скачать книгу бесплатно
Взрыв Бетельгейзе
Мария Сергеевна Родионова
Произошло то, чего никто не ожидал и не боялся – взрыв одной из звезд созвездия Ориона, которая находилась на расстоянии более чем 700 световых лет от Земли. Кому до этого есть дело? Тем более спустя 50 лет. Но что если этот взрыв все же повлиял на планету? Лишь немного, совсем чуть-чуть изменил судьбы нескольких людей. Может ли это изменить судьбу всего человечества, и так отравленного недавней войной?
Взрыв Бетельгейзе
Твои глаза открыты, вокруг не мрак,
Так почему не хочешь видеть мира?
Смотри быстрей, пока он не иссяк
В чужих глазах…от взрыва.
***
«Всем нам прекрасно известна одна из самых огромных ошибок ученых двадцать первого века. Хотя, если мыслить шире, то эту же ошибку совершали ученые на протяжении последних пятисот лет, верно?
«смех в зале»
Если же ты, наш дорогой телезритель, не потратил последние пятьдесят лет своей жизни на беспробудный сон, то наверняка слышал о взрыве одной из ярчайших звёзд нашего небосвода – Бетельгейзе. Взрыв взбудоражил все мировое научное сообщество, ведь к нему готовились не раньше, чем через несколько тысяч лет, а оказалось, что звезда стала сверхновой уже по меньшей мере пятьсот лет назад. Это событие могло наблюдать наше старшее поколение ровно полстолетия назад. Такая круглая дата. Ночь пропала на две недели, и люди выходили в три часа ночи на лужайку почитать вчерашнюю газеты, потому что свет от лампы был слишком тусклым. Ах, как жаль, что мне всего тридцать шесть.
«ведущий наигранно утирает слезы»
Да-да, я знаю, что вы все сейчас думаете. У нас закончились интересные сюжеты, и мы решили уподобиться нашим коллегам с КуанТв – не обижайся Фрэнк – и клепать второсортные новости столетней давности. Ну что вы! Я никогда бы так с вами не поступил, дорогие телезрители. Уверяю, что сегодня мы, ШиФейТв, приоткроем завесу тайны, которая охватывает это грандиозное по своим масштабам событие и привнесет в вашу жизнь немного мистики.
«зал зааплодировал»
Сегодня ровно в 12.00 мы расскажем все секреты загадочной кометы и как изменилась жизнь людей на Земле. Я ведь не один заметил нечто странное, да? Следите за нашим ка…»
[Леон Мартис]
Леон Мартис одним нажатием кнопки обрубил все связи с миром по ту сторону экрана. Жаль, что он не мог сделать так с миром по эту сторону. Его раздражал ведущий, ведь таких лжецов еще стоило поискать. Если бы дело было в деньгах, Мартис бы понял, но одной встречи с этим белозубым плутом хватило, чтобы понять – ему это доставляет удовольствие. Эта мысль навела мужчину на желание выпить, но через пару часов предстояла изматывающая нервы и душу работа. «Выпью после всего этого цирка», – мрачно подумал Мартис и с усилием встал с дивана.
На часах было без пятнадцати десять, когда тучный невысокий мужчина слегла за сорок решил приготовить себе завтрак, так как его жена бессовестно дрыхла в кровати. Ей вообще не было знакомо понятие времени. Мартис задумался, размышлял ли он о времени раньше, когда был моложе. Для начала он не смог вспомнить, что когда-то был моложе. Разве у него не всегда была это проседь на висках? А морщины? Разве лишь недавно они начали танцевать по его лицу без передышки? Неужели и у него когда-то были силы быть везде одновременно и со всеми сразу? Разве что в мыслях.
Пока омлет умирал в агонии на сковородке, мужчина отыскал за диваном сумку жены и принялся в ней рыться, пока не отыскал заветные сигареты. Он закурил. Обычно такое случалось крайне редко. Ну, курение. В сумке жены Мартис лазил постоянно, надеясь найти там то ли записки от любовников, то ли хотя бы аромат чужого одеколона. А вот сигареты он буквально не переносил и курил исключительно, чтобы себе об этом напоминать.
Комната наполнилась отвратным запахом табачного дыма. Лестница ни разу не скрипнула, но мужчина догадался, что жена по ней спустилась. С ее-то весом и он едва ощущал в ней живой дух. Она буквально порхала над землей.
– Доброе утро, – буркнул Мартис, выдыхая дым.
Женщина замерла на ступеньках. Она знала, что он не курит. А он знал, что курила она. Ему было от этого противно, но обычно жена так мастерски все скрывала, что мужчина уступал ей этот порок лишь ради забавы. Этакая игра в сыщика и преступника. В этот раз она прокололась, и он не преминул ей об этом «сказать».
– У тебя омлет сейчас сгорит, – парировала Нина Мартис.
– Тогда брось его умирать и завари мне кофе.
Женщина послушно исполнила просьбу, попутно сготовив пару тостов.
Больше в ближайший час они не проронили ни слова, заставляя друг друга гадать, кто же выиграл этот раунд. Через час противно зазвонил рабочий телефон, и Мартис оторвался от созерцания кухонной вазы. На другом конце бодрым и веселым голосом коллега высказывал свои ожидания по поводу сегодняшнего интервью:
– Ну что, разобьем в пух и прах эту сомнительную передачку?
– Не будь таким самоуверенным, у этого шоу уже тысячи фанатов.
– Да ради бога, откуда им взяться, ни одного выпуска ж еще не было.
«Донарс как всегда плохо разбирается в ситуации», – раздраженно подумал Мартис, желая побыстрее закончить разговор.
– Алек, этим людям обещают буквально все тайны Вселенной, окутанные ми-истикой, – мужчина нарочно наигранно протянул «и». – Проверь ближайшие супермаркеты. Спорю, ты не найдешь там ни одной упаковки фольги и ни одного дуршлага.
– Тебе бы лишь поиздеваться над моим хорошим настроением, Леон! Кто знает, может у них там и правда толпа пришельцев.
– До встречи через час, Донарс.
Мужчина сбросил звонок быстрее, чем коллега успел вставить еще хоть слово. Жена загадочно на него посмотрела, но, видно, не придумала, что сказать. Тогда он спросил первым:
– Ты сегодня занята после обеда? – Мартис знал ответ, но так хотелось с утра потешить свое самолюбие.
– Только если ты не скажешь обратного, – сказала Нина, мягко улыбнувшись.
Ему нравилось, когда она так говорила. Он позволял ей не работать, гулять до утра и заслушиваться речами неизвестных мужчина, потому что знал, что в любой момент мог все это прекратить, запереть ее дома и приказать весь день читать «Завоевание межпланетных пространств» Кондратюка. И она бы так и поступила.
– Тогда встретимся в парке часа в два, – он сказала это через чур утвердительно. – А, и дорогая, не включай сегодня телевизор. Там показывают одни антинаучные глупости.
Жена кротко кивнула, но все же спросила:
– Это связано с твоей работой? Правда собираешься смеяться над этими несчастными?
Мартис непроизвольно скривился. У его жены тоже был на голове невидимый дуршлаг. Но прежде, чем окончательно разочароваться в браке, он услышал:
– Все-таки такого рода заболевания психики не редкость последнее время. Может не стоит их публично унижать?
Мужчина вздохнул, но не ответил. Разговоры о работе быстро его утомляли. Ему так и хотелось крикнуть: «Работа – это просто деньги, Нина! В этом нет ничего интересного или неправильного. Только источник заработка». Он собрался в впопыхах и вышел на улицу не попрощавшись. Предстоял долгий день. Мартис чувствовал это всей поверхностью тела. Казалось, даже воздух, залетающий ему в легкие, шептал об этом.
Мероприятие проходила в небольшого размера театре, и зал уже был неприлично переполнен, когда Мартис в него зашел. Сотни глаз на секунду задержались на его лице, а затем там же быстро испытывающее посмотрели на следующего вошедшего. Публичные мероприятия неосознанно выбивали мужчину из колеи, хоть он и провел на них почти всю свою осознанную жизнь. Никогда нельзя привыкнуть к завистливому, недоверчивому и фанатичному обществу телевидения. Можно сказать, быть такими была их работа. И его, собственно, тоже.
– Эй, Леон! – Донарс заметил его в толпе и поманил к себе в первые ряды.
Мартис мечтал оказаться подальше от сцены, чтобы издалека не видеть всю ту маску притворства, что цепляют на себя работники телевидения. Но опять же – работа.
– Присаживайся, коллега. Думаю, видок отсюда будет, что надо, – сказал Алек, новенький, еще не знавший правил этикета журналистов, и поэтому улыбающийся совершенно искренне и без умысла.
– И что это значит?
– Что нам намного проще заметить какие-нибудь тонкости и молниеносно задать вопрос.
«Поработай лет двадцать и не будешь знать, куда от этих тонкостей деться», – мрачно подумал Мартис. Он пылился в первых рядах второсортных передач не первый год. И, наверняка, далеко не последний. Карьерный рост в какой-то момент стал для него синонимом пытки. Для того, чтобы еще глубже лезть в чужое грязное белье, ему слегка не доставало аморальности. «Это просто работа. Просто деньги», – мужчина повторял себе этот девиз последние двадцать лет.
Свет стал затухать, и журналист поблагодарил свое плохое зрение за то, что больше не видит счастливое лицо Донарса по соседству. Сцена засияла в лучах прожекторов, и на нее вышел тот самый ведущий, от которого у Мартиса сводило зубы. Легкая улыбка публике. Свет. Камера…
– Здравствуйте, наши дорогие зрители и телезрители. Я так рад, что вы активно поддержали это шоу. На обновление новостей на нашем сайте подписалось по меньше мере десять тысяч человек. А это немало для недельной рекламы, верно?
Зал зааплодировал.
– Мне очень тепло на душе от этих цифр. Но мы поговорим не об этом. Я обещал вам сенсацию, и сейчас вы ее получите.
Мартис слышал, как тысячи хищников, зовущих себя журналистами, приготовились к прыжку. Их наточенные до идеала карандаши уже скребли чистые бумажные листы блокнота в ожидании. Донарс закопошился в сумке в поисках своего набора. Сам мужчина просто принял позицию поудобнее и прищурил глаза, чтобы замазанное тональным кремом лицо ведущего не так сильно его отвлекало. Он знал свою работу. И она была не в том, чтобы записать то, что скажу люди на этой сцене, а в том, чтобы они сказали то, что он от них хотел.
Ведущий коротко пересказал превью из рекламного ролика, снова обращая внимание на всеми уже давно забытую Бетельгейзе. Тысячи каналов взрывали ее в памяти людей снова и снова на протяжении нескольких лет после происшествия. Но чтобы спустя пятьдесят…
– Но сегодня я не хочу говорить о звезде. Мне хочется обратить ваше внимание на то, как она повлияла на жизнь землян. В частности, тех пяти процентов населения, которые нам известны.
«А тебе известен процент актеров, умирающих на сцене прямо во время выступления?» – эта мысль была жестокой, но пришла в голову так кстати. Зал зашептался, шестеренки в умах людей закрутились, невидимые дуршлаги были вытащены.
– Один из вечных вопросов человечества: «Что же ждет нас после смерти?». Что, если я возьмусь ответить на этот вопрос прямо здесь и сейчас? Не спешите мне верить на слово. Но все же хотели ли вы познакомится с людьми, чья жизнь оборвалась однажды, а после зажглась вновь? С теми, кто побывал в прошлом, а теперь пришел в будущее. Они вестники перемен, люди, способные доказать, что смерти не существует. Есть только.., – ведущий замолк, нагнетая обстановку. Его тяжелое дыхание было слышно в микрофон, словно он сам верил в то, что говорит. – Вы верите в реинкарнацию, дорогие друзья? – произнес мужчина почти шепотом.
Мартис плечом почувствовал, как у Донарса пробежали мурашки по телу. По нему самому прошлось целое стадо. Но вряд ли по той же причине. Просто журналист вдруг ужаснулся от того, насколько низко пало телевидение в попытки сохранить аудиторию. Он чуть не рассмеялся в голос на десяти тысячах подписчиков. Кого он хотел впечатлить? У большинства в домах телевизоры стоят лишь по старой памяти. Ну, а реинкарнация…Прожжённый скептик внутри Мартиса закурил сигарету и зевнул.
– Сейчас я хочу представить вам троих удивительных людей, приехавших в этот город – даже в эту страну – ради вас, ради правды, которая поможет нам всем больше не бояться смерти. Встречайте!
Зал взорвался аплодисментами, как будто людям за это платили. Или так и было? Мартис откинулся на спинку стула. Высокая женщина, сидящая перед ним в первом ряду, наполовину загораживала ему обзор, а он так хотел увидеть лица очередных фанатиков. Мужчина уже мысленно делил их на типы: запуганный проходимец, безработный бродяга, близкая знакомая сценариста… Этот список пополнялся нечасто, но, если такое случалось, Мартис уже считал, что развлекся неплохо. «Кто бы это ни был: хоть женщина, хоть ребенок – все на одно лицо, когда начинают врать» – статья в голове журналиста уже практически была закончена.
Однако мужчина никак не ожидал, что в следующую секунду на сцене появится и женщина, и ребенок. Они вышли молча, без лишнего пафоса и неуклюжих улыбок, хрупкая миниатюрная блондинка лет двадцати пяти и подросток, наверняка еще даже не окончивший школу. От удивления Мартис даже забыл, что участников должно было быть трое. Его словно облило холодной водой, и почему-то день показался ему еще более неудачным, чем утром. Отчего-то стало тревожно.
«Все-таки стоило выпить в утра», – подумалось мужчине, когда мальчик подал голос:
– Эм, здравствуйте, – он еле слышно пробубнил что-то еще, но даже в микрофон этого оказалось не слышно.
Несчастный подросток замялся, покраснел с головы до пят и перевел взгляд своих несчастных голубых глаз на ведущего. Тот по-идиотски ободряюще ему улыбнулся. В зале вновь прокатилась волна шепота. Тогда заговорила миниатюрная блондинка:
– Добрый вечер, меня зовут Маргарет Авельсон, – она произнесла это без грамма дружелюбия, похоже, даже не пытаясь качественно отработать заплаченные ей деньги.
Затем девушка тоже попыталась поймать взгляд ведущего, но тот уже успел бессовестно удалился за сцену, чтобы, по-видимому, разобраться с отсутствием третьего участника. Несчастные «актеры» были оставлены на растерзание публики. Один стоял, потупив взгляд, вторая без стеснения рассматривала зрителей в первых рядах. На секунду ее взгляд скользнул по Мартису, от чего тот вдруг почувствовал себя двадцатилетним мальчишкой.
– Вам заплатили за то, чтобы вы вышли на сцену? – донесся вопрос из зала. Похоже, это даже не был журналист.
«Правильнее было спросить, сколько им недоплатили, раз они стоят, ничего не говоря», – разражено отметил Мартис, – «А еще лучше было бы спросить, видели ли они в глаза сценарий».
Тишина стала затягиваться. Где-то за сценой доносились гневные вопли ведущего. Вот на что бы журналист не отказался посмотреть. Удивительно, как быстро шоу себя исчерпало. Ничего даже не успело начаться.
Мужчина встал. Просто потому, что кто-то должен был сделать это первым. Затем стадное чувство все равно сделает свое дело. А ему здесь делать было больше нечего. Статья напишется где-нибудь завтра за ужином, бросится под руку шефу где-нибудь во вторник и умрет под грузом интересных новостей уже в четверг. Пусть и без лишнего пафоса, но достойно, как для второсортной статейки.
– Постойте, сэр, – юношеский голос неожиданно заставила Мартиса замереть на месте. – Да, вы, здравствуйте, – мужчина развернулся к сцене, чтобы запечатлеть в своем разуме теплую улыбку веснушчатого паренька. – Извините, у вас, наверное, есть дела поважнее, но все же позвольте узнать причину вашего ухода. Разве вам не интересно, что будет дальше?
По залу прокатилась волна смешков.
– Нет, юноша, не интересно, потому что этот спектакль я смотрел уже тысячу раз, – мужчина почтительно поклонился и снова зашагал к выходу.
– Сколько вам лет? – не отставал мальчуган.
«Что ж, пожалуй, я сыграю в эту игру» – он показательно вздохнул и медленно вернулся на свое место под полную тишину зала и лишь затем как бы неохотно произнес:
– Сорок четыре.
– И вы, конечно, же знаете, как вас зовут?
Журналист усмехнулся:
– Ну естественно. Вот, смотри, у меня даже бейджик имеется, – он снял карточку с рубашки и показательно прочитал: – Леон Мартис, – ему показалось, что некоторые в зале охнули.
Он не был выдающимся журналистом, но кое-какие его статьи бывало мелькали в крупных газетах. Поговаривали, что кому-то они даже нравились.
– Вы знаете, где родились?
– Кажется, в какой-то деревне на окраине Портсмута. Мы потом быстро перебрались в Бельгию, – уже более заинтересовано ответил мужчина. Женщина перед ним отчего-то неуютно заерзала на стуле и Мартис решил подняться, чтобы смотреть подростку прямо в глаза.
– И какой это был год?
– Ну, я думаю, ты и сам достаточно неглуп, чтобы посчитать. К тому же мне «посчастливилось» стать ровесником трагедии в Женеве, – снова послышались удивленные возгласы, как будто в этот год никто больше не рождался. К чему этот паренек клонил?
Мальчик, казалось, тоже был поражен, даже напуган. Его розовощекое веснушчатое лицо вмиг побледнело, юношеский блеск в глазах потух, и он словно постарел на несколько десятков лет.
– Мне…жаль, – заплетающимся языком произнес он, да так, что услышать могли только первые ряды.
Женщина впереди неожиданно затрясласть, и Мартис с испугом подумал, что у нее начался приступ эпилепсии. Но его отвлек очаровательно чарующий голос Маргарет Авельсон:
– И вы абсолютно уверены в своем поле? – отстраненно произнесла она.
Мужчине показалось, что его тоже начинает трясти:
– Да за кого вы меня принимаете!? Конечно же я все это знаю и во всем уверен! Что за цирк вы разводите! Хватит отвлекать добропорядочных людей от более важных дел!
Он в порыве злости пнул кресло впереди и развернулся, чтобы уйти, но тут та самая подозрительная зрительница в первом ряду резко подскочила и изошлась пронзительным толи криком, то ли плачем и кинулась на сцену, грозясь кулаками несчастному подростку. Тот же вместо того, чтобы в испуге отскочить, замер, как столб, и не мигая, с грустью в глазах смотрел на свою нападавшею. Высокая и, похоже, достаточно мускулистая женщина успела пару раз ударить мальчика по голове своей увесистой сумкой так, что тот отлетел к боковой стенке и замер там. Затем неуравновешенную от него оттащила охрана. Дама вырывалась, скалилась и кричала на весь зал: «Не смей! Не смей извинятся! Твои слова ничего не стоят! Ты мерзкий, лживый убл…». А затем ей заткнули рот первой попавшейся тряпкой и увели со сцены.
Мартис стоял, не двигаясь, хотя, казалось бы, мог так же, как Донарс, подорваться и побежать спасать несчастного. Но его поразила эта сцена, и он хотел запомнить ее всю целиком: разъярённая обезумевшая женщина, мальчик со стеклянными глазами, блондинка, ставшая чуть поодаль и смотревшая на избиение не мигая, и ведущий, который прибежал на крики и ошарашенно замер. Его искаженное страхом лицо Мартис запомнил отчетливее всего, а затем, насладившись этим с полна, он поднял с пола выроненные Донарсом блокнот и ручку. Правая рука как будто сама по себе взметнулась вверх. Наступила тишина. Слегка выждав, как полагалось только истинному профессионалу, журналист произнес:
– Ну что ж, господин ведущий, и как же вы это объясните?
И в этот момент эфир прервался.
[Клинт Лайман]
Внутри него зародилось смятение. Он не знал, как это должно было отразиться на лице, но чувствовал, что познал нечто новое. Когда ту, что не жалея сил ударила его, увели охранники, наступила неловкая тишина. До этого момента Клинт не знал, что тишина может иметь эмоциональную окраску.
– Эй, ты как? В порядке? – какая-то женщина помогла ему подняться и провела за сцену, чтобы найти что-то холодное.
– Не переживайте, все хорошо, – мальчишка так искренне улыбнулся, что дама на порядок старше его вдруг смущенно отвела взгляд.
