Атрия. Камешки в пустых ладонях

скачать книгу бесплатно

После ужина было еще светло: в министерии Сентуриона солнце садилось позже, чем в министерии Карра. Кит, Трис и Гаюс вдыхали воздух, пропитанный запахами моря и цветущего сада, и, облокотившись на мраморные перила балкона, пытались разглядеть на горизонте остров Целителей.

Мальчики успели вдоволь накупаться в бассейнах, почти забыв об основной цели своего путешествия. Но сейчас, когда на небе замерцали первые звезды, их вновь охватил трепет перед предстоящим обучением.

– Кит, Трис, вот вы где! Я искал вас, – в дверном проеме возникла невысокая фигура Сентуриона. – Гаюс, хорошо, что и ты здесь, – министр подошел к перилам и устремил взгляд на теряющийся в дымке горизонт. – Я несколько дней обдумывал этот разговор и хочу, чтобы вы услышали то, что я должен сказать, прежде чем вы отправитесь на остров.

Сентурион помолчал, а когда заговорил вновь, его голос зазвучал по-другому:

– Вы, наверное, не раз задавали себе вопрос: за что? Чем вы провинились, что вас отсылают из дома так далеко и, быть может, навсегда? Но это не наказание. Вам повезло, в отличие от многих. Знаю, сейчас вам трудно поверить в то, что вы – избранные. Но придет время, и вы это поймете. Если бы звезды послали мне второго сына, я бы не задумываясь отдал его в целители.

Министр снова замолчал, ветер развевал его седые волосы. Трис смотрел на дядю и вдруг внезапно осознал, что видит его в последний раз. Он не мог объяснить, откуда взялось это предчувствие, но ощущение утраты было таким реальным, что у Триса от боли перехватило дыхание.

– Я много слышал о Фароне Старрике и не случайно пригласил его из Тарфа, – продолжил Сентурион, по-прежнему глядя вдаль, хотя над морем быстро сгущались сумерки. – В Атрии нет целителей, равных ему по одаренности и мастерству. Лучший из его учеников однажды займет пост верховного целителя. Но жаждущий власти никогда не будет лучшим, запомните это, – министр наконец повернулся к ребятам и добавил, пристально посмотрев на племянника. – Вы станете теми, кем должны стать. А всё, что для этого нужно, уже здесь, – с этими словами Сентурион коснулся двумя пальцами лба Триса.

На море внезапно опустилась ночь.

Птенец иглохвоста

Друэлл набрал в легкие побольше воздуха и нырнул на дно бассейна. Вода уже остыла. Лунный свет заливал круглую комнату с высоким куполом.

Можно было подождать до утра и искупаться после завтрака, но Друэлл хотел смыть с кожи запах Веры. То, что между ними произошло, разумеется, ничего не значило. Оба это понимали. Поддались минутной слабости – с кем не бывает?

– Как голова? Не болит?

Моргая и отряхивая с волос капли, молодой человек разглядел в дверном проеме белки глаз своего темнокожего целителя. Отец Закабии Магга был воином, покинувшим Тарф ради службы покойному министру казны. Закабия родился в Хорте, на четыре года раньше Друэлла. Они дружили с детства.

Министр вылез из бассейна и потянулся за полотенцем.

– Я чувствую себя прекрасно. Лучше, чем когда бы то ни было, – улыбнулся он.

– Подозреваю, что это не моя заслуга, – наигранно вздохнул Закабия. – Кто на этот раз? Сестра первого мастера закона?

– Заткнись! – Друэлл начал натягивать штаны на влажное тело. – Женщины – как свитки. В большинстве – всего несколько строк: прочитал и знаешь, что тебя с ней ждет изо дня в день до конца жизни. Чем длиннее свиток, тем интереснее женщина. А когда текст на незнакомом языке…

– Я уловил твою мысль, – рассмеялся Закабия, подавая другу рубашку. – Ты любишь разворачивать длинные свитки, в которых много непонятных слов. Вынужден огорчить тебя, Дру: ты никогда не женишься.

– Иди спать. Я прогуляюсь по саду.

Друэлл шагал вдоль парапета из дикого камня. Ветер теребил его русые кудри и раздувал широкие рукава рубашки. Закабия знал свое дело: головные боли действительно прекратились. Молодой министр не держал зла на Тита, они неплохо поладили, хотя Друэлл и не разделял своеобразные взгляды наследника Липпа.

Парапет оборвался у скалы, которая одиноко возвышалась над обрывом. Природа столетиями трудилась над ее причудливой формой: скала напоминала гигантский гриб с плоской шляпкой. Каким-то чудом на ней вырос платан. Друэлл засмотрелся на дерево и едва не наступил на серый комок, издавший пронзительный крик.

Молодой человек невольно вздрогнул и отступил назад. Что-то маленькое копошилось в траве. Присев на корточки, министр обнаружил большеглазого птенца с длинными острыми крыльями. Более внимательно осмотрев скалу, он приметил под шляпкой «гриба» гнездо иглохвоста. Очевидно, птенец выпал оттуда, а с земли взлететь не мог.

– Бедолага, – пробормотал Друэлл.

Он осторожно посадил птенца на ладонь, чувствуя, как цепкие коготки вонзаются в его кожу, ухватился правой рукой за выступ, ногой нащупал выбоину в камне, потянулся вверх и вернул иглохвоста в гнездо.

Путь целителя

Утром небольшой отряд всадников, сопровождавших ван министра культа космоса, выехал из ворот дворца и двинулся по одной из широких улиц столицы в направлении Большой бухты. Кит рассказывал отцу что-то смешное. Трис смотрел на них исподлобья и гадал, доведется ли ему когда-нибудь снова стать частью этой семьи.

Липп давал младшему сыну последние наставления, пряча свое волнение под маской напускной суровости. Но его руки едва заметно дрожали, и это не укрылось от Гаюса. А вот Тита, казалось, нисколько не волновал отъезд брата. Он лениво зевал, глядя в окно.

Отряд проехал через нижний город и остановился перед домом утех, у которого начиналась гавань. Дом был каменный, с деревянной лестницей, ведущей на крытую веранду второго этажа. Занавески из алого шелка трепетали на ветру, как подсвеченные пламенем крылья ночного мотылька. Матросы на лестнице торговались с хозяйкой.

Министры, оставив охрану, двинулись по мощеной улице мимо каменных пирсов и пришвартованных возле них торговых судов. Кит, Трис и Гаюс старались не отставать, а Тит шагал последним, брезгливо глядя под ноги.

Трис, никогда прежде не бывавший в морской гавани, с любопытством рассматривал корабли, с которых выгружали сундуки, грубо сколоченные ящики и бочки с порохом, зерном и элем.

В Большой бухте имелись и деревянные пирсы. Возле них плавно раскачивались небольшие рыбацкие лодки, недавно вернувшиеся со свежим уловом. Торговцы старались перекупить его у незадачливых рыбаков, чтобы затем продать на рынке вдвое дороже. В воздухе пахло рыбой, солью и потом.

– Доброе утро, министры! Юные господа!

Трис повернул голову и узнал мастера наставников, который спешил им навстречу. Сегодня он был одет в теплую тунику и дорожный плащ.

У последнего пирса стоял корабль, готовый к отплытию в Хорт. Капитан разговаривал с квартирмейстером и высоким темнокожим мужчиной лет пятидесяти.

– Фарон! – воскликнул Липп. – Давненько мы не встречались!

– Я и сам нечасто вижу своего советника, – усмехаясь, заметил Сентурион. – Он удостаивает этой чести только учеников. Всегда лично сопровождает их на остров.

Темнокожий мужчина обернулся, сдержанно поздоровался с министрами и задержал пристальный взгляд на Трисе и Гаюсе.

– Мой младший сын Гаюс, – сказал Липп, подтолкнув мальчика к Старрику.

Верховный целитель молча кивнул.

– А это Трис, сын моей сестры от первого брака, – Сентурион похлопал племянника по плечу.

– Поднимайтесь на корабль, – распорядился капитан. – Вэл проводит вас на нижнюю палубу и покажет, где оставить вещи.

Сентурион и Кит по очереди обняли Триса. Липп прижал к себе Гаюса, а Тит проводил брата кривой усмешкой. Капитан взошел на борт и скрылся из виду, пока ребята поднимались по сходням следом за квартирмейстером Вэлом. Фарон Старрик и Дания Кристи задержались на пирсе, чтобы переговорить с министрами.

Матросы на торговых кораблях спали в помещении, оборудованном подвесными кроватями – гамаками. У капитана и квартирмейстера были собственные каюты.

– Верховный целитель занял свободную каюту, мастеру наставников я уступил свою, – сообщил Вэл, спускаясь на нижнюю палубу. – В этом году вас всего девять. Будете спать в гамаках. Располагайтесь. Когда отплывем, верховный целитель пошлет за вами.

Оставив Триса и Гаюса в помещении с низким потолком, к которому были подвешены ряды полотняных гамаков, квартирмейстер прошел на камбуз. Семь мальчиков, уже выбравшие себе кровати, с любопытством смотрели на вновь прибывших. Переглянувшись, друзья молча проследовали к свободным гамакам и опустили на пол свои дорожные мешки.

– Эй, – окликнул Триса темноглазый парнишка, занимавший соседний гамак. – Я – Изак Тезий, сын Барта Тезия из Сентурии. Когда министр собирался назначить мастера наставников, он выбирал между моим отцом и Данией Кристи.

Было очевидно, что Изак этим очень гордится. Трис решил не хвастаться, что приходится племянником одному министру и пасынком другому, и скромно сказал:

– Я – Трис Пул. Мой отец был всадником в министерии Карра. Погиб на арене.

– А ты? – темноглазый Изак вопросительно посмотрел на Гаюса.

– Я… ммм… Я – Гаюс Липп.

– Сын министра? – воскликнул Изак. – Парни, слыхали? Среди нас – сын министра закона! Ты расскажешь нам, как твой отец пишет законы, а, Липп?

Мальчишки засмеялись, а Гаюс закусил губу. Трис нахмурился. Бросив угрюмый взгляд на Изака, он достал из мешка томик стихов Фьорда Паттера и забрался в гамак.

Солнце уже стояло в зените, когда один из матросов пригласил мальчиков следовать за ним на верхнюю палубу. Они прошли в носовую часть корабля. Там, на дощатом полу, скрестив ноги, сидел верховный целитель Старрик. Высокий борт защищал его от ветра, растрепавшего волосы учеников.

Матрос ушел, а Старрик жестом велел ребятам последовать его примеру. Когда они сели в кружок, он заговорил с мягким тарфским акцентом, медленно переводя взгляд с одного ученика на другого:

– Почти четырнадцать лет я обучаю юношей открывать и использовать во благо другим возможности своего разума. Пройдет немало месяцев, прежде чем вы будете готовы к нашему первому уроку. Эти два дня, что мы вместе проведем в море, дадут мне возможность узнать вас, а вам – получить первое представление о школе целителей.

Старрик говорил негромким голосом, его лицо не выражало никаких эмоций. Из года в год такие же мальчики-первогодки внимали ему, сидя на носу корабля. Но он помнил каждого, и каждый был для него уникален.

– Все вы, конечно, слышали, что обучение длится семь лет, однако это не означает, что вы сразу получите право называться целителями. Окончив школу, вы окажетесь лишь на первой ступени пути – станете адептами. Следующие два года вам предстоит совершенствовать свое мастерство под руководством куратора, которого вы вольны выбрать по желанию. В качестве помощников своего куратора некоторые адепты ведут занятия у первогодков.

Трис заметил, как Изак скорчил недовольную гримасу: его не очень обрадовала перспектива учиться у вчерашних учеников.

– Вторая ступень – целители тела, которых чаще называют просто целителями. Именно они окружают вас в повседневной жизни. Однако есть те, кто остается на острове, продолжает заниматься саморазвитием и за десять-пятнадцать лет достигает третьей ступени – целителя разума. Увы, это удается далеко не всем.

Один из мальчиков поднял вверх указательный палец.

– Назови свое имя и задай вопрос, – сказал Старрик, слегка прищурившись.

– Вар Понти, – пробормотал лопоухий мальчик, съежившись под его взглядом. – Я только хотел узнать, сколько лет нужно учиться, чтобы стать верховным целителем.

Некоторые мальчишки справа и слева от Триса затаили дыхание: очевидно, этот вопрос интересовал многих. Старрик усмехнулся, но его глаза оставались серьезными.

– Кто-то, вероятно, считает, что верховный целитель – четвертая ступень, вершина пирамиды, – произнес он. – Открою вам секрет: это не так. Целителем разума можно стать в тридцать лет, а можно и в семьдесят. Мой предшественник был рекомендован на этот пост верховным целителем Кирионом, хотя так и не достиг третьей ступени, пока находился на острове. В любом случае окончательное решение остается за министром культа космоса.

Изак бросил взгляд на Вара Понти, в котором недвусмысленно читалось: «что я говорил?» В этот момент к ученикам подошел мастер наставников.

– Простите, что прерываю. Матросы уже пообедали, и нам с ребятами пора спуститься на камбуз. Верховный целитель, капитан ожидает вас в своей каюте.

Старрик кивнул и жестом отпустил мальчиков. Желудок Триса уже сводило от голода.

Самое сложное

Перед ужином верховный целитель вновь собрал учеников на носу корабля.

– Все вы родом из разных министерий, – заговорил он своим тихим ровным голосом. – Ваши отцы наделены властью и богатством или тяжелым трудом зарабатывают на хлеб, у вас всегда было всё или не было ничего. До сегодняшнего дня. С этой минуты забудьте, кем вы были, и кто ваши родители. Вы равны, потому что в каждом из вас есть частица разумной энергии космоса. Все люди наделены ей в равной мере. Целители верят, что космос – это всеобщий разум, которому ведомо всё. Когда рождается младенец, частица космоса вселяется в него, но в своей телесной оболочке человек забывает всё, что знал. Школа целителей была создана для того, чтобы пробудить наше сознание, приоткрыть завесу тайны, восстановить связь с космосом еще при жизни.

– При жизни? – переспросил Вар Понти. – То есть, у обычных людей эта связь восстанавливается после смерти?

– Что есть смерть? – произнес Старрик. – Воссоединение частицы разума с целым. У целителей нет такого понятия, как смерть. Мы говорим: «после жизни», имея в виду промежуток с момента, когда разумная энергия покидает тело, и до момента, когда она вселяется в него вновь.

Ребята изумленно уставились на верховного целителя. Изак поднял указательный палец.

– Изак Тезий, – представился он и спросил. – Как частица разума может вселиться в тело, которое уже умерло?

– Я сказал вам: забудьте, кем вы были. Отбросьте привычное вам представление о времени и пространстве. Для всеобщего разума прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно. То, что, как мы думаем, случится через миллионы лет, происходит прямо сейчас. Покинув тело после жизни, частица космоса возвращается в него в момент рождения, однако судьба человека складывается уже по-иному. Частица проживает в теле множество жизней, мы просто этого не помним. И всё же иногда, особенно в детстве, у одаренных людей бывают «озарения» – осознание того, что это с ними уже происходило. Затем они взрослеют, принимают другие решения, делают другой выбор, и их жизненный путь сворачивает в новое русло. «Озарение» наступает лишь у одного из тысячи детей, а вероятность, что оно случится у взрослого, практически сводится к нулю.

Трис слушал Старрика и чувствовал, как палуба уходит у него из-под ног. Он вспомнил свое странное ощущение в день приезда министра Эльгарда – за несколько секунд до того, как Бланка обнаружила тело убитого мужчины. Выходит, он действительно это уже видел в предыдущей жизни! Трис был так поражен, что не заметил, как Гаюс поднял указательный палец.

– Гаюс Липп. Если наша жизнь каждый раз складывается по-другому, значит, то же самое происходит и с родителями. И если, например, мои родители в какой-то из жизней рано умерли или не встретились, то я вообще не появился на свет. А раз нет телесной оболочки, как тогда… То есть… моя частица космоса уже не сможет вернуться?

– Тебе же ясно сказали, Липп: забудь о своих родителях, – фыркнул Изак, и несколько мальчишек засмеялись.

– Полагаю, тебе тоже не стоит так часто о них вспоминать, Тезий, – не сдержавшись, заметил Трис, чем вызвал новую волну смеха.

Изак злобно взглянул на него. Старрик невозмутимо произнес:

– Эмоции. Самое серьезное и труднопреодолимое препятствие на пути к управлению разумом, – он повернулся к сыну министра. – Ты задал правильный вопрос, Гаюс Липп. Иногда случается так, что частица космоса утрачивает прежнее тело, и тогда она выбирает новое. Эта тема недостаточно глубоко изучена целителями.