Алард. Истоки хаоса

‒ Ты умрешь сегодня, – внезапно прозвучал голос Эфеля, и острие его меча указало на гулатора внизу.

‒ Какая дерзость! – Мизори разразился хохотом. – Тогда спускайся сюда и покажи, на что способен!

‒ Всему свое время, – торб покачал головой. Он не был безумцем. Эфель, несомненно, мог бы пробиться к Мизори, но он понимал, что окружающие солдаты не будут стоять и смотреть.

‒ Быстрее! – воины-торбы, верхом на скакунах, рванулись вперед, подбадривая друг друга. – Его Величество рискует жизнью, защищая нас вместе с вейтерами! Мы не можем подвести его!

Что может быть более вдохновляющим для солдата, чем зрелище, когда его командир, не щадя себя, сражается в первых рядах ради них? Кровь закипела от гордости. Далеко не все командующие ценят жизни простых бойцов, для многих они лишь ресурс, потеря которого допустима ради достижения цели. Эфель же, ставя на кон свою жизнь, демонстрировал невероятную заботу и заинтересованность в их благополучии. Казалось, ореол гордости за своего короля окружил каждого воина. Словно звери, загнанные в угол, торбы взревели и ринулись в атаку, прорывая линию обороны. В этот момент Фин Зовол и Кирт Безой взмыли в воздух и встали перед Эфелем, словно живой щит.

‒ Защитим короля! – взревел Фин, подняв меч в руке и резко опустив его, указывая острием на вражеских солдат. – В атаку!

‒ Ааа!

Словно лавина, вейтеры обрушились на врага, устраивая беспощадную резню. Кровавый дождь, ненадолго стихший, вновь хлынул с удвоенной силой. Сотни тел, падающих в лучах рассветного солнца, создавали картину, которую свидетели не забудут до конца своих дней.

Эфель, оказавшийся за спинами вейтеров, ощутил волну гордости. Но он понимал, что одной силы духа недостаточно. Численное превосходство врага оставалось прежним, и противник был не менее мотивирован. Переломить ход битвы в одиночку было невозможно. Но и бесполезным он не собирался быть. По всем правилам, торбу следовало вернуться на землю, ведь вскоре наземные войска прорвут оборону врага. Но сколько вейтеров падет, если Эфель сейчас отступит? Сколько жизней можно спасти? Ответа не знал никто. Но Эфель решил сделать все возможное, чтобы свести потери к минимуму.

‒ Готов, дружище? – обратился торб к читаургу, погладив его по шее. Стоило им появиться в гуще сражения, как все внимание сосредоточится на них. Уровень опасности зашкаливал.

‒ Рар, – тихий рык, словно слова согласия, прозвучал в ответ. Иногда Эфелю казалось, что Самсет ничуть не глупее его, и лишь отсутствие речи мешает ему выразить свои мысли.

‒ Тогда вперед, ‒ ухмыльнулся Эфель. – Покажем, чего мы стоим.

Словно только этого и ждал, Самсет сорвался с места и тут же оказался в эпицентре битвы. Читаург дал волю инстинктам убийцы, которые ему приходилось подавлять. Каким бы ручным он ни стал, в глубине души Самсет оставался гегемоном северных пустошей, существом, чьего имени боялись все. Постоянно сдерживаемые инстинкты наконец вырвались на свободу, предвещая врагам настоящий ад. Эфель не отставал от своего компаньона. Его меч сверкал в воздухе, не давая врагу ни единого шанса. Торб и читаург достигли удивительной синергии в бою. Из-за недостатка опыта было видно, что они еще не до конца привыкли друг к другу, но это не радовало противников. Даже этого уровня взаимодействия хватало, чтобы устроить резню среди вейтеров. Постепенно вокруг всадника образовалась пустота, враги боялись приближаться к читаургу. Но и торб не собирался стоять на месте. Ведомый Эфелем, Самсет бросался туда, где союзникам приходилось тяжелее всего. Скорость читаурга была поразительна. Проносясь сквозь ряды сражающихся, он успевал ранить и убивать врагов. Король севера был поистине страшен!

‒ Кажется, вейтерам придется добавить пятого священного зверя в пантеон после этой битвы, – произнес стоящий на земле Лойд, не отрывая взгляда от силуэта, носившегося в небе и оставлявшего за собой просеки из падающих тел.

‒ Если будет кому рассказать об этом, – нахмурился Эмилио. – Даже несмотря на помощь Эфеля, ситуацию не исправить. Врагов все еще слишком много. Если мы не прорвем оборону как можно скорее, их всех перебьют.

‒ Не волнуйтесь, – улыбнулся Элай, чьи воины составляли ударную силу операции. – Разве с таким примером перед глазами они могут не справиться? – торб указал взглядом на сражающегося в небе Эфеля, а затем перевел взгляд на лица идущих вперед солдат. – Они гордятся тем, что сражаются за такого короля. Он верит в них, а они в него. Все обязательно получится.

Действительно, пока в небесах шла битва, на земле торбы шаг за шагом, методично взламывали оборону врага. Еще немного, и, миновав последний оборонительный вал, армия перейдет к заключительному этапу сражения. Видя приближение этой важной цели, солдаты становились все более нетерпеливыми, а на лицах врагов читалось беспокойство. Одно дело – в относительной безопасности осыпать противника стрелами, и совсем другое – сражаться с ним лицом к лицу. Особенно, когда твой враг – закованный в тяжелую броню четырехметровый гигант, верхом на огромном звере, который может растоптать тебя одним случайным движением. И это осознавали не только солдаты «Хоомако». Торбы прекрасно знали, что стоит им добраться до врагов, тем не поздоровится. Они смоют обиду и гнев вражеской кровью!

Тем временем Эфель на Самсете носился по полю боя. Вейтеры переступили через страх и начали оказывать на пару все большее давление. Как бы ни был ловок читаург, уклоняться от атак нескольких десятков врагов было невероятно сложно. Но в этом был и плюс: пусть и ненамного, но торбу удалось снизить давление на союзников. Удивительно, но даже в такой ситуации они успевали избавляться от врагов, мимо которых проносился читаург. Однако тем самым они лишь привлекали к себе внимание, и число преследователей росло. Не прошло и пары минут, как сотня вейтеров носилась по полю, пытаясь убить зверя и его всадника. Благодаря ловкости и чуду, Самсету пока удавалось избегать ран, но вскоре удача могла отвернуться от него. Вейтеры, осознавая свое численное превосходство, пытались заманить и окружить врагов. Не пройдет много времени, и Эфелю, возможно, придется покинуть поле боя и вернуться на землю.

Внезапно снизу раздался звук горна, и лицо торба тут же просветлело, в то время как ничего не понимающие вейтеры начали оглядываться по сторонам, в поисках причины сигнала. То, что они увидели, заставило лица предателей исказиться. Последний вал, что отделял армии нападения и обороны, наконец преодолен! В нескольких местах на всем протяжении линии фронта торбы начали вгрызаться в нестройные ряды противников. Конечно, то количество, что уже переступило рубеж, не смогло бы кардинально изменить ситуацию, но за ними, по проложенной тропе, словно металлическая река, двигались остальные солдаты. Если бы силы «Хоомако» допустили хоть один прорыв, то, без сомнений, постепенно их становилось бы только больше. Теперь же Эфель с высоты полета смог насчитать целых семь пробитых брешей! Торбы смогли избежать серьезных потерь, но все равно тут и там были видны те, кому не повезло. Иногда даже шальная стрела могла стать причиной смерти. Погибших будут оплакивать после победы, а пока необходимо заплатить за их жизни кровью врагов!

‒ Фин, ‒ Эфель закричал вейтеру, который неподалеку бился с несколькими солдатами противника. – Командуй отступление!

‒ Так точно, ‒ Фин моментально снял с пояса рог, в который тут же затрубил, сигнализируя об отступлении. Они выполнили свою миссию. Дальше дело за наземными силами.

Солдаты «Хэйминума» со счастливыми улыбками на лицах стали упорядоченно отступать в сторону кораблей. Вскоре они окажутся в пределах досягаемости лучников, и противник не осмелится нагло преследовать их. Дорогой ценой, но цель была достигнута.

‒ Назад! ‒ Эфель пришпорил своего читаурга, направляясь к штабным кораблям. Он понимал, что его присутствие здесь только привлекает ненужное внимание. Одно неверное движение, и все усилия и жертвы будут напрасны.

Увидев, что Эфель начинает отступать, вейтеры «Хоомако» начали преследовать его, но было поздно. Для Самсета не стоило больших усилий оставить мрачных врагов позади. Тем временем лучники торбов уже начали отстреливать самых наглых противников, которые не знали, когда лучше остановиться. Поток отступающих воинов нарастал. Многие были ранены, но всех объединяла гордая улыбка на лицах. Каждый совершил подвиг, приближая общую победу.

‒ Это было безрассудно, ‒ тихий голос заставил Эфеля вздрогнуть. Пусть его статус сейчас и находился на вершине иерархии, но для говорящего это ничего не значило.

‒ Я… ‒ хотел было начать оправдываться Эфель, но поднятая рука и улыбка на лице остановили его.

‒ Но спасло жизни многих солдат, ‒ взгляд Эгрона выражал одобрение и некоторую ностальгию, словно он сейчас находился не здесь. – Посмотри на них.

Эфель обернулся и понял, что сейчас на него обращены взгляды всех вернувшихся с поля боя вейтеров, и не только. Каждый солдат, что был неподалеку, с благоговением смотрел на торба, и внезапно кто-то из них закричал:

‒ Слава Королю!

С каждой секундой все больше голосов подхватывало этот клич, и вот уже каждый солдат, что еще не вступил в бой, твердил одно и тоже, словно мантру. Эфель же, пораженный, застыл на месте и не знал, куда себя деть. Пусть где-то в глубине он всегда хотел признания и славы, но явно был не готов встретиться с ней лицом к лицу. Все это слишком неожиданно. Внезапно на его плечо опустилась рука, и, обернувшись, торб увидел лицо Элая.

‒ Ты заслужил, ‒ Элай обвел взглядом ликующую толпу. ‒ Но не время расслабляться. Это только начало. Нам нужно двигаться вперед, и мы лично возглавим атаку.

‒ Нельзя же позволить, чтобы все думали, что только наш король способен сражаться в первых рядах, ‒ усмехнулся Лойд. ‒ Я еще не настолько стар, чтобы бояться кучки мятежников.

‒ Не храбрись слишком сильно, ‒ ухмыльнулся Эгрон. – Севия попросила меня присмотреть за тобой, чтобы ты не натворил глупостей. Удивительно, что даже десятилетия не смогли исправить твою натуру.

‒ Она просто завидует, что не может сама участвовать в войне, ‒ пожал плечами глава рода Краут, но довольная улыбка выдавала его радость от заботы жены.

‒ Заканчивайте разводить демагогию, ‒ спокойный голос Эмилио прервал торбов. – Каждая секунда на вес золота.

‒ Как раз то, что ты очень любишь, ‒ усмехнулся Лойд и тут же поймал на себе пару разгневанных взглядов Эмилио и Пройта. Глава рода тут же поднял руки в примирительном жесте. – Шучу. Не стоит так остро реагировать. Все мы сейчас в одной лодке, так что не будем злиться.

‒ Действительно, ‒ вмешался Эфель. – Пора идти. Не стоит заставлять наших противников ждать. Готов поклясться, что кое-кто по ту сторону вала уже сгорает от нетерпения.

8

Несмотря на то, что передовые отряды торбов уже прорвали вражеский рубеж и получали подкрепление от наступающей пехоты, на кораблях оставалось еще множество солдат. Если бы Мизори увидел эту бесконечную лавину воинов, выплескивающихся на берег, он был бы поражен до глубины души. Численность противника превосходила все его самые мрачные прогнозы. К несчастью для гулатора, этот факт станет для него болезненным и неожиданным сюрпризом. Тем временем последние солдаты торбов покинули корабли и выстроились на пляже, их лица пылали нетерпением. Вид братьев по оружию, скрестивших мечи с врагом, пробуждал в них древний инстинкт – жажду битвы не на жизнь, а на смерть. Но никто не смел двинуться вперед. Перед армией выстроились величественные звери. Элай Аладон, в доспехах, черных как смоль, восседал на закованном в такую же броню галифанте. За спиной зверя виднелись длинные металлические шесты. Пилп, верный компаньон Элая, неистово ревел и с вызовом смотрел на стоящих рядом с ним зверей, словно бросая вызов.

‒ Не терпится, – усмехнулся Эгрон в золотых доспехах, поглаживая Сейва. Зверь остался невозмутимым, не обратив внимания на провокацию молодого галифанта. Он был стар и видел битвы куда страшнее этой. Для него происходящее было волнительно, но далеко не так, как для Пилпа. Однако рядом с ним стоял тот, кого рев галифанта задел за живое.

‒ Рар, ‒ Самсет, верхом на котором сидел Эфель, грозно зарычал. Он был намного моложе Пилпа, но его врожденная гордость повелителя пустошей Борра кричала внутри читаурга. Король севера явно не собирался проигрывать питомцу капитана бронированного корпуса. К тому же его противник ‒ лишь зверь капитана бронированного корпуса, в то время как сам Самсет ‒ короля всей их расы. Их положение даже не стоило сравнивать.

‒ К этому необходимо привыкнуть, ‒ сдавленный голос раздался сбоку от Элая. Эмилио Канафен сидел верхом на болгре и с некоторой нервозностью смотрел по сторонам.

Как высшему командующему составу, Эмилио, Пройту и Лойду тоже выделили боевых скакунов. В бронированном корпусе не все всадники начинали учиться верховой езде на своих собственных скакунах. В каждом городе имелось определенное число зверей, натренированных адекватно реагировать на любого наездника. Иначе было бы невозможно представить, как любой из личных питомцев кого-то из всадников позволит незнакомцу оседлать его. Не важно, болгр это, галифант или лепидон. Каждое из этих существ по своей природе не допускает вмешательства посторонних в их личное пространство. Торбам в бронированном корпусе удалось приручить этих зверей лишь благодаря долгой селекции и правильной дрессировке каждого животного с самого детства, тем самым превратив их необузданную силу в мощь целого народа. Считать торбов особенными не стоит, так как у каждого из народов есть собственные виды прирученных существ. Вся исключительность состоит лишь в том, что остальным народам Аларда попросту не было никакой необходимости в приручении болгров, галифантов или лепидонов.

‒ Давно я этого не ощущал, ‒ весело проговорил Лойд.

‒ Отложим разговоры на потом, – уверенная улыбка расцвела на лице Эфеля, и он сильнее сжал поводья. – Вперед!

Его голос не был громким, но стоящие рядом солдаты прекрасно его услышали. Тут же раздался боевой рог – звук, подобный грому, предвещающему бурю, готовую перевернуть мир. Эфель собирался сделать то же самое. По команде все члены верховного штаба сделали шаг вперед, чтобы в следующую секунду сорваться с места и на полной скорости устремиться к врагу. Пусть сейчас они занимали высокие посты, не обязывающие их участвовать в битвах, в прошлом каждый из них прошел через десятки кровопролитных сражений. Без преувеличения, каждый из них был боевым маньяком, зависимым от напряжения, которое можно испытать только в бою.

Солдаты позади не отставали от своих предводителей, и армия, словно волна, двинулась по побережью, готовая поглотить врагов. Двигаться по расчищенному песку было легче. Пусть кое-где оставались необезвреженные ловушки, они не могли оказать существенного влияния на наступление.

Тем временем на валу и за ним кипела битва. Сил торбов не хватало, чтобы моментально смять врага, но их было достаточно, чтобы помешать тем укрепиться и остановить продвижение союзников. Акис, сражавшийся на валу, увернулся от удара мечом и почувствовал, как задрожала земля и песок начал осыпаться с оборонительного рубежа. Неосознанно воин повернул голову к морю, и кровь отхлынула от его лица.

‒ Не может быть… – акис начал пятиться назад. Но отвлекаться в бою – худшая идея. Резкая боль пронзила его сознание. Солдат Хэйминума, с которым он сражался, одним точным ударом отсек ему голову. У воина моря не было времени сокрушаться о несправедливости или выборе судьбы. Последнее, что он увидел, прежде чем его разум поглотила тьма, – огромная армия, возглавляемая белоснежным воином на голубом звере, на фоне его любимого моря.

Торб, который должен был радоваться победе, наконец смог осмотреться. Он тоже почувствовал дрожь земли, но, в отличие от врага, знал, что отвлекаться нельзя. В этом и заключалась разница между двумя армиями. Торбов было меньше, но уровень их подготовки был несравненно выше. Солдату не потребовалось и секунды, чтобы понять причину замешательства врага. Это вызвало у него лишь улыбку.

‒ Армия здесь! – закричал он во все горло, поднимая меч. – Король с нами!

Тут же мимо него пронесся голубой силуэт и ворвался в гущу сражения, сея хаос. Следом за ним, словно раскаленный нож в масло, во вражеский строй врезались тысячи разъяренных зверей с не менее злыми торбами на спинах. Если до этого момента силы «Хоомака» еще могли сдерживать натиск торбов, теперь они были сломлены окончательно.

Вейтеры с обеих сторон остановились в шоке, глядя на землю, где шел бой. Войска торбов были подобны потопу, который метр за метром поглощал сушу, на которой стояли враги. Особенно выделялся невиданный ранее зверь. Самсет был подобен богу смерти. Никто на поле боя не мог сравниться с ним в эффективности. От каждого взмаха его лапы отлетало чье-то растерзанное тело. Морда зверя была покрыта кровью разорванных врагов. Даже его длинный хвост, словно хлыст, ломал кости, обрушиваясь на противников с неожиданными ударами. Сидящий верхом Эфель старался не отставать, но не мог угнаться за темпом напарника. Сначала он пытался дергаться, но вскоре смирился. У читаурга и торба практически не было слаженности в бою. Пусть они раньше и сражались вместе, обычно это происходило, когда Эфель был не в роли наездника. Теперь торбу оставалось лишь учиться, направлять Самсета в пылу сражения и прикрывать его от шальных атак. Постепенно у него стало получаться, и темп битвы ускорился. Читаург перестал бездумно бросаться куда глаза глядят, а торб начал лучше атаковать, сидя верхом.

Вот только любому наблюдателю в глаза бросался не только один читаург и его наездник. На этом поле боя была еще одна пара, что могла посоперничать с ними в эффективности устранения врагов. Закованный в доспехи галифант, а также сидящий на нем черный силуэт вселяли ужас в солдат «Хоомако». Элай верхом на Пилпе был подобен богу смерти. Пусть его зверь и не мог быть таким же быстрым, как Самсет, но у галифанта был свой способ заставить противника бежать в ужасе. Длинные металлические шесты, которые обычно покоились у зверя за спиной, сейчас были сжаты в его руках и повсюду сеяли хаос. Надо понимать, что сила Пилпа во много раз превосходит ту, что может продемонстрировать самый могучий торб в мире. Поэтому от его ударов не было никакого спасения. Тела акисов и вейтеров разлетались на части, заставляя повиснуть в воздухе кровавый туман. Непробиваемые панцири бронтов были подобны яичной скорлупе перед мощью галифанта. Эфель готов был поклясться, что ни разу в жизни не видел ничего подобного. Ему приходилось пару раз спарринговаться с бронтами, и в память навсегда врезалось ощущение от удара кулаком по их панцирям. Даже удара секирой было недостаточно, чтобы пробить насквозь эту природную защиту. Тем удивительнее оказалось наблюдать, как она разлетается повсюду, а металлический шест продолжает свой полет, не встречая сопротивления. Даже торбы, которым не везло попасть под удар, замертво падали на песок. Эфель был уверен, что их внутренние органы и кости превращались в труху.

Мизори, окруженный сотней гулаторов, сражался на дальнем краю пляжа, у самой кромки джунглей. Он не питал иллюзий относительно силы торбов, но и не был настолько глуп, чтобы считать себя способным в одиночку одолеть всю вражескую армию. Внезапно, на него на полной скорости помчался торб. По пепельно-серому цвету доспехов можно было понять, что он принадлежит к Западной армии Целисера. Все стражи Мизори были заняты сражением с другими солдатами и не могли помешать торбу приблизиться к их командующему. Однако, барон не выказал ни малейшего испуга. Заметив противника, он лишь зловеще ухмыльнулся. Солдат, несущийся на него с мечом наголо, не обратил внимания на изменение в его лице. Пусть по гулаторам и сложно было определить социальный статус, но, наблюдая за сражением и за самим Мизори, торб понял, что перед ним далеко не рядовой противник. Тем хуже для него. Убийство вражеского командира не только почетно, но и щедро вознаграждается. Упускать такую возможность было бы глупо.

Едва боец «Хэйминума» приблизился на расстояние удара, как до этого неподвижный гулатор пришел в движение. К своему удивлению, торб понял, что не успевает следить за его движениями. Но это длилось недолго. Внезапная острая боль в груди заставила его опустить взгляд и увидеть длинное черное лезвие, пронзившее его насквозь, миновав доспехи. Свет мгновенно покинул его глаза, а на лице Мизори застыла кровожадная улыбка. Происходящее не нравилось гулатору, и не просто так. Пусть одиночные солдаты врага и не представляли для него серьезной угрозы, но это был уже шестой, с кем ему приходилось расправляться лично. Учитывая, что Мизори находился на дальнем краю поля битвы, этот факт не вызывал у барона радости. Его лицо становилось все более хмурым. Гулатору было прекрасно видно, что песчаный вал, призванный защищать силы «Хоомако», был заполнен множеством силуэтов. Ряды солдат, облаченных в начищенные до блеска доспехи, занимали все пространство на последнем рубеже обороны и с каждой минутой оттесняли силы барона все дальше от моря. Хотя ситуация и складывалась не в пользу гулатора, он не собирался унывать. Перед Мизори никогда не стояла задача победить в войне лишь выделенными ему силами. Все, что требовалось, это забрать как можно больше жизней врагов, не считаясь с собственными потерями. Из всех собравшихся бойцов на этом пляже барон ценил лишь жизни своих соплеменников, которых, включая его самого, здесь было чуть больше сотни.

‒ Самтил, – Мизори подозвал стоящего неподалеку гулатора. По черному мечу можно было понять, что он был далеко не простым воином.

‒ Лорд, – Самтил мгновенно оказался рядом с бароном.

‒ Отдай приказ, чтобы все наши силы пошли в атаку, – глубокий голос прозвучал из-под шлема Мизори.

‒ Так точно, – тут же отозвался гулатор и поспешил к стоящим в резерве войскам.

Как бы ни были велики и протяженны оборонительные укрепления Лавди, в них было невозможно разместить более ста десяти тысяч солдат. Около трети из них уже сражались с торбами, а остальные ждали в лагере позади Мизори. Теперь держать силы в резерве было бессмысленно. Вскоре мимо барона стройными рядами в сторону войск торбов устремились тысячи солдат. Представители всех народов Аларда шли вперед, создавая поистине удивительное зрелище. В любой другой ситуации они могли бы поразить противника своей мощью, но гулаторы, наблюдавшие за ними, не выглядели счастливыми. Солдаты «Хоомако» были одеты в разномастные доспехи, а у некоторых в руках не было даже нормального оружия – его заменяли кухонные ножи или вилы. Кое-где они мешали друг другу, толкаясь и сбивая с ног своих же союзников. Но, несмотря на это, вчерашние пираты, мятежники, бандиты и даже простые крестьяне бежали вперед. Многими из них двигали чистые помыслы о всеобщем мире, в то время как другие шли за славой и богатством. Но никто из них не догадывался, что каждому, будь то торб, гилфорг или вейтер, была уготована совсем другая роль. Они были лишь скотом, идущим на убой. У них не было задачи победить и прославиться. Они должны были лишь убить как можно больше врагов, прежде чем рухнуть мертвыми на горячий песок.

Ввод в бой резервов действительно оказал воздействие и заставил торбов замедлить продвижение и даже отступить в некоторых местах. Вопли боли раздавались повсюду, и земля была устлана телами. Кровь впитывалась в песок, окрашивая его в багровый цвет. Защитники острова продолжали бросаться на строй торбов, словно волны прибоя, накатывающие на берег. Солдаты «Хэйминума» постепенно начали отходить. Для стороннего наблюдателя казалось, что войска «Хоомако» получили преимущество, но стоило присмотреться к земле, чтобы понять, что среди трупов почти не было закованных в броню торбов, составляющих главную силу Эфеля. Тела скакунов можно было пересчитать по пальцам. Хотя торбы и отступали, давая нападающим ложное чувство превосходства, победа казалась уже близкой. После каждой волны атаки на землю падали сотни трупов солдат «Хоомако», по которым шли их же товарищи. Таким образом торбы выкашивали войска противника, практически не неся потерь. Если бы у них было время, они бы уничтожили всех врагов, стоящих перед ними. Но времени оставалось в обрез.

‒ Пропустить бронированный корпус! – раздался мощный крик за спинами отступающих торбов, и солдаты тут же расступились.

Из образовавшихся коридоров вырвались всадники. На открытой местности вражеской пехоте нечего было противопоставить этим монстрам. На бивни болгров насаживались тела врагов, галифанты сокрушительными ударами лап ломали и отправляли в полет солдат противника, а их хвосты, увенчанные костяными шипами, сеяли хаос и смерть. Лепидонов было меньше, но они вносили не меньший вклад. Их бронированные головы и тела разбрасывали врагов в стороны, а огромные хвосты каждым взмахом уносили жизни. Ситуация мгновенно изменилась. Наступающие ряды «Хоомако» стали рушиться, словно карточный домик. Некоторые солдаты пытались сопротивляться, но остановить бронированный корпус было невозможно. Все понимали, что, как бы ни были сильны всадники, в одиночку им не одолеть превосходящую по численности армию. Члены генерального штаба прекрасно понимали, с кем имеют дело. Их опыт ведения войны был намного больше, чем у противника, и торбы собирались воспользоваться этим.