Девочка с серебряными глазами

А потом Дервард Инглиш начал ещё сильнее тыкать Кэти в спину. Она всегда хорошо писала диктанты и сейчас старалась как можно лучше справиться с заданием. В этом Кэти тоже преуспевала.

Но сделать это было нелегко, потому что ей досаждал Дервард. Он всегда к кому-нибудь приставал. Однажды он запер нескольких девочек в туалете, когда они были на пикнике в парке, и прошло больше часа, прежде чем их услышали и выпустили. Из-за этого Дерварда на три дня отстранили от уроков. Но только ему было всё равно, потому что он вернулся в школу, хвастаясь, что на эти три дня отец брал его на рыбалку.

Когда Кэти рассказала об этом дома, бабушка Уэлкер с презрением заметила, что такие глупые люди, как отец Дерварда, способствуют росту преступности среди малолетних.

– Любой в этом доме, кто будет плохо вести себя в школе, не поедет на три дня на рыбалку, – сказала бабушка Уэлкер, сердито глядя на Кэти. – Он будет три дня сидеть в своей комнате на хлебе и воде.

Кэти не думала, что бабушка действительно посадит её на хлеб и воду, но не хотела рисковать.

Теперь она пыталась не обращать внимания на Дерварда, но через несколько минут, когда остриё его перочинного ножа всё болезненнее стало врезаться между лопаток, Кэти собрала всю силу и отвела нож в сторону.

В то же мгновение раздался вопль Дерварда, и на его руке и на парте появились капли крови. Мисс Котрел очень рассердилась и спросила:

– Что случилось?

И Дервард во всём обвинил Кэти.

– Это Кэти сделала, она заставила меня порезаться! Она воткнула нож мне в руку! Она сделала это нарочно!

Дерварда отправили к медсестре, которая решила, что раз ему недавно сделали прививку от столбняка, рана не слишком серьёзная и хватит всего лишь лейкопластыря. А Кэти отправили к директору.

Кэти вспомнила, как на дрожащих ногах стояла перед столом директора, который хотел услышать её версию произошедшего.

Но что она могла сказать? Что использовала способности, которых ни у кого не было, чтобы порезать мальчика, который колол её в спину?

– Это был его нож, – сказала Кэти. – Он дурачился и колол меня.

– И ты повернулась и порезала его? – спросил директор.

– Я дёрнулась, и он сам порезался. Я по-прежнему чувствую, где он меня колол.

Директор осмотрел её блузку, но сказал, что на ней нет никаких дырок.

– Хочешь, чтобы медсестра осмотрела твою спину?

– Нет, – сказала Кэти. Если на её блузке не было дыры, значит, и на спине не осталось никаких следов. – Но это была его вина.

В конце концов ни Кэти, ни Дерварда не наказали. Их отправили обратно в класс, где уже закончился диктант и началась математика. Но все искоса наблюдали за Кэти.

Кэти помнила, как директор и учительница смотрели на неё. Не на Дерварда, а на неё.

А теперь Моника рассказывала Адаму Куперу о проблемах с нянями. Кэти стояла неподвижно и слушала, как её мама говорила, что миссис Х. посчитала Кэти слишком «неуправляемой», хотя не объяснила почему, а они сами остались недовольны миссис Дж.

– Как, вы говорите, звали первую няню? Хорнекер? Она вам нравилась, но просто не поладила с Кэти? А у вас не сохранился номер её телефона? – спросил мистер К. – Мои друзья как раз ищут няню, их сыну всего два года. Может быть, ей больше подойдёт работа с маленьким ребёнком.

– Думаю, телефон у меня остался. Наверное, он в газете: там я нашла оба объявления, – ответила Моника. Тут она обернулась и увидела Кэти. – А мы решили, что ты передумала насчёт бассейна.

Она действительно почти передумала. Кэти посмотрела на мистера К., и он дружелюбно улыбнулся ей, но она ни на мгновение не поверила, что он собирается попросить миссис Х. присмотреть за сыном друзей. Он задавал миссис М. вопросы, а теперь пытался что-то выведать у Моники. Кэти не знала почему, но ей стало страшно.

– Давай наперегонки до конца бассейна, – предложил Адам Купер, но Кэти покачала головой.

– Мне не хочется, – сказала она. – И купаться расхотелось. Думаю, я пойду к миссис М.

Кэти повернулась и пошла по деревянным ступеням и террасе к дверям веранды миссис М., которые были распахнуты настежь, чтобы впустить свежий воздух. Она оглянулась и увидела, что мистер К. пристально смотрит на неё, а Моника наклонилась к нему и что-то говорит.

– Заходи! – позвала миссис М. Она сидела, опустив ноги в таз с водой. – Извини, просто мои ноги в такую погоду отекают. В леднике стоит кувшин с ледяным чаем. Налей нам по стакану.

Кэти налила два стакана и добавила сахара, потому что только это помогало ей вынести вкус чая.

– Моя бабушка тоже говорила «ледник», как и вы, – заметила Кэти, садясь на диван рядом с Лобо, который на секунду приоткрыл один глаз и тут же снова заснул.

– Думаю, все мы, старики, говорим «ледник», – ответила миссис М. – Когда я была маленькой девочкой, холодильников ещё не было. Дважды в неделю приходил человек с глыбами льда, и мы вешали на окно записку, сколько фунтов нам нужно. Кажется, ты так и не поплавала?

– Нет, – ответила Кэти, потягивая чай. – Они говорят обо мне. Мистер К. и моя мама.

– Правда? Мы все постоянно говорим о людях, которых любим, – сказала миссис М., сгибая и разгибая пальцы в воде.

– Не думаю, что они поэтому говорят обо мне… Он задаёт разные вопросы.

– Но это ведь не значит, что ты ему не нравишься?

– Вы сказали ему, сколько мне лет? – спросила Кэти.

– Нет. По-моему, ты мне этого не говорила. Девять? Восемь с половиной? – предположила миссис М.

– В сентябре мне будет десять.

– Прости! Я не хотела тебя обидеть. Мне стоило бы догадаться, что тому, кто читает взрослые книжки, должно быть уже около десяти. Хотя может быть, ты мне и говорила. Я что-то стала всё забывать.

– Все думают, что я младше, потому что я не очень высокая, – сказала Кэти.

Вернувшись домой, она спросила Монику, говорила ли она мистеру Куперу, сколько ей лет.

– Что? – спросила Моника. Она выглядела рассеянной: кажется, они с Нейтаном ссорились по пути из бассейна.

– Сколько мне лет, – терпеливо повторила Кэти. – Ты говорила, что мне десять лет?

– Нет, не думаю. Нейтан, ты не останешься смотреть новости?

– Нет, – ответил Нейтан. – Удивительно, что ты заметила, что я здесь. Ведь ты весь вечер так увлечённо болтала с этим типом.

– Не выдумывай. Он очень приятный человек, который никого здесь не знает, – возразила Моника.

– Тогда почему бы ему не познакомиться с кем-нибудь ещё? Почему обязательно с тобой?

Кэти поняла, что они ссорятся по-настоящему. Она смутно помнила, что её мама с папой иногда ругались, когда она была маленькой. Ей не хотелось слушать, и она ушла в свою комнату.

Кэти не думала о Монике и Нейтане. Ей было интересно, откуда Адам Купер узнал её возраст. И почему ей было так важно знать, как именно это произошло?

Глава 9

Как только Моника утром ушла на работу (она сказала, что у неё болит голова, и Кэти подумала, не было ли причиной головной боли то, что они с Нейтаном накануне по-настоящему поссорились), Кэти снова позвонила Дэйлу Кейси.

На этот раз ответил грубый мужской голос.

– Могу я поговорить с Дэйлом? – спросила Кэти.

– Он сейчас занят, – ответил мужчина. – Он должен закончить с домашними делами, прежде чем сможет разговаривать по телефону. Ему надо прополоть сорняки и подстричь траву.

– Он не мог бы мне перезвонить? – быстро спросила Кэти. – Я могу оставить свой номер?

– Почему бы и нет? Какой у тебя номер?

Кэти продиктовала номер телефона и повторила своё имя, надеясь, что мужчина на том конце провода его записал. Но хотя она всё утро прождала в квартире, никто не позвонил.

В ожидании звонка Кэти сочинила письмо Кэрри Ламонт и надписала на нём обратный адрес с конверта, который Моника получила вчера от своей подруги Ферн. Потом Кэти решила прочитать само письмо.

Моника ещё не ответила на него, поэтому оно лежало на столе в её спальне. Кэти всегда считала, что нехорошо читать чужие письма, но это был особый случай. Может быть, Ферн Ламонт написала о Кэрри что-нибудь такое, что дало бы Кэти подсказку.

Письмо было написано ужасным почерком. Миссис Андерсон поставила бы миссис Ламонт «удовлетворительно» за один только почерк, подумала Кэти. Бо́льшая часть письма была не очень интересной. Там говорилось о том, что миссис Ламонт снова вернулась на работу, потому что дети ходили в школу, правда, в данный момент у них были каникулы, и она не могла найти подходящую няню. Работа ей не очень нравилась, а её муж Чарльз думал только о боулинге, и ей приходилось заниматься всем остальным.

Кажется, миссис Ламонт очень любила жаловаться. Кэти была не удивлена, что её муж предпочитал играть в боулинг, а не сидеть дома и слушать её. Она жаловалась на всё. Но в самом конце письма Кэти обнаружила то, что искала.

«Мальчики сводят меня с ума своим шумом и неряшливостью, но больше всего меня беспокоит Кэрри. Она такой странный ребёнок (слово «странный» было подчёркнуто), и мне никогда не удаётся поговорить с ней. Она просто смотрит на меня своими необычными глазами и ничего не отвечает. Она не причиняет никаких проблем, но по какой-то причине рядом с ней всем становится неуютно. Думаю, мне не стоит этого говорить, ведь она моя дочь, но это замечаю не только я. Чарли всегда удивлённо смотрит на неё, поднимает брови и спрашивает, что с ней не так. Как будто я знаю! Почему мужчины считают, что дети – ответственность исключительно женщин? Он никогда никуда не водит детей и ничего для них не делает, кроме оплаты счетов…»

Миссис Ламонт писала что-то ещё, но это была самая важная часть. У Кэрри были необычные глаза, она была «странной», и мама тоже не понимала её.

Всё как и у меня, подумала Кэти.

Она тщательно продумывала письмо на случай, если миссис Ламонт первой откроет его и прочтёт.

«Дорогая Кэрри,

Ты меня не знаешь, но я думаю, что мы могли бы быть друзьями или переписываться. Я родилась десятого сентября того же года, что и ты, и мне кажется, у нас есть кое-что общее».

Кэти несколько минут жевала кончик ручки, раздумывая, стоит ли ей объяснять, что именно между ними общего, но потом решила этого не делать.

«Я люблю читать и люблю животных, – написала она. – И я бы хотела получить от тебя письмо».

Письмо вышло не самым интересным, но Кэти не знала, что ещё она могла написать, чтобы это не стало опасным.

Опасность. Опасно сходить с тротуара, не убедившись, что по дороге не едет автобус, или играть со спичками, или что-то подобное. «Опасный» – пугающее слово, и Кэти удивилась, что оно вообще пришло ей в голову.

А потом она поняла, что на самом деле чувствует себя в опасности. Ей страшно, словно вот-вот должно произойти что-то плохое. Если людям не нравится тот, кто отличается от них, могут ли они что-нибудь сделать? Могут ли они поступить ещё хуже, чем уже обращаются с теми, кто на них не похож?

Кэти вспомнила мальчика, который учился с ней в третьем классе. Это был чернокожий мальчик по имени Эфрам. Насколько Кэти знала, он никогда не делал и не говорил ничего такого, что могло бы заставить людей относиться к нему плохо. И всё же некоторые не хотели, чтобы он был с ними в команде, хотя он играл не хуже их. А другие ребята отпускали замечания по поводу цвета его кожи, так что Эфрам мог их слышать. Когда через несколько месяцев Эфрам переехал, Кэти надеялась, что теперь рядом с ним будут жить другие чернокожие дети, потому что ему, наверное, было очень одиноко.

Эфрам был не виноват в том, что его кожа была другого цвета, так же как и Кэти не была виновата в том, что отличается от других. Ей не хотелось уметь перемещать предметы, потому что какая от этого польза?

Она нашла в маленькой коробке на столе Моники марку и отнесла письмо, адресованное Кэрри, вниз, пытаясь представить, что бы почувствовала, если бы получила такое письмо.

Дэйл Кейси по-прежнему не позвонил. Когда Кэти бегала вниз, она оставила дверь открытой, чтобы услышать звонок. Интересно, передал ли отец Дэйла её сообщение? Возможно, Дэйл был не заинтересован в разговоре, хотя в первый раз ей так не показалось.

Кэти снова оставила дверь открытой и постучала в квартиру миссис М. Предварительно она записала адрес Дэйла.

– Доброе утро, – сказала миссис М. Её волосы выглядели так, словно птица свила в них гнездо. – Или уже день? Я проспала. Вот что значит полночи смотреть «Очень позднее шоу».

Она прошла в квартиру и засмеялась при виде Лобо, который растянулся на цветастом диване.

– Думаю, Лобо тоже всю ночь не спал. Кажется, у него появилась подружка.

Кэти погладила кота по голове и спросила:

– Правда, Лобо?

Лобо приоткрыл один глаз.В соседнем квартале живёт очень милая белая персидская кошечка.

– Вы правы, – сказала Кэти. – Это белая персидская кошка.

– Я её видела. У старого Лобо хороший вкус. Что это у тебя такое? – Миссис М. указала на листок бумаги в руках у Кэти.

– Адрес. Я совсем не ориентируюсь в городе. Вы знаете, где это?

Миссис М. надела очки, потом достала карту города и нашла нужную улицу.

– Где-то здесь.

– А где мы сейчас находимся?

Миссис М. показала.

– Кажется, не очень далеко. Думаете, я могла бы туда дойти?

– Да. Автобус ходит вот здесь, вдоль этой красной линии. Будет быстрее доехать на автобусе. Можно сойти вот здесь, и тогда останется пройти всего два квартала.

– А Миллерсвилль? Вы знаете, где он?

– Милях в десяти к югу отсюда. Подожди минутку, я возьму карту штата.

На карте миссис М. нашла нужное место. Кэти подумала, достаточно ли у неё денег в копилке-сове, чтобы заплатить за билет до Миллерсвилля, если Кэрри вдруг не ответит. Или если она ответит и это будет единственный способ встретиться с ней.

– Ты ведь не собираешься никуда ехать, не сказав маме? – спросила миссис М.

– Нет, – медленно ответила Кэти. Интересно, можно ли доехать до Миллерсвилля и вернуться обратно, пока Моника будет на работе? Она была совершенно уверена, что Моника не разрешит ей поехать одной. – По крайней мере, не сейчас, – добавила она, решив не врать.

В соседней квартире зазвонил телефон.

Кэти побежала домой, но трубку повесили прежде, чем она успела её снять. Она в отчаянии смотрела на телефон. Может быть, это был Дэйл Кейси?

Смятый листок бумаги с его телефоном по-прежнему лежал у Кэти в кармане. Её пальцы дрожали, когда она набирала номер, размышляя, не рассердится ли мистер Кейси за то, что она позвонила два раза вместо того, чтобы ждать звонка Дэйла.

Но мистер Кейси не рассердился. Кэти никто не ответил, хотя она звонила очень долго.

Днём Кэти встретила в коридоре мистера К., который нёс целую коробку с книгами. Она поняла, что это книги, потому что коробка казалась тяжёлой и сверху виднелись яркие обложки.

– Привет! Не откроешь мне дверь, чтобы я занёс их внутрь?

Кэти послушно открыла дверь в квартиру 2-С. Внутри всё выглядело так же, как и в последний раз, только на кухонном столе появилась кофейная чашка. Мистер К. ничего не сделал, чтобы квартира стала уютнее.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

«Алый первоцвет» – приключенческий роман, написанный баронессой Эммой Орци в 1905 году.