5 причин в тебя влюбиться

Решения за весь урок она так и не нашла, но к счастью, после звонка с урока Юра и его приятели, судя по разговорам, пошла на улицу, и Мира облегчённо выдохнула. Хотя бы на этой перемене обойдётся без проблем, а там, может, они про всё забудут.

– Ужас, я так устала, – пожаловалась Кристина, когда они с Мирой оказались в коридоре. – Вот надо это было Соловьёву? Всегда молчит, а когда реально надо было промолчать, его прорвало. И так его никто не любит, а теперь вообще без шансов. Я-то думала, что он хоть в десятом с кем-то подружится, у нас же классы смешали, многие вообще ушли, можно же было новую жизнь начать, друзей найти, нет, он опять засел за свою последнюю парту и оттуда продолжает портить себе жизнь и нам заодно.

Гневную речь одноклассницы Мире не перебивала, потому что та наконец-то заговорила на интересную ей тему, однако ничего нового она не услышала, только всё те же обвинения, с которыми Мира была совсем не согласна. Будь она на месте Миши, поступила бы точно так же. Какой смысл поддерживать тех, кто над тобой смеётся и за человека не считает?

Впрочем, у этих претензий, возможно, было какое-то обоснование, и не исключено, что Мира о чём-то просто не знала, однако спросить об этом не успела. Кабинет химии оказался буквально в паре шагов, и там было не до разговоров на подобные темы. Миша тоже уже был там и, как всегда, сидел один, уткнувшись в телефон, так что подобраться к нему, не привлекая внимания остальных Мира по-прежнему не могла.

После двух уроков подряд у Грачёвой все остальные занятия казались курортом, поэтому остаток учебного дня протекал спокойно, пока не дошло до английского. Миша с Юрой были в другой группе, место рядом с Кристиной занимал парень, имя которого Мире не запомнилось, поэтому она оказалась за одной партой с Кирюшиным, который сам предложил ей это соседство.

Не успела она сесть рядом с ним, как в ту же секунду к ним повернулся Егоров.

– Ну и денёк сегодня, – выдохнул он. – Я уже целую пачку высадил.

– Ага, мою, – подчеркнул последнее слово Кирюшин.

– Кирюх, ну чё ты быкуешь, где я ещё курево возьму? Ты же знаешь, что я бросил. Тебе сегодня Соловей и материальный, и моральный ущерб возместит.

– Научим его зерно клевать, – заржал Кирюшин.

– А что будет сегодня? – вклинилась в их разговор Мира, хотя уже догадывалась, что они имели в виду.

Егоров с Кирюшиным переглянулись, а затем посмотрели на неё, словно оценивая, можно ли ей доверять. Похоже, фейс-контроль Мира прошла, потому что Егоров поманил ей пальцем к себе.

– Мы сегодня после уроков хотим с ним поговорить и вежливо объяснить, что он не очень хорошо поступил, – зашептал он ей на ухо.

– А мы – это кто? – уточнила Мира.

– Мы вдвоём, кто ещё. Ну и Юрец с нами за компанию. Если хочешь, тоже можешь присоединиться, даже ты Соловья с одного удара вынесешь.

Парни опять заржали, а Мира лишь для приличия улыбнулась и не стала продолжать эту тему. С этого момента английский её мало интересовал: ко всем проблемам прибавилась ещё и необходимость вытаскивать Мишу из неприятностей, о которых он сам пока не знал. С этими двумя разговаривать было бессмысленно, а вот Юру вполне можно было переубедить, по крайней мере, аргументов в споре с ним у неё было чуть больше, хотя использовать их она стала бы только в самом крайнем случае. Например, как сейчас.

Тянуть с этим Мира не стала и сразу после английского решила поговорить с Юрой. Так как вторая группа занималась в соседнем кабинете, подловить его оказалось несложно, а вот отвязаться от Кристины было труднее, потому что одноклассница опять прилипла к ней.

– Слушай, ты иди без меня, – сказала ей Мира, когда они вышли в коридор. – Я тебя потом догоню.

Кристина растерялась, но всё-таки кивнула и ушла, а Мира бросилась за Юрой. Воссоединившись с друзьями, он направился с ними в противоположную ото всех сторону, причём с такой скоростью, что угнаться за этой троицей было сложно. Некоторое время Мира так и шла за ним следом, не решаясь подойти напрямую, но потом поняла, что так может продолжаться бесконечно, поэтому пересилила себя.

– Юр, подожди! – окликнула она его.

Сначала он, обернувшись, удивлённо посмотрел на неё, а затем на его лице расползлась ухмылка. Мира еле удержалась от того, чтобы не закатить глаза, но вовремя напомнила себе, что затеяла это ради высшей цели, поэтому сдержалась и лишь понадеялась, что долго их общение не продлится.

– Можно тебя на минутку, пожалуйста? – со стальными нотами в голосе попросила она, чтобы он не придумал себе ничего лишнего.

Впрочем, на уме у этих придурков было только одно, поэтому Егоров с Кирюшиным моментально зашептались и ободряюще похлопали Юру по плечу, а он смерил её таким взглядом, будто она ему в любви призналась. Мира не стала это никак комментировать и просто отошла к подоконнику.

– Чего? – спросил Юра, продолжая лыбиться.

– Это правда, что вы сегодня собираетесь Соловьёва побить?

Услышав это, Юра тут же изменился в лице.

– Ты-то про это откуда услышала? – удивился он.

– Не важно, – жёстко ответила Мира. – Я просто хотела сказать, что вы ведёте себя, как самые последние идиоты. Сами на него накидываетесь, а потом жалуетесь, что он вас бедных-несчастных обидел. Не лезли бы к нему – он бы вас не подставил. А уж додуматься до того, чтобы толпой на него напасть, я даже не знаю, что про это сказать, это просто… Да это за гранью просто, я такого вообще не понимаю! Если вы всё-таки это сделаете, даже не подходите ко мне ближе, чем на километр, иначе я сама тебя и твоих дружков отметелю.

– Да подожди ты, ты вообще не так всё поняла, – начал оправдываться Юра, но Мира выставила ладонь, чтобы остановить его.

– Мне это совершенно не интересно, – резко ответила она. – Я всё сказала.

На этом Мира резко прекратила отчитывать Юру, развернулась и ушла прочь, оставив его в полнейшем замешательстве. Он не пытался догнать её, но она очень надеялась, что его очевидная симпатия к ней сыграет свою роль, и хотя бы на некоторое время он отцепится от Соловьёва, ну а потом… Потом можно будет ещё что-нибудь придумать.

Впрочем, новая идея посетила Миру неожиданно быстро, так что остаток учебного дня она еле могла усидеть на месте от воодушевления и радости. Эта затея казалась невероятно удачной, потому что позволила бы ей спокойно общаться с Мишей, не вызывая подозрений у одноклассников, но самостоятельно осуществить такое не получилось бы. Нужно было заручиться поддержкой одного человека, и сделать это Мира решила после уроков, так как последним занятием как раз стояла литература.

Когда наконец-то прозвенел звонок, и все с шумными разговорами засобирались по домам, она не торопилась сбегать, а специально тянула время. Мира в очередной раз сказала Кристине, чтобы та уходила без неё, а сама копалась в сумке до тех пор, пока класс не опустел, после чего подошла к учительскому столу и присела за первую парту.

– Мирослава, у тебя какой-то вопрос есть? – спросила классная руководительница, заметив её.

– Да, Татьяна Сергеевна, я хотела кое-что с вами обсудить.

– Это из-за учительницы истории? Я понимаю, она своеобразный человек, но, думаю, ты к ней привыкнешь, всё-таки учитель она хороший.

Так историчка уже нажаловаться успела? Мира мысленно усмехнулась, представив, в каких красках та расписала их первую встречу и сколько всего придумала от себя. Наверное, выставила её настоящим монстром, забыв упомянуть, что сама регулярно оскорбляет учеников и не соблюдает расписание звонков. Но это же так, мелочи, не правда ли?

– Нет, я из-за другого к вам пришла. Я тут меньше недели учусь, так что, может, мне и не надо влезать, – пожала плечами Мира, – но я заметила, что в этом классе… Как это сказать, не совсем здоровая атмосфера, понимаете?

– Пока не совсем, – отрицательно покачала головой учительница.

– Дело в том, что пару дней назад я видела, как одного человека из нашего класса чуть в окно не выкинули, а остальные просто сидели и смотрели, и даже не пытались никого остановить. А сегодня те же самые одноклассники собирались его после школы подкараулить, думаю, вы понимаете, зачем. Для меня это удивительно, в моём классе никто подобного себе не позволял, и если когда-то были такие попытки, они всеми пресекались, а тут словно никого это не волнует. Вы же понимаете, о ком я говорю?

– Догадываюсь, – сказала Татьяна Сергеевна. – Ты про Мишу Соловьёва, верно?

– Да, – кивнула Мира. – Я искренне не понимаю, почему никто ничего не делает, мне кажется, эту ситуацию нужно как-то менять. Он же может серьёзно пострадать, и не только он, я уже не раз замечала, что многие молчат просто потому, что боятся высказать своё мнение.

– Я с тобой совершенно согласна, но дело в том, что это всё не так просто, это долгая и комплексная работа…

– Но кое-что мы можем сделать уже сейчас, – понизив голос, намекнула Мира.

– И что же ты предлагаешь?

– Ну, вы же понимаете, что всё это происходит из-за нескольких человек, и так вышло, что у меня сложились с ними неплохие отношения. По крайней мере, они меня приняли, и я думаю, что у меня получилось бы повлиять на них, но я бы хотела сделать это как-то незаметно. Мне кажется, если я в открытую буду защищать Соловьёва, всё станет только хуже, да и вообще тут лучше действовать незаметно. В общем, я подумала, что если вы устроите в классе небольшую перетасовку и пересадите меня к нему, то это очень поможет решить эту проблему. В таком случае я смогу вмешиваться, если, например, они опять к нему полезут, и может, я поговорю с ним самим, ну, чтобы это не выглядело слишком резко, я же не могу просто подойти и завязать на эту тему разговор.

Татьяна Сергеевна на несколько секунд задумалась, посмотрев на ручку, которую крутила в руках, а затем перевела взгляд на Миру.

– Знаешь, я думаю, можно попробовать, – сказала учительница. – К тому же давно пора подтянуть дисциплину в классе. Сегодня я подумаю, кого с кем лучше посадить, а завтра на русском мы это сделаем, хорошо?

От радости Мира готова была с воплями кинуться на шею учительнице и рассыпаться перед ней в благодарностях, но сдержалась и поднялась с места со спокойной улыбкой.

– Спасибо, что поддержали, – поблагодарила она. – Я не сомневалась, что вы меня поймёте.

– Я рада, что тебе не всё равно, – улыбнулась в ответ Татьяна Сергеевна. – Знаешь, часто учителя мало что могут сделать, если все в классе настроены против кого-то. Мы же не можем контролировать то, что происходит после уроков, и о чём все общаются, так что…

– Я понимаю, – сказала Мира. – Но вы не волнуйтесь, я постараюсь как-то улучшить ситуацию. До свидания.

Взяв сумку, она направилась к выходу, но уже у двери её окликнула учительница.

– Мирослава, а ты случайно не учительницей хочешь стать? – спросила её Татьяна Сергеевна.

– Нет, а что? – удивилась Мира.

– Ничего, просто показалось, что у тебя хорошо получится управляться с учениками, – заметила классная руководительница. – У тебя определённо есть к этому талант.

– Я подумаю, – улыбнулась Мира и вышла в коридор.

Глава 5. Ссора

Радость от удачно реализованного плана очень быстро сменилась страхом. В теории-то всё складывалось идеально, а вот в реальности могло произойти что угодно, и мысли об этом сами по себе лезли в голову. Вдруг, узнав Мишу поближе, она только разочаруется и пожалеет о том, что затеяла это? Вдруг Юра разозлится из-за их общения и от этого у Миши появится ещё больше проблем? Да и вдруг всё вообще пойдёт не так, как она себе нафантазировала?

Эти вопросы мучали Миру полночи, отчего она толком не выспалась и на следующий день сонно бродила по школе. Собраться у неё никак не получалось, а русский стоял только третьим уроком, поэтому она напряжённо ожидала его, продолжая гонять по кругу одни и те же вопросы. Даже Кристина заметила, что Мира сама не своя, и в конце концов не выдержала.

– С тобой всё в порядке? – поинтересовалась соседка, когда они уселись за парту в кабинете русского.

– Да, а что? – спросила Мира.

– Ты сегодня какая-то странная.

– Просто живот болит, – соврала Мира, нервно сцепив подрагивавшие пальцы.

Кристина сочувственно кивнула и не стала больше лезть с расспросами, а Мира обхватила голову руками и закрыла глаза.

Неужели её волнение настолько очевидно? Раньше ей удавалось сохранять хладнокровие в более серьёзных ситуациях, так куда подевался этот навык? Теперь она даже на последнюю парту старалась не смотреть, потому что сердце тревожно сжималась от одного взгляда на Мишу, который по-прежнему её не замечал. А когда раздалась трель звонка, Мира от неожиданности вздрогнула и подняла голову.

Все тут же встали из-за парт. Татьяна Сергеевна тоже оторвалась от документов, которые разбирала на перемене, и, поднявшись, вышла на середину класса с листочком в руке.

– Здравствуйте, – бодро сказала она, одарив всех широкой улыбкой, и кивнула. – Садитесь.

Началась привычная подготовительная суета: заскрежетали ножки стульев, зашелестели страницы учебников, а разговоры негромким гулом заполнили кабинет. Татьяна Сергеевна никого не торопила и сама перешучивалась с теми, кто сидел на передних партах, ну а когда основная суматоха утихла, она развернула листочек и хитро посмотрела на учеников.

– У меня для вас плохие новости, друзья, – объявила учительница, изобразив грусть на лице.

– Татьяна Сергеевна, – прервал её Егоров. – А вы знаете, что раньше делали с теми, кто приносил плохие новости?

– Не знаю, что с ними делали раньше, – посмотрев на него с шутливой строгостью, ответила учительница, – но у нас на уроке их заставляют писать самостоятельную работу.

Егорова такая перспектива, похоже, не радовала, поэтому он угомонился, а Татьяна Сергеевна вернулась к первоначальной теме.

– Так вот, – сказала она. – Настало время устроить великое переселение народов.

Класс недовольно загудел, но Татьяна Сергеевна осталась непреклонна.

– Вот только не надо этого, – повысила она голос. – Меня учителя уже закидали жалобами на дисциплину. Я нормально относилась к тому, что вы сами выбирали, с кем сидеть, но я же думала, что вы люди взрослые, будете вести себя соответственно, а за вами, оказывается, как за первоклассниками следить надо. В общем, не будем тратить время от урока, так что быстро все пересаживаемся.

Несмотря на то, что возмущённый галдёж не утихал, она принялась перечислять фамилии, начав с первой парты у учительского стола. Пересаживали не всех – некоторые остались на своих местах, но вот местным модницам не повезло, потому что подружку Даши отправили за третью парту у окна вместо второй в входа, и они явно были этим недовольны. Остальные тоже мигрировали без особого энтузиазма, и только Мира, несмотря на волнение, ждала своей очереди.

– Так, пятая парта… – наконец-то сказала Татьяна Сергеевна. – Соловьёв остаётся на своём месте, а к нему пересаживается Иваницкая. Первая парта среднего ряда – Кобалев пересаживается к Хорошиной, а на его место…

Всё произошло так быстро, что Мира и понять не успела, хотя готовилась к этому моменту. В её воображении он выглядел более торжественно, а на деле получилось как-то скомкано и обыденно, но это, наверное, было даже хорошо. По крайней мере, никто ничего не понял, и только Кристина расстроенно нахмурилась, потому что расставаться с ней не хотела. Мира в ответ лишь пожала плечами и, схватив вещи, направилась к новому месту, до которого было всего пара шагов.

Миша сидел с телефоном, закрывшись ото всех рукой, и на её приближение никак не отреагировал. Не повернулся он даже когда Мира положила учебник с тетрадью на край стола и села рядом, поэтому она решила хоть как-то обозначить своё присутствие.

– Привет, – тихо сказала Мира, а Миша в ответ кивнул, но так и не посмотрел на неё.

Страх моментально сменился раздражением. Мира из кожи вон лезла, чтобы познакомиться с ним, а ему было всё равно. Похоже, он в принципе не совсем понял, кого к нему посадили. Действительно, какая разница, Мира ли, Кристина, Наташа или ещё кто – ему все были одинаково неинтересны.

Это открытие оказалось настолько неприятным, что вся радость от осуществлённого плана резко улетучилась, а вместо неё осталась только злость, причём главным образом на саму себя. Всё-таки в глубине души Мира надеялась на то, что она в его глазах будет не такой, как все остальные в классе, что он всё-таки обратит на неё внимание и всё получится само собой, но мечты разбились о суровую реальность, в которой Мише ни до кого не было дела.

– Четвёртая парта, – тем временем продолжала зачитывать список учительница. – Егоров садится к Лапиной.

– Татьяна Сергеевна, вы же сами в понедельник меня сюда пересадили! – заявил Егоров и, поднявшись со стула, с неподдельной обидой и возмущением уставился на учительницу.

– Пересадила, но лучше не стало, так что возвращайся обратно, – с деланной строгостью ответила она.

– А вот не пойду! – отчеканил Егоров и сел обратно.

Попытка устроить открытый бунт не удалась, потому что Татьяна Сергеевна идти на попятную не стала и упёрла руки в бока.

– Егоров, если ты сейчас не встанешь и не пересядешь, я тебя сама на руках перенесу, – строго прикрикнула она.

– Татьяна Сергеевна, – тут же сменил интонацию Егоров и кокетливо заводил пальцем по парте. – Не искушайте меня, я ведь и согласиться могу.

В глазах у учительницы мелькнули искры смеха, но она сдержалась и сохранила серьёзное выражение лица, а потом и вовсе сделала несколько шагов к Егорову.

– Ладно, ладно, – резко согласился он и поднялся. – Истинный джентльмен не позволит даме носить себя на руках.

Схватив рюкзак, из которого не доставал ничего, Егоров принципиально пошёл к доске и обогнул первую парту, хотя обойти класс сзади было бы ближе. По пути он с вызовом посмотрел на Татьяну Сергеевну, чтобы показать, что недоволен сложившейся ситуацией и собирается оспаривать её и дальше, а затем подошёл к новому месту, бросил рюкзак на пол и опёрся на спинку стула.

– Привет, красотка, тут свободно? – спросил он Кристину и подмигнул ей.

– Занято, – сдержанно засмеявшись, ответила она.

– Это совсем неважно, – сказал Егоров и, присев, положил руку на спинку стула Кристины. – Главное, чтобы твоё сердце было свободно.

Она заливисто засмеялась, после чего посмотрела на Миру и покачала головой, демонстрируя своё иронически-снисходительное отношение к Егорову, который продолжал ей что-то нашёптывать.

Жаль, что Мира не могла сделать так же, и ей приходилось выдумывать всякие предлоги для общения, которых было не так уж и много. Впрочем, и они не работали, потому что ей из Миши не удалось вытащить ни одного слова, и она совершенно не представляла, как это можно сделать. Представиться и спросить, как дела? Просто заговорить о чём-то, будто они с первого класса сидят за одной партой? Мира взглянула на Мишу, который так и сидел, загородившись от неё рукой, и поняла, что всё это будет бесполезно. Лучше уж молчать, чем выслушивать односложные ответы от него.

Так, в тишине, и прошёл урок, а как только прозвенел звонок, Миша закинул вещи в рюкзак и быстро ушёл из кабинета, не оставив ни единой возможности заговорить с ним на перемене. Зато Кристину распирало от эмоций, которыми она не могла не поделиться с Мирой.

– Ну что за невезуха? – возмущалась она уже в коридоре. – Только я порадовалась, что ко мне кого-то нормального посадили, как Татьяна всё это устроила. Вот чем мы ей мешали?

– По-моему, тебе и с Егоровым неплохо сидится, – заметила Мира.

– Ой, да он треплется без остановки, после одного урока голова от него раскалывается.

Забавно, но Кристина производила на Миру точно такое же впечатление, поэтому её жалобы трудно было воспринимать без скептичной ухмылки. Хотя, возможно, стоило позаимствовать у бывшей соседки тактику общения и присесть Мише на уши с бессмысленной болтовнёй, потому что все следующие уроки они так и провели в молчании.

За это время Мира успела раз десять пожалеть, что затеяла всё это, потому что сдвинуть с мёртвой точки их с Мишей общение так и не получилось, а вот суть происходящего на занятиях она улавливать совсем перестала. Даже урок у Грачёвой прошёл как в тумане. Хорошо хоть, что та её ни о чём не спрашивала, потому что никаких осмысленных фраз Мира в тот момент выдать не могла, а всё из-за того, что Миша теперь был слишком близко, и она оказалась к этому не готова.

Его присутствие заставляло её нервничать, несмотря на то что они друг другу ни слова не сказали. На душе было как-то неспокойно, сердце учащенно билось, а щёки горели, словно за окном вместо ноябрьской стужи стояла сорокоградусная жара. Состояние, похожее на лихорадочный озноб или… на влюблённость?

Нет, этого просто не могло быть. Она же знала его меньше недели, ну как можно за такой короткий срок влюбиться? К тому же знала – это громко сказано. Мире ничего, кроме его имени, до сих пор не было известно, а этого очень мало, чтобы в душе зародились хоть какие-то чувства. По крайней мере так ей казалось до этого момента. Но чем активнее она искала аргументы против, тем больше убеждалась, что её интерес к Мише не похож на простое любопытство, и это превращало жизнь Миры в одну сплошную проблему.

Мало было ей переезда в этот унылый серый город, так она ещё и запала на парня, которого все в классе почему-то ненавидели и который, похоже, отвечал всем взаимностью. И что теперь, спрашивается, ей нужно было со всем этим делать?

Первое, что приходило на ум – забыть про всё, спрятаться, перетерпеть и дождаться, когда эти чувства умрут. Но что, если этого не произойдёт? Тогда она будет ближайшие полтора года тихо сохнуть по Мише и страдать каждый раз, когда будет приходить в школу? Нет, этого Мира не вынесет. К тому же поздно было менять планы, она уже сделала первый шаг, когда пересела к нему. Теперь отступать было некуда, не просить же Татьяну Сергеевну рассадить их спустя всего день – это будет как минимум странно и вызовет много вопросов, при ответе на которые у Миры всё будет написано на лице. В общем, ей в очередной раз вспомнилось правило, которое ей вбивали на тренировках: никогда не останавливаться, если начинаешь выполнять элемент, и доводить его до конца. Этим принципом она собиралась руководствоваться и в жизни.

На следующий день всё было по-прежнему. Миша опять промолчал и только кивнул на приветствие Миры, после чего погрузился в свои дела, а вот она думала о том, как бы растормошить его. При этом она хотела сделать это не столько для того, чтобы добиться от него взаимности, сколько просто для того, чтобы узнать, что он за человек. Кто знает, может, окажется, что он совершеннейший придурок, и тогда флёр влюблённости сам по себе рассеется?

Впрочем, ничего придумать за весь день ей так и не удалось, поэтому с последнего урока она уходила с чувством досады, которое старательно прятала под маской равнодушия. Впереди ждал выходной, но для неё он был не поводом отдохнуть, а настоящим испытанием, потому что сердце никак не желало успокаиваться, а образ Миши не выходил из головы. Так долго Мира не протянула бы, поэтому ей нужно было срочно найти какое-то решение. Решение, однако, нашлось само собой.

– Десятый «Б», кто у вас сегодня дежурный? – спросила учительница, когда все зашевелились и принялись собирать вещи.

– Сегодня Соловьёв и Иваницкая! – бодро ответила отличница Настя, которая по совместительству была старостой.

Про это Мира знала, но в чём заключалась суть этого дружества, она смутно представляла. Только пару раз Миша протирал перед началом очередного занятия доску, но тут выяснилось, что функции дежурных заключались не только в этом.

– Хорошо, ребят, я отойду, а вы тут легонько приберитесь: доску, пол, ну и хватит, а ключ в учительскую мне занесите, – попросила учительница и убежала.

– Ой, Славик, драпай отсюда, пусть Соловей сам со всем разбирается, – посоветовал Мире Егоров.

Будь её соседом кто-либо другой, и она без раздумий сбежала бы, потому что для неё было диким и странным убираться в школе. Если уж нет денег на уборщиц, то почему этим должны заниматься именно ученики? В конце концов, учителя тоже могли бы следить за чистотой в своих кабинетах вместо того, чтобы скидывать эти обязанности на школьников.

При других условиях Мира наотрез отказалась бы подчиняться, и не просто ушла бы домой, а направилась бы к завучу, чтобы ей показали устав школы, и также рассказали, в каких нормативных документах указано, что учеников могут привлекать к такой деятельности. Но сейчас желание покачать права затмевала возможность остаться с Мишей наедине. Это был тот самый шанс, который она искала, и упускать его было бы верхом глупости. Вдруг в неформальной обстановке, когда вокруг никого не будет, он наконец-то разговорится?

– И что нам делать надо? – спросила Мира, поставив сумку на парту.