Одногруппники

Но мной двигало не только желание вырваться в большой мир. Я мечтала строить ракеты. Двигать космонавтику, стоять на передовой отечественной науки. И я сама нашла себе направление, на которое безумно хотела поступить. Помню, как я впервые на вопрос о поступлении описала свою мечту. Ребята в классе сидели, раскрыв рты. Потому что, чтобы мечтать о таком нужна определённая смелость. Вообще для любой мечты нужно обладать немалой отвагой. И вот её мне как раз хватило.

Хватило мне и терпения, усидчивости и желания. Я днями и ночами готовилась к государственным экзаменам. Многое мне пришлось осваивать самостоятельно: подчас даже школьная учительница не могла мне помочь. Что уж говорить об олимпиадах.

Я сдала экзамены лучше всех в школе. И мне казалось, что поступление у меня в кармане.

Именно тогда мы с отцом собрали вещи и отправились в Москву. Мама осталась дома держать за меня кулачки.

Москва поразила меня с первого взгляда. В ней всё было большим: машины, дома, улицы, количество людей. В моём городке полторы улицы и все друг друга знают. А здесь всё было совсем по-другому. Ты мог стоять в огромной толпе и при этом быть совершенно один. То есть, максимум, о чём ты можешь с ними поговорить, – это спросить дорогу.

А как же сложно было не заблудиться, так это вообще кошмар. И всюду, куда ни пойди, стены либо дороги. И совсем немного парков.

Но всё-таки мне здесь понравилось. Москва захватывала дух, оставляя только чувство восторга, будто ты попал на страницы научно-фантастического романа о городе будущего.

Когда мы пришли подавать документы, я снова видела множество незнакомых людей. И всё это – только абитуриенты. Меня поражало, что столько людей хотят поступить в один и тот же вуз.

Помню, как папа всё расспрашивал на стойке консультанта и проходных баллах прошлых лет. А потом подошёл ко мне и сказал:

– Нам нужен запасной вариант.

– Что? Зачем?

– На всякий случай. Вдруг тебе не хватит баллов.

– Как не хватит? Я же сдала экзамен лучше всех!

Как оказалось, у меня было слишком много баллов для техникума моего города и слишком мало для московского вуза. Когда я всё-таки подала документы и увидела, где находится моё имя в списках на поступление, я пришла в ужас. Пришлось смириться и выбрать специальность попроще. В другом вузе. Не космическую. Но тоже неплохую. По крайней мере, мне так казалось.

Первый курс был относительно спокойным. Все изучают на первом курсе примерно одно и то же. Но что-то меня всё равно беспокоило. Я всегда была человеком деятельным. Поэтому я решила принять участие в какой-нибудь внеучебной деятельности. Тем более, что первый семестр я окончила неплохо.

Извилистые пути привели меня в студенческий совет. Им требовался человек, который работал бы с документами. Я отнеслась к этому как к своеобразной подработке: после семестра работы на них была обещана повышенная стипендия. Да и я не была против посмотреть на работу подобной организации изнутри.

Работа действительно заключалась в основном в перекладывании бумаг. В перерывы между поручениями, которые срочно нужно было выполнить, я могла спокойно заниматься своими делами. Стоило бы делать уроки, но я предпочитала наблюдать за разворачивавшейся вокруг меня жизнью. А она бурлила! Люди проводили в небольшом кабинете дни напролёт, что-то организуя, делая, болтая между собой. Мне доставляло необыкновенное удовольствие любоваться этим рабочим процессом. Так было где-то месяц.

А однажды ко мне подсела Маша – девушка, которая занималась организацией многих мероприятий.

– Послушай, Рита, не хочешь попробовать себя немного в другой деятельности?

Я не совсем поняла, что от меня хотят.

– Хочешь стать помощницей главного организатора концерта в мае?

Я опешила. Это было очень внезапно и очень… странно. Сомневаюсь, что способность перебирать бумаги может хоть что-то сказать о моих организаторских талантах. Но тем не менее, я согласилась. С того момента моя жизнь изменилась настолько, насколько только может измениться жизнь человека, внезапно увлёкшегося чем-то.

***

– Конец первого курса, – задумчиво протянул Кирилл. – Это тогда ты на пары почти не ходила, а потом кое-как закрывала семестр?

– Да, именно тогда. Но знаешь, я ни о чём не жалею.

***

Да, это прекрасное время. Прекрасная деятельность. Бессонные ночи, куча нервов, пропущенные пары… Чем ближе подходило мероприятие, тем реже я ходила на занятия. И тем больше времени я посвящала организаторской деятельности. И тем меньше мне хотелось возвращаться к учёбе.

Но вот прошло мероприятие. Тот вечер был, пожалуй, самым волнительным в моей жизни. Я боялась, что что-то пойдёт не так. Разумеется, шло, и многое. Без этого не проходит ни одно крупное мероприятие. Но пока об этом знают только организаторы – всё в норме.

 Оно прошло и жизнь как будто опустела. Незаметно подкрался май. Я обнаружила себя в зыбучих песках долгов. То есть, чем сильнее я пыталась барахтаться, тем больше в них погружалась. Мне хотелось только одного – вернуться в то время перед концертом.

***

– Как же ты справилась? – спросила Катя. – Кажется, у тебя тогда была только одна двойка.

– Не очень хотелось бы рассказывать эту историю, она не делает мне чести, – вздохнула Рита. – Впрочем, тогда это послужило мне хорошим уроком.

***

Однажды ночью, в очередной раз убедившись в собственной беспомощности, я легла на кровать, отвернулась к стенке и зарыдала. А очнулась оттого, что кто-то поглаживал меня по спине. Я совсем забыла, что живу не одна.

– Прости, я разбудила тебя, – сказала я соседке.

– Ш-ш-ш, тише. Ничего страшного.

Мы так сидели ещё минуты три, а она терпеливо ждала, пока я успокоюсь.

– Ладно, рассказывай, с чем там у тебя проблемы, – сказала она мне.

Я подробно перечислила всё то, что мне нужно было доделать и сдать.

– До сессии ещё две недели, ты всё успеешь. Особенно с нашей помощью.

Она была со старших курсов и зарабатывала деньги тем, что помогала младшим студентам разбираться с учёбой. Впрочем, разбираться – это неподходящее слово. Она писала за них работы. И у них там была целая организация.

В чём-то она мне помогла сама. И совершенно бесплатно.

– Все мы когда-нибудь оказываемся в такой ситуации, – терпеливо повторяла она в ответ на очередную мою благодарность. – Сегодня я тебе помогу, а завтра ты мне.

Она по мере сил пыталась мне объяснять, но чаще времени хватало только на то, чтобы дать мне переписать готовые решения. Я убеждала себя, что как только появится время, я сразу же в этом разберусь. Но время не появлялось: моя жизнь превратилась в череду защит и отработок. Да и чтобы качественно освоить программу семестра за две недели, нужны неплохие мозги. Сейчас, на третьем курсе, я понимаю, насколько тогда было проще, чем могло бы быть.

Но ей самой нужно было закрываться, она не могла делать за меня всё. Тогда она подключила своих коллег. И они даже сделали мне существенную скидку по её просьбе: она знала, что лишних денег у меня нет.

– Как же я экзамен буду писать… – сокрушалась я, когда не получалась очередная задача.

Но и на этот вопрос у неё был ответ. Поскольку денег на последнее слово техники – микронаушники – у нас не было, она стала учить меня мастерству списывания.

– Нет, я так больше не могу, – сказала я однажды. – Это нечестно и неправильно.

– Дорогая моя, ты же не хочешь в академ попасть? А то и вовсе отчислиться.

– Если я останусь здесь, зная, что не заслуживаю этого, я вовсе не смогу учиться дальше.

Она глубоко вздохнула. А потом взяла лист А4, разрезала его каким-то особым способом и заставила на клочках бумаги писать шпаргалки. Брать чужие конспекты и вопросы к экзамену. Выделять только главное. И предоставила мне полную свободу в этой деятельности.

Наверное, именно этот её поступок помог мне больше всего. Я пропускала материал через себя и начинала его кое-как понимать. Запомнить всё я так и не смогла, поэтому на экзамене ими пользовалась. Но это позволило мне хоть что-то вразумительное говорить экзаменаторам при защите билета.

А вот на последнем экзамене меня, видать, раскусили. Потому что дополнительные вопросы были ну очень нестандартные.

***

– И с тех пор ты не списываешь? – поинтересовался Кирилл.

– С тех пор я не забиваю на учёбу. Хоть и то, что мы изучаем, оказалось совершенно неинтересно. Ненавижу свою специальность.

– А знаешь, я тебя понимаю, – внезапно заговорил Матвей, который до этого молчал. – Мне тоже не нравится то, что мы здесь изучаем. Правда, немного по другой причине.

– Расскажешь? – вновь оживилась Катя.

– Ну конечно расскажу, ведь походу мы все здесь только ради этого и собрались.

– Кстати, – вставил Женя, – препод пишет, что всё ещё стоит в пробке. Предлагает самостоятельно написать.

– За половину пары? – возмутилась Настя. – А можно было немного пораньше сказать?

Аудитория забурлила.

– Ну ладно, напишу, что мы всё ещё надеемся его увидеть. Может быть, хотя бы семинар проведёт. Но если что, я вам всё передал.

– Ладно, кого уже эта контрольная волнует, – сказал Никита. – Дайте уже человеку свою историю рассказать.

Все потихоньку замолкли.

***

Как я сюда попал? Здесь не будет никакой слезодавильной истории про суровых родителей или сложности с экзаменами. Нет, я с самого начала хотел сюда.

Я смотрю, вы начинаете с детства? Ну хорошо, и я начну. То, чем мы сейчас занимаемся, было мне интересно всегда. Хотя… Нет, не прям всегда. Я помню, как мне было девять лет. Мы с родителями поехали в Японию. Это прекрасная страна, многое меня тогда поразило в той поездке. Многие воспоминания, к сожалению, уже стёрлись в памяти. Кроме одного. В тот момент там проводилась Токийская технологическая выставка. И там были роботы. Много роботов. Вы же знаете, как японцы в этой сфере преуспели? И я просто влюбился во всё это. Мне захотелось заниматься этим, узнать как можно больше.

Это была сильнейшая жажда знаний, которую ничто не могло утолить. Я начал сам изучать робототехнику, что-то там экспериментировать, собирать. Мои родители всецело поощряли мои стремления. Меня отдали в специальный кружок, я обожал то, чему меня там учили.

Шло время. Мне исполнилось пятнадцать лет. Я создал своё первое настоящее изобретение. Оно было единственным в своём роде, оно работало и могло принести пользу. И тогда мне предложили поучаствовать в конкурсе изобретений школьников. На самом деле, в нашей стране это очень популярное и хорошо развитое направление. Множество школьников соревнуются в самых разных конкурсах. Только не спрашивайте меня, куда эти школьники все потом деваются. Я сейчас и об этом расскажу.

Помню, как моё изобретение прошло отбор. Шаг за шагом я добрался до финала. Помню, как волновался, как сомневался. В последнем этапе снова нужно было представить свой проект, выступить с презентацией. Я до сих пор помню текст выступления наизусть, настолько хорошо я его выучил. И вот выступление, потом ожидание решения жюри и…

Там списки на сайте вывешивали. И я не нашёл своего имени. Потом посмотрел ещё раз и снова не нашёл. Меня захлестнуло ощущение обиды. В этот момент в мою комнату заглянул мой старший брат.

– Ну как? – спросил он.

– Нет ничего, – сквозь зубы ответил я.

– Дай я посмотрю.

Он взглянул в монитор, полистал сайт вверх-вниз, усмехнулся и взглянул на меня:

– А ты в курсе какой сейчас год?

– Ну да, 2016.

– А я думал, 2015, раз ты за прошлый год списки смотришь.

Мы вместе нашли правильные списки и там действительно была моя фамилия! Это просто поразительно, я переволновался настолько, что не заметил неверного года. Мой брат потом ещё долго подшучивал надо мной:

– Ты создал такой мощный прибор будущего, что отдачей тебя отбросило в прошлое!

Но и это было не финалом. Моё изобретение по-настоящему заметили. Меня включили в сборную России и отправили на международную выставку в Индонезии.

***

– Тебя…что? – опешила Катя.

– Ну да, – сказал Матвей. – Вы не думайте, что я в академе был из-за двоек. Со здоровьем были определённые проблемы, надо было сначала их решить.

– Так подожди, ты же сейчас… почему мы ничего о тебе такого не знали?

– Ну, во-первых, семестр только начался, я и сам вас не очень хорошо знаю. Да и… я же не должен был с транспарантом ходить?

– Кать, погоди, – сказал Никита. – Матвей, ты лучше про ту международную выставку расскажи.

– Это было очень запоминающееся событие. Я общался со специалистами из других стран, они и сами интересовались моим изобретением. Я, конечно, не стал победителем, но…

– Да одно только участие в таком мероприятии – это потрясающе! – вновь перебила Катя.

– В общем, да, – сказал Матвей.

В аудитории вновь повисла тишина. Каждый хотел задать один и тот же вопрос, но не решался.

– А сейчас? – спросила наконец Настя. – Неужели ты сейчас ни в чём не участвуешь?

– Ну почему же. Я работаю, продолжаю изучать всё это. Был момент, когда я пытался попасть в одну из наших вузовских лабораторий. Точнее, это скорее инженерное объединение, не лаборатория. Ну пробыл я там два месяца, мне не дали никакого задания, и я ушёл. Говорили что-то в духе: «Сиди и наблюдай». Зачем мне впустую время тратить?

– Да ты и в учёбе не блещешь, – сурово заметил староста. – Тройки-то уж точно есть.

– А зачем мне тратить время на заучивание лишнего материала? А всё, что необходимо, я знаю и сдаю с первого раза. Пары не прогуливаю, задания делаю в срок, что ещё надо? А когда перед тобой сидит преподаватель и требует определения буква в букву, или заранее уверен, что ты ничего не знаешь, или вообще не хочет работать, то зачем мне лишний раз напрягаться? У меня-то в жизни всё будет хорошо. Я и диплом за пару месяцев напишу без проблем.

– Выходит, что ты сейчас просто работаешь?

– Нет, я нашёл несколько человек на нашем потоке, мы организовали команду для участия в разных инженерных соревнованиях. И прошу заметить, все знания мы собираем на стороне.

– Вообще-то система высшего образования и подозревает, что тебе дают в руки компас, а идёшь ты уже сам, – ответил Кирилл, поправив очки.

– Что-то, я смотрю, вы в основном в потёмках блуждаете.

– А это оттого, что одного компаса мало, – сказала Катя. – Надо сначала на правильном берегу высадиться. И карту местности соответствующую иметь. А то можно долго искать сокровища древних инков в центре Сибири.

Все затихли. Каждый думал о чём-то своём. Каждый вспоминал свою собственную, уникальную и неповторимую историю. Ведь скучной судьбы не бывает, жизнь каждого человека так удивительна, что про неё можно писать книгу.

– Ну что там, у нас пара сегодня вообще будет? – спросила Катя.

– Препод не отвечает, – сказал Женя. – Фиг знает, что там у него произошло. Так что можно продолжить вечер откровений.

– Может, уже домой пойдём, а? – устало спросил Никита. – Там как-то удобнее спать. Пятнадцать минут вежливости истекли полчаса назад.

Староста задумался.

– Пока он думает, позвольте мне тоже кое-что рассказать, – вдруг заговорила Вика. Она была заслуженной академщицей и редкой гостьей занятий. Весь поток гадал о её возрасте, потому что выглядела она очень и очень неплохо, но количество академов её сдавало с головой.

– Оо, это должно быть интересно, – сказала Катя.

– Интересно. Потому что из всего, что я слышала, я сделала вывод: у вас ещё всё впереди. Вы ещё можете побороться за мечту. А что делать, если мечта уже умерла и никогда не сбудется?

– Вот это депрессивный настрой, – сказала Настя. – Ты уверена, что ничего нельзя сделать?

– Не-а. Совсем нельзя. Впрочем, слушайте.

***

Кто-то из вас мечтал в детстве стать космонавтом? Хотя эта детская мечта уже вышла из моды, она была повальным увлечением в прошлом веке. Сейчас на желание ребёнка стать космонавтом смотрят с умилением и лёгким недоумением. Да и вообще, знаете, детские мечты – штука эфемерная, сегодня ты космонавт, завтра строитель, а послезавтра ветеринар. Но у меня такого не было. Впервые о своём желании я заявила в пять лет, когда известный вопрос мне задали многочисленные родственники на дне рождения. Тогда все мило улыбались.

Прошла пара лет. Вопрос повторился. Ответ тоже.

– Какой ужас! – воскликнула моя бабушка. – Ты же девочка, зачем тебе это?

Впрочем, бабушка всегда отличалась очень чувствительным сердцем. Все остальные продолжали умиляться. Но вот мне уже двенадцать. Вопрос обрёл более конкретную форму: «Какие предметы тебе нравятся? Задумывалась ли ты о будущей профессии?». Ответ тоже обрёл конкретику.

– Меня увлекают технические предметы. Я хочу стать космонавтом. И готова изучать для этого всё, что потребуется.

Двенадцать лет – это уже более солидный возраст.

– Ты же понимаешь, как это сложно? Ты знаешь, сколько всего нужно знать? Ты же в курсе, какая там должна быть физкультурная подготовка? – осторожно допрашивала меня тётя.

Я знала. Я понимала. И тем менее, я хотела. Хотела больше всего на свете. И чем больше мне говорили о трудностях, тем сильнее я хотела. Трудности только разжигали во мне огонёк азарта. Мои родители это знали, как никто другой. Они никогда не отговаривали меня. Они только поддерживали меня. Более того, они сделали из этого мой персональный стимул.

– Не хочешь правильно питаться? Пожалуйста, только заработаешь ожирение, и не возьмут в космонавты.

– Не хочешь делать уроки? Ну ладно, только это физика. Без неё о космонавтике можно забыть.

– Литература – гуманитарный предмет? А память? Ты знаешь, какая у космонавтов память? А вот выучишь стихотворение – станет у тебя память лучше.

И это действовало. Я стала отличницей. Я занималась спортом, преимущественно биатлоном. Даже в соревнованиях каких-то участвовала. Когда пришло время, я получила автомобильные права. Мне этого не слишком хотелось, но я сказала себе, что это будет для меня очень полезно. Ведь если я не смогу управлять автомобилем, то о какой выдержке вообще может идти речь?

И сюда я в общем-то поступала вполне осознанно. Только на другую кафедру. Я шла на направление, связанное с разработкой ракетных двигателей. Не то, чтобы мне это было сильно интересно, но я считала, что такое образование потом повысит мои шансы на попадание в отряд космонавтов.

Но всё изменилось совершенно внезапно. Нет, я не попала под машину, у меня не нашли страшную болезнь. Всё было до ужаса банально.

***

Голос у Вики начал слегка подрагивать. Одногруппники молча сидели и смотрели на неё во все глаза.

***

Я решила проверить своё здоровье. Ну так, по стандартам, которые обычно предъявляются к космонавтам. Родители помогли мне найти платную поликлинику, где это делается, папа даже ходил со мной для поддержки. Я прекрасно знала, что у меня лошадиное здоровье, но хотела убедиться. В крайнем случае, если вдруг что-то найдётся, иметь запас времени, чтобы это что-то вылечить. Но кто же знал, что всё будет так…

В числе прочих исследований была ЭЭГ – электроэнцефалограмма. Когда ещё мозг смотрят. Врачу, немолодой женщине с холодным взглядом, я, кажется, сразу не понравилась. Или я это сейчас придумываю, не знаю. В любом случае, она знала, зачем я пришла.

Я всё это помню, как сейчас. Белые стены и этот аппарат, который мне на голову нацепили. А потом она долго и въедливо смотрела результат. Потом оторвала взгляд и посмотрела на меня.

– У вас эпилепсия, девушка.

Я уж подумала, что ослышалась.

– На начальном этапе, конечно, очень лёгкая форма. В целом, жизни это мешать не будет. Но в карту придётся занести. Что ж, я ставлю вас на учёт.

Первым сообразил, что происходит, папа. Я тогда сильно стеснялась брать его с собой, всё-таки уже взрослая, но теперь понимаю, что в тот момент его присутствие спасло меня от многих проблем. Для меня всё, что было после оглашения диагноза, до сих пор как в тумане. Я не помню, я только знаю, что отец тогда убедил её не ставить меня на учёт. Но диагноз эпилепсии остался.

Посмотрите на меня. Я выгляжу абсолютно здоровой. И ощущаю себя так же. У меня прекрасная память. Я быстро соображаю. Но эта писулька в карте испортила мне всё. Ибо при наборе в отряд смотрят на всю историю болезни.

После этого сама жизнь потеряла смысл. Я обладала огромной силой воли, но вся она оказалась бессмысленной без цели, ради которой я её развивала. Я не смогла учиться там, где была. Я перепоступила, потеряв два года. Но это меня не сильно спасло. Я продолжаю жить немного на автомате. Я отчаянно пытаюсь найти в этой жизни хоть что-то, что вызвало бы у меня интерес, но не могу. Академ за академом… Сейчас я нашла себе работу, но прекрасно понимаю, что высшее образование мне необходимо. Хотя бы бакалавриат. Но заставлять себя мне очень сложно. Потому что незачем. И мысль, что даже уже бороться за мечту бессмысленно, меня обескураживает.

Я не думаю, что я здесь надолго останусь. Скорее всего, я даже этот семестр не доучусь. Я заберу документы и поступлю куда-нибудь на заочное. И продолжу работать. Но более глобальных планов на жизнь у меня нет.

***

Раздался грохот хлопнувшей двери. Сквозняк. Головы синхронно повернулись в сторону звука.

– Неужели совсем нельзя ничего сделать? – спросила Катя.

– Не думаю. В любом случае, утешьте себя мыслью, что у вас всё впереди. У каждого из вас, кого я услышала, либо есть мечта, либо её ещё ни разу не было. Вы найдёте её, поверьте мне. И тогда сама жизнь изменится. Главное, имейте смелость и настойчивость. А уж если человек чего-то хочет по-настоящему, по-серьёзному, он этого добивается почти всегда. Разумеется, если хочет добиться.

Тишина. Такая, которой даже во время пары не бывает.

– Ну, препод написал, что до конца приехать не успеет ни при каких обстоятельствах, – сказал Женя, не отрывая взгляда от телефона.

– Что ж, значит, расходимся? – спросила Катя.

– Погодите, – снова заговорила Вика. – Катя, ты свою историю не рассказала. Хотя бы скажи, почему ты сюда пошла?

– Да нет тут ничего интересного. Люди уже расходятся.

Шевеление в разных концах аудитории плавно сошло на нет.

– Нет уж, ты расскажи, – сказал Женя. – Только по возможности недолго.

Катя вздохнула.

– Регулярно слышу этот вопрос. И ненавижу его, потому что не знаю ответа. Вы же знаете, что я не отличница, хотя и учусь достаточно прилежно. Я окончила физмат школу с вполне хорошими оценками. В аттестате преобладали пятёрки. В восьмом классе я взяла олимпиаду по физике. А в девятом – стала призёром городской олимпиады по литературе. У меня всегда был технический склад ума. Я всегда очень много знала в самых разных областях. Я обожаю читать, обожаю выяснять, что же стоит за текстом, находить неявные смыслы. Ну, знаете, изучать, как они устроены изнутри. Разве это не по-инженерному? Вот скажите, свет – это волна или частица?

– На данный момент, – поправил очки Кирилл, – в науке установился корпускулярно-волновой дуализм: учёные не смогли прийти к единому мнению, потому что свет проявляет свойства как волны, так и частицы.

– Вот именно. Это и про меня немного. Мне интересно абсолютно везде, поэтому, когда я занимаюсь чем-то одним, меня тянет переключиться на другое. А когда переключусь, то обратно. Говорят, что если везде интересно, то нигде неинтересно. Может быть, это и правда. Но я всё чаще слышу вопрос, правильно ли я выбрала направление своего обучения.

Одни молча слушали, другие понимающе кивали, третьи… третьи наконец-то выспались. Все думали. Каждый о своей истории.

– Ладно, давайте расходиться, – предложил Никита.

Из аудитории выходили тридцать человек. Сколько из них ощущали себя на своём месте?