Принц Илиар

Великий и Единый бог Майо везде и всегда изображался одинаково – в виде сидящего на троне, сурового и строго глядящего на молящихся мужчины, протягивающего им руку с белым треугольником. Вот и сейчас фигура в человеческий рост молча и, казалось, осуждающе глядела из угла на заговорщиков. Элиграс подошел к ней и, совершенно серьезно произнеся «Это не для ваших глаз и ушей, Великий бог», накрыл того покрывалом. Все облегченно вздохнули.

Элиграс вернулся на место.

– А что, братья, у нас с принцессой? Велика ли её вера?

Отвечал Пирау.

– Принцесса – крепкий орешек. Она умна, независима до своенравности и не боится принимать самостоятельные решения. Тем не менее, мы обрабатываем её с четырнадцати лет, концентрируя внимание на той части веры, которая говорит о милосердии бога и награде тем, кто в него искренне верует. Время от времени мы также рассказываем ей о мучениках, погибших за веру и ставших святыми. Девушка еще юна и склонна к максимализму, поэтому, не будучи фанатичной, она все-таки в достаточной степени находится под нашим влиянием. Ею можно манипулировать.

– Вы считаете, что она согласится выйти замуж за претендента на престол по нашему выбору?

– Гарантий нет, но, вероятнее всего, да.

Элиграс не скрывал удовлетворения.

– У нас уже есть кандидатура?

В разговор вступил Халит.

– Наиболее подходящим кажется ландграф Стрент. Не урод, богат, очень знатен и полный болван. Никаких интересов, кроме охоты, фехтования и кулачных боев.

– Но ведь он женат.

Халит усмехнулся.

– Его жена, к великому сожалению, бесплодна, что в данной ситуации плюс. Кроме того, нам кажется, что Великий Майо захочет вскоре прибрать её к себе.

Верховный жрец кивнул.

– А что у нас с проектом «челета»?

Братья переглянулись.

– Проект оказался безумно дорогим, но близок к завершению. Как выяснили наши ученые, чтобы лишить челету способности быть универсальным противоядием, нужно её выращивать на почве, удобренной специальными солями, которые это свойство нейтрализуют, не затрагивая вкусовых качеств. Производство крупинки такой соли стоит дороже килограмма золота. Так что можете представить, Элиграс, во сколько обошлось нам разведение этих ягодок.

Приблизительно через месяц у южных ворот города показалась необычная процессия, с десяток странно одетых людей с вытянутыми черепами и раскосыми глазами в сопровождении нескольких привычного вида девонцев. Незнакомцы с любопытством разглядывали город и его жителей, сохраняя при этом полное молчание. Уже через несколько улиц за ними увязалась толпа мальчишек, кричавших вслед: «Мама дверью прищемила, аж глаза перекосило». Впереди ехал высокий, красивый, гордого вида мужчина с золотым обручем на шее. В отличие от своих спутников он был безбород. Процессия медленно приближалась к королевскому дворцу.

Королю было доложено о прибытии долгожданных гостей, и на вечер был назначен прием. Зал ярко освещался многочисленными светильниками, его величество то грозно, то милостиво поглядывал на подданных со своего трона. По его правую руку, на троне поменьше, сидело темноволосое синеглазое очаровательное существо, его любимая красавица дочь.

Придворные с любопытством застыли в ожидании. Наконец в зал вошли гости.

К трону подошел девонец в одежде жреца.

– Ваше величество! Позвольте вам представить сына бадохана страны Махамарт Хонка, то есть, по нашим понятиям, принца, – и указал на красивого мужчину.

Тот с достоинством приблизился и поклонился, прижав руки на уровне живота. Потом, выпрямившись, уважительно заговорил на мелодичном, чуть свистящем языке.

– Принц Хонк от имени своего отца и страны Махамарт приветствует короля Девона и желает ему лично и всему королевству процветания, – перевел монах.

Махчет же, повернувшись в сторону принцессы, продолжал что-то говорить тоном, преисполненным восхищения. Чуть поколебавшись, жрец перевел:

– Принц говорит, что одно то, что он увидел вас, ваше высочество, стоило перехода через пустыню. И когда он вернется на родину, частичка его сердца навсегда останется здесь.

Искорка мелькнула в глазах Иселин, но тут же лицо снова приняло холодное выражение. «Варвары, оказывается, галантные кавалеры». На самом деле, сердце принцессы трепетало, как у испуганного мышонка. Странная, чужая красота мужчины сразила ее насмерть.

Как и следовало по этикету, ничего особенного от этой встречи, кроме формального представления сторон друг другу, вручения даров и совместного ужина, не ожидалось. Хонк подарил королю большой необработанный алмаз, а принцессе – красивую черную жемчужину. Единственным, что выходило за рамки обычной церемонии, была просьба принца разрешить ему изучать девонский язык под руководством принцессы. Ферн не без колебаний согласился.

…Знатный махчет праздно и с удовольствием проводил время. Его водили по городу, показывали мастерские, возили на охоту. Однажды сводили в казармы, показали, как обучают солдат. Там, к великому огорчению девонцев, произошел конфуз. Хонку, как бы в шутку, предложили сразиться на мечах с одним из лучших фехтовальщиков королевства. Тот было отказался, но, увидев тень насмешливых улыбок, передумал. Теперь настала очередь подданных короля гадать, почему вдруг заухмылялись сопровождающие принца махчеты. Хонк сделал из королевского бойца посмешище. Он практически даже не поднимал меча, а только ловко уклонялся от ударов противника, который все сильнее и сильнее горячился. Наконец, подставив меч под удар девонца, он крутанул его каким-то хитрым движением так, что оружие противника отлетело далеко в сторону. В этот момент кулак левой руки махчета ударил воина в челюсть, и тот рухнул без сознания.

По вечерам он прилежно учил под руководством принцессы в присутствии нескольких придворных дам девонский язык и заметно преуспевал. По прошествии двух недель король пригласил махчета на беседу, на которой, помимо них, был только монах-переводчик. Для простоты изложения познакомимся сразу с переведенным текстом.

Король. Ваше высочество! По состоянию своего здоровья я не мог сопровождать вас в эти дни. Надеюсь, однако, что мои подданные приложили максимум усилий, чтобы вам не было скучно.

Махчет. Благодарю вас, ваше величество, я давно не проводил так прекрасно время.

Король. Я рад это слышать и надеюсь, что ваше пребывание здесь будет способствовать развитию взаимоотношений между нашими странами.

Махчет. Совершенно с вами согласен. Хотя есть и одно «но» – разделяющая нас пустыня.

Король. Но и она преодолима.

Махчет согласно кивнул.

Король. Принц, я не буду тратить ваше время и утомлять праздными разговорами, перейду к делу. Наше королевство стоит на пороге войны. У нас есть сильный сосед и враг, государство Агора, с которым мы воевали и раньше, хотя никогда, в сущности, ни одна сторона не сумела нанести поражение другой. Наши силы равны. Мы наслышаны, что махчеты – доблестные и храбрые воины. Кстати, принц, я восхищен вашей победой в бою на мечах.

Махчет молча поклонился.

Король. Я позволю себе вернуться к теме войны. Ваше участие на нашей стороне могло бы изменить баланс сил.

Махчет. На войне убивают, ваше величество. Мы даже не знаем о существовании Агора. Так, в чем может заключаться наш интерес?

Король. Во– первых, воинам хорошо заплатят. Во-вторых, Агора – богатая страна. Если победим, то получите часть добычи пропорционально вашему участию.

Махчет. Ваше величество! Как вы понимаете, цель моего визита ознакомительная. Я не уполномочен решать вопрос о вступлении в войну, хотя ваше предложение кажется достаточно заманчивым.

Ферн понимающе кивнул.

Махчет. Визит спланирован на месяц. Это значит, что через две недели большая часть нашего представительства отправится в обратный путь с письмом от меня бадохану. Я же, с вашего позволения, намерен еще погостить по крайней мере до получения ответа, а там, глядишь, может, и приму командование над нашими воинами.

Король. Вы в любом случае будете для нас желанным гостем.

На этом аудиенция была закончена. С монаха взяли клятву о неразглашении содержания беседы, которую тот тут же нарушил, первым делом побежав докладывать Элиграсу.

Два дня прошли как обычно, а на третий Хонк получил приглашение от верховного жреца.

Махчет с любопытством разглядывал внутренние покои храма и многочисленные статуи Майо. Незаметно подошел Элиграс и жестом пригласил следовать за ним. Они прошли в маленькую, скудно обставленную комнату, и жрец закрыл дверь на засов.

– Теперь нам никто не помешает, – к великому удивлению Хонка проговорил он на чистом языке махчетов.

– Дорогой бадилир! – и Хонк удивился снова. Его впервые за время пребывания в Девоне назвали официальным титулом.

– Дорогой мой бадилир! – повторил жрец. – Мне известно содержание вашей беседы с королем.

Принц, не удержавшись, рассмеялся.

– Забавные вы люди, девонцы. Один дает клятву хранить тайну и тут же её нарушает, другой вдруг начинает говорить по-махчетски, как махчет, хотя ни разу не был в Махамарте.

Элиграс сделал нетерпеливый жест рукой.

– Принц, вы все поймете позже. Итак, махчетам было предложено участвовать в войне с Агора на стороне Девона в качестве наемников, естественно, за плату и с долей добычи. Я не вижу смысла вдаваться в истинные причины войны. Да и вы прекрасно, как махчет, понимаете, что каждый, по сути, воюет за свое. Но, с формальной точки зрения, война станет походом против неверных, то есть религиозной.

– Другими словами, вы хотите сказать, что люди будут убивать друг друга, чтобы заставить агорийцев молиться этому вашему истукану Майо? – недоуменно спросил махчет.

– Во всяком случае, большинство так будет думать, – безапелляционно ответил жрец. – И в этой связи возникает этическая проблема. Вы, махчеты, придерживаетесь иной веры, поэтому народу будет нелегко объяснить, почему для войны с неверными привлекаются язычники, то есть тоже неверные.

– И что же вы предлагаете? – с любопытством спросил Хонк.

– По крайней мере, на время войны или поверить, или сделать вид, что верите в Майо.

– А не много ли вы хотите? – надменно поинтересовался принц.

– Я думаю, что это в ваших же интересах, бадилир, как и в интересах бадохана. Вам ведь знакома эта метка? – жрец обнажил грудь, и махчет вздрогнул, увидев татуировку в виде желтого падающего листа. – Вряд ли ордену понравится непослушание. Честь ваших воинов не пострадает, если они какое-то время поносят на шее белые треугольники.

Жрец встал и повернулся спиной.

– Вы, бадилир, умнейший человек и доблестный воин. Но кое-что вы упустили из виду. Как, по-вашему, наш монах добрался до Махамарта? Кто указал ему дорогу? Объяснил, сколько нужно запасти еды и питья для перехода через пустыню? И как, в конце концов, не оказаться съеденным гостеприимными махчетами?

Принц холодно смотрел на спину жреца. Тот, хоть и был «провожающим», но казался неосторожным. Наверно, размяк от спокойной жизни. Один быстрый шаг – и клинок уже торчит между лопаток.

Однако Элиграс будто прочитал его мысли.

– Спина защищена кольчугой, кинжалом ее не пробьешь, – и жрец снова повернулся лицом к махчету.

Принцесса Иселин тихо лежала в своей постели. Казалось, что она спит, но это было не так. Ее красивые глаза были заплаканы. Она понимала, что безнадежно влюблена, как и то, что ей никогда не соединиться с возлюбленным, даже если он ответит взаимностью. Принцесса хорошо знала, что скоро её выдадут замуж не по ее выбору, а по расчету, чтобы создать новую династию королей. Она была слишком умна для того, чтобы думать, будто варвар-язычник – подходящая для этого кандидатура. Да, она полюбила махчета, и это чувство сейчас сжигало её изнутри. Она, как и все девочки и девушки, влюблялась и раньше, однажды предметом её обожания даже стал молодой королевский конюх. Но все это оставалось глупыми детскими увлечениями. Сейчас же было совсем иначе. Ей было наплевать на королевство, на волю любимого отца. Она готова была по первому зову убежать с принцем варваров на край света. Она жила от вечера к вечеру, когда приходил Хонк и садился рядом. Как он, устремив на неё свои темные пронзительные глаза, старательно повторял девонские слова, смешно присвистывая на шипящих звуках! Как пытался мило шутить, пользуясь минимальным запасом выученных слов! А однажды после очередного выхода в город он принес ей корзину чудесных, сладко пахнущих цветов. Это были первые цветы, которые Иселин получила в жизни. Она поставила их в спальне, и даже когда те завяли, в комнате долго чувствовался их запах.

И принцесса снова безнадежно зарыдала.

Незаметно пролетели две оставшиеся до возвращения махчетов недели. К превеликой радости Иселин, она узнала, что принц продолжит и дальше быть гостем, оставив с собой только одного слугу, который одновременно был и телохранителем.

Наконец, махчеты после торжественных проводов покинули Беур. Они везли с собой прелюбопытнейшее послание бадилира отцу. Даже если бы девонцы смогли его прочитать, то вряд ли, не зная обычаев Махамарта, сумели понять его до конца.

«О Великий и Могущественный бодахан!

Да пошлют ему духи здоровья и процветания!

Да преумножатся его богатства!

Да сгинут его недруги, а их души затеряются в Черном!

Ничто!

Отец!

Я знаю, что ты в первую очередь проверишь, насколько я соблюл этикет и перечислил все положенные приветствия. Как видишь – да. Теперь к делу. Жизнь в королевстве Девон отличается от нашей коренным образом. Хотя бы тем, что они не охотники. Они богаты. У них большие каменные города. Развиты ремесла. Я думаю, что это их большое счастье, что нас разделила пустыня, иначе у махчетов было бы хорошее место, где можно порезвиться. Ты помнишь, нам был не очень понятен смысл, ради которого их посланники потащились через мертвые пески и принесли нам приглашение. Так вот, у них есть вполне практический интерес. Они собираются воевать с соседним, не менее богатым и сильным государством и зовут нас в союзники. Естественно, я отказался давать ответ, но хочу тебе напомнить, что каждый месяц чен мы начинаем охотиться и убиваем друг друга. Поэтому наше население практически не растет. Не подумай, что я пытаюсь дать тебе совет, но если Девон с нашей помощью победит Агора, мы можем брать дань не только золотом, но и самими агорийцами, чтобы отпускать их в наши леса для охоты. В конце концов, вкус мяса добычи не зависит от цвета ее глаз.

Познакомился я и с их армией. Они не трусы, умеют владеть оружием, но не умеют воевать. Точнее, они воюют по правилам. Армии выстраиваются друг против друга, бьют барабаны, трубят трубы, а потом они сходятся в битве. Так может решиться судьба всего королевства. А я бы с тысячей опытных махчетов просто перерезал бы оба войска как поросят ночью во время сна.

Отец! У местного короля красивая дочка. Ты знаешь, у меня только четыре жены, и думаю, не будешь возражать, если я привезу пятую. А если вдруг окажется строптивой, просто приглашу ее на обед.

Отец! Я твой сын и желаю тебе здоровья.

Твой верноподданный,

жалкий червь

бадилир Хонк

Отец! Важная деталь. Девонцы этого не знают, но одна из главных фигур королевства, верховный жрец их бога Майо, – «провожающий». Он заинтересован в нашей помощи, и, я думаю, с этим нужно считаться».

Время близилось к лету. Прошел уже почти месяц с отъезда махчетов. Принц все лучше говорил по-девонски. Принцесса была счастлива, что теперь может не только его видеть, но и общаться. Однажды она случайно столкнулась с ним в дверях, и тот невольно обнял её и прижал к себе, хотя тут же отпустил. Иселин залилась краской и, пробормотав что-то, убежала. Бадилир усмехнулся. Он специально поджидал её, чтобы инсценировать случайное столкновение.

В один из теплых вечеров в одной из таверн Беура собралась обычная публика. Люди, как всегда, выпивали, сплетничали, пока внимание завсегдатаев не привлек столик, за которым что-то возбужденно рассказывал подвыпивший девонец средних лет.

– Я торгую тканью и езжу в Агора уже скоро десять лет, но после этого визита моей ноги там больше не будет.

– Так что же такое случилось, милейший? – участливо спросил кто-то.

– Да вначале все было как обычно. Товар шел хорошо. Осталась только небольшая партия, которую я рассчитывал продать в Кельсте, куда и отправился. Но по дороге заблудился и стал искать помощи. Бояться, по сути, было нечего, места там заселены густо, но не хотелось застрять и терять время. В стороне от дороги я обнаружил деревянное здание непонятного предназначения, из которого разносились то пение, то звуки голосов. Я захотел войти, чтобы узнать дорогу, но дверь была заперта. Я постучал, но звук выходил какой-то глухой, и меня, наверно, не было слышно. Тогда я пошел искать окно. И лучше бы этого не делал. То, что я увидел, не забуду до конца своей жизни. В зале, ярко освещенном множеством свечей, кто в обнимку, кто как, лежали полностью обнаженные мужчины и женщины. Большинство занимались свальным грехом.

Кто-то из присутствующих рассмеялся.

– Торговец! Что ты нам тут разыгрываешь драму. Ну, собрались люди провести время. Какое твое дело, как и где? Ты еще и зрелище посмотрел – «за так»

Обстановка разрядилась. Некоторые тоже начали хихикать. Но торговец не принял шутливого тона.

– Вы что, собратья-девонцы, действительно думаете, что меня волнует, кто, где и как трахается? Дослушайте до конца. Так вот, в середине зала находилось некое просторное ложе, которое в тот момент пустовало. Тогда я снова стал присматриваться к присутствующим и с ужасом понял, что не менее половины из них – подростки и дети, младшие из которых выглядели лет на десять. Внезапно все замерли, видимо, по чьей-то команде и запели странную тягучую песню с неизвестными мне словами. К ложу подвели совсем юную девочку. Её уложили и раздвинули ноги. Потом дали несколько капель какой-то жидкости и неким гладко отполированным стержнем, похоже, сделанным из кости, лишили невинности. Песня в этот момент зазвучала торжествующе. После этого платком вытерли капельки крови и бросили его в кубок с каким-то напитком, а затем пустили по кругу.

– Какая мерзость! – выдохнули девонцы.

– Но это не все, – продолжил купец. – Когда кубок опустел, трое взрослых мужчин по очереди совершили с девочкой половой акт. А присутствовавшие в это время совокуплялись и мастурбировали.

Девонец тяжело вздохнул, как бы не желая вновь возвращаться к пережитому.

– Но и это еще не все. У меня уже не было сил следить за омерзительным ритуалом, и я стал разглядывать зал. Мое внимание привлекли свечи. И как, по-вашему, они выглядели? Это были фигурки нашего бога Майо с утрированным, торчащим мужским органом.

Девонцы возмущенно возроптали.

– Погодите-погодите, – вступил в разговор пожилой кузнец, известный своим умом и рассудительностью. – Прежде чем горячиться, давайте подумаем. Во-первых, уроды были, есть и будут, и единичный случай не дает оснований, чтобы очернить все королевство Агора. Во-вторых, я надеюсь, что наш друг повел себя правильно и сообщил местным властям о случившемся. В-третьих, вон за тем столиком сидят и ужинают агорийцы, которых мы знаем много лет, которые торгуют с нами много лет, и я не помню за это время ни одного случая взаимной неприязни. Мне трудно представить, что эти люди весь день ведут себя нормально, а по ночам растлевают малолетних и издеваются над нашей верой. Поэтому я предлагаю принять эту историю к сведению, посочувствовать натерпевшемуся торговцу и подумать, не стоит ли все-таки послать письмо в Агора с просьбой разобраться в происшедшем.

Девонцы, хотя и нахмурились, но все же вернулись на свои места, понимая, что кузнец прав. А торговец очень недобро на того посмотрел.

И, тем не менее, по столице пошли слухи. Подобные истории рассказывали и в других местах. Верховный жрец Элиграс даром времени не терял.

Кавалькада, возглавляемая принцем Илиаром, неспешно, колонной по двое, двигалась по мосту через реку Урек. На берегу ее уже ждал отряд одетых в парадные доспехи девонских рыцарей. На ветру реяли штандарты королевств. Принц в сопровождении Дарта приблизился к выехавшему навстречу командиру девонцев и отсалютовал тому мечом. Рыцари обменялись приветствиями. Не стесняясь своего любопытства, обе стороны разглядывали друг друга. Хотя торговля между королевствами и была оживленной, воины напрямую друг с другом контактировали редко. И сейчас у тех и у других мелькала одна и та же мысль. Люди как люди, никакой враждебности. Спокойные лица, уверенный взгляд и легкие приветливые улыбки. По знаку командира девонцы развернулись и предложили агорийцам следовать за ними.

Военные концепции королевств несколько отличались. Девонцы считали бессмысленным тратить время и силы на штурм хорошо укрепленных пограничных городов, вроде Крепеля, гораздо проще было бы заблокировать их относительно небольшими силами в то время, как основные войска продолжали бы движение в глубь страны. Поэтому девонцы держали на границе легко укрепленные гарнизоны, задачей которых было только задержать на какое-то время противника, а потом отступать для воссоединения с основными войсками. Кроме того, девонцы считали, что, чем в большей безопасности чувствует себя воин, тем хуже он воюет.

В гарнизоне агорийцам было предложено перекусить и отдохнуть, а затем командир девонцев рыцарь Эрд объяснил, что ему поручено в составе отряда из десяти человек сопровождать их до самого Беура. Когда представительству Агора было предоставлено время для отдыха, Дарт подошел к принцу.

– Высочество! Ты обратил внимание, что отряд сопровождения будет меньше нашего? Выглядит достаточно миролюбиво.

– Естественно. И я очень надеюсь, что ты прав, и они, как и мы, видят в нас друзей. Но, как сам понимаешь, мы на их территории. Им нечего бояться. Их отряд, возможно, состоит из лучших бойцов, которых не смущает наше преимущество в людях. И последнее: за нами может тайно следовать и другой отряд.

Путешествие по Девону было скучным. Рыцари сопровождения оказались неразговорчивыми, и даже Дарту, несмотря на все его усилия, не удавалось наладить дружеский контакт. Девонцы разговоров не избегали, вежливо поддерживали беседу, но сами на нее не напрашивались. То же самое происходило на постоялых дворах и в поместьях местной знати, где они останавливались на отдых. Им предоставлялась полная свобода, лучшая еда, удобные постели, но сами девонцы предпочитали не заводить компанию и держаться в отдалении. Другой дело – ребятишки, которые часто гурьбой сопровождали их, по большей части дразня и насмехаясь, хотя вовсе не отказывались прокатиться с рыцарями на лошади или получить какую-нибудь сладость. В общем, все выглядело заурядным и, честно говоря, мало отличающимся от Агора. Только один раз Дарт обратил внимание, что какой-то толстяк после того, как всадники проехали мимо него, сжал в кулак белый треугольник на шее и презрительно сплюнул им вслед. Баронет сообщил об этом принцу, а тот философски заметил, что на всех не угодишь.

Проезжая по девонской части Баргульского тракта, агорийцы внимательно присматривались к движущемуся в обе стороны потоку пеших и конных. Но того, что их интересовало, военных обозов и движущихся войсковых частей, не повстречали. Простые обыватели, идущие по своим делам, и торговцы. Обычная мирная картина.

До Беура оставалось совсем немного. На последней остановке перед столицей командир девонцев отослал гонца предупредить о скором прибытии делегации. А пока путешественники отдыхали и чистили одежду и доспехи.

Встреча была торжественной. При входе в Беур рыцарь Эрд поднял руку, и его воины, освобождая проход, раздвинулись в сторону и встали почетным караулом с приветственно поднятыми мечами по обе стороны дороги. Зазвучали фанфары.

Улицы были полны народа, который был отделен от агорийцев плотным рядом солдат. Раздавались громкие крики, смысл которых было трудно понять, потому что каждый раз, видя принца, девонские воины дружно кричали: «Да здравствует Агора и её принц Илиар!». Над толпой там и здесь реяли знамена с белыми треугольниками и королевские флаги Девона и Агора.

Дарт, не переставая приветственно махать рукой, тихо, насколько было возможно в этом гаме, сказал принцу:

– Высочество! Все вроде бы замечательно, но у меня такое впечатление, что солдаты здесь для того, чтобы нас случайно не разорвали в клочья. И орут они так громко, чтобы заглушить толпу и мы не узнали, что на самом деле от нас девонцы хотят.

Принц, не переставая улыбаться в обе стороны, процедил:

– Твое дело кланяться и ручками махать. Позже разберемся.

Наконец, процессия добралась до дворца. Зал приема был битком набит придворными. Среди них в непосредственной близости от трона стоял и бадилир Хонк, спокойно и внимательно разглядывавший принца. Ферн знаком предложил принцу приблизиться. Тот сделал несколько церемониальных шагов и опустился на колено. За ним последовали и остальные члены делегации. После обмена официальными приветствиями и вручения даров король знаком предложил агорийцам встать.