скачать книгу бесплатно
Наномобиль чуть дёрнулся и взмыл в небеса. Сквозь тонированные стёкла Вирджин с трудом различала городские виды, впрочем, ей куда интересней было смотреть в полумраке салона на самого Ву. Тот предпочитал доверять управление наномобилем водителю, и потому расположился на том же диванчике.
– Я заказал нам столик в Императорском Отеле, – сообщил он. – Это в двух шагах от Концертного Зала. Признаться, с моим графиком даже некогда было перекусить. Вы же не против?
– Не-е-ет, – протянула Вирджин, пытаясь совладать с эмоциями. Чарующий голос Ву действовал на неё как-то неправильно. Всё тело горело и становилось каким-то размякшим и ватным. Коктейль из волнения, возбуждения и эйфории вновь бурлил по венам.
– Очень хорошо, – Ву расплылся в улыбке и отодвинул рукав пиджака, обнажая дорогой наручный айпи. – Кстати, я сегодня закончил сочинять новую песню. Хотите послушать?
Вирджин буквально потеряла дар речи, потому лишь тряхнула головой, боясь, что ей просто послышалось или это какой-то голографический розыгрыш, и он вот-вот опадёт пикселями на дно наномобиля. Но зазвучали мягкие, приглушённые аккорды, а вслед за ними удивительный бархатистый голос, обещающий свести с ума любого, кому доведётся его слышать больше одной секунды. И Вирджин млела. От фантастических гармоний и нежной, но в то же время страстной мелодии, от чувственных ноток, скользящих в невероятном баритоне и притягательных, романтичных слов:
Мы словно звезды небосвода,
Так бесконечно далеки,
Но в эту ночь в тишайших водах
Вдруг стали мы близки…
– Вам понравилось? – едва отзвенели последние ноты, спросил Ву.
– О да! Это было просто чудесно! – Вирджин едва справлялась с эмоциями. Ей хотелось кричать от восторга, наброситься на шею Ву с объятьями, возможно даже поцеловать! – Это же ваш голос? Верно?
– Какая вы догадливая, – пожурил её, как котёнка омэйю, похлопав по рыжей макушке ладонью. – Когда сочиняю, всегда сам пою свои песни. Эх, а потом встаёт дилемма, кому отдать новый шедевр. Возможно, вы мне подскажите?
– Не уверена, – пробормотала Вирджин.
– А вы попробуйте, – откидываясь на спинку диванчика, предложил Ву и с интересом уставился на свою собеседницу.
– Л-ладно, – пытаясь совладать с волнением, начала она. Нервно облизнув губы, сделала первое предположение: – У Пенелопы низкий, хрипловатый тембр, почти как у вас. А в вашем исполнении эта песня просто божественна.
– Хорошо, – согласился Ву. – Есть ещё претенденты?
– М-м-м… – Вирджин всерьёз задумалась. – Виринея самая романтичная из ваших девушек, если отдать эту песню ей, она мгновенно станет очень популярной, причем не только у её фанатов, но и многих других мальчишек. Про девочек и говорить не стоит.
– Как интересно вы рассуждаете, – заметил Ву, – Мне даже не хочется выходить на улицу. Так бы и сидел с вами здесь и говорил о моих песнях, но, к сожалению, мы уже приехали!
Вирджин только после его слов заметила, что наномобиль остановился, и, по-видимому, стоит уже с минуту. Ужас! Как можно настолько витать в облаках, и абсолютно выключиться из реальности? Вирджин смутилась и попыталась извиниться, но Ву поспешил вылезти из нанобиля и весьма галантно открыл ей дверь и помог выйти на улицу. На самую красивую улицу, которую ей приходилось видеть в своей жизни! Вирджин никогда прежде не бывала в центральном районе, но ни одна голограмма не могла передать всего величия и невероятной атмосферы этого места. Огромный отель, выстроенный в классическом стиле, напоминал современный замок, украшенный огнями и причудливой лепниной. К зданию тянулись ряды потрясающих клумб и аллеи из роз, мимо которых они и шли. Ву держал Вирджин под руку, словно та его невеста, и он ведёт её к алтарю, а она едва не умирала от счастья. По мере приближения Императорский Отель всё больше нависал на них своей мощью и громадой, и Вирджин уже очень хотелось скрыться внутри, так как вид столь роскошного здания давил на неё. Она ощущала себя муравьём на вечеринке великанов. И это неприятное чувство только разрасталось и вовсе не покинуло её, едва они вошли в величественный холл. Здесь было столь же дорого и роскошно, так что от золочёного великолепия вполне ощутимо тошнило. Вирджин невольно ёжилась и нервно озиралась по сторонам. Огромные хрустальные люстры терялись в высоте потолка, со стен смотрели многочисленные шедевры Последней Реставрации, всюду стояли невероятные свежие цветы в помпезных вазах. К счастью, сам ресторан был выдержан в менее пафосном, но при этом весьма элегантном и изысканном стиле. Аккуратные столики, темно-красные портьеры, бархатная обивка стульев и почти невесомые ажурные скатерти тонули в приглушённом свете, возможно, именно из-за лёгкого полумрака Вирджин уже могла здесь дышать. Ву, явно желая привлекать поменьше внимания, выбрал более уединённый столик, подальше от центра зала и окон, в одной из немногочисленных ниш, украшенных балюстрадой. Вирджин усадили на дорогущий диван, невероятно мягкий и удобный, и активировали панель меню.
– Выбирайте всё, что захотите. Всё, что понравится на вид, – произнёс Ву. Очередной широкий жест, который без сомнения добавлял ему очков в глазах Вирджин. Да что там! Она уже едва воспринимала всё вокруг. Голова кружилась, и мир стремительно превращался в разноцветные блестящие пятна. «Это просто нереально! Это сон или очень крутое голографическое кино!» – подобные мысли то и дело всплывали в её голове.
Вирджин с интересом уставилась на предложенные блюда, названия которых звучали для неё подобно шифру или иностранному языку. Ориентироваться приходилось только на вид. Цены и вовсе не были указаны, тем самым повышая статус заведения до феноменального уровня. В конце концов, устав крутить перед собой голограммы невероятных деликатесов и блюд, Вирджин выбрала первое попавшееся. Ву сделал заказ и вновь завёл беседу.
– Что ж, пока мы ждём наших великолепных блюд, позвольте вас спросить, Вирджин, чем же вы собирались привлечь омэйю на фестивале, если это, конечно, не тайна?
– Нет, конечно. Что тут скрывать! – Она расплылась в улыбке. – Я играю на флейте и, как мне кажется, довольно неплохо. Во всяком случае, на мой вкус, игра удаётся мне лучше, чем пение или танцы многих моих одноклассниц.
– Звучит необычно, – признал Ву и потянулся к бокалу вина. Возле Вирджин же стоял только стакан с водой, что для неё было прекрасным знаком. Ву не собирался её спаивать, уважая её возраст и статус. Во всяком случае, Вирджин так показалось.
– Я знаю, это довольно странное хобби, сейчас классические инструменты не очень популярны среди обывателей, но я занимаюсь флейтой со средней школы, и хотя сейчас у меня нет учителя, я умею легко находить нужную мне информацию в Сети.
– Это очень хорошее умение, как и то, что вы способны совершенствоваться самостоятельно, – признал Ву, потягивая вино и поглядывая на свою собеседницу с явным интересом.
От его взгляда, чуть прищуренного, но настойчивого, по телу Вирджин то и дело пробегали электрические разряды. Ещё никогда прежде мужчина в её глазах не был настолько привлекателен и восхитителен. Это было совершенно ошеломляющее чувство, заставляющее прямо-таки терять рассудок. И только лишь их разговор, продолжающийся томно и неспешно, позволял Вирджин хоть немного выплывать из того розово-мечтательного моря эйфории. Они продолжали говорить о музыке, о его песнях, о том, как здорово, что она подобрала их все и умеет прекрасно исполнять их на флейте. Потом принесли заказ и не только. Помимо двух тарелок на подносе официанта оказалась коробка, перевязанная фиолетовой лентой.
– Платье, – с улыбкой пояснил Ву. – Вы уж простите мне мою поспешность, я вовсе не хотел бы вас обязывать этим подарком, но… я просто не могу позволить вам пойти на концерт моего лучшего друга в школьной форме!
– О… Клоэ ваш друг? – ещё больше краснея, прошептала Вирджин.
– Ну конечно! И я хотел бы после концерта зайти в гримёрку и поприветствовать его. Вы же составите мне компанию?
Пол просто уплывал у Вирджин из-под ног. Она немного приоткрыла коробку, чтобы хоть краем глаза взглянуть на наряд. Её встретило шелковое лиловое великолепие. Даже короткого взгляда хватало для того, чтобы понять, насколько дорогое и откровенное платье ей преподнёс Ву. Огромный вырез, бесчисленные кружева… разве они будут сочетаться с её простеньким бельём? Но говорить ему о таком… Вирджин стала почти пунцовой от возникшей догадки. Вероятно, предполагалось, что под это платье белье и не нужно вовсе.
– Думаю, вам очень пойдёт, особенно если зачесать волосы, – Ву задумчиво наклонился к ней и отодвинул часть кудряшек с её лица. – Пожалуй, парикмахера тоже стоит пригласить в номер.
– В номер? – удивилась Вирджин, и тревожное чувство впервые кольнуло её, чуть разметав розовое марево экзальтации. Она заметно напряглась, так что это не утаилось от взора омэйю.
– Ну вы же где-то должны переодеться, – он снисходительно улыбнулся, и Вирджин чуть слышно выдохнула. – Не забивайте вашу прекрасную головку всякой ерундой, – посоветовал Ву. – Лучше ешьте, ну и пока мы продолжаем наш чудесный ужин, расскажите о ваших планах. Будем считать, что флейта достаточно интересна и самобытна для фестиваля, чтобы вас оценили и заметили. Что вы будете делать дальше? Это же не тот талант, в который нужно вкладываться!
– Почему? – Вирджин так и замерла не донеся ложку до рта. Признаться, блюдо было просто восхитительным и буквально таяло во рту, но она заставляла себя сдерживаться и накладывала себе по четверть ложки, тем самым растягивая удовольствие.
– Ну что вы, Вирджин! – Тон Ву сменился, став более деловым. – Давайте уже начистоту. Вы стремитесь ко мне, и, пожалуй, сразу отбросим романтическую шелуху, я вам нужен для того, чтобы покорить шоу-бизнес. Однако вы показываете не пение или танцы, чтобы я мог оценить ваши возможности, а игру на флейте, что довольно эксцентрично и несколько чудаковато. Но, в конечно счёте, вы же планируете стать певицей?
– Нет! – возмутилась Вирджин. – Совсем нет! Я хочу продолжать играть и совершенствоваться именно в игре на флейте!
– Вы серьёзно? – Ву выглядел обескураженным.
– Конечно, серьёзно! Я уже вам говорила, что подобрала все ваши песни, и они прекрасно звучат в инструментальной версии! Ваша музыка прекрасна сама по себе, и ей не обязательно нужны слова!
– Да кто такое будет слушать?! – фыркнул Ву. – Вирджин, это звучит смешно!
– И что же в этом смешного? – Вирджин была крайне озадачена. Весь розовый флёр стремительно рассеивался, обнажая неприглядную реальность. – Вы считаете, что люди не способны сопереживать музыке и понимать её без однообразных, привязчивых фразочек? Но разве слова, а не музыка создают нужное настроение? Вам ли не знать, что прекрасная мелодия способна «вытянуть» даже самый слабый текст?! Так, может, для разнообразия стоит и вовсе отказаться от него, чтобы получился настоящий шедевр?! Тогда, несмотря на то, что это всего лишь эстрадный жанр, ваша композиция будет звучать веками, а не приестся за пару недель, ну в лучшем случае месяцев!
– Какая высокопарная чушь! – бросил Ву. – Шедевры в эстраде? Как ты собираешься на них зарабатывать? Шоу-бизнес – конвейер, а не храм искусства! Ты должна написать сотню песен в год, неважно какого качества, иначе тебя выкинут на помойку быстрее, чем хоть одна твоя композиция попадёт в ротацию!
– Но ваше имя? Ваши возможности?! Неужели ничего нельзя изменить? – Вирджин была потрясена тем цинизмом, с каким Ву возвращал её с небес на землю!
– Изменить? Зачем? В угоду одной маленькой девчонке? – Он уже не скрывал явного пренебрежения. – Не слишком ли ты высокого о себе мнения?
– Моё мнение здесь не причем, омэйю Ву! – Вирджин резко встала и отошла от стола. – Прошу меня простить за такую дерзость, но я вынуждена закончить наше с вами свидание!
– Что??? – Взгляд Ву был красноречивей любых слов, а ещё он внушал даже не страх – ужас!
– Мне очень жаль, – твёрдо повторила Вирджин, хотя её уже всю трясло, а в глазах блестели слёзы. – Но я не смею более пользоваться вашей щедростью и отнимать ваше драгоценное время, понимая, что наши устремления слишком различны! Ещё раз простите и проща… – Однако договорить ей не дали:
– Куда это ты собралась?! – Ву вскочил с места. – Кто ты такая, чтобы вот так уходить?! Билеты, платье, ужин – это что, по-твоему, благотворительность?
Вирджин побледнела.
– А, по-вашему, я должна расплатиться? Боюсь спросить, чем именно!
Глаза Ву метали молнии. Только сейчас Вирджин заметила, что уже все посетители ресторана взирают на них с неподдельным интересом, а вокруг вьются их дорогущие дроны. И именно такое внимание стало для неё спасением. Она спешно поклонилась, как требовал того этикет общения с омэйю, на этом хорошие манеры у неё закончились, и она опрометью, под жужжание дронов, понеслась из зала. К её явному облегчению, Ву не побежал следом и не выслал охрану. Во всяком случае, Вирджин благополучно миновала вход в отель, и, так как холл на тот момент пустовал, её вопиющее поведение происходило разве что на глазах ошарашенных швейцаров, да под объективами вездесущих камер. Выскочив на улицу, она активировала айпи, вызывая такси. Во сколько оно ей обойдётся, она подумала гораздо позже, уже влезая в дорогой лайнер. Впрочем, выбор был не велик. Ей надо было домой и срочно, пока омэйю не опомнился и не принялся действовать! Сейчас Ву, разумеется, в бешенстве, но вокруг множество других омэйю и камеры. А после такого скандала, лучшее, что могло позволить сохранить репутацию – сдержанность. Собственно, Вирджин могла надеяться только на это. На то, что Ву хоть немного чтит кодекс омэйю.
– Куда едем? – отчеканил электронный голос. Водитель такси был роботом.
Вирджин спешно назвала адрес, после чего трясущимися руками набрала материнский номер. Слёз сдержать она уже не могла.
– Вирджин? – Крошечная голограмма матери явственно показывала её беспокойство.
– Мне нужны деньги… – всхлипывая, начала Вирджин, – на такси…
– Я тебя встречу! – Голос матери прозвучал ещё более тревожно, но Вирджин уже отключила айпи. Слёзы лились, казалось, сами собой. Будто внезапно прорвало слезной кран, и они хлынули со всей мощью. Вирджин всхлипывала и, продолжая плакать, никак не могла остановиться.
Решение закончить свидание возникло у неё внезапно и неизбежно повлекло за собой цепь катастрофических событий. Словно кто-то щелчком пальцев выбил из основания карточного домика одну единственную карту, и всё рухнуло в один миг. Но, трезво оценивая свои шансы, Вирджин вдруг стало ясно, как и чем должно было закончиться это свидание. На самом деле у неё и не было ни единого шанса. Разговор о будущем был такой же фальшивкой, как и всё остальное. В глазах Ву она была очередной наивной дурочкой, влюблённой в него до умопомрачения, которой достаточно дорогой мишуры, чтобы она тут же растеклась перед ним лужицей. Сколько таких уже было и сколько ещё будет? И его репутации такая свобода нравов нисколько не угрожала. Ведь омэйю не насилуют женщин, но не в их правилах отказываться, если та сама прыгает в их постель. В конце концов, за один вечер сбывшейся сказки – некоторые отдали бы многое, и вполне были бы счастливы и этому. Но не Вирджин, хотя, не заговори Ву с ней о будущем, ещё неизвестно как бы закончилось её свидание. Смогла бы она ему отказать, будучи в розовых очках? Хватило ли бы ей самообладания? А хитрости и ловкости, чтобы сбежать из номера? Впрочем, ей достаточно было туда просто войти, чтобы от её репутации не осталось и следа. Хотя какое это сейчас имеет значение? От её репутации итак ничего больше не осталось! Скандал в Императорском Отеле! Страшно представить, что сейчас происходит в Сети!
А ещё горько и нестерпимо больно. Вирджин вдруг осознала, насколько печально было её положение изначально. Она собралась играть на флейте на фестивале! Да кого она бы этим заинтересовала? Уж точно не Ву! Скорее всего, на неё посмотрели бы как на чудачку и не выбрали. Кому она такая нужна-то? Была бы хоть симпатичная, взяли бы в качестве постельной игрушки, а так…
Леди Виолетт ждала на тротуаре. Она молча протянула роботу деньги, и спешно обняла заплаканную Вирджин.
– Ты поступила правильно! – это единственное, что она сказала в тот вечер, помогая дочери раздеться и укладывая её спать.
Вирджин больше не могла плакать, но со словами матери согласна не была. Последние три дня стали настоящим испытанием для неё, и она их не выдержала. Вероятно, ей с самого начала следовало согласиться на предложение Эри, и не корчить из себя невесть что. Флейтистка! Она хотела стать флейтисткой! Что за бред? Кому это сейчас интересно?! Не то, чтобы дело с инструментальной музыкой обстояло так плохо, но одно дело классика – признанное высокое искусство – Вирджин попросту не дотягивала до такого уровня. Профессиональный музыкант учился долгие годы, чтобы чего-то достичь, тогда как в современной эстраде всё было куда проще. Здесь достаточно было пары месяцев, чтобы освоить основные приёмы, и ты уже звезда! Пара удачных песен, поставленный танец, стилисты, визажисты, ну и звукорежиссеры, конечно, – такая команда из любой мерзко квакающей жабы могли сделать сладкоголосую принцессу. Могли, но мало кто захочет возиться! И ради чего? Точнее кого. Вирджин – обычная девчонка, каких сотни. Замени её на любую другую – и ничего не изменится!
Вирджин всё глубже погружалась в самобичевания. Её мечты были разбиты, а горечь заполняла сознание. Она чувствовала себя опустошённой и растерянной. Со средней школы Вирджин цеплялась за музыку, как за спасательный круг, но именно сейчас, когда вдали показался парусник, тот предательски сдулся, и пучина её поглотила. Она больше не понимала цели своего существования. Пустота и темнота заполняли её до краёв.
А ещё она больше никогда не сможет слушать его песни… Гадливое чувство отвращение со всем, связанным с ним, крепко зацепилось в её сердце. Возможно, она вообще не сможет слушать ничего из эстрады. И уж тем более что-то играть!
– Я не буду выступать и не пойду в школу! – заявила Вирджин, спустившись на завтрак, после тяжелейшей бессонной ночи. – Я останусь в лавке и буду помогать маме.
– Почему это? – удивился отец, оказавшийся сегодня за столом. Они с Вирджин виделись не часто. Отец нередко пропадал на ночных сменах, возвращаясь либо слишком рано, либо ужасно поздно, чтобы застать бодрствующими своих домочадцев. Человеком он был простым и добросердечным, и с Вирджин был неизменно заботлив и ласков.
– Действительно, почему? – подхватила леди Виолетт.
– Мама! – не выдержала Вирджин. – Я ещё понимаю отец, он же не смотрит такую ерунду, но ты…
– Я повторю, Вирджин, – Голос матери стал невероятно твёрд. – Ты поступила правильно! Тебе нечего стыдиться и тем более нет нужды прятаться!
– Я тоже так считаю, – поддержал её отец, и, встретив недовольный взгляд дочери, добавил: – Я всё посмотрел!
– Да что вы там смотрели?! Я же отказала омэйю на свидании! Устроила скандал! Меня итак все зовут мисс Нахалкой, а кто я теперь? Мисс Катастрофа?
– Скандал устроила не ты, – поправила леди Виолетт. – Если некоторые самовлюблённые омэйю забыли о том, что могут получить отказ – это не твоя забота. Ву вёл себя недостойно! Как и Эри.
– Но Он сказал, что флейта никому не нужна!
– Ну это не ему судить! – вновь возразила леди Виолетт. – Для начала ты должна сыграть, а там уже и будет видно.
– Я просто ещё больше опозорюсь, – пробурчала под нос Вирджин.
– Моя малютка играет слишком хорошо, чтобы опозориться, – заметил отец.
«Если бы всё было именно так…» – в сотый раз вытирая руки о платье, подумала Вирджин.
– Мисс Нахалка выступает следующей, – насмешливо сообщила ей ведущая. От её взгляда веяло пренебрежением. Впрочем, это ещё лучшее, из того, что пришлось вытерпеть Вирджин за последние дни до фестиваля. Айпи она даже не включала, хотя судя по оживлённому интересу к её личности, скандал только набирал обороты. Вирджин не хотела знать, что о нёй говорит Ву, её не волновало мнение толпы. Точнее, она просто больше не могла об этом волноваться. Не хватало сил. Как и отбиваться от насмешек одноклассниц и других учениц. Ей приходилось терпеть даже отповеди некоторых учителей! И, возвращаясь домой, она по нескольку часов плакала в подушку и не могла смотреть на инструмент. У неё не получится! Всё бесполезно!
Вирджин уже не представляла, как переживёт всё это.
– Ну раз ты так уверена, что никого не заинтересуешь своей игрой, тогда почему ты нервничаешь? – утром перед выступлением спросила леди Виолетт, и тут же поспешила подбодрить: – Играй для самой себя. Сделай то, что считаешь нужным! И не смотри на других!
И Вирджин не смотрела, хотя до её слуха долетали фальшивые ноты выступавшей перед ней Нарии. Но какая ей разница, хорошо ли поёт главная красавица класса? Её репутация безупречна, а, значит, шансы привлечь омэйю довольно высоки.
На сцену Вирджин поднималась на трясущихся ногах. Зал тонул в темноте, так что не представлялось возможным узнать, был ли здесь Ву или даже Эри. «Я просто должна показать, как я чувствую музыку», – прошептала себе под нос Вирджин и вновь нервно вытерла руки о платье. Последнее вызвало волну смешков, но та довольно быстро стихла. Всего три глубоких вдоха и стоящая в белом свете Вирджин подняла инструмент. «Будь, что будет!» – мысленно произнесла она и махнула головой, отдавая команду. Свет сменился и едва слышно заиграло вступление. За спиной закрутились составленные ей голограммы: цветы, прекрасные виды, символы. Там были и капли дождя, и падающий лепесток, хмурое зимнее небо и игривый бегущий ручей, а ещё надежда и отчаяние, лёгкая, затаённая грусть и настоящий восторг. Это была та самая мелодия, некогда слышанная ею в парке. Круг должен был замкнуться, и не важно, какой будет финал. Едва услышав звуки вступления, страх покинул Вирджин. Ей вдруг стало и в самом деле не важно, что о ней подумают надменные омэйю, оценят ли её талант по достоинству или освистают. Музыка – это нечто эфемерное и невероятное хрупкое, способное существовать лишь долю секунды, прежде чем осыпаться и исчезнуть навсегда. Каждый звук рождался и почти тут же умирал, и хоть его жизнь была так коротка, он мог успеть за это время покорить сердца, заставить вспомнить о чём-то важном, сокровенном, или сотворить новое, бесценное воспоминание. Она играла об этом и не только. Вирджин пропускала звуки через себя, словно не флейта, а она сама была инструментом и, потому доиграв, не сразу поняла, что её встретили молчанием. Вместо оваций или свиста в зале стояла гробовая тишина. Она тянулась и тянулась. Липкая, ужасающая, сковывающая дыхание. Руки Вирджин беспомощно опустились, она едва чувствовала сцену под ногами. Голова кружилась, грозя Вирджин потерей сознания. А потом вдруг раздалось:
– Браво!
Чей-то глубокий голос разорвал напряжённую тишину, и зал взорвался аплодисментами. «Это шутка?» – только и успела подумать Вирджин, когда к ней уже подошла ведущая. Глаза её были полны слёз и немого восхищения. «Ей понравилось?» – удивилась Вирджин, с сожалением понимания, что точный ответ едва ли сможет узнать. Ей было пора уступить место другой претендентке. Ноги у Вирджин вновь затряслись, и она с трудом сошла со сцены, удаляясь в комнату ожидания. Туда, где и будет решаться её судьба. Но стоило ей переступить порог, как несколько ненавидящих взглядов буквально прожгли её насквозь! В глазах Нарии стояли злые слёзы.
– Это всё из-за тебя! – взорвалась Эми. – Проклятая мисс Нахалка! Из-за тебя Нария…
– Молчи! – гневно остановила подругу Нария. – И вообще, это не твоего ума дела! Заботься о себе!
Вирджин ещё толком не успела понять, что происходит, как к ней подскочила Мэри:
– Поздравляю, кажется, именно ты станешь фавориткой этого фестиваля. Двенадцать заявок! Двенадцать! Да ты просто роковая женщина, Вирджин!
«Двенадцать?» – столь огромная цифра просто не укладывалась в голове. Считалась настоящим успехом, если предложений было пять, в редких случаях, восемь. Кажется, встречались невероятные девушки, получившие десять, но двенадцать… Вирджин отказывалась в это верить, но скользнув взглядом по информационному табло, ошарашено замерла. Напротив её имени красовалась двузначная цифра, которая продолжала меняться! На её глазах тринадцать сменилось на четырнадцать, а потом и на пятнадцать, а потом ещё, и ещё, пока не замерла на фантастических двадцати!
– Нахалки нынче в моде, – проскрежетала зубами Люсиль, хмуро оглядывая табло.
Вирджин опустила взгляд, пробегаясь по остальным именам и причина столь лютой ненависти к ней стала ещё более очевидной. Кроме Мэри и Эми никто более не удостоилось ни одной заявкой. «Неужели все эти омэйю приехали на фестиваль из-за меня?» – подумалось Вирджин, и сердце внутри ёкнуло. Мама оказалась совершенно права! Эри сделал ей невероятную рекламу. О ней говорили, с её талантом хотели познакомиться. Она, Вирджин из дома Вийе, смогла всколыхнуть такой обширный интерес!
– Вирджин из дома Вийе! – Её позвали. – Вам следует пройти в комнату для аукциона.
Вирджин радостно заспешила исполнить эту просьбу. Ненависть бывших одноклассниц её вполне ощутимо напрягала и даже пугала. Нария, казалось, готова была вцепиться ей в глотку или попросту придушить на месте!
В отличие от комнаты ожидания, комната для аукциона пустовала. Сама обстановка почти ничем не отличилась: те же серые кожаные диванчики, унылые белые стены и яркое освещение, разве что табло было крупнее и висело по самому центру. Впрочем, вниманием Вирджин почти мгновенно завладела информация с экрана. Ещё бы! На табло значились выбравшие её омэйю! Вирджин жадно вчитывалась в строчки, перебирая малознакомые и совсем незнакомые имена, пока не споткнулась… Ву? Это шутка такая что ли? Вирджин всерьёз заволновалась, а потом внезапно отыскала среди своих заявителей Эдгара, а затем и его отца Этерела. Признаться, имя последнего в этом списке понравилось ей ещё меньше, чем Ву. Уж не надумал ли старый омэйю купить её контракт для своего избалованного младшего сына? Попасть к Эри после всего того, что с ней произошло, казалось для Вирджин сущим кошмаром. Собственно, к Ву она испытывала нечто подобное, и потому с замиранием сердца начала наблюдать за начавшимся аукционом, который почти мгновенно превратился в настоящее сражение! Имена прыгали то вверх, то вниз, ставки стремительно поднимались. Сорок рубинов, пятьдесят, восемьдесят! Её контракт сулил крупную сумму для родителей, да и для школы. Большинство выпускниц получали в среднем от десяти до пятидесяти рубинов, и это считалось вполне достойным вознаграждением! Однако сумма последней ставки за её контракт уже обещала побить рекорд. Увидев сотню, Вирджин нервно заморгала. Да быть такого не может! Мисс Нахалка, чудачка играющая на флейте – и вдруг такой фурор! Сотня быстро превратилась в полторы, а там и допрыгала до двухсот. После столь высокой суммы несколько имён погасло – омэйю выбывали из аукциона. Это было верным признаком близкого финала, и Вирджин с печалью отметила, что Ву и Этерел всё ещё возглавляют список. Но в то, что происходило дальше её глаза и вовсе отказывались верить! Ставки продолжали подниматься. Сам Ву назначил за неё триста рубинов! Но Эдгар тут же перебил, добавив сразу ещё сорок! «Да что происходит?!» – недоумевала Вирджин, смотря на то, как цифры неистово растут, а имена омэйю прыгают по турнирной таблице. Из двадцати почитателей осталось уже меньше десятка, но этих избранных, похоже, цена вообще не волновала! Увидев четыреста от Эдгара, Вирджин попросту зажмурила глаза. Если её контакт будет стоить четыреста рубинов… Вирджин попросту не представляла себе такой суммы! Это же целое состояние! Его хватит на то, что безбедно прожить старость отцу и отправить на хорошее обучение брата! Вирджин покачала головой и потёрла глаза. Да быть не может, чтобы кто-то покупал себе любовницу за такую цену! Её мать, леди Виолетт некогда получила сотню рубинов, что считалось истинным богатством! А тут…
Вирджин осторожно покосилась на табло. Рейтинг возглавлял Этерел, собравшийся отвалить за неё четыреста пятьдесят рубинов. Строчка Ву погасла, указывая на то, что он сдался. Вирджин вздохнула с облегчением. Она и представить не могла себе, что её могло ждать, если бы Ву всё-таки заполучил её. Сердце подсказывало, что ничего хорошего. Тем временем Эдгар поднял ставку ещё на десять рубинов и время словно замерло. Секунда, другая, табло мигало, и несколько имён снова сошли с дистанции. А потом начался отсчёт, и Вирджин уже мысленно представляла, что будет говорить Эдгару, как внезапно ставка вновь изменилась. Какой-то сумасшедший собрался отдать за неё пятьсот рубинов! «Эдгар, наверное, расстроится», – поняла Вирджин, когда вновь замигал отсчёт и больше никто не осмелился поднять ставку. Она подошла к экрану и прочитала имя победителя.
– Дом Кирэй. Никогда о нём не слышала!
– Значит, мне придётся провести для вас небольшую экскурсию! – произнесли за её спиной. Вирджин резко обернулась и увидела в дверях комнаты довольно высокого темноволосого мужчину в голографических очках.
– Позвольте представиться, мисс Вирджин. Я – Тодо, главный помощник омэйю Кирэя. Ваш господин сейчас немного занят, поэтому не сможет забрать вас лично. Но, если вы поторопитесь, мы можем отправиться к нему сейчас.
– К нему? Куда? – растерянно поинтересовалась Вирджин.
– На фестиваль в соседней школе, – с улыбкой произнёс Тодо. Голос у него был приятный, мелодичный, доброжелательный. Тодо как-то сразу располагал к себе, и в его компании легко было говорить. Возможно, именно поэтому Вирджин не спешила замолкнуть и продолжала проявлять любопытство:
– Но соседняя школа для мальчиков! И раз у омэйю уже есть помощник…
