Заставь меня любить

Я молчу. В голову врезаются смутные воспоминания о том летнем дне. Впервые мы с Димой вышли, что называется, в свет без Сонечки. В тот день мама осталась ночевать с внучкой у своей подруги, поэтому я позволила себе расслабиться.

По правде сказать, не проходило ни единого дня, чтобы я не думала о Владе. Что с ним? Как он? И каждый день мне хотелось хотя бы на одно мгновение почувствовать себя свободной от навязчивых мыслей и воспоминаний. И я мысленно дала шанс своему… мужу. Вот, собственно говоря, и вся история.

– Молчишь, – невесело усмехается он. – Значит, так, Есения. У тебя два варианта. Либо ты за несколько дней завершаешь все свои дела и возвращаешься обратно, либо… – Дима замолкает, и от этой тишины мне становится страшно.

– Либо? – мой голос дрожит.

– Думаю, ты сделаешь верный выбор, и второй вариант озвучивать не придётся.

– Меня ждёт огромная неустойка, – возражаю я.

– Неустойка важнее семьи? Дочери? – в голосе слышатся нотки раздражения.

– Дочери? На что ты намекаешь? – по слогам произношу я. Не верю своим ушам.

– Ни на что, Есения. Ты должна понять, что для тебя на самом деле важно. Выбор за тобой, – нагло усмехается он, и я вдруг отчетливо понимаю, что совсем не знаю своего мужа. Все эти годы он прятал истинное лицо под маской.

– Хорошо, Дим, я тебя поняла. – Собираю всю свою волю в кулак и продолжаю: – Я что-нибудь придумаю.

– Давай без глупостей. Мне нужны ты и дочь, – в его голосе слышится решительность. – И я ни за что не откажусь от своей семьи. Извини, если был несколько резок, пойми меня правильно. Но вряд ли ты оценила бы всю серьёзность ситуации, скажи я по-другому. Беркутов снова оказывается в твоей жизни…

– Это случайность, Дима, – раздражённо произношу я. – Откуда ты узнал? Про прошлое.

– Есения, это не столь важно, – в голосе мужа слышится знакомая мягкость, и мне становится не по себе оттого, насколько я была слепа. – Важно не разрушить то, что мы успели выстроить за столько лет. Ладно, я спать. Хорошего дня тебе. Люблю и скучаю.

– Спокойной ночи, – отвечаю я и сбрасываю вызов, четко осознавая, что вся моя жизнь, которая казалась почти идеальной до этой поездки, в один миг рушится как карточный домик.

Я хватаюсь руками за голову, судорожно соображая, что же делать. Возможности вернуться в Канаду пока нет, потому как согласно договору придётся платить огромную неустойку. И мой уровень ответственности порой чересчур зашкаливает, когда дело касается работы. Но, разумеется, не когда моя дочь находится в опасности. А судя по разговору с моим мужем, это так и есть. Оставить Соню с Димой после тех слов, от которых у меня на голове до сих пор волосы стоят дыбом, я тоже не могу. Вариант только один: привезти дочь вместе с бабушкой в столицу. Это вызовет определённые трудности, но попробовать стоит. В голове набатом стучит только одна мысль: он может отнять у меня ребёнка.

Внутри меня всё обрывается, когда я до мельчайших деталей вспоминаю всю нашу жизнь с Димой. Человек, которому я доверяла даже больше чем самой себе, ведёт себя так, будто я и Соня являемся его собственностью. На протяжении стольких лет Дима с такой радостью помогает с Сонечкой, исполняя роль самого настоящего отца, а на самом деле он просто зациклен на мне со времён школы. Это зависимость, а не любовь. И к чему она может привести – неизвестно. А после разговора и вовсе страшно подумать.

Время тянется слишком медленно, и я считаю каждую минуту до момента, когда Канада проснется, чтобы позвонить маме. Как только я беру в руки телефон, на экране высвечивается её номер.

– Мам, привет! – пытаюсь говорить непринуждённо, чтобы ничем не выдать волнение. – Что-то раненько ты.

– Привет, дочка. Дима разбудил нас с Соней. Они сегодня едут в гости на пару дней, – произносит ничего не подозревающая женщина.

– Мама, – шёпотом произношу я. Внутри меня всё обрывается, паника нарастает, и я мечусь по комнате, не зная, что теперь делать.

За время ожидания наступления утра в Канаде у меня в голове родился отличный план, как вывезти маму и Есению в столицу. Разрешение на вывоз ребёнка имеется и от имени отца, и от матери. Несколько месяцев назад мы с Димой планировали поездку в США. Я и муж должны были уехать раньше, а моя мама с Сонечкой присоединились бы к нам через неделю, поскольку у меня было запланировано очередное обучение, а у Шахова нарисовалась внезапная командировка. Только теперь мне становится ясно, по какой причине Дима поехал со мной. Но в тот момент мама сильно простыла, поэтому Сонечка сразу поехала с нами. А вот разрешение осталось. Оно должно лежать в сейфе, дома у мамы.

Новая мысль прилетает неожиданно. Возможно, эта поездка мне даже на руку. Да и Дима ничего не сделает ребёнку – это факт.

– Сеня, что случилось? Что с голосом? – взволнованно спрашивает моя родительница.

– Мам, ты дома одна? У себя же? – спрашиваю я.

– Да, дочка. Ты меня пугаешь, – её голос становится тише.

– Помнишь, несколько месяцев назад мы выписывали разрешение и доверенность на вывоз Сони за границу? Там ещё несколько стран указывали. Эти документы у тебя? – говорю я, мысленно молясь получить положительный ответ.

– Да, Есения, они в сейфе. И пока ты не расскажешь, что стряслось, я больше ничего не скажу, – упрямо говорит мама.

– Хорошо. Ты одна? Уверена, что тебя никто не слышит? – снова задаю тот же вопрос, искренне надеясь, что в моём телефоне нет прослушки.

– Дочь, конечно, уверена, – сердито отвечает женщина. – Не томи, что стряслось?

– В общем, мам. Вы с Соней должны как можно скорее приехать ко мне, – быстро произношу я. – Иначе я рискую в ближайшем будущем не увидеть своего ребёнка совсем.

– Как это? – спрашивает мама в недоумении.

– А так, мам. Дима знает, что я работаю у Беркутовых. И он поставил мне условие, – вздыхаю я, когда в память врезается неприятный разговор с мужем. – Либо я заканчиваю работу и через несколько дней оказываюсь дома, либо меня ждут большие неприятности. А самое дорогое в моей жизни – дочь, и ему это прекрасно известно.

– Ты думаешь, он способен на то, чтобы разлучить мать с ребёнком? Почему ты вообще решила, что если между вами происходят какие-то разногласия, то Дима сразу же прибегнет к таким методам? – её голос дрожит. – Есения, про Диму ли ты сейчас говоришь? Самого доброго, пожалуй, во всём мире мужчину.

– Да. Он боится.

– Чего? – удивлённо спрашивает мама.

– Что я заберу Сонечку и вернусь к Владу. Это просто бред какой-то, – мямлю я. – Некоторое время назад он позвонил мне. Выпивший. Сказал, что у меня ровно три дня, чтобы закончить работу у Кристины. Иначе…

– Ты думаешь, что Дима может отобрать у тебя Соню? – видимо, в голове мамы мелькает та же мысль, что и у меня. – Соня вообще не его ребёнок. Она даже папой его через раз называет.

– Прямым текстом он не сказал об этом, но намекнул, что знает, кто отец и по какой причине я согласилась на работу у Беркутовых, – я качаю головой. – Мам, неужели ты проболталась насчёт Сони?

– Сень, нет, конечно, – с твёрдостью в голосе произносит мама. – Это только твоя тайна, девочка моя.

– Уже нет, мам.

– Я не понимаю. Всегда разумный и спокойный человек. Что на него нашло?

– Я думаю, это ещё и ревность, – поджимаю губы и смотрю, как за окном идёт дождь. – В не самом лучшем её проявлении. Хотя столько лет прошло. Ну и страх потерять меня. А вообще, я даже представить себе не могу, что у него в голове, если Дима говорит об этом впервые спустя столько лет.

– Может, ты всё не так поняла, Сень? – в голосе мамы звучит надежда. – Услышала то, чего нет на самом деле?

– Если человек угрожает отнять у меня ребёнка, пусть и не прямым текстом, то от такого надо бежать без оглядки. Моё чутьё никогда не подводит. Поэтому сегодня подготовь все документы. На себя и Соню. Собери самое необходимое. Приедешь к нам домой, в шкафу с правой стороны под коробкой возьмёшь ключ. Он от маленького сейфа, который ты найдешь в подвале. Там я храню часть своих сбережений. Забери всё, хорошо?

– Да, Есения, – говорит мама.

– Как соберешь чемодан, отвези его в аэропорт в камеру хранения. Билеты я возьму на послезавтра, на утро. Ты пойдешь гулять с Соней, и Дима ничего не сможет заподозрить. А к вечеру, когда он поймет, что вас нет, будет поздно. Вы будете рядом со мной. – Волнение внутри меня нарастает. Я не могу унять дрожь, ведь если что-то пойдет не так, то велика вероятность, что моих самых дорогих людей я увижу нескоро.