Лорд Дарси. Убийства и магия

– Зла? – встревожилась миледи графиня.

– Простите меня, миледи, но… – сокрушенным тоном начал было мастер Шон, однако его перебил отец Брайт.

– Не расстраивайтесь напрасно, дочь моя, эти люди всего лишь занимаются своим делом.

– Конечно. Понимаю. Однако подобные слова…

Она деликатно поежилась.

Лорд Дарси бросил на мастера Шона предостерегающий взгляд, после чего самым вежливым образом спросил:

– Видела ли миледи усопшего?

– Нет, – ответила она. – Но я схожу к нему, если вы пожелаете.

– Посмотрим, – проговорил лорд Дарси. – Возможно, это будет излишним. Можем ли мы прямо сейчас подняться в покои графа?

– Конечно, – ответила графиня. – Проводите наших гостей, сэр Пьер?

– Да, миледи.

Пока сэр Пьер отпирал украшенную гербом дверь, лорд Дарси спросил:

– Кто еще ночует на этом этаже?

– Никто более, ваша светлость, – произнес сэр Пьер. – Весь этаж отведен… был отведен… под нужды милорда графа.

– А можно ли попасть сюда иначе, чем с помощью этого лифта?

Повернувшись, сэр Пьер указал на противоположный конец короткого коридора.

– За этой массивной дубовой дверью находится лестница, однако она всегда заперта. Видите, она даже задвинута тяжелым брусом. Ею пользуются только для переноски мебели или других работ.

– Значит, спуститься отсюда или подняться сюда другим путем нельзя?

Сэр Пьер помедлил.

– Другой путь действительно существует, ваша светлость. Я покажу его.

– Потайная лестница?

– Да, ваша светлость.

– Очень хорошо. Мы пройдем к ней, как только осмотрим труп.

Лорду Дарси, притомившемуся после часовой поездки на поезде из Руана, хотелось наконец увидеть причину всех этих хлопот.

Граф лежал в спальне, на том же месте, где его оставили сэр Пьер и отец Брайт.

– Доктор Пейтели, будьте добры, – предложил его светлость.

Опустившись на колени с одной стороны трупа, Дарси погрузился в исследование тела, в то время как Пейтели наклонился с другой стороны и первым же делом заглянул в лицо покойника. Потом он прикоснулся к одной из ладоней и попробовал пошевелить руку.

– Уже оцепенел, даже пальцы. Пулевая рана одна. Калибр небольшой – я бы предположил двадцать восьмой или тридцать четвертый – точно сказать трудно, пока я не извлеку пулю. Впрочем, похоже, что она пробила сердце. Пороховой ожог трудно заметить, кровь пропитала одежду и засохла. Тем не менее эти пятнышки… хм-м-м. Да. Хм-м-м.

Лорд Дарси внимательно изучил всю обстановку в комнате, однако на самом покойнике трудно было заметить еще что-нибудь интересное. И тут невдалеке блеснуло что-то золотое. Он поднялся на ноги, подошел к просторной кровати с балдахином на четырех столбах, снова встал на колени и заглянул под нее. Монета? Нет.

Осторожно подобрав предмет, он внимательно рассмотрел его. Пуговица. Золотая, со сложной гравировкой и небольшим бриллиантом посередине. Как долго она здесь пролежала? И откуда взялась? Не с камзола графа, его пуговицы поменьше и с изображением герба. Кому она принадлежала… мужчине или женщине? Ничего определенного по этому поводу пока что невозможно было сказать.

Дарси повернулся к сэру Пьеру.

– Когда в этой комнате убирали в последний раз?

– Вчера вечером, ваша светлость, – поторопился ответить секретарь. – Милорд всегда внимательно следил за чистотой. В его покоях подметали и убирали во время ужина.

– Значит, эта пуговица закатилась под кровать уже после ужина. Вы узнаете ее? Рисунок вполне очевиден.

Личный секретарь графа внимательно осмотрел пуговицу, лежавшую на ладони лорда Дарси, не прикасаясь к ней.

– Я… трудно сказать, – проговорил он наконец. – Похоже… но я не уверен…

– Ну-ну! Так где, по-вашему, вы могли ее увидеть? Или похожую.

Вопрос прозвучал резко.

– Я не пытаюсь что-то скрыть от вас, ваша светлость, – с равной едкостью ответил сэр Пьер. – Я говорю, что не уверен. И по-прежнему не уверен, однако удостовериться совсем несложно. Если ваша светлость позволит…

Повернувшись, он обратился к доктору Пейтели, все еще стоявшему на коленях возле трупа.

– Не передадите ли мне ключи милорда графа, доктор?

Пейтели посмотрел на лорда Дарси, тот молча кивнул. Хирургевт снял ключи с пояса покойного и передал их сэру Пьеру.

Личный секретарь графа быстро осмотрел их, выбрал небольшой золотой ключик и снял его с кольца.

– Вот этот, – проговорил он, показывая присутствующим. – Пойдемте со мной, ваша светлость.

Последовав за ним, Дарси подошел к широкой стене, завешенной большим гобеленом, вытканным примерно в шестнадцатом веке. Запустив за него руку, сэр Пьер потянул за шнурок. Ткань, словно панель, отъехала в сторону, и лорд Дарси увидел, что она подвешена на расстоянии примерно десяти футов от пола. За ней скрывалась вроде бы обыкновенная дубовая панель, однако сэр Пьер вставил ключ в какое-то неприметное отверстие и повернул его. Точнее, попытался это сделать.

– Странно, – проговорил он. – Не заперто!

Вынув ключ, он не без усилия сдвинул панель в сторону, открыв потайной шкаф, полный женских вещей различного вида и стиля.

Лорд Дарси беззвучно присвистнул.

– Попробуйте вон то синее платье, ваша светлость, – предложил секретарь. – Вон то, с… да, оно самое.

Лорд Дарси снял его с плечиков. Те же пуговицы. Одинаковые. И одной спереди не хватает! Оторвана!

– Мастер Шон! – не поворачиваясь, позвал он.

Тот вперевалочку подошел к ним. В его руках появился странной формы бронзовый предмет, которого сэр Пьер не узнал.

– Зло, оно зло и есть! – пробормотал чародей. – Вибрации его повсюду. Да, милорд?

– Проверьте связь этой пуговицы и платья, когда доберетесь до них. Я хочу знать, когда была разорвана связь.

– Да, милорд. – Перебросив платье через руку, он уронил пуговицу в сумку на поясе. – Одно могу сказать точно, милорд. Вот вы говорите о миазмах зла, так эта комната полна ими!

Он поднял находившийся в его руках предмет.

– Чувствую определенную подноготную – нечто, копившееся здесь годами и источавшее эти миазмы, но теперь их перекрыл адский выхлест. Свежий и очень сильный.

– Что меня совершенно не удивляет, ведь сегодня ночью или на самой заре здесь произошло убийство, – заметил Дарси.

– Хм-м-м, да. Да, милорд, здесь стоит запах смерти – но не только. Я чувствую что-то другое, нечто такое, чего не могу понять.

– Вы определили это одним посредством своего бронзового креста? – заинтересованным тоном поинтересовался сэр Пьер.

Мастер Шон дружелюбно посмотрел на него.

– Это не совсем крест, сэр, а crux ansata. В Древнем Египте его именовали анкхом. Обратите внимание на петлю сверху, отличающую его от истинного креста. Понимаете ли, истинный крест – правильным образом освященный, благословенный, – истинный крест своим действием рассеивает зло. Но анкх просто вибрирует в присутствии зла из-за замыкающей контур верхней петли. И активируется он не благословением, но противоположным… хм… заклятьем.

– Мастер Шон, мы еще не завершили расследование убийства, – прервал его лорд Дарси.

Заметив недовольную интонацию, чародей торопливо кивнул:

– Да, милорд. – И той же походкой, враскачку, отошел прочь.

– Так где же находится та секретная лестница, сэр Пьер? – спросил лорд Дарси.

– Сюда, ваша светлость.

Он подвел лорда Дарси к противоположной стене и отодвинул другой гобелен.

– Господи ты боже мой, – пробормотал Дарси, – неужели в этом замке за каждой шпалерой что-то да спрятано?

Впрочем, слова эти он произнес негромко, – так, чтобы их не расслышал секретарь покойного графа.

На сей раз перед ними оказалась сплошная каменная стена. Однако стоило сэру Пьеру нажать на какой-то небольшой камень, как секция стены повернулась назад, открывая проход на лестницу.

– Ах, – проговорил Дарси. – Теперь понятно. Это старинная спиральная лестница, идущая вдоль внешней стены донжона. Внизу находятся две двери. Одна открывается во двор замка, другая в калитку во внешней стене, однако она была заложена еще в шестнадцатом веке, так что выйти отсюда можно только во двор.

– Ваша светлость знакомы с устройством замка д’Эвре? – спросил сэр Пьер, не припоминая, чтобы Дарси бывал в замке прежде.

– Только по планам, хранящимся в Королевском архиве. Я завел привычку старательно… – Он умолк, оборвав себя на полуслове. – Боже мой, а это что такое?

«Это» представляло собой полностью укрытый шпалерой предмет, пока сэр Пьер не отодвинул ее. Он лежал на полу в каком-то футе от потайной двери.

Пригнувшись, Дарси сдвинул гобелен еще дальше.

– Отлично. Карманный двухзарядный пистолет двадцать восьмого калибра. Золоченый ствол, прекрасная гравировка, рукоятка из перламутра. Подлинная жемчужина.

Подняв пистолет, он внимательно осмотрел его.

– Израсходован один патрон.

Выпрямившись, он передал оружие сэру Пьеру.

– Вам случалось видеть его ранее?

Секретарь графа пристально изучил пистолет, а потом покачал головой.

– Не помню такого. Безусловно, графу этот пистолет точно не принадлежит.

– Вы уверены?

– Вполне, ваша светлость. Если угодно, я покажу вам его коллекцию пистолетов. Милорд граф не любил крохотные вещицы, он предпочитал крупный калибр и не стал бы держать у себя подобную игрушку.

– Что ж, придется с ней познакомиться.

Он снова подозвал мастера Шона и передал оружие в его попечение:

– Осмотрите здесь все повнимательнее, мастер Шон. Пока что, за исключением самого покойного графа, все интересные предметы обнаруживались только под кроватью и гобеленами. Проверьте все. А мы с сэром Пьером пока осмотрим лестницу.

Спускаться пришлось в полумраке, который слегка рассеивал свет, проливавшийся сквозь узкие прорези в наружной стене, оставленные как раз для освещения. Винтовой ход между внешней и внутренней стенами донжона сделал полных четыре оборота, прежде чем они спустились на уровень земли. По мере спуска лорд Дарси внимательно присматривался к ступеням, стенам, даже к низкому арочному своду над головой.

После первого оборота, оказавшись под покоями графа, Дарси остановился и указал на прямоугольник во внутренней стене.

– Здесь была дверь.

– Да, ваша светлость. Двери находились на каждом этаже, но теперь, как вы видите, все они надежно заложены.

– И в какие помещения они вели?

– В канцелярию графства. Личный кабинет графа, конторы клерка, коменданта замка на первом этаже. Ниже расположены темницы. В самом донжоне жил только милорд граф. Челядь обитает над большим залом.

– А как насчет гостей?

– Обычно их селят в восточном крыле. В данный момент в замке всего двое гостей. Лэрд и леди Дункан провели у нас четыре дня.

– Понятно.

Они спустились еще на четыре ступени, и лорд Дарси негромко спросил:

– Скажите, действительно ли вы были знакомы со всеми делами графа д’Эвре?

Также отсчитав четыре ступени, сэр Пьер ответил:

– Я понимаю, что имеет в виду ваша светлость.

Еще две ступени.

– Нет, не со всеми. Конечно, я знал, что милорд граф вступает в определенные… м-м… скажем так, связи с представительницами противоположного пола. Однако…

Он умолк, и лорд Дарси в полутьме увидел, как тот сжал свои губы.

– Однако, – продолжил сэр Пьер, – я не помогал в этих занятиях милорду, если вы на это намекаете. Я не сводник и никогда им не был.

– Подобная мысль даже не приходила мне в голову, – проговорил лорд Дарси тоном, самым серьезным образом подтверждавшим его слова. – Вовсе нет. Однако есть существенная разница между соучастием и простым знанием о том, что происходит.

– О да. Да, конечно. Безусловно, нельзя провести семнадцать лет на месте личного секретаря такого джентльмена, как милорд граф, ничего не зная о том, чем он занимается. Да. Да. Хм-м-м.

Лорд Дарси незаметно улыбнулся. До самого этого мгновения сэр Пьер не понимал, в какой степени осведомлен о том, что происходит вокруг. Соблюдая верность своему лорду, все эти семнадцать лет он прожил, закрывая глаза на его дела.

– Разумеется, – непринужденным тоном произнес лорд Дарси, – ни один джентльмен не позволит себе осквернить репутацию леди или покуситься на честь другого джентльмена, не имея на то веской причины, и то после долгих размышлений. Однако, – подобно своему собеседнику он ненадолго умолк и только потом продолжил: – Хотя нам известно, что граф не был воздержанным человеком, обнаруживал ли он в этой сфере какие-то предпочтения?

– Если этими словами, ваша светлость, вы хотите спросить, ограничивал ли он каким-либо образом свои интересы, я отвечу: нет, не ограничивал. Но если вы имеете в виду его интересы к слабому полу, скажу, насколько мне известно, что он себя сдерживал.

– Понятно. Отсюда ясно, почему его шкаф полон женской одежды.

– Прошу прощения, ваша светлость?

– Я хочу сказать, что, принимая у себя девицу или женщину из нижних слоев общества, он мог одевать их подобающим образом.

– Весьма возможно, ваша светлость. Он очень внимательно относился к одежде. Терпеть не мог неряшливых или бедно одетых женщин.

– И как это проявлялось?

– Ну… Вот вам пример. Помню, однажды он заметил очень симпатичную крестьянскую девицу, одетую хоть и самым обычным образом, но опрятно и со вкусом. Милорду она понравилась. «Эта девушка умеет одеваться, – заметил он. – Если одеть ее в пристойное платье, сойдет за принцессу». Но даже самая красивая девушка с отличной фигурой не произвела бы на него никакого впечатления, если не была хорошо одетой, если вы понимаете, о чем я, ваша светлость.

– И вам не приходилось замечать, чтобы он симпатизировал небрежно одетой особе? – спросил лорд Дарси.

– Он допускал подобное только среди благородных, ваша светлость. Он частенько приговаривал: «Вот посмотри на леди такую-то! Отличная бабенка была бы, если бы позволила мне поучить ее наряжаться». Можно сказать, ваша светлость, что с его точки зрения женщина могла одеваться или просто, или небрежно, но не то и другое сразу.

– Судя по содержимому того шкафа, должен заключить, что покойный граф превосходно разбирался в дамской моде.

Сэр Пьер задумался.

– Хм-м-м. Ну, не сказал бы, ваша светлость. Он точно знал, как именно нужно носить одежду. Но не смог бы подобрать женщине подходящее платье. Собственные наряды он подбирал с безукоризненным вкусом, но вот одеть женщину не умел. Он понимал только, как надо носить богатую одежду, однако с модой не был знаком.

– Тогда откуда у него взялся целый шкаф женских платьев? – удивился лорд Дарси.

Сэр Пьер усмехнулся.

– Очень просто, ваша светлость. Он доверял вкусу леди Алисы и потому тайно распорядился, чтобы каждый заказанный ею предмет одежды шился в двух экземплярах. С мелкими отличиями, конечно. Не сомневаюсь, что миледи этого не одобрила бы, если бы узнала.

– Пожалуй, соглашусь с вами, – задумчивым тоном произнес лорд Дарси.

– А вот и дверь во двор, – указал сэр Пьер. – При свете дня ее открывали в последний раз очень давно.

Подобрав нужный ключ на взятом с пояса покойного графа кольце, он вставил его в замочную скважину. Дверь отворилась внутрь, и на наружной поверхности ее обнаружилось большое распятие. Увидев его, лорд Дарси перекрестился и промолвил:

– Отец небесный, зачем оно здесь?

Они попали в крохотную часовню. Она была отгорожена стеной от двора, единственный вход находился футах в десяти от двери. Перед дверным проемом размещались четыре небольшие скамейки для коленопреклонения.

– Если угодно, могу объяснить, ваша светлость… – начал сэр Пьер.

– Нет нужды, – жестким голосом сказал лорд Дарси. – Все и без того очевидно. Милорд граф был человеком изобретательным. Часовенка пристроена относительно недавно. Четыре стены и распятие на стене замка. Кто угодно в любое время дня и ночи может войти сюда помолиться и не вызвать при этом никаких подозрений.

Шагнув в небольшое помещение, он закрыл дверь и посмотрел на нее.

– Отсюда совершенно не видно, что распятие прикреплено к стене. Если сюда войдет женщина, можно подумать, что она пришла помолиться. Но если она будет знать о двери…

Он умолк.

– Да, ваша светлость, – согласился сэр Пьер. – Я не одобрял эту идею, однако положение не позволяло мне возразить.

– Понимаю. – Лорд Дарси подошел к выходу из часовенки и коротко выглянул наружу. – Иными словами, сюда мог зайти всякий человек, находящийся в замке.

– Да, ваша светлость.

– Очень хорошо. Давайте поднимемся обратно.

***

В небольшом помещении, предоставленном лорду Дарси и его присным для проведения следствия, трое мужчин следили за четвертым, колдовавшим над расположенным в центре столом.

Мастер Шон О'Лохлэнн поднял вверх золотую, украшенную сложным гравированным узором и алмазом пуговицу, и посмотрел на остальных.

– А теперь, милорд, ваше преподобие и коллега доктор, предлагаю обратить внимание на сей предмет.

Доктор Пейтели ухмыльнулся, отец Брайт насупился, а лорд Дарси набивал табаком, ввезенным из южных графств Новой Англии на Заливе, чашку фарфоровой трубки германской работы. Он решил позволить мастеру Шону покрасоваться: хорошие чародеи – товар редкий.

– Не подержите ли вы платье, доктор Пейтели? Благодарю. А теперь отойдите назад. Вот так. Еще раз благодарю. Теперь я кладу пуговицу на стол, в добрых десяти футах от платья.

Он что-то негромко пробормотал и посыпал пуговицу каким-то порошком, затем сделал несколько движений над ней, замер и поднял взгляд на отца Брайта.

– Ваше слово, преподобный сэр?

Отец Брайт торжественно поднял правую руку и совершил крестное знамение:

– Да свершится сие исследование твоим попечением, Господи, в строгом соответствии с истиной, и да не вмешается в него нечистый, дабы обмануть нас, свидетелей сего действа. Во имя Отца, Сына и Святого Духа. Аминь.

– Аминь, – дружно повторили остальные трое.

Перекрестившись, мастер Шон снова что-то негромко произнес.

Сорвавшись со своего места на столе, пуговица подлетела к платью, которое держал перед собой в руках доктор Пейтели, и прилипла к нему, как пришитая опытной швеей.

– Ха! – просиял мастер Шон, поворачиваясь к присутствующим – Так я и думал! Эти два предмета определенно связаны между собой!

На лице лорда Дарси отразилась скука.

– И давно они были связаны? – спросил он.

– Сию минуту, милорд, – сконфузился мастер Шон. – Сию минуту.

И на глазах всех остальных совершил над платьем и пуговицей еще несколько заклинаний, на сей раз не столь эффектных, как в первый раз. Наконец он произнес:

– Связь этих предметов была расторгнута примерно в одиннадцать часов тридцать минут, милорд. Однако я предпочел бы не называть столь точного времени и ограничился промежутком между одиннадцатью и полуночью. Однако скорость, с которой пуговица вернулась на свое место, указывает на то, что оторвали ее самым грубым образом.

– Очень хорошо, – проговорил лорд Дарси. – А теперь, будьте добры, пуля.

– Да, милорд. На сей раз исследование будет несколько другим.

Он извлек еще несколько предметов из своего большого, украшенного символами портпледа.

– Закон цепной реакции, благородные сэры, таков, что с ним опасно работать. Человек, не знающий, как с ним управляться, может погибнуть. У нас в Гильдии, в Корке, был такой подмастерье, из которого со временем мог получиться хороший чародей. Талант у него был, вот только не хватало здравого смысла, чтобы правильно его использовать. Согласно Закону цепной реакции, любые два соприкасавшихся друг с другом предмета обладают определенной степенью сродства, пропорциональной произведению степени значимости контакта, его длительности и обратно пропорциональной времени, прошедшему после разрыва контакта.

Он с улыбкой посмотрел на священника.

– Этот закон не имеет никакого отношения к мощам святых, преподобный сэр, в этом случае, как вам известно, действует совсем другой фактор.

С этими словами чародей аккуратно зажал маленький пистолет между губами подбитых мягкой тканью тисков параллельно поверхности стола.

– И вот однажды, – продолжил он, – этот подмастерье, никого не спросив, решил извести тараканов в своем доме – дело нехитрое, если знать, как к нему подступиться. Для этого он собрал пыль из разных щелей и трещин своего дома, конечно же, содержавшую выделения этой заразы. Он вскипятил эту пыль нужными в таком случае заклинаниями, и тараканы свалились в горячке и перемерли. Но, к несчастью, парень был неловок в обращении с лабораторными принадлежностями и не заметил, что в тот котел попали и три капли его собственного пота, и скончался от той же горячки.

К этому мгновению чародей уже успел водрузить на небольшую подставку пулю, извлеченную доктором Пейтели из тела графа, так что она находилась ровно напротив дула.

– Вот так.

Затем он повторил заклинания и посыпал пулю тем же порошком, что и пуговицу. Как только с его уст слетело последнее слово заклинания, пуля исчезла со своей подставки. Звякнул металл, пистолет вздрогнул.

– Ага! – воскликнул мастер Шон. – Вопросов больше нет? Именно это орудие, милорд, и погубило графа. Да. Причем примерно в то же самое время, когда была оторвана пуговица. Не более чем через несколько секунд после этого. Складывается полная картина, так, милорд? Его светлость граф отрывает пуговицу от платья девушки, она достает пистолет и убивает его.

Лорд Дарси насупился.

– Не будем делать поспешных выводов, мой славный Шон. Ничто не свидетельствует о том, что его убила женщина.

– Вы считаете, что это платье мог носить мужчина, милорд?

– Возможно, – отметил лорд Дарси. – Но откуда следует, что это платье вообще было на ком-то, когда от него оторвали пуговицу?

Мастер Шон погрузился в молчание и с помощью небольшого шомпола вытолкнул пулю из ствола пистолетика.

– Отец Брайт, – начал лорд Дарси, – будут ли у графини подавать чай?

Священник вдруг смутился.

– Боже святый! Вы же ничего не ели! Я распоряжусь, чтобы сюда немедленно прислали какое-нибудь угощение, лорд Дарси. В этой суматохе…

Лорд Дарси поднял ладонь.

– Прошу прощения, отче, я имел в виду нечто другое. Не сомневаюсь, что мастер Шон и доктор Пейтели будут только рады подкрепиться, но я вполне могу подождать. Я подумал, что графиня, быть может, захочет пригласить к чаю своих гостей. Настолько ли хорошо она знакома с лэрдом и леди Дункан, чтобы положиться на их симпатию и поддержку в такой день?

Отец Брайт слегка прищурился.

– Смею сказать, это можно устроить, лорд Дарси. Вы намереваетесь присутствовать?

– Да… хотя могу несколько запоздать. Чаепитие неофициальное, так что это не страшно.

– В четыре часа? – Священник взглянул на часы.

– Самое то, – сказал лорд Дарси.

Отец Брайт молча кивнул и вышел из комнаты.

Доктор Пейтели снял с носа пенсне, осторожно протер стекла шелковым платком и спросил:

– На какое время вы можете задержать тление, мастер Шон?

– На сколько вам понадобится. Как только дело будет раскрыто или у нас появится достаточно информации для того, чтобы найти виновного, – что более вероятно, хе-хе, – труп начнет разлагаться. Как вам известно, я не святой, а для того чтобы тело оставалось нетленным годы и годы, потребуется крайне серьезный повод.

Сэр Пьер рассматривал платье, которое Пейтели положил на стол. Пуговица лежала на прежнем месте, как будто удерживаемая неким магнетизмом. Не прикасаясь к ней, он спросил:

– Мастер Шон, я почти ничего не смыслю в магии – но разве вы не можете определить, на ком было это платье, с той же легкостью, как определили принадлежность к нему пуговицы?

Мастер Шон решительно и отрицательно покачал головой.

– Нет, сэр. Эта связь незначительна. Сущность платья как такового имеет намного большее значение. Как личность швеи или портного, шившего платье. Или ткача, изготовившего ткань. Однако личность носившего или носящего одежду имеет значение только в определенных обстоятельствах.

– Боюсь, я чего-то не понимаю, – проговорил озадаченный сэр Пьер.

– Смотрите, сэр: платье это не было бы таким, как оно есть, если бы ткач не выткал ткань определенным образом. Оно стало бы другим, если бы портниха скроила или пошила его иначе. Улавливаете мою мысль, сэр? Да. То есть связь между одеждой и ткачом, одеждой и портным существенна и крепка. Однако это платье останется таковым даже в том случае, если просто провисит в гардеробе и его ни разу не наденут. Ничего существенного с ним не произойдет, разве что совсем немного. Но вот если бы его носили постоянно, ситуация меняется – в том случае, если бы его постоянно носила одна и та же персона. В таком случае, сэр, платье приобретает свою сущность благодаря носке.

Указав на небольшой пистолет, который он держал в руке, чародей продолжил: