Всплеск

– У тебя сигареты с собой? – Каринка смотрела в небо, довольная своей порочной натурой.

– Да, в джинсах. Сейчас достану, – он протянул руку к спущенным джинсам.

Так они пролежали около пятнадцати минут, не говоря ни фразы, думая о разном.

После они шли и, как придурки, улыбались. Опять же разным вещам.

– Хер ли вы такие счастливые? – Арти в семейных трусах сидел на кухне и прижимал к голове бутылку минералки из холодильника.

– Да за тебя рады: жена – прелесть, дочь – красавица, – Соер похлопал его по плечу.

Каринка незаметно ущипнула Соера за зад.

– Что есть, то есть. Это не абы как в распиздяях-то ходить. Да, Карин? – Арти резко взболтал бутылку, забыв, что вода в ней минеральная, и резко открыл с целью обрызгать Карину. Из горлышка бутылки выплеснулся небольшой фонтанчик воды и плюхнулся о стол.

– В сестру кончать задумал! Арти, сукин сын. – Соер пристально на него взглянул. Тот опешил.

Карина рассмеялась, пошла наверх. Она точно поняла шутку.

– Дурак ты больной, а дочь у меня правда прекрасна. Знаешь, бывает хватает меня своими ручонками за палец и смотрит на меня так ласково своими большущими голубыми глазками. Аж слезы наворачиваются. Это нормально, я не баба.

– Ты та еще баба. – Соер налил себе сотню виски.

– Нет. Что? Да твою ж в рот мать! С тобой невозможно нормально разговаривать. Хуеплёт ты. – Он протянул пустой стакан.

– И в этом вы, батенька, правы, я харизматичная сущность. – Соер налил брату, достал себе бокал и наполнил его.

Так они начали распивать бутылку. Позже подошла Каринка. Включила музыку, принялась пить с ними. Потом была и вторая, и третья бутылка. Когда настроение достигло предела, отправились в паб. Там учинили драку, помахали стульями, скрывшись в нужный момент под дикий хохот с бутылкой виски из-за прилавка. Запрыгнули в Каринин джип и поехали.

– Мы, блин, как дети. – Артурион сделал глоток из горла.

– Дети… Хотел бы таких детей? – Карина правой рукой вырвала бутылку, левой держала руль. Правой ногой начала давить на газ и пить.

– Два раза не убить, – прокричал Арти и вырвал у неё бутылку обратно, приступил переливать в себя.

Каринка запустила магнитолу. До дома они так и не добрались. Уснули в машине, припарковавшись на лужайке.

– Хренасе, бодун. – Арти ощупывал свое лицо на заднем сиденье.

– Серьезно? – Соер кое-как вспомнил как дышать.

– Я его убью! – Каринка быстро перелезла с водительского сиденья на заднее, Арти хотел выскочить из машины и резко открыл дверь. В этот момент их начало жутко рвать. Соер включил музыку и пытался отвлечься. Подумал, как бы прекрасно сейчас бахнуть вискарика. Открыл дверь, и его вырвало.

В гостях у Карины они пробыли ещё один день, за который он успел состряпать со своим агентом бумаги на перевозку первых гробов. Тридцати трех, если быть точным, благодаря непропорциональности объектов, а не магии чисел. Их путешествие началось с покинутого амбара, далее фура отвезла их на вокзал, там их погрузили в грузовой вагон, и они отправились в третий по значимости город в Европе, там их забрал один из хороших знакомых Карины, переоформил некоторые детали в бумагах и выслал фирме Соера груз самолетом.

– Если все рухнет, а ты не сможешь стать прежним, то твой дом здесь. Помни об этом. – Карина посмотрела в глаза Соеру, выпустила его руку, улыбнулась и ушла в дом.

Вернемся в прошедшее настоящее или не столь далекое прошлое.

В кабинете царило молчание. Джимми смотрел на бокал виски в руке Соера. Увидев его взгляд, Соер покрутил напитком в тамблере, выпил залпом.

– Тебе надо, сам и налей. – Не глядя на него, он плеснул себе в стакан новую порцию.

Джимми промолчал, не двинувшись с кресла.

– Тяжелый выдался месяц. Ты молодец. – Выпив очередной стакан и наполнив новый, протянул его Джимми.

Джимми отрицательно покачал головой.

– Ну да, – согласился Соер, – сколько же незыблемости в расцветающих общественных началах, довольно парадоксально, не находишь?

– Что именно? – Джимми действительно серьезно вымотался за неделю.

– В традициях нет ничего плохого, если, конечно, они связаны интеллектуальной составляющей, подталкивающей оттачивать мастерство до филигранной работы.

– Совершенство слишком губительное желание при коротком жизненном цикле. – Джим внимательно смотрел на Соера.

– Жизни индивида – да, цивилизации – другое дело. Человечество могло бы стремиться во благо следующих поколений, а не собственного. – Соер начал распивать его порцию.

– И займет это лет триста. – Джим усмехнулся перспективе.

– Возможно. Может, больше. Тернистый путь кому-то придется пройти, если нет желания думать. К примеру, железная дорога усыпана жизнями, судьбами, залита кровью и потом – отличное творение, ужасающее исполнение. – Соер с восхищением вспомнил рельсы.

– На рабстве и диктатуре идеальный мир не построишь. – Джим же прикидывал количество умерших.

– Для этого и нужна интеллектуальная составляющая. – Соер вернул взгляд к Джиму.

– Умники и хитрецы создают искусственный интеллект.

– Отличное распоряжение мозгами и ресурсами. Создать нечто большее. В человечестве заложено стремление к Богу, создать его – отличное и убедительно здравое решение.

– Бога? Не перебарщивай. – Джим скептически свел брови.

– Бог менее глуп, более живуч. – улыбнулся Соер.

– Так себе оценка. Да уж, муравьи голубя не создают. – Джим начал подумывать выпить.

– Им это не нужно, у них отточенные традиции и врожденный коллективизм. – Соер поставил бокал на стол.

– А как же интеллектуальная составляющая? – Джим рассматривал жидкость в тамблере.

– Она есть, поэтому дальше они не идут. Людям бы это не понравилось. – Соер решил начать с малого.

.

Джимми с недоверием посмотрел на него:

– Прекрати меня парить. Муравьи – убийцы, блядь. – Он поднялся и ушёл.

В минувший месяц кто-то из клиентов снял одну из церемоний, выложил в Сеть. Дикость, согласен. Особенно в мире, до этого не подозревавшем о такой фееричной возможности схорониться, так сказать.

Соер, Рита, Джимми отсутствовали, а один из трех менеджеров не уследил. Волна негодования и критики поднялась и угрожающе нависла. В этот момент начались действия по сохранению репутации. Точнее, такие ситуации позволяют раскрыть карты и провести куда более масштабную рекламную кампанию, чем в обычном варианте, при условии, что вы филигранно вывернете сюжет в свою пользу. Все наслышаны о черном PR, но мало кто понимает опасность такового, особенно если дело касается миллиардного бизнеса. Отбрехаться, красиво рассказать, заплатить кому нужно фирма могла и сделала. Но опасность была не в гневных людях, искренне верю в их свободу слова, особенно если она не противоречит моим убеждениям, именно такую позицию занимает глупый человек. Начиная собираться в кучки, высказывая разгневанно, множество слов, имеющих место на существование в отдельно взятом предложении, при условии соблюдения законных оснований, в теории не призывающих к насилию и только отдаленно напоминающих пропаганду. Эти самые добрячки решили воспользоваться случаем и показать себя миру, невзирая на то, что мир помнит лишь тиранов, завоевателей и одного космонавта. Шучу. Нескольких.

С их позволения сказать, агрессивно-злорадский план не имел под собой конца, а лишь идею вынести себя из мракобесья системы и заурядности. То есть в здравом уме сражаться с ними и отвечать им бессмысленно. Такое понятие, как победа, конечная цель, для них не существенно, их жизненный цикл заключается лишь в моменте ваших конвульсий. А значит, главное – не дергаться, сохранять спокойствие и гнуть свою линию, как ни в чём не бывало, тем самым делая ненормальное нормальным. Вот только появилась весьма понятная и резонансная мысль. Кощунство. На своей земле нет, но фирма начала работу за пару лет до… Делом занялись следственные органы, задачей коих стало найти улики о проведении подобных кощунственных мероприятий на благодатной земле. Огребсти могли все участники и партнеры. На этом фоне фирма стала известна на весь мир, порождая не местечковые рассказы в закрытых платиновых междусобойчиках, а повсеместные. Эфиры, рассказы о новой методе захоронения, непризнание вины, отсутствие извинений, пояснение смысла подобных мероприятий, привлечение сторонних экспертных мнений, популярных мнений. И большинство одобрили. Те говоруны, коих избегал Соер, помогли в этом, имея в своем ремесле отточенную интеллектуальную составляющую – влияние на самые неспокойные массы.

Разговоры сдвинулись в адрес хозяев фирмы, Соера и Джимми. Интерес к ним возрос, красиво поданное непонимание впоследствии переросло в восхищение.

Дело закрыли, партнеры облегченно вздохнули. Как выяснилось, во всей безумной свистопляске никто не обратил внимания, что эта самая свистопляска была вне благочестивой земли.

Люди начали копить деньги: к их мечтам добавился новый пункт – уйти красиво.

Всё вернулось на круги своя, создав новый поток предложений, хотя большинство этих предложений были с просьбой о существенной скидке.

За четырнадцать месяцев до покупки кладбища…

Ресторан «Таскания».

Каждую среду сюда приходил Соер, ему нравилась уютная обстановка, приглушенный свет, тихие нотки классической музыки, деревянные резные столы для посетителей, расположенные на приличном расстоянии друг от друга, небольшие скатерти, благородные столовые приборы, отличный виски и богатый выбор вина.

Обслуживала его одна и та же официантка – милая и простая Вероника.

Как оказалось, на кухне работал её муж. Он-то и кулинарил, исполняя все пожелания, готовил он прекрасно.

И вот месяца через два Вероника подошла с вопросом.

– Моя смена вот-вот закончится. Ничего страшного, если дальше тебя будет обслуживать другая официантка? – Молодая ухоженная девушка в отличие от других официанток. Соер замечал, как она периодически смачивает руки антисептиком.

– Не беда, отдыхай. – Он достал из кармана бумажник, решив дать ей на чай.

– Нет, убери, сегодня не нужно. У меня к тебе есть просьба. Смена Андрея тоже закончилась, мы хотели посидеть здесь, но все столы заняты. Можно мы подсядем к тебе, пообщаемся? – она застыла после вопроса.

– Я не против, присоединяйтесь. – Затея ему показалось удачной.

– Супер! Мы скоро будем. – Она радостно улыбнулась и умчалась.

Мысли она не читала, поэтому не догадывалась, о чём подумал Соер, улыбнувшись в ответ: «На проститутках сэкономлю».

Через несколько минут они подошли.

– Привет. Андрей. – Андрей протянул руку.

– Соер. – Они пожали руки.

Вероника с Андреем быстренько уселись за столик.

– Ого, как персонажа из сериала, помнишь, Вероник? – он поцеловал её в щечку и с улыбкой уставился на Соера.

– Боже мой… Господи, точно. Сволочи сценаристы концовку слили. Я тогда еще подумала, что примерно это ощущается при изнасиловании мозга.

– Ой, Вероник, тебя послушать, создается впечатление, что ты не понимаешь, о чем говоришь, а обратное. – Он развернулся к ней.

– Понимаю и молчу? – Она.

– Думаешь, что понимаешь. – Он.

– Думать можно, понимать сложно. – Она.

– Говорить легко, понимать тяжело. – Он.

– Мыслить открыто, дверь ума раскрыта. – Она.

– Замкнутое сознание – причина геморроя и разочарования. – Он.

– Ну вот, я права! Ха-ха! – Она похлопала в ладоши.

– Не всегда, но да. – Он начал целовать её в губы.

– Не начинай, – пробормотала она.

Соер понял, что поспособствовал этой оказии.

– Как настроение? – Они живенько переключились с улыбочками на него.

– Прекрасно. – Начал улыбаться, сделав глоток виски, а в голове раздалось многозначительное да.

Через минуту им принесли закуски и вино.

– Видишь, мы тут тоже завсегдатые и заказывать не надо. – Вероника засмеялась.

– Только предварительно предупредить нам все же приходится. – Андрей протирал в этот момент руки влажной салфеткой.

– Рада видеть вас, кэп! Будьте добры, верните моего мужа обратно. – Она взяла пачку салфеток, достала одну и тоже протерла руки.

– Врачи? – Соер обратился к ним.

У них от неожиданности рты остались открыты, и они посмотрели на него.

– Шерлок? – Вероника подалась вперед.

– Соер… – выдал боковой тихий комментарий Андрей.

– Тут Ватсон прав. – Соер посмотрел на Веронику.

– Боже мой, Соер, как?! – она развела руки в стороны и почти процитировала фразу из фильма.

– Просто догадка. Возраст, поведение, салфетки и ситуация в стране. – Соер посмотрел на них.

– Однако, верно. Класс! – Вероника, глядя с восхищением, покачала головой.

– Ну если быть точным, то с погрешностью прав. Дело в том, что врачами многие люди нас не считают. Мы по специализации ветеринары.

– Многие, не многие, пофиг. Догадался ведь. – Вероника взглянула на мужа.

– Это да. – Андрей качнул головой.

– Те многие не правы, ибо их мнение исходит из однобокого суждения. Ветеринар – это врач, и это факт. Урологи – это инквизиторы, а это шутка с частичкой горькой правды.

– Согласны, – хором ответили они.

Принесли новый стакан виски.

– Так-так, а ты… Сейчас подожди… – Сначала они пару секунд смотрели друг на друга, потом быстренько обменялись мнениями на ушко.

– Адвокат! – сказали снова дружно.

– Нет

– Владелец конторы… Детективной.

– Мимо.

– Предприниматель!

– Расплывчато.

– Актер!– бегло предположила Вероника.

– Вряд ли, мы ничего с его участием не смотрели. – Андрей покосился на неё.

– Это не значит, что он нигде не снимается. К примеру, в тех, которые в Каннах показывают. Вот ты смотрел хоть один? – она обратилась к мужу.

– Нет. Возможно… – Андрей повернулся к Соеру.

– Ты актер! – выпалила Вероника.

– В какой-то мере, как и мы все. – Соер улыбнулся.

– Режиссер, сценарист… – начал Андрей.

– Нет и нет. Владелец похоронного бюро.

И вновь на их лицах ему посчастливилось лицезреть искреннее удивление.

– За знакомство! – Он улыбнулся им, подняв вверх стакан.

После чего тут же последовали вопросы.

– С трупами работаешь? – Андрей сделал еще глоток из бокала с красным вином.

– Я занимаюсь похоронным бизнесом на весьма специфический манер, мне принадлежит бюро «Улыбка покойника».

– Ни фига себе! Мы слышали о нем. О вас даже по телевизору репортажи показывали. Вы погребаете обеспеченных людей и всяких разных шишек. Устраиваете невероятные церемонии, – начала Вероника.

– А гробы, которые вы предоставляете, настолько мастерски сделаны, что считаются шедеврами и стоят десятки тысяч долларов каждый, – продолжил Андрей.

– По-моему, да. – Соер сделал глоток виски.

– Обалдеть! Аж мурашки. – Вероника тоже сделала глоток.

– У меня откровенный вопрос, сам понимаешь, мне его жутко хочется задать тебе как человеку, продающему гроб по цене «Порше»: что в них такого? – Андрей облокотился о стол, замерев.

– Начну с того, что здесь, как и в вашей профессии, нужно зреть в корень. А именно: их делает один выдающийся человек, известный в прошлых десятилетиях, позабытый из-за весьма деликатных обстоятельств. Первое из них заключается в том, что он сам забыл, что окружающий мир существует. Сейчас же не в моих интересах разглашать его имя. Хоть его творчество попало в замкнутый круг, как и его сознание, это ни чуть не повлияло на его мастерство, а даже больше: оно набрало обороты и набирает их по сей день.

На гробах чистая ручная резка, узоры, надписи сделаны из позолоты, иногда из золота, платины, материалы обивки обладают чарующим свойством: если провести по ним рукой, то появляется желание самому залезть и полежать. Можно сказать, они как троны для мертвых королей. Их основная черта заключается в их исключительности. Нет ни одного повторяющегося. Ты можешь подумать, что между ними есть общие черты, ведь это все-таки гробы, но стоит посмотреть на них воочию и мысли твои опровергнутся сами. А по коже пробегут мурашки, когда твой мозг начнет осознавать, что заворожило взгляд. – Соер откинулся на спинку стула и смочил горло виски.

– Обалдеть, опять мурашки. Б-р-р. А бывают интересные случаи? – спросила Вероника.

– Я бы не назвал их интересными, бывают каверзные. – Соера работа мало волновала.

– Можешь рассказать? – ожил Андрей.

– К примеру, один дядька, наделенный деньгами, но не манерами, захотел своего лучшего братана проводить на греческий манер – с монетами на глазах и пылающей башней, на которой сверху будет гореть его друг. – Соер загадочно улыбнулся.

– А разве так можно на наших кладбищах? – Они покосились друг на друга, пожали плечами, повернулись к Соеру.

– То-то и оно. Церковь против, власти против, окружающие, следовательно, тоже. Голова у меня на плечах не для того, чтоб шею напрягать. Я и спрашивать у перечисленных не стал. Дело усугублял факт проведения церемонии именно на кладбище: тут этот дядька остался верен традициям, чтоб после на этом месте памятник братану поставить, и его не смущали могилы, которые были рядом. Работники фирмы в ахах, компаньон и я напрягли извилины. Растолковали просящему правила его дальнейших действий, умножили сумму на два и приступили, ибо время тикало: на все про все двое суток.

Сделали мы следующее. На карте нашли пару отдаленных полян по дороге к кладбищу, съездили посмотрели, одна подошла. Съезд туда с дороги был на семь километров раньше и на двенадцать километров правее. Оттуда мы приехали на кладбище, сфотографировали и сняли на видеокамеру местность на километр, а точкой отсчета и серединой являлась будущая могила.

Наша сотрудница съездила в область и наняла несколько десятков учеников архитекторов, мастеров, рабочих, дизайнеров. Привезла их на место икс, где мы им объяснили задачу. Из них одна группа отправилась за материалами, другая была занята подготовкой и выравниванием плана.

Как вы догадываетесь, мы решили воссоздать участок земли. У нас вышло, делали на быструю руку, но с огоньком. Картонные плиты, памятники из строительной пены, покрашенные балончиком, овальные лица людей распечатали из одной социальной сети. Дурацкие фамилии. Но следующие наши действия скрыли эти недоработки.

Мы назначили церемонию после захода солнца, наплели про обычай, якобы единственный свет, который должен быть, это свет ритуального костра умершего, таким образом он растворится во тьме, а на рассвете выйдет из неё с первыми лучами солнца, ознаменуя его победу над черной стороной и продолжение пути.

Повезли туда народ на подготовленных автобусах с затемненными окнами. Как в любом фокусе, в нужный момент отвлекли, привезли на место и скоренько провели церемонию прощания, ведь, по легенде, иного света должно быть мало, автобусы стояли с выключенными фарами. Вдоль дороги установили стол, с ним они скрасили первые тридцать минут огненного шоу. Мы рассадили их по автобусам и увезли в зал для поминок. Наутро рабочие собрали прах, переломали все к чертям, часть вывезли на свалку, часть сожгли.

Прах был вручён семье покойного, а на кладбище настоящем поставлен памятник.

– Никто ничего не заметил? – спросила Вероника.

– Всей правды никто не знал, каждый находился на кусочках своего пазла.

– Ну а сам какую церемонию предпочел бы?.. Ну для себя? – Вероника разжевывала сыр.

– Занятно. Но выбрал бы греческую. Костер, мать его, две монеты для паромщика. – Для Соера это казалось воспоминанием, нежели предстоящим будущим.

– Веришь в существование загробного мира? – Вероника верила, в отличие от мужа.

– Предполагаю, их множество. Мне представляется верхом напыщенности момент, в котором человек считает себя единственным разумным существом во вселенной. Глупо ведь и беспочвенно… – Соер её обнадёжил, не став запутывать.

– Почему беспочвенно? – Андрей решил осведомиться, оторвавшись от сыра.

– То, что человек не может увидеть и понять, это его проблемы в связи с определенной развитостью ума. Микробы не наслышаны о могуществе человеческой расы. – Соер ухмыльнулся.

– А на твой взгляд… Множество миров? – Веронике стало интересно.

– Да, со своими законами, властью и укладом. Буддисты, кстати, считаю, в чём-то правы: то, что предстоит человеку в дальнейшем, связано с его настоящим. – Соер водил пальцем по краю бокала.

– Бабочкой можно стать? – улыбнулся Андрей, сии разговоры для него имели смехотворную составляющую.

– Увы, нет. – Соер посмотрел в глаза Вероники, та, обладая неким предчувствием, решила оставить для себя возможность удивиться.

Вероника перевела тему на позитивную. Речь пошла о животных, их здоровье, безопасности. О клиниках, хозяевах, кредитах, ответственности, планах.

– Знаете, мне пришла удивительно выгодная мысль. – Соер посмотрел на них. – Я помогу вам открыть клинику. А вы взамен поможете мне.

– Класс! – Вероника захлопала.

– Как мы сможем помочь тебе? – Андрей задал резонный вопрос.

– Мне понадобятся врачи-ветеринары. – Соер, улыбаясь, вглядывался в будущее.

– Бандитские доктора? – тихим голосом поинтересовалась Вероника.

– Нет, – засмеялся Соер.

Раннее утро, воздух стал суше и теплее. Кое-где клацали двери, проплывали ранние работящие пташки, на короткий промежуток смог был оттеснен, запах листвы пропитывал воздух. Со всех сторон двор окружен многоэтажками. Где-то вдали раздалось пение птицы, недолгое, она опомнилась, что в городе петь на улицах по утрам если не запрещено, то встречается неодобрением и в крайне редких случаях пальбой из пневматических винтовок. Джимми взглянул на небо. Он сидел на лавке во дворе. Там не было детской площадки. Немного заросший, неухоженный, двор напоминал промежуточный пункт: люди шли мимо него. Кроме крашеных бордюров, намеком на процветающую цивилизацию стали дома, хотя по их виду вряд ли можно сказать, цивилизация действительно процветает. Похоже, это обстоятельство на короткое время и птицу ввело в заблуждение. Тяжело вздохнув из-за неизбежного периодического кризиса личности, в который впадал он вынужденно и нехотя, как и бывает с этими кризисами. Его образ жизни не был напряженным, он никогда не переживал, ни в чем не нуждался… По крайней мере, в последнее он верил. По небу плыли облака. «Как просто», – по какой-то причине подумал он. Облака продолжали плыть. Джимми несколько раз им похлопал. Сунул руку в левый карман, нащупал сигареты, взглянул в пачку – осталось две. Закурил. Курить с поднятой головой – не лучшая идея, он начал рассматривать двор. «Не хватит времени», – эта завершающая мысль, как доподлинно мне известно, связана с деревьями, а точнее, незнанием их видов. Вдруг его взгляд вернулся к одному неизвестному лиственному. Джим напряг зрение, ему показалось движение. Он внимательно всматривался в левый край ствола. С правого аккуратно показалось детское лицо, лет шести – девяти, впрочем, угадывать возраст не входило в его умения. Девочка с двумя торчащими несимметричными косами смотрела на него. Сомнения отпали после того, как ребенок поднес к своим глазам указательный и средний пальцы, а затем перевел кисть на него, оставив задействованным один указательный. Джим быстро бросил взгляд на свою сигарету на предмет дополнительных примесей. Мимо. Снова на ствол. Девочка всё на него пялилась, показавшись полностью. «Милейший ебанутый ребенок», – он смотрел пристально в ответ.

Девочка была простовато одета в старые, но чистые вещи. Умное и дерзкое лицо существенно смягчала прическа: две копны волос, наспех собранных вместе, но по разные стороны, разной длины и с разного цвета резинками. Джим показательно положил бычок на асфальт, наступил подошвой, поднял и медленно, не сводя глаз с девочки бросил окурок в урну.

Девочка подняла большой палец левой руки, потихоньку скрываясь обратно за стволом дерева. Последней пропала маленькая ручка с поднятым большим пальцем. Джим сделал глубокий вдох, немного усомнившись в происходящем, сел медленно на лавку, достав из внутреннего кармана фляжку, кою успел сорока минутами ранее зарядить вновь. Сделал несколько бодрящих глотков, вновь приступив рассматривать небо.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.