратит Танцора в жабу и надует через соломинку!
