Любовь, которую ты вспомнишь

Мои последние отношения закончились больше семи месяцев назад крайне болезненным разрывом (если можно так назвать вскрывшийся факт измены), и с тех пор у меня не то, что секса – даже флирта ни с кем не было. Сначала лечила разбитое сердце, потом зажглась идеей поехать в Барселону и работала как проклятая для ее осуществления. Думала, окажусь в другом месте и начну жизнь с чистого листа – новая, обновленная, красивая. Наполнила гардероб более открытыми и смелыми нарядами, сменила прическу, обрезав целых десять сантиметров длины. И да, о курортном романе я тоже подумала – он казался мне прекрасной возможностью позволить себе вновь влюбиться.

Кто же знал, что возможность испытать весь спектр эмоций накроет меня в первый же вечер? И не просто накроет, а ударит обухом по голове, вынудив пресловутых бабочек взмахнуть крыльями? Я не могла себе этого представить. В моих самых смелых фантазиях я знакомилась с горячим испанцем в каком-нибудь баре или на пляже, а не сталкивалась с ним в аэропорту, чтобы позже вылить на него свой коктейль.

Возможно, в этом и была проблема: что все изначально пошло не по плану. И выстроенный в моей голове алгоритм «встреча – симпатия – влюбленность – секс» дал сбой, зациклившись сразу на последних двух пунктах. Сложно было признаться даже самой себе, но я никогда не могла подумать, что простой разговор может быть настолько возбуждающим. Что достаточно будет улыбки, жеста, взгляда, чтобы внутри взрывался вулкан.

И очень обидно было от того, что чувства и ощущения оказались не взаимными.

Я понимала, что Диего ничего мне не должен. Что я в его жизни – проходящее увлечение, возможно, не стоящее даже внимания. Что если я была не против мимолетной интрижки, это не значит, что мужчина хотел того же. Ведь я не знала его, не знала его стремлений и желаний, его ожиданий от женщины, которую он выберет. Вполне возможно, что во вселенной Диего я подходила только для этого – непринужденного разговора за столиком в ресторане, чтобы убить время до утра.

Обижало ли это? Эгоистично – да, но разум настаивал, что в сложившейся ситуации нет ничьей вины. Просто не сложилось. Просто не сошлось.

В итоге самоуговоры пали жертвой усталости, и я провалилась в сон, чтобы слишком быстро встать по будильнику ради обзорной экскурсии по Барселоне. Помню, как посмотрела в зеркало, увидела огромные синяки под глазами и решила никуда не ходить, чтобы не пугать коренных жителей своим внешним видом. Но противный внутренний голос напомнил, что это – наша мечта, на которую отдано много денег и сил, поэтому через силу я заставила себя накраситься, нарядиться в легкий цветной сарафан и спуститься в холл, где возле стойки регистрации должен был ждать сбора группы гид.

Но стоило только створкам лифта разъехаться в стороны, как первым, кого я заметила, был вовсе не экскурсовод.

Глава 5

Сегодня Диего выглядел иначе: вместо строгих брюк – голубые джинсы, вместо белоснежной рубашки в клубничных разводах – рубашка-поло, тоже белая. А еще солнечные очки на макушке и часы на спрятанной в карман руке. Все это отметила мельком, целиком и за раз отпечатав на подкорке образ мужчины, который даже во сне не покидал моих мыслей.

Но он пожелал мне доброй ночи и ушел, ясно давая понять, что никакого продолжения у этой истории не будет. Тогда что он делает в моем отеле сегодня?

Спросить не решаюсь, хоть где-то в голове бьется мысль, что ждать здесь Диего может вовсе не меня. Но когда я все же нахожу в себе силы сделать шаг из лифта, Ди подходит именно ко мне, улыбаясь настолько счастливо, что в горле сразу же сохнет.

Даже если представить, что Диего лег спать ровно в тот момент, когда покинул меня, для столь ранней встречи он все равно выглядел слишком хорошо. Гораздо лучше, чем я – отдохнувший, будто спал не три часа, а минимум восемь. Свежий, будто успел утром устроить себе пробежку, принять душ и выпить литр свежевыжатого сока. Неотразимый, словно бог, сошедший с Олимпа.

– И как это понимать? – все же выдавила в ответ на его приветствие.

До последнего уговаривала себя не обнадеживаться раньше времени, но все равно невольно вздрогнула, когда Диего произнес:

– Понял, что не прощу себя, если твои впечатления о Барселоне испортит отельный гид.

Он говорил по-русски, но его акцент проявлялся гораздо сильнее, чем вчера. Немного неверные окончания, чуть более длинные паузы между словами. Словно мужчина… волновался?

– Не думаю, что это возможно, – постаралась улыбаться искренне, хотя очень хотелось вдарить кулаками по чужой груди и обозвать идиотом. – Я обожаю Барселону. Этого не изменит ни один гид.

Даже такой, как ты, добавила мысленно и, в последний раз улыбнувшись, попыталась сделать то, что сделал вчера сам Диего – уйти.

Но его пальцы оказались на моем предплечье раньше, чем я успела сделать второй шаг. Прикосновение принозило молнией, но не так, как следующие слова.

– Soy idiota, Ana. Me di cuenta ayer, en cuanto te dejé. ¡No debería haberme ido! [Я идиот, Ана. Я понял это вчера, как только оставил тебя. Я вообще не должен был уходить! (исп.)]

Диего говорил так быстро и настолько неразборчиво, что кроме «идиот» я почти ничего и не поняла. А Ди запустил пальцы в свою прическу, сбив с макушки очки, и, кое-как поймав те в полете, повесил за дужку на майку, шумно выдохнул и посмотрел мне в глаза.

– Прости.

– За что?

Я даже не пыталась делать вид, что что-то понимаю. Я ни черта не понимала! И от того, что Диего перешел на русский, яснее не стало.

– He estado soñando con ello toda la noche y toda la mañana [Я мечтал об этом всю ночь и все утро (исп.)].

Уточнить, о чем он, я банально не успела, ведь все произошло быстро и точно так, как я представляла себе вчера: его рука на моей талии, не сильный рывок к себе и настойчивые губы, накрывавшие мои.

Глава 6

Наверное, именно тогда я окончательно в него влюбилась – такого уверенного, такого сильного, умеющего признавать и исправлять свои ошибки. За страсть, за напор, за скрывающуюся под всем этим нежность. И за умение заставить меня забыть обо всем, ведь пока мы целовались, я не слышала даже того, как ко мне по фамилии обращается гид.

Разумеется, экскурсия уехала без меня. Разумеется, у меня была другая, устроенная самым настоящим испанцем с ослепительными голубыми глазами. Разумеется, после этого сумасшедшего дня я уже так просто не отпустила Диего, затащив вечером в свой номер практически насильно. К слову, он не особо сопротивлялся.

Те неполные две недели стали моим личным раем. Ди старался проводить со мной все свое свободное время: утром, во время сиесты или вечером. Если у него были дела по работе, я ездила на экскурсии, но по возвращении в отель всегда находила моего личного барселонского бога, ожидающего в фойе. Мы гуляли, катались на его небольшой яхте, ходили на футбол, в ресторан или просто запирались в комнате, не вылезая из постели до самого утра.

Ничего друг другу не обещали. Я – не наивная барышня, которая верила, что курортный роман может перерасти во что-то большее, он – не слишком эмоциональный сам по себе, привыкший держать чувства под контролем. Нам просто было хорошо, и это «хорошо», увы, закончилось вместе с моим отпуском.

Я запретила Диего провожать меня в аэропорт. Он ушел рано утром, не попрощавшись, пока я спала. Весь полет я уговаривала себя, что так – правильно, и я запомню этого ослепительного красавца как самого чудесного мужчину, который у меня был. Но, засыпая в одиночестве, я постоянно думала о нем, периодически срываясь на тихие слезы.

Мы почти не общались после моего возвращения. Ди просил написать ему, как я долетела, и я это сделала. Он ответил односложное «хорошо», и после этого раз в пару дней кто-то из нас позволял напомнить о своем существовании. Доброго утра, надеюсь, твой день пройдет хорошо. Спокойной ночи. Ничего не значащие фразы, точно такие же безликие ответы. И вечера, когда до трясучки хотелось написать, что скучаю, но приходилось по сотне раз стирать так и не отправленные сообщения.

Через две недели даже сестра заметила, что со мной происходит что-то не то. Заявилась ко мне с бутылкой мартини и попыткой в серьезный разговор, но я сослалась на простуду и выпроводила Леру восвояси. Бутылку, правда, оставила, и когда та наполовину опустела, я почувствовала себя жалкой.

Назавтра был мой день рождения – двадцать семь лет. У меня неплохая работа, своя двушка в центре и бутылка вермута, которым я заливала тоску по мужчине, который никогда не будет со мной. Про которого я не смогла рассказать даже сестре, от которой не держала тайн.

Взрослая жизнь во всей красе, чтоб ее.

На звонок в дверь не отреагировала, сидя на подоконнике и глядя в хмурое ночное небо. Весна в этом году выдалась холодной, словно она и осень надумали поменяться местами. Плюс один в копилку моей хандры, от которой я спасалась, кутаясь в вытянутый свитер. Но из подъезда настойчиво жали на звонок, и я вспомнила, что Лерка должна была заказать ролы.

Решив, что это – запоздалая и ненужная уже доставка, я поплелась открывать. Только с той стороны двери вместо зеленой сумки курьера оказался небольшой черный чемодан, а вместо парня в форменной куртке – мужчина в кожанке.

– No podía perderme tu cumpleaños [Я не мог пропустить твой день рождения (исп.)].

Я всхлипнула – громко и очень некрасиво, после чего бросилась Ди на шею, чтобы не отлипать от него ни на секунду. Боялась, что он развеется, если я его отпущу.

Поэтому не отпускала. А он не отпускал меня. Понятия не имею, как он умудрился затащить в квартиру и меня, и свой чемодан, а после еще и дверь закрыть. Для меня все это откладывалось в голове пост-фактум, ведь куда больше меня волновало избавление Ди от одежды. Нормально соображать я начала только спустя час с небольшим, когда мы лежали на моей кровати голые и совершенно счастливые.

– Как ты здесь оказался? – уперевшись подбородком в мужскую грудь, я перевела взгляд на довольного Диего. Не знаю, что он видел в моих глазах – я с трудом могла оценить собственные эмоции, так много в них было намешано: радость, счастье, страх потери. Поверить в то, что он мне не снится, было очень сложно.

– Купил билет и прилетел, – равнодушно ответил он, перебирая пальцами мои волосы.

– ¿Por qué? [Зачем? (исп.)]

Мы перескакивали с русского на испанский и обратно – не знаю, почему так получалось, но я не чувствовала от этого себя неуютно. Мне нравилось говорить с Ди на его родном языке, даже если он будет все время морщить лоб, закатывать глаза и поправлять мое произношение.

– Te echaba de menos [Соскучился по тебе (исп.)].

От переполнявших чувств глаза опять заслезились, и я поспешила их спрятать на мужской груди. Под мерный шепот чужого сердцебиения и под напором чужих рук, прижимавших меня к себе крепко-крепко, я медленно плавилась и всеми силами старалась удержать рвущиеся наружу слова.

Боялась, до дрожи боялась все испортить. Но, когда Ди легким движением оказался сверху, тихо шепча «Feliz cumpleaños cariño [С днем рождения, милая (исп.)», все же призналась, глядя в голубые глаза-омуты:

– Мне кажется, я тебя люблю.

Диего улыбнулся. Улыбнулся так, как может только он: самоуверенно, самодовольно. Чертовски соблазнительно.

– Да, мне тоже так кажется, – ответил он, прежде чем поцеловать меня.

Глава 7

На следующий день я познакомила Ди со своей семьей. Лера легко и быстро нашла с Диего общий язык, папе на это понадобилось чуть больше времени, но, после недолгого общения наедине, отец отвел меня в сторону и тихо шепнул:

– Хороший мужик. Одобряю.

Мама отнеслась к Диего настороженно. Она у меня вообще женщина старой закалки, а тут мужчина в драных джинсах и простой футболке под кожаной курткой, со щетиной на лице, да еще и иностранец.

– Ну, не знаю, – говорила она мне на кухне, пока я помогала резать салат. – Он ведь старше тебя.

– Всего на шесть лет.

– И из другой страны.

– Я неплохо говорю по-испански, а Ди знает русский, – пожимала я плечами, немного приукрашая действительность. – Это не проблема.

– А менталитет? – не сдавалась мама. – И как вы вообще представляете свои отношения? Будете мотаться туда-сюда? Это сколько же денег надо?

На эти вопросы у меня не было ответа, поэтому я промолчала, не отрывая взгляда от разделочной доски. Мы с Диего ничего не обсудили. Он просто свалился, как снег на голову, а я его приняла. Точно так же это было и в Барселоне: просто мы, здесь и сейчас.

– Или ты планируешь переехать в Испанию? – спустя недолгую паузу проникновенно поинтересовалась мама.

– Надо будет – перееду, – уверенно принимая пытливый взгляд, ответила я.

Но, когда спустя месяц я услышала тот же вопрос от Диего, ответить так же четко не смогла.

Не скажу, что за время, проведенное в моей квартире, у нас все было гладко. Нет, жить вместе оказалось куда сложнее, чем бегать за ручку по столице Каталонии. Мы не сходились во взглядах на многие вопросы, порой споря до хрипоты, а порой – откровенно ругаясь. Но стоило мне закрыться в своей комнате и остыть, пока Ди остывал на кухне или в гостиной, как я понимала: не могу без него.

Каждую минуту, проведенную вдали, я думала лишь о том, как бы поскорее попасть в капкан любимых рук и глаз. На работе только и делала, что проверяла телефон на наличие новых сообщений от Ди, хоть и понимала, что он тоже занят делами.

Сеньор Солер занимался инвестициями и искал партнеров среди местных бизнесменов. Не знаю, удачно или нет, я не лезла в его дела, но Диего всегда предупреждал, когда отправлялся на встречу. А потому, в каком настроении он возвращался, можно было понять, удачно прошли переговоры или нет.

Тем вечером Ди был хмур, поэтому я сразу поняла, что у него что-то случилось. Но когда я прямо спросила об этом, получила совсем не тот ответ, который ожидала.

– Хочу, чтобы ты переехала ко мне. В Барселону, – серьезно заговорил Ди, глядя мне в глаза. Если бы не акцент, усиливающийся, когда Диего нервничает, я бы ни за что не догадалась, что поднятая тема заставляет его чувствовать себя неуютно, ведь ни взглядом, ни жестом, ни выражением лица Солер не выражал своего беспокойства. – Я понимаю, что у тебя здесь работа и семья, но… Ты можешь работать, если хочешь. Мы найдем тебе место или дело, которым тебе понравится заниматься. А можешь вообще ничего не делать, у меня достаточно денег, чтобы обеспечивать нашу семью. Твои родители и сестра смогут приезжать к нам в любое время, если нужны будут билеты – я все устрою.

Я могла только сидеть и хлопать глазами, не в силах унять сошедшее с ума сердце. Ди сказал «нашу семью» так, словно уже все решил. А ведь мы еще не обсуждали ничего!

Я даже с собой ничего не обсуждала – боялась строить воздушные замки, которые потом похоронят меня под собой. Поэтому сейчас терялась и от прозвучавших слов, и от чувств, которые они вызывали.

Я бы хотела идти по жизни об руку с Ди. Ни секунды не сомневалась, что он – тот самый мужчина, за которым я буду как за каменной стеной. Что рядом с ним мне будет хорошо даже тогда, когда будет казаться, что все плохо, потому что настоящее «плохо» – это когда без него. Но когда я хотела в этом признаться, перед глазами вставали лица мамы и папы, задорная улыбка сестры. Я понимала, что оставлю их здесь, в тысячах километров, и видеться раз в неделю, как сейчас, мы уже не сможем. Никаких посиделок за столом на кухне, никаких ночных звонков из-за разницы во времени, никакой внезапно обнаруженной на пороге Лерки с ее убийственным «а я тут подумала…». Я потеряю не просто кусок своей жизни – я потеряю часть себя, оставлю тут. И может ли один мужчина, пусть и любимый мной до безумия, заменить мне сразу трех близких людей?

Диего ничего не спрашивал. Он всегда был умнее меня, поэтому я даже не сомневалась, что он прекрасно понимал все мои сомнения, и знал, насколько сложным для меня будет решение переехать к нему. Но он продолжал смотреть на меня с застывшим вопросом в глазах, а я, несмотря на недавний разговор с матерью, не смогла сказать простое «да».

Мне все еще было страшно. Страшно, что мы разбежимся, что перегорим, что пересытимся друг другом. И одно дело, если это произойдет здесь – в городе, где все знакомо, где у меня есть друзья и близкие. И совсем другое, если расставание застанет меня на чужой земле. Что я буду тогда делать? Стыдливо возвращаться к родителям?

– Ди… это так неожиданно, – смутившись, я отвернулась. Неожиданно, ну-ну. Жить с мужиком-иностранцем месяц и вдруг неожиданно получить предложение продолжить все в другом месте. – Я… можно мне подумать?

Диего кивнул, все еще сохраняя собранное выражение лица. Если мои слова его чем-то задели, он не подал вида.

– Es justo [Справедливо (исп.)]. – Еще раз кивнув, Ди зачесал пятерней волосы – еще один жест, выдающий его волнение. – Мне нужно вернуться в Барселону, возникли срочные дела. У меня самолет через несколько часов.

Сказать, что это сообщение меня раздавило – ничего не сказать. Я могла только сидеть и смотреть, как Диего собирает оставшиеся вещи вроде ноутбука, зарядки и документов и укладывает это все в уже наполненный чемодан. Его я тоже заметила только сейчас, настолько поглощена была видом хмурого мужчины. Умом я понимала, что рано или поздно Ди придется уехать, но всегда думала, что он сообщит об этом заранее и у меня будет время подготовиться.

Я надеялась, что в моем распоряжении окажется хотя бы пара часов, чтобы осмыслить, посоветоваться, решиться на что-то. Но мне не предоставили и пары минут, ведь стоило Диего закончить сборы, как на его телефон пришло уведомление о прибывшем такси. Ди быстро смахнул его и опустился передо мной, взяв заледеневшие ладошки в свои руки.

– Примерно через месяц у меня подписание контракта, – сообщил он, грея мои пальцы своими. – Я приеду, Ана. Дождешься?

Мог бы и не спрашивать. Но вместо ответа я повисла на его шее, сглатывая накатившие слезы. Осознание его отъезда обрушилось на меня разом, придавив точно упавшая бетонная стена.

– Можно проводить тебя в аэропорт? – спросила шепотом, боясь, что он откажет.

Но Ди просто встал и потянул меня к двери. Я еще не успела переодеться, вернувшись с работы, так что и собираться не пришлось. А всю дорогу до воздушной гавани Диего прижимал меня к себе, целуя в макушку, пока я заливала тихими слезами его рубашку.

Я проводила его до чистой зоны. Ди долго целовал меня и шептал по-испански, что будет скучать каждую минуту. Напоминал, что очень скоро вернется, и мне нужно только потерпеть. Я кивала, не в силах ответить что-то из-за кома в горле.

А когда белоснежный самолет оторвался от земли, унося мое сердце в солнечную Барселону, поняла одну простую вещь.

Диего дал мне месяц на принятие решения. А мне хватило двух минут без него, чтобы все обдумать.

Глава 8

Заявление на увольнение я написала следующим утром. Вечером сообщила о своем выборе родителям и сестре. Папа сухо кивнул, мама долго плакала, но не отговаривала. Лера с легкостью вызвалась последить за моей квартирой, которую на общем совете было принято сдавать. И спустя две недели я стояла посреди аэропорта имени Жозепа Таррадельяса, сжимала ручку огромного чемодана до побелевших костяшек и набирала дрожащими пальцами давно заученный номер.

Я не говорила Диего о своем прилете, хотя мы каждый день созванивались по видео. Решила сделать сюрприз. Но теперь, вдыхая горячий испанский воздух, банально трусила.

– ¿Ana? ¿Va todo bien? [Ана? Все в порядке? (исп.)]

Я никогда не звонила Ди днем, чтобы не отвлекать его от работы. Да и сама в это время должна была занимать свое офисное кресло, но с некоторых пор я официально безработная.

– Я тут вдруг поняла, что не знаю твоего адреса.

Это правда. В свой испанский отпуск я не бывала у Ди в гостях, хотя знала, что у него есть квартира в Барселоне и вилла в пригороде с выходом к морю. Но Диего никогда не давал своего точного адреса, а мой получил в отеле, подкупив портье.

На том конце трубки повисла тишина. С моей же стороны раздался голос диктора, сообщавший о начале посадки на новый рейс. Диего, судя по следующему вопросу, его услышал.

– Где ты?

Я глубоко вдохнула, собираясь с силами.

– Барселона-Эль-Прат, – постаралась, чтобы это прозвучало уверенно, но по факту почти шептала.

– Буду через час, – строго и по-деловому бросил Ди и отключился.

Я ждала его у окна, развлекая себя беседой с сестрой. Та в честь моего отъезда прогуляла универ и теперь присылала мне фотоотчеты из моей же квартиры, которую освобождала для будущих арендаторов. Я так увлеклась, что не сразу заметила замершую напротив темную фигуру.

В черном деловом костюме Диего выглядел восхитительно. Настолько, что сердце замирало, дыхание сбивалось, а горло могло поспорить с Сахарой за звание самой сухой части планеты.

Ди молчал. Стоял, сжимал в руках мобильник и смотрел так, что я чувствовала себя маленькой девочкой. Пришлось даже встать, чтобы разница в росте не так сильно давила.

– Я подумала, что месяц – это слишком долго, – робко призналась, все еще не зная, прогонит он меня или обнимет. Лично меня так и подмывало броситься к Ди и задушить его в объятиях, но это его показное равнодушие… нет, не ранило, ведь Диего всегда прекрасно умел держать себя в руках. Скорее, озадачивало. – Ты же не против?

Но ответа не последовало. Я рискнула сделать шаг вперед.

– Ди?

– Por favor, dime que estoy despierto [Пожалуйста, скажи мне, что я не сплю (исп.)].

Его голос звучал так глухо, что я не поверила, что говорил именно Диего. Но его взгляд… в нем действительно стояло недоверие, а за ним яркими бликами отсвечивала надежда, заставившая меня улыбаться.

– Ущипнуть тебя? – предложила я.

– Нет. Лучше поцеловать.

Меня не нужно было просить дважды – я одним прыжком оказывалась на Диего, цепляясь за него руками и ногами, как обезьянка, и целовала, вкладывая все те эмоции, что бушевали во мне две недели. Тоску, нежность, безграничную потребность быть рядом и всепоглощающую любовь, заставившую меня отбросить все сомнения ради этого мужчины.

Наверное, только тогда он поверил, что я правда здесь, с ним. И сжал так, что косточки во всем теле захрустели.

– Me estás volviendo loco [Ты сводишь меня с ума (исп.)].

А я глупо улыбалась, пока губы Ди оставляли обжигающие следы на моем лице, и верила, что у нас все получится.

Моя вера была абсолютной. Даже в те моменты, когда мы ссорились и били посуду, даже тогда, когда родственники Диего приняли меня прохладно. И даже сейчас, сидя на диване в нашем доме, обхватив руками колени и глядя в темное море, я все еще верила в нас.

Конечно, мы не идеальные. Мы не умеем обходить острые углы, уступать и признавать чужую правоту. Но мы любим друг друга едва ли меньше, чем полгода назад, встретившись впервые. Я это знала точно.

Воспоминания заставили меня острее чувствовать одиночество и собственную вину. Вот зачем я на него накинулась? Тем более с такими словами. Разумеется, я ни минуты не жалела о решении выйти замуж за Диего. Я была счастлива рядом с ним. И буду еще счастливее, когда он наконец-то вернется. Зайдет через заднюю дверь, прошлепает босыми ногами до ванной, а я подойду к нему сзади и просто обниму. И не нужно будет никаких слов, он и так все поймет, мой прекрасный мужчина.

Только вот Диего не вернулся. Ни этой ночью, ни в одну из последовавших.

Глава 9

О том, что что-то идет не так, я начала догадываться спустя два часа. Ди никогда не плавал ночью, особенно в свете того, что недавно перегоревшие фонари на своей яхте он так и не заменил. Еще час я провела на берегу, кутаясь в тонкую кофту, ожидая, что вот сейчас «Жемчужина» причалит к пирсу. А после, наплевав на все, позвонила свекрови.

– Сеньора Солер, простите за поздний звонок, – хрипела я в трубку, с трудом сдерживая дрожь в теле. – Диего у вас?

– Что бы ему делать в такой час? – привычно опустив приветствие, сонно ворчала женщина. – Раз он ушел от тебя, значит, так и надо. Тебе бы тоже поспать. Оставь мальчика в покое.

Короткие гудки заставили меня всхлипнуть. Это было обычное наше общение с главой семейства Солер, но мне все равно стало обидно, что она так легко отмахнулась от моих переживаний.

Поэтому я набрала единственному из новоявленных родственников, с кем у меня сложились более или менее теплые отношения.

Хави, в отличие от своих сестер и кузин, сразу отнесся ко мне доброжелательно. Не смотрел свысока, не проявлял холодности. Он просто принял меня, сначала как девушку, а потом как жену своего старшего брата, и ни разу не оспаривал мой статус. Мы могли с ним выпить пива, посмеяться, сходить на футбол, который тут обожали поголовно все. Я считала Хавьера другом – единственным близким человеком после Ди. И очень надеялась, что он не пошлет меня так же легко, как его мать.