Всплеск

– Ок, двигай, милашка.

Собравшись, она посмотрела на Джимми.

– Будет тебе прибавка.

– Пошел ты. – Радостно улыбнувшись, она ушла.

Жизнь бывает на поверку ненормальнее вымысла. Может, виной тому преграда в мозгу каждого отличать одно от другого. А может, жизнь и есть самый сумасшедший и эпический рассказ, существующий только в ограниченном пределе читающих. Со временем забвению предастся ВСЁ, это не факт, а только надежда. Для тех кто менее смертен. Не стоит приближаться к своему финалу, но и бояться его не надо. «Всегда может быть хуже», – сказал неизвестный. С этим сложно не согласиться, вселенная предоставляет колоссальный масштаб вероятностей до и после. Самоубийцы не осознают, что их последний шаг станет их первым, и так вновь и вновь, ведь не человек контролирует время, а время может буквально держать в плену человека.

Вернемся к немыслемому. Фирма – делала свою работу, помогала смириться, помогала верить в свой путь. Так вести о ней разлетелись по миру, и так один богатый француз написал в своем завещании пункт, доверив свое тело «Улыбке покойника».

Для этих переговоров был нанят переводчик. В прошлый раз Джим уверил всех в своих безупречных знаниях английского, в итоге все закончилось судом. В середине переговоров растолковав предложение в свободном стиле, он возмутился и начал бить морду. С их стороны было шесть человек, со стороны фирмы – четыре (Джимми, Рита и два менеджера). Рита не стала долго мешкаться, плавно встала со стула и запустила его в двух стоящих рядом противников, тем самым уравняв количество противоборствующих сил. Джимми повалил их босса, сел на него и продолжил лупить, пытаясь не отвлекаться на секретаршу, которая била его ногами. Рита зашла со спины и взяла её на суплекс, схватила за волосы, протащила до стола, взглянула в глаза смутьянки, наполненные неподдельным ужасом от произошедшего и предстоящего, и с фразой «фейсом об тейбол» начала лупить секретаршу лицом об стол. Спустя тридцать секунд побоище завершилось.

– Нужно звонить нашему адвокату. – Рита посмотрела на Джимми.

– Пожалуй. – Джимми посмотрел на то, что они сделали.

Последовало судебное разбирательство. В ходе него не было доказано, что драку начал Джим. Адвокат блестяще выполнил свою работу, и их фирма выплатила всего лишь небольшую компенсацию за ущерб здоровью.

Купленную видеозапись с дракой Соер удалил. После того как посмотрел, конечно.

Вернемся к Французу. Переговоры прошли успешно. Подобрали для него подходящую церемонию. Церемонии захоронения были их коньком. Они не использовали обычный серый вариант, а делали древние ритуалы, смешанные с буйной фантазией Джима. Если труп мог, то почувствовал бы себя королем, фараоном. Они создавали иллюзию, и у них это неплохо получалось.

Телефонный звонок.

– Соер, ты где?! – голос Риты не перешёл в напряжение.

– В офисе. – Без энтузиазма ответил он.

– Мы все подготовили, все сделали, персонал работает как струна. Где труп? – голос постепенно становился холоднее.

– В смысле? Кто, бля? – В интонации начала появляться заинтересованность.

– Его нет, сходи проверь, я звонила! Его, блядь, нет! – сорвавшись на панику, сообщила Рита.

– Отставить панику! Схожу посмотрю.

– Спасибо большое, умница просто, это пахнет международным скандалом. Что происходит? – под конец вернув спокойный тон, медленно выдохнула.

– Я тебе перезвоню, а пока налей себе выпить и прекращай трепыхаться, вспомни о своей природе. – Природа, о коей он упомянул, подразумевала кровожадных двуногих, истребляющих всё живое. Больше говорящие о совести, нежели действующие согласно ей.

– Хорошо. – За несколько лет общения с ним она поняла.

Соер спустился в подвал, где располагался морг.

– Француз на месте? – спросил, не доходя до охранников.

– Э-э-э… Нет. – Начал пятиться один из «бдителей».

– Каким хуем труп съебался от вас? – выражение его лица обрело ярость.

– Мы… Мы, мы… Проверим, э-э-э, – охранник начал нервно перелистывать страницы.

– Так… – Соер навис над ним коршуном.

– Э-э-э… Тут это, как бы стоит… Э-э-э… Ваша подпись в четыре утра, – оба охранника переглянулись, не зная, как быть.

– Отставить бессмысленные попытки думать! Джимми, сука!

– Что? – оба явно обрадовались сторонней суке.

– Всё отлично, парни. Благодарю за работу! – Соер задрал вверх кулак.

Он отправился наверх. Достал телефон.

Охранник, сидевший на стуле, выдохнул.

– Аппарат абонента выключен и шлёт вас на три определенных буквы. В случае недовольства данным обстоятельством вы вправе написать петицию, приберегя её на случай желудочного недомогания диарейного типа. – Джим редко был серьезным.

– Где Француз? – сухо спросил Соер.

– Во Франции. – Тут же Джим вступил в игру.

– Я тебя под замок на год посажу! – голос Соера стал еще жёстче.

– Хорош, так вышло, проиграл его в покер. – Джим тут же вышел из игры.

Соер смекнул, что тело им уже не вернуть, сбавил обороты:

– Ты дурак? Хуже тебя игрока представить сложно.

– Знаешь ли, в отличие от некоторых в моменты своего вразумительного подпития люблю заниматься вещами, воистину интригующими.

– Кому? – Соер остановился на лестничном пролёте.

– Поздно, ему там точно… абздец. В игре оказался бывший партнер Француза, как это частенько бывает, это я про кидалово, а не великодушное стечение обстоятельств, способствующих справедливой мести. В общем, его тело разорвано аллигаторами, игра была тридцать часов назад.

– Так… Знаешь, что мне в тебе нравится, Джим?

– Моя позиция, – бодро отозвался Джимми.

– Нет. На твоем фоне я смотрюсь не такой уж и мразью. – Соер положил трубку в карман.

Выбор есть. Выбора нет. Иногда глупость и есть истина.

– Да, – спешно ответила Рита.

– Нужно, чтоб наш гример приехал в офис. – Соер поймал волну новых событий, кои, несомненно, скрашивали его время здесь.

– Хорошо, – прозвучало неубедительно и бесстрастно, как Рита и задумывала.

Соер вышел из здания, водитель курил у машины.

Кабинет пятьсот три. Главврач. Геннадий Петрович Штурман.

– Очередь соблюдайте! – раздался крик из толпы.

– Рты заткнули, работает похоронное бюро! – Соер прошел в кабинет.

Желающих дискутировать с похоронным представителем всегда немного, всё благодаря самой первой ассоциации – у большинства всплывают трупы перед глазами.

– Сейчас обед, дождитесь начала приема! – пережёвывая бургер, менее членораздельно сообщил главврач. Жевал он бургер, ибо больница эта заштатная, не имеющая отношения к медицине, показанной в новостных выпусках.

– Это и есть тот момент. – Кинул ему полненький конверт на стол. – Посчитай, пока жуешь .

– Чего вы хотите? – проглотив, откликнулся доктор.

– Мне нужен труп лет шестидесяти восьми. – Соер не стал садиться на стул, скептично осмотрев кабинет.

– Что-о-о? – почти убедительно возмутился святило.

– Слушай, в твоем морге лежат пока мертвяки неопределенные, которые позже подвергнутся кремации. Я даю тебе вознаграждение за молчание. Ты разделишь один пепел на два. Рассказав чуть больше, гарантирую вероятность тебе стать пеплом. – Соер частенько прибегал к данной системе убеждений. Видите ли, если в вашем предложении окажется вразумительная угроза вкупе с полненьким денежным конвертом, человек соглашается куда быстрее и охотнее, освобождая свою совесть от мук. Дескать, ему угрожали, и выбор утекал словно вода сквозь пальцы.

Глаза врача сверкнули и прищурились.

Он укусил еще раз бургер, тут же проглотил кусок. Схватил конверт, засунул его под стол и принялся считать.

– Пойдемте посмотрим! – скрывая эмоции, воскликнул главврач.

Спустившись в морг, выглядевший чуть ли не лучше верхних помещений, штурман приказал выйти двум сотрудникам на перекур.

Подошёл к первой каталке от входа:

– Смотрите, сто двадцать восьмой, красавец, поступил четыре часа назад. – Геннадий Петрович скинул простыню с трупа.

– Стоп, внимательнее слушайте: шестьдесят восемь лет, – Соер не нашел сходства.

– Ах… Ну-ну-ну. Вот есть один, сто семьдесят первый. Посмотрите? – Штурман направился к дальнему углу морга. – Вот! – Скинул простыню с лица. – Сорок восемь, выглядит на пятьдесят семь, ну почти же. Бомж в третьем поколении, можно сказать, – продолжил свои убеждения врач. Достоверно не известно, какая это по счёту торговля трупами, ведь знание ассортимента указывает… Оставим предположения, кому и зачем требуются усопшие.

Общие черты были.

– Минуту. – Соер набрал Риту. – Гример подъехал?

– Нет, он снова пьян, говорит, он ничтожество, недостойное воздуха. Пьян он, в общем, опять в дугаря, – Рита ответила совершенно без эмоций.

– Говори адрес его. – Не удивившись, Соер принялся обдумывать новую траекторию действий.

– Сброшу в СМС. – Рита достала второй телефон, зашла в контакты.

– Отлично, не паникуй. – Он сам удивился нелепости сказанного, списав это обстоятельство на тошнотворный запах формальдегида.

– Ебнулся? Через пятнадцать минут должна начаться церемония, что я им скажу? Простите, церемония задерживается по техническим причинам: покойник вышел на перекур, вызвал такси и уехал!

– Стоп, скажешь: ритуал захоронения будет происходить после поминальной речи. Тащи всех в зал.

– Без трупа?! – возмутилась Рита.

– Подключай Эдика. Джимми готовил их к подобным обстоятельствам.

– Фееричный ублю… – она положила трубку.

– Есть свободная скорая? Грузим, едем. Доплачу еще двадцать процентов сверху, – Соер обратился к врачу, не обратив внимания на эдакое прощание сотрудницы, допуская внутреннее напряжение Риты.

– Паша! Паша, машину! – во всю глотку заорал Геннадий Петрович.

Без пробок добравшись до нужного места, он поблагодарил сопровождавшего медика за беруши, спасшие нервную систему от напряжения, связанного с непрерывным ором сирены.

Гример был одаренным двадцатидвухлетним парнем с низкой самооценкой. Поэтому пил так безбожно, что Соер с Джимом выглядели трезвенниками.

Ту-ру-ту-ру-ту-ру-ту – дверь домофона затрещала.

– Чё надо? – дребезжа, спросила дверь.

– Дверь открой. Это Соер.

– Секунду, простите! Сейчас, где ёбаная кнопка? Сука, ищи кнопку или надою по мозгам!

С мерзким протяжным звуком дверь открылась.

– Сранющая действительность, попроси, шалава, прощения за мое отсутствие. Я сейчас вскроюсь! – домофон продолжал проигрывать нечто странное.

Соер не спеша поднялся на лифте. Ненормальность – залог таланта, переживать за них не стоит, утверждают многие. Почти те же слова они произносят, когда хоронят этих самых одаренных, так будет более уместнее выразиться о покойниках.

На пороге стояла побелевшая девчонка лет семнадцати.

– Где он? – Соер с пренебрежением обратился к юной особе, от которой исходил перегар вперемешку со рвотными массами.

– В ванной. – Она упала на колени и заплакала.

Дойдя до двери, Соер выбил её с ноги, парень выронил бокал портвейна из руки.

– Собирайся! Есть дело! – Соер осмотрел ванную.

– Но я… – начал причитать он.

– Заткнись, возьми себя в руки! Сегодня твой непревзойденный талант мастера поможет создать новое из отребья.

– А я смогу? – В его глазах виделись искорки радости.

– Ты же лучше всех, – не моргнув, ответил Соер.

Спустя чашку холодного крепкого водянистого кофе и банки энергетика, парень начал творить. Обычно мертвые выглядят больше сносно, этот же юный талант с самодовольной улыбкой придавал остывшим восхитительную частичку привлекательности. Заплакать, увидев такой труп, вы сможете, если взглянете в зеркало и осознаете, что выглядите в этот момент в разы хуже. Не единожды парню предлагали стать визажистом, от чего он открещивался, оставаясь последним художником с нетронутыми полотнами.

Гроб накрывала земля.

– Il a l`air plus jeune. Remercier, – вдова поблагодарила Соера.

– Не стоит, – сухо ответил он, кивнув.

Кивок она поняла, удалилась прочь, церемония продолжилась.

– Безумие, похороны бомжа как проходят! – Подойдя ближе, Рита наклонилась к Соеру.

– Жизнь та еще сказка. – Соер смотрел вслед уходящим музыкантам, особенно виолончелисту, бодро идущему с непропорциональным инструментом.

Время неумолимо продолжало движение.

– Соер! – раздался крик за дверью.

Соер опешил, быстрыми шагами подошел к двери, резко распахнул ее. В офисе всё было спокойно, Рита держала в руках кипу бумаг, рядом лежала трубка. Он недовольно посмотрел на неё.

– Тебе звонок. – Её панибратские отношения с Джимми начали давать всходы.

– Слушаю. – Проигнорировав её поведение, он поднял трубку со стола.

– Добрый день. Соер Новингруствх? – с усилиями, но точно спросил неизвестный.

– Да. – Соер улыбнулся.

– Вам предстоит встреча с Дмитрием Араховым, запишите, пожалуйста, место и время встречи.

– А если я положу трубку, предложив на прощание вновь посетить исток вашего незнаменательного рождения? – сказал Соер с заинтересованностью.

– Меня уведомили о вашем агрессивном подходе к переговорам. На встрече пойдет речь об открытии вашего кладбища.

– Не легкомысленно мне угрожать?

– Прекратите злорадствовать. Вам сообщить адрес? – Неизвестный держал себя в руках.

– Извольте, – вымученно выдохнул Соер.

Радужный день.

Дождливое лето, сумерки и морозь.

Покинув подъезд, Соер достал пачку, чтобы выкурить сигарету, пока едет водитель.

Перерыв завершился, дождь вновь начался.

Соер убрал сигареты в карман, заметив, как двое в машине, припаркованной напротив подъезда, вцепились в него взглядом.

С пассажирского места ловко вылез мужик в черном костюме с длинным зонтом. Впрочем, открывать его не стал, пока не подошел к Соеру. Раскрыл зонт, предложил ему войти. Капли дождя были крупными и холодными, судя по реакции охранника, периодически невротически подергивающегося.

– Вас ожидает Босс, – не удержал паузу охранник.

– Марио, передай Боссу, что наши с ним дела в порядке и это мне доподлинно известно. Нет нужды встречаться без нужды.

– Он хочет с вами встретиться. – Охранник проигнорировал Соера.

Пытаться убедить человека, не готового воспринимать информацию, неразумно. Некоторые воистину созданы только исполнять приказы. Соер молча проследовал к машине, проигнорировав зонт.

В середине поездки его начала захлестывать волнами злость, ибо один начал беседовать со вторым, финал беседы таков:

– Так, епт, я говорю ей. Алёна! Екстить твою душу, с хуя ли тебе ещё надо?

– А с хуя ли ей надо?!

– Ебать, и я об этом! Типа работа есть, в рестораны её вожу, психованную мамашу ейную навещаем, она всё одно твердит – внимания ей надо.

– Может, ты ебёшь её как-то не так?

– А как, ептыть? Суй да высовывай. Не, на хуй, тут другое, она мне про эстетику какую-то втирает.

– Не понял…

– А я про чё! Мол, дорогой, ты классный, но нам не хватает высокоморальной привязанности.

– Чёй-то ещё за бред?

– Дослушай. Я ей: беби, это не моё, ты мне пиздец как нравишься, но вся эта твоя хуйня с идеалами пугает. А она такая: ссыкло, педик, курица.

– А ты чё?

– Втащил разок. Она типа задыхаться начала.

– И-и-и?

– Хули, шубу пришлось покупать.

– Да, бля, с этими бабами всегда что-то неладно, бочки гребаных бомб.

– Во-во. Эй, а ты чё думаешь? – тот с зонтом посмотрел на Соера.

– Я думаю, – он сделал паузу, – вам, дегенератам, говорить вовсе не стоит во избежание суицида людей, случайно услышавших вас и не разделивших примитивизм.

– Чё, нах?

– Ебала, говорю, завалите, пока я из машины не выйду!

– Чё такой борзый? – водила искоса глянул на Соера.

– Маму твою ебал, и мне не понравилось! – Соер достиг предела, еле сдерживая желание пробить ему в голову с ноги. Такие фразы ему были знакомы как сленг прошлого, точно указывавший на низость положения оппонента.

Водитель дал по тормозам. Машина резко дернулась, раздался визг шин.

– Братан, нет! Это Соер, тот, который типа с Джимми! – заорал второй с пассажирского сиденья.

– Э-э-э, – водила издал звук, воистину поразительный для прямоходящей особи. – Простите. Не узнал. – Водила сглотнул. Репутация Джима, а точнее его расправ, была на высоте.

Машина тронулась с места, в этот раз в полном молчании. Покинув автомобиль, водитель обратился к Соеру.

– Вы же не спали с моей мамулей? – сотрясение мозга или ранний Альцгеймер охватили данного субъекта.

Вопрос ненадолго смутил Соера:

– Искренне надеюсь на это.

Дождь почти прекратился, слегка моросило. Солнце показалось из-за туч. Легкий прохладный ветерок дул в лицо. Прекрасно! Надев очки, он пошел вдоль тропинки к миленьким силуэтам, копошащимся вдали. Очередной плюс – мокрая трава. Остановился, почистил ботинки, сделал пару глубоких вдохов трезвого человека. Тут же пришла мысль, что нужно выпить. «Да уж, я еще тот алкаш», – подумал про себя Соер. Хотя вам бы его жизнь. Вот, к примеру, сейчас два брата-акробата привезли на кладбище, принадлежавшее ему и Арахову. Старый пес нерезонно думал, что кладбище его, вот, видно, один из примеров, когда он пытается это доказать. Подойдя ближе, он понял, что не ошибся. Свежевыкопанная могила, чумазые ребятки-копатели, пара охранников с зонтами и каменными лицами и, собственно, сам законотворец Арахов в дорогом костюме и бахилах на ногах. Все дружно смотрели на Соера.

– Здравствуй. – улыбчиво оскалился Арахов.

– Занятно. Ради этого меня притащили – здоровья мне пожелать? – Соер поправил очки.

– О чём ты? – Арахов делано удивился.

– Шутить или запугивать изволите? Ускорьте процесс, ваша компания, как и ваша биография, меня не увлекает. – Соер улыбнулся в ответ.

– Какой же ты сучонок наглый! А как с шалавами сидеть и… – выражение его лица начало стремительно меняться, прервал речь.

Повисла пауза.

«Все же сегодня мой день», – подумал Соер.

– Смотри, Соер, что случается с теми, кто идет против меня. Начинаем, ребятки! – Арахов хлопнул в ладоши.

– Закуски прилагаются, есть охота! – крикнул вслед двум чумазым.

Они подошли к джипу и достали из него связанного мужчину, рот которого предусмотрительно был заклеен скотчем.

«Скотч, сейчас бы выпил бутылочку. Что там выпью после?» – продолжал раздумывать Соер.

Дотащили мужчину до могилы, бросили рядом и отправились к другому джипу. Тот начал дергаться, корчиться, пытаться что-то орать.

– Содрать скотч! – приказал Арахов одному из охранников.

Пятнадцать секунд спустя.

Крики, вопли, стенания, маты, крики, вопли, стенания, маты.

На фоне красивейшего пейзажа смотрелось это дивно.

Появилась большая радуга, на удивление яркая.

Пара копателей-зарывателей притащили гроб из простых строительных досок.

«Кто его колотил, вопрос. Простой, но сделан хорошо. Его явно не купишь, что за самоучка, а… Это же не скворечник. Трудовик… Быть может».

– Кто гроб колотил? – Соер крикнул Арахову.

– Чего?! – Тот оторвался от тормошащегося бедолаги.

– Кто такой рукастый умелец?! – Указал рукой на гробешник.

– А у тебя кто этим занимается?!

– Птички и белочки под чутким руководством Белоснежки!

Он снова уставился на вопящую жертву. Его маленькие глазки расширились из-за всех сил, поглощая происходящее, он жадно облизывал свои тонкие губы, немного покачиваясь, будто слыша мелодию, а не крики. Садизм удивления не вызывает, девяносто девять процентов таких людей, выбившихся к власти, садисты и узурпаторы. Это не их вина, того требуют законы неформального мира. Обычно их чувство радости скрыты за маской безразличая. А тут. «Значит, это он делает впервые, шоу специально для меня, которое он устроил больше для себя», – Соер смотрел на Арахова.

Крышка забита, гроб на дне, крики из могилы потихоньку стихают под покрывалом земли.

Подойдя к Арахову, молча пожал руку. Помахал ребяткам. Развернулся и отправился к машине.

«Спектакль закончен, постановка так себе. Но все же не лишена смысла. И нужно его обдумать. Произошло то, что можно назвать прогулкой в будущее, где печальным героем был я. Но вот шанс этот все-таки невелик. В этом и есть весь смысл. Точнее, идея», – убрав очки в карман, думал он.

****

Порой в глубинах разума отыскивается момент, и нельзя точно определить, плох он или по-своему хорош. Ниточки сознания напряжены, как струны. А ты вполне удачливый и свободный музыкант, обреченный играть мелодию прошлого в настоящем. И свобода твоя лишь иллюзия желаемого. С удачей проще – победа или поражение. Отчасти поражение – это «не финита ля комедия». Вряд ли ваша история заканчивается белыми титрами на черном экране. В реальности будут строчки, но их будет меньше, там не учтут людей, которые были декораторами, псевдодрузьями, и вообще сценарист как бы не вы. А кто? Что делать, если потенциал разменивается зря. Вдали лишь раздаются глухие шаги смерти. Но ничего не происходит. А по квартире ходишь ты. Чертово время обрекает тебя. Барабанишь в дверь дьявола, но… Его интерес иной. Пусто, пусто, тишина… Только вопль собственных мыслей, не позволяющих забыть.

– Представь, что мир плоский и с него можно спрыгнуть в разноцветный аквариум вселенной. Увидеть жизнь других, познать культуру, петь их песни, танцевать. Насладиться тем, что не дано. Ты бы спрыгнул?

– Пожалуй, нет.

– А почему? Но там же…

– Здесь ты. Чудес, конечно, много во вселенной, и многие удивительны, необычны и прекрасны. Но они чужие мне, а люб мне мир, что заключается в тебе.

– Ты льстишь, подлец, ехидно улыбаясь.

– Смешная ты.

– Нет, нет, нет… Ответь, соблазн достоин взгляда?

– Взгляда да, а наслаждения нет.

– И почему же?

– Смотри

– Куда?

– Туда

– Куда туда?

– Вот видишь, смотришь на меня.

– Так я люблю тебя!

– И спрыгнула одна бы?

– Куда? Нет.

– Только если упадешь, я вслед за тобою брошусь.

– А если упадешь ты?

– Лестницу построю.

– Не нужно. Я брошусь за тобою.

– Нет повести печальнее на свете, чем…

– Может, не пойдем никуда, у меня останемся?

– Значит, четыре часа ты собиралась для меня?

– Да!

– Прекрасно, с меня ужин.

****

– Кому обязан за твой визит? – Соер обратился к стоящему на пороге брату.

– Фирме «Эксперт Мастер» и ее непутевым сотрудникам. – Он вошел в квартиру, снял верхнюю одежду и прошел в комнату.

– А цель? – присаживаясь в кресло, уточнил.

– Скупаю их с правом оставить оригинальное название, – гордо сказал высокий, рослый, слегка смуглый, с зачесанными волосами и в костюме тройка.

– Зачем они тебе?

– Расширение, брат мой, расширение. Так сказать, показатели моей фирмы зашкаливают, нужно открывать новый сектор, – хвастливо ответил Артурион, снимая пиджак.

– Ух, как… Прям все филиалы во всех городах работают стабильно?

– Не поверишь, но да! Количество денег на моем счете растет в геометрической прогрессии. Учись!

– Незавидно мне. У нас общий бухгалтер и юрист.

– Зато за мной нет грязных дел, – уязвленно прошипел Артурион.

– Ну да, я прикрыл твою жопу и переложил их на себя, ведь у тебя тоже до хрена транспортировки.

– Точно, сорри. Сколько ты с этого имеешь?

– Глупый вопрос.

Наступила долгая пауза.

– Привез фотографии моей племянницы?

– Да, точно! Распечатал специально для тебя, еще она рисунок передала, полвечера трудилась. – Напряжение спало в его голосе.

– Фотки посмотрю, и заберешь, а рисунок оставлю.

– Оставь фотки…

– Нет, отвяжись.

– Ладно, вот, гляди, какая красавица! – он достал снимки из сумки и начал перебирать, Соер подсел рядом.

После.

– С чего же появляется этот город… – Эта строчка не спеша пропала в тишине. – С первого пожара? С человека, увидевшего эту землю впервые? Или с сухой свободной постройки, и землю начали облюбовывать люди?

– Опа! Это что тебя так кинуло? Думаю, с мимопроходящей дороги, – изумился Артурион.

– Вот смотри, что ужаснее, ну и совращений: большой или маленький город? – Соер перешел к риторической части своей жизни.

– Большой, конечно. Этот, к примеру, – не задумываясь, ответил Артурион.

– Сомневаюсь… Вот подумай. В большом городе люди встречаются с более сложными задачами – выживания, накопления опыта, к примеру. От этого становятся жестче, эгоистичнее. А пороки для них нечто нормальное, схожее с талонами на усиленное питание за вредность. Возьмем маленький, так там от безделья люди сума сходят, накапливая злобу и неприязнь к окружающим.

– Не все! – Артурион был благосклоннее к людям, но только к тем, кто на него работал.