Невеста вампира по ошибке

RemVoVo

Невеста вампира по ошибке

Глава 1. Проснуться в чужих декорациях

Сознание вернулось ко мне не постепенно, а навалилось всей своей тяжестью, вырвав из объятий ничего не значащего сна. Я открыла глаза и увидела не знакомую трещину на потолке своей квартиры, а плотный полог из листьев причудливой формы, сквозь который пробивалось тусклое, словно подернутое дымкой, солнце. Воздух был густым, сладковатым и пах гниющими цветами, влажной землей и чем-то еще, чего я не могла определить. Пахло чужой планетой.

Я резко села, и голова закружилась. На мне было платье. Длинное, струящееся, из ткани, напоминавшей шелк, но более плотной. Оно было красивого оттенка спелой сливы, но все в пыли, а подол в нескольких местах порван, будто я продиралась сквозь колючки. Последнее, что я помнила… Библиотека. Гора учебников по квантовой физике. Проклятая контрольная, которую я завалила, и желание провалиться сквозь землю от стыда. Буквально.

«Ну вот, Элли, – прошептала я сама себе, – попала. Только не сквозь землю, а куда-то очень и очень далеко».

Я осмотрелась. Лес был густым, деревья – высокими, с фиолетовыми прожилками на коре. Ветер шелестел листьями, похожими на серебряные монетки. Тишину нарушали странные щелкающие трели невидимых насекомых. Красота, конечно, аномальная, но пахло опасностью.

«Спокойно, Веридия Торн, – заставила себя думать я, используя свое полное имя для придания себе серьезности. – Паника – не стратегия. Нужно оценить обстановку».

Я попыталась встать, опершись о ближайшее дерево. Ноги дрожали. В карманах платья, разумеется, не оказалось ни телефона, ни ключей, ни, что куда важнее, хоть какой-то еды. Только комок засохшей травы.

Именно в этот момент я услышала голоса. Четкие, негромкие, приближающиеся. Мужской – низкий, бархатный, с металлическим подтекстом, словно лезвие, обернутое в шелк. И женский – высокомерный, с придыханием, режущий слух своей сладостной интонацией.

Инстинкт заставил меня прижаться к широкому стволу и затаить дыхание, вжимаясь в кору. Из-за поворота тропы, которую я раньше не заметила, вышли двое.

Он был… неотразим. И от этого стало еще страшнее. Высокий, с идеальной осанкой, в темном, строгом камзоле, подчеркивавшем его широкие плечи и узкую талию. Волосы цвета воронова крыла были собраны у затылка, открывая лицо с резкими, словно высеченными из мрамора чертами. Бледная кожа, высокие скулы, губы, собранные в легкую усмешку. Но больше всего пугали глаза – цвета старого золота, с вертикальными зрачками, как у хищной кошки. Они бесстрастно скользили по окружающему миру, словно оценивая его стоимость и находя ничтожной.

Рядом с ним женщина в ослепительно белом платье, от которого моя одежда выглядела бы нищенской, даже будь она целой. Серебристые волосы уложены в сложную прическу, в которой поблескивали настоящие жемчужины. Ее красота была холодной и отточенной, как алмаз.

«…не понимаю, Сирил, зачем ты настоял на этой прогулке, – говорила она, и в ее голосе слышалось томное раздражение. – Этот лес полон… сырости и диких запахов. Мой новый наряд будет испорчен».

Мужчина – Сирил – лишь слегка повернул к ней голову. «Терпение, Беатрис. Ритуал требует соблюдения формальностей. Даже таких утомительных».

Мое сердце колотилось где-то в горле. Они были явно не из моего мира. Не из какого-либо мира, про который я читала в книгах. Магия? Инопланетяне? Неважно. Главное – остаться незамеченной. Я попятилась, стараясь двигаться бесшумно, но моя нога наступила на лежавшую под листьями сухую ветку.

Треск прозвучал как выстрел.

Золотые глаза Сирила мгновенно нашли меня в полумраке. Его взгляд не выразил ни удивления, ни гнева. Лишь холодное, безразличное любопытство. Беатрис вскрикнула от неожиданности и отшатнулась, словно от вида таракана.

«Что это?! – воскликнула она. – Бродяжка? Шпионка?»

Паника, сдерживаемая до этого силой воли, накрыла меня с головой. Мозг выдал единственную, идиотскую, но инстинктивную команду: «Превратись! Спрячься! Стань незаметной!»

Я почувствовала, как по мне прошел странный, щекочущий ток. Мир накренился, закружился, краски поплыли. Мое тело сжалось, изменило форму. Одежда бесформенной массой свалилась с меня на землю. Я упала на четвереньки. Вернее, на четыре короткие, крепкие ноги, покрытые щетиной.

Я посмотрела вниз и увидела маленькие черные копытца.

О, Боги. Нет.

Я была кабанчиком. Небольшим, полосатым, очень испуганным кабанчиком.

Умом я понимала, что это невозможно. Но ощущения были на сто процентов реальными: влажная земля под копытами, острое обоняние, улавливающее миллион новых запахов, и всепоглощающий, животный ужас.

«Свинья! – с презрением выдохнула Беатрис. – Какая вульгарность!»

Инстинкты взяли верх над разумом. Я, не помня себя от страха, рванула с места. Мои короткие ноги понесли меня прямиком через поляну. Я мчалась, не разбирая дороги, и в панике врезалась в Беатрис, запутавшись в струящемся подоле ее белоснежного платья.

Раздался звук рвущейся ткани. Женщина вскрикнула уже по-настоящему – гневно и обиженно. Я, отчаянно хрюкая, пыталась высвободиться из шелкового плена.

И тут над нами возникла тень.

Я замерла и медленно подняла голову. Сирил Вейн стоял надо мной, его высокий рост теперь казался исполинским. Его золотые глаза-щелки были прикованы ко мне. В них не было гнева. Было… изумление? Интерес?

Он наклонился, и его длинные, холодные пальцы обхватили меня за загривок. Он поднял меня так, чтобы наши взгляды встретились на одном уровне. Я бессильно повисла в воздухе, чувствуя исходящую от него ледяную мощь.

Он внимательно меня разглядывал. Легкая тень недоумения скользнула по его невозмутимому лицу. Он повертел меня в руках, будто диковинный артефакт.

«Любопытно, – произнес он наконец, и его бархатный голос прозвучал прямо у меня в мозгу. – Совсем не пахнет магией».

А потом его взгляд упал на клочья моего платья, валявшиеся на земле, и снова вернулся ко мне, маленькому, полосатому кабанчику, пойманному им за шкирку.

Что-то в его глазах изменилось. Зрачки сузились еще сильнее. Он что-то понял. Что-то, что, как мне показалось, поразило его самого.

«Помолвка расторгнута, – тихо, но четко произнес он, обращаясь к Беатрис, но не сводя с меня глаз. – Ритуал завершен. Я нашел свою Истинную».

В воздухе повисла оглушительная тишина, разорванная лишь моим отчаянным, мысленным воплем: «КАКОЙ ЕЩЕ РИТУАЛ?!»

Глава 2. Клетка и неожиданный статус

Сознание возвращалось обрывками, словно плохой прием сигнала. Сначала я почувствовала холод. Не зимний, пронизывающий, а влажный, каменный, идущий откуда-то снизу. Потом – ломоту во всем теле, будто меня прогоняли через гигантскую мясорубку, а потом кое-как собрали обратно. И тишину. Глухую, звенящую, нарушаемую лишь редким, эхом доносящимся откуда-то сверху скрипом и мерным, гипнотическим капаньем воды.

Я лежала на чем-то жестком, накрытая тонким, шершавым одеялом. С трудом открыла глаза.

И тут же захотела их снова закрыть. В надежде, что это сон.

Я находилась в клетке.

Не в вольере, не в комнате с решеткой на окне, а в самой настоящей, зоопарковской клетке. Пространство было небольшим, метра три на три. Прутья – толстые, черные, отполированные до матового блеска, уходили в такой же черный каменный потолок. Сзади – глухая стена из темного камня, по которой сочилась влага. Передо мной – дверь с массивным висячим замком. За прутьями открывалось обширное помещение, похожее на подвал или полуразрушенную замковую залу. Готические арки, высокие сводчатые потолки, факелы в железных держателях, бросающие трепещущие тени на стены.

Меня стошнило. Кислый запах тут же заполнил клетку. Я отползла в угол, натянув одеяло на плечи. Дрожь стала такой сильной, что зубы выбивали дробь. На мне было какое-то простое серое платье, не мое. Мои вещи, моя жизнь, мое человеческое достоинство – все осталось где-то там, в лесу, вместе с моим разумом, который отказывался верить в происходящее.

«Кабанчик… – прошептала я, и голос сорвался в шепот. – Я превратилась в кабанчика».

Это не был сон. Это была жестокая, нелепая реальность. Я, Веридия Торн, студентка-отличница (ну, почти), атеист и скептик, провела последние несколько часов в шкуре парнокопытного. А теперь сидела в клетке.

Шаги раздались неожиданно. Тяжелые, мерные, эхом разносившиеся под сводами. Из тени зала вышел он. Сирил Вейн.

Он выглядел так же, как и в лесу – бесстрастный, идеальный, нереальный. В свете факелов его бледная кожа казалась фарфоровой, а золотые глаза горели холодным внутренним огнем. Он был без плаща, в одном темном камзоле, и теперь я разглядела, что ткань была расшита причудливым серебряным узором, похожим на паутину.

Он остановился перед клеткой, скрестив руки на груди. Его взгляд скользнул по луже на полу, потом уперся в меня.

«Очнулась», – констатировал он. Его голос был ровным, без эмоций. Ни гнева, ни насмешки. Просто констатация факта.

Я вжалась в стену, пытаясь стать меньше. Страх парализовал горло.

«Кто ты?» – выдавила я наконец.

Он слегка склонил голову набок, словно изучая редкий экспонат. «Вопрос некорректен. Ты вторглась на мои земли во время проведения частной церемонии. Ты – кто?»

Я замолчала. Что я могла сказать? «Я из другого мира, извините, промахнулась дверью»? Звучало как бред сумасшедшего.

«Я… не знаю, как это произошло, – начала я, пытаясь соврать максимально правдоподобно. – Я просто заблудилась в лесу».

«Заблудилась, – он повторил, и в его голосе впервые прозвучали нотки чего-то, кроме безразличия. Скепсиса. – И случайно обладаешь даром анимагии? Довольно редкая форма заблуждения».

Анимагия? Так это называлось? Я ухватилась за это слово, как утопающий за соломинку.

«Да! Анимагия! Это… дар в моей семье. Я еще не очень хорошо его контролирую. Особенно когда пугаюсь». Это была чистая правда.

Сирил медленно прошелся перед решеткой, его пальцы провели по прутьям. «Ты не просто испугалась. Ты сорвала помолвку, оскорбила леди Стерлинг и… привлекла мое внимание нестандартным способом».

«Я не хотела! Это был несчастный случай!» – голос мой снова начал срываться. Я ненавидела себя за эту слабость.

Он резко остановился. «В мире вампиров, девочка, случайностей не бывает. Особенно когда речь идет о Ритуале Истинных».

Этот термин прозвучал как приговор. Я онемела.

«Какой… какой ритуал?» – прошептала я.

Золотые глаза впились в меня с новой силой. «Ты находилась на земле моего клана в час, когда солнце встречается с луной. Ты была замешана в церемонии помолвки, пусть и против своей воли. И в момент кризиса, под взглядом лорда, ты проявила свою суть. Согласно древнему закону, это расторгает предыдущую помолвку и знаменует начало новой. С тобой».

В зале стало так тихо, что я услышала, как трещит факел.

Мой мозг отказался обрабатывать эту информацию. Я медленно покачала головой. «Нет. Вы шутите. Это какая-то ошибка. Я не могу быть вашей… невестой. Я даже не знаю вас! Я не из вашего мира!»

«Закон не интересуется твоим происхождением или желаниями. Он интересуется фактами. Факты таковы: ты здесь. Ты проявила себя. Я признал тебя. Помолвка с Беатрис Стерлинг расторгнута. Теперь ты – моя Истинная».

Он произнес это с ледяной окончательностью, не оставляющей пространства для споров.

Во мне что-то надломилось. Страх сменился жгучей, бессильной яростью. «Вы не можете просто взять и решить за меня! Я не вещь! Я человек!»

Впервые на его лице появилось нечто, отдаленно напоминающее эмоцию. Легкая, почти незаметная усмешка тронула уголки его губ. «Человек, способный превращаться в кабанчика. Давай не будем лицемерить. Ты – нечто большее. Или меньшее. Это еще предстоит выяснить».

Он сделал шаг ближе к решетке. «Тебя будут кормить. Тебе дадут одежду, соответствующую твоему новому статусу. И ты будешь учиться. Этикету, истории, законам вампирского общества. Пока не усвоишь – не выйдешь отсюда».

С этими словами он развернулся и пошел прочь. Его шаги затихли в темноте.

Я осталась одна. В клетке. С официальным титулом «Истинная» к какому-то древнему, жуткому вампиру, который, судя по всему, сошел с ума от собственной значимости.

Я сжала кулаки. Слезы горечи и ярости выступили на глазах, но я смахнула их тыльной стороной ладони.

«Нет, – прошептала я в звенящую тишину. – Это не конец. Это только начало. Мы еще посмотрим, кто кого тут будет дрессировать».

Но сначала нужно было выбраться из этой клетки.

Глава 3. Первый побег и цена сарказма

План был гениален в своей простоте. Как только Сирил Вейн скрылся в темноте подземелья, я принялась за рекогносцировку. Клетка, как я и предполагала, оказалась крепкой. Прутья не поддавались, даже когда я вцепилась в них и повисла всем весом. Замок висел мертвым грузом, и я была уверена, что даже в облике кабанчика не смогла бы его сломать – он был размером с мою голову.

Но кабанчик – не единственное мое умение. Мысль о нем вызывала дрожь отвращения, но сейчас было не до сантиментов. Если я могу стать одним животным, почему бы не попробовать другое? Что-то маленькое, юркое, способное просочиться между прутьями.

Я закрыла глаза, отбросив остатки стыда. «Хорька, – отчаянно думала я, представляя себе гибкое, длинное тельце. – Или ласку. Только не кабанчика, только не кабанчика…»

Та же странная волна жара, на этот раз более острая, колючая, пробежала по коже. Кости с хрустом изменили форму, мир снова поплыл. Я стала меньше, легче. Я упала на четвереньки на холодный камень и тут же чуть не задохнулась от вони. Обоняние было теперь в тысячу раз острее. Я пахла страхом, потом и рвотой. А снаружи доносились запахи плесени, пыли, старого камня и… чего-то металлического, холодного. Вампира.

Я посмотрела на свои лапки. Они были покрыты короткой коричневой шерсткой. Хорек. Получился хорек. Эйфория ударила в голову. Сработало!

Я подбежала к прутьям. Расстояние между ними казалось теперь огромным. Я без труда проскочила наружу, ощущая липкий холод каменного пола под мягкими подушечками лап. Свобода!

Помещение за клеткой оказалось огромным залом с колоннами. Где-то вдали виднелась высокая арочная дверь, приоткрытая ровно настолько, чтобы пробраться внутрь. Туда я и помчалась, прижимаясь к стене и сливаясь с тенями. Мое хорьковое сердце колотилось, как сумасшедшее.

Я проскользнула в щель. За дверью начинался коридор, освещенный теми же факелами. Он был пуст. Я побежала, руководствуясь инстинктом – куда угодно, только подальше от клетки и этого вампира.

Коридор вел наверх по пологой лестнице. Я мчалась, не разбирая дороги, пока не уперлась в очередную дверь, на этот раз дубовую, массивную. Она тоже была приоткрыта. Я заглянула внутрь.

Это были кухни. Огромные, закопченные, пустующие в ночной тишине. В камине тлели угли, на столах стояли медные котлы. И главное – на одном из столов я увидела полуобглобианную тушку какой-то птицы. Голод, который я старалась не замечать, заурчал в моем хорьковом нутре. Разум затмился инстинктом.

Я вскарабкалась на стол и впилась зубами в оставшееся мясо. Оно было холодным, жестким, но на вкус – настоящим раем. Я жадно ела, прислушиваясь к звукам. Тишина.

Именно в этот момент я услышала шаги. Быстрые, легкие, не похожие на поступь Сирила. Я замерла, кусок мяса застрял у меня в зубах. Из-за угла появилась девушка-служанка в простом платье, с корзиной для угля в руках. Она шла, что-то напевая, и вдруг ее взгляд упал на меня.

Наша пара глаз встретилась. Мои – круглые от ужаса, ее – постепенно наполняющиеся пониманием и отвращением.

«Хорь! – взвизгнула она, хватая метлу, прислоненную к стене. – Вредитель проклятый! Опять на кухню повадился!»

Она замахнулась. Я, бросив добычу, прыгнула со стола и рванула обратно к двери. За моей спиной раздавались крики и грохот опрокинутой посуды. Я мчалась по коридору, не зная куда, лишь бы убежать. Сердце готово было выпрыгнуть из груди.

Я свернула в первый же попавшийся проем и очутилась в небольшой комнате, похожей на кладовку. Запах воска и старого дерева. Я забилась в угол, за бочку, стараясь перевести дыхание. Крики служанки стихли. Кажется, я оторвалась.

Но торжествовать было рано. Издалека, оттуда, откуда я прибежала, послышались уже другие шаги. Тяжелые, мерные, неспешные. Те, что я уже успела запомнить и возненавидеть.

Шаги приближались. Они остановились прямо у входа в кладовку. Я зажмурилась, пытаясь стать невидимкой.

«Вылезай, – раздался спокойный, ледяной голос Сирила. – Твой побег окончен. И пахнешь ты жареным фазаном. Не лучший парфюм для беглой невесты».

Дрожа, я выползла из-за бочки. Он стоял в дверях, заслоняя собой весь выход. Его взгляд скользнул по моей хорьковой шкурке, и я поклялась, что увидела в его глазах мимолетную искорку чего-то, почти похожего на развлечение.

«Превращайся обратно, – приказал он безразлично. – Или я велю принести сюда клетку побольше, специально для хорьков».

У меня не было выбора. Я снова почувствовала тот же сдвиг, и через мгновение стояла перед ним на коленях, снова в человеческом облике, в том же сером платье. Я была грязная, перепачканная в жире, с остатками фазана в углу рта. Унижение жгло мне щеки.

Он медленно вошел в кладовку. Он был так близко, что я чувствовала исходящий от него холод. «Хорек, – протянул он, оценивающе глядя на меня. – Более изящно, чем кабанчик. Но не намного умнее. Ты действительно считала, что сможешь убежать?»

«Я должна была попробовать, – прошипела я, поднимаясь на ноги и пытаясь сохранить остатки достоинства. – Я не намерена быть вашим питомцем».

«Питомцы слушаются, – заметил он. – Ты же пока только портишь мебель и воруешь провизию. Ты больше похожа на… вредителя».

Его слова били точно в цель. Я сжала кулаки. «Если бы вы не посадили меня в клетку, мне бы не пришлось воровать!»

«Если бы ты не явилась ко мне в столь экстравагантном облике, мне бы не пришлось тебя сажать, – парировал он. – На этом риторику закончим. Побег номер один провалился. Запомни: в моем доме нет щелей, через которые может утечь что-то, что принадлежит мне».

Он развернулся и жестом велел следовать за ним. «Поскольку демонстрировать тебя гостям в текущем состоянии невозможно, тебе предстоит отмыться. А потом… потом мы начнем твое первое занятие. Этикет для начинающих анимагов, умудрившихся сорвать помолвку вампиру».

Он шел впереди, а я брела сзади, чувствуя себя побежденной, грязной и жалкой. Но где-то глубоко внутри, под слоем стыда и страха, тлела одна упрямая мысль. Провал – это не конец. Это разведка. Я узнала планировку. Узнала, что здесь есть служанки. Узнала, что могу быть не только кабанчиком.

«Мы еще посмотрим, Сирил Вейн, – мысленно пообещала я его спине. – Мы еще посмотрим, кто здесь вредитель».

Глава 4. Урок этикета и ядовитый комплимент

Вместо того чтобы снова заточить меня в подземелье, Сирил провел меня по бесконечным коридорам его замка. Я шла, стараясь не отставать, и чувствовала себя последним ничтожеством. Грязь с пола прилипла к босым ногам, платье было в жирных пятнах, волосы растрепаны. Мимо нас время от времени проходили слуги – они не поднимали глаз, застывая в почтительных поклонах, пока Сирил не проходил мимо. Но я чувствовала на себе их колючие, полные любопытства взгляды. Новость о «пойманной Истинной», судя по всему, разнеслась по замку быстрее чумы.

Наконец мы остановились у двери, украшенной причудливой резьбой с изображением летучих мышей и черных роз. Сирил толкнул ее, и мы вошли.

Это были не покои. Это была ванная комната, размером с мою прошлую квартиру. Посередине стояла огромная купель из черного мрамора, в которую по серебряным трубам уже струилась вода, издавая легкий пар. В воздухе витал терпкий аромат неизвестных трав и цветов. Вдоль стены стояли зеркала в позолоченных рамах, и мое отражение в них было настолько жалким, что я отвела глаза.

«Отмойся, – коротко бросил Сирил, останавливаясь у порога. – Вещи, которые ты умудрилась испортить, сожги. После тебя ждут новые». Он кивком указал на сложенный на мраморной скамье стопку одежды – на этот раз из темно-синего бархата.

«Вы останетесь здесь, чтобы проконтролировать процесс?» – язвительно спросила я, скрестив руки на груди. Голос дрожал, но сарказм был моим последним щитом.

Он поднял бровь. «Не беспокойся. Вид грязной, воняющей фазаном анимагши не входит в число моих увлечений. У тебя есть полчаса». С этими словами он вышел, притворив за собой дверь.

Я метнулась к двери – заперта. Конечно. Я с силой пнула мраморный пол и, шипя от боли, поплелась к купели.

Вода была идеальной температуры – горячей, но не обжигающей. Я погрузилась в нее с головой, пытаясь смыть с себя не только грязь и запах, но и весь этот кошмар. Я мылилась ароматным мылом, терла кожу мочалкой до красноты, но ощущение липкого унижения не проходило. «Истинная». Это слово звенело в ушах, как насмешка.

Ровно через полчаса дверь открылась. На пороге стояла не служанка, а он. Чистый, безупречный, с каменным лицом. Я уже успела облачиться в бархатное платье. Оно было простого кроя, но ткань была роскошной, тяжелой, и сидело оно на мне куда лучше, чем прежнее.

«Лучше, – констатировал он, бегло окинув меня взглядом. – Теперь хотя бы смотреть можно без слез. Пойдем».

Он снова повел меня по лабиринту коридоров, на этот раз приведя в небольшой, но изысканный кабинет. Стены были заставлены книжными шкафами с фолиантами в кожаных переплетах, у камина стояли два высоких кресла. В воздухе пахло старыми книгами и дымом от поленьев какой-то редкой породы дерева.

Сирил указал мне на одно из кресел. Я нехотя опустилась на край, готовая в любой момент вскочить.

«Начнем с основ, – начал он, стоя перед камином и глядя на пламя. – Ты – моя Истинная. По закону, это делает тебя моей невестой и налагает определенные обязательства. Твое поведение – это прямое отражение моего статуса. Следовательно, ты будешь вести себя соответственно».

«Соответственно чему? Вашим представлениям о дрессировке?» – не удержалась я.

Он медленно повернул ко мне голову. «Соответственно правилам выживания в вампирском обществе. Здесь любую слабину используют против тебя. Твоя сегодняшняя выходка с побегом – не проявление духа, а демонстрация глупости. И эту глупоту попытаются использовать мои враги. И твои, раз уж ты оказалась в этой роли».

В его словах была леденящая душу правда. Я промолчала.

«Первое, – продолжил он. – Никогда не показывай страх. Страх для вампира – как запах крови для акулы. Второе. Никогда не опускай взгляд перед тем, кто считает себя выше тебя. Ты – моя Истинная. Формально твой статус теперь выше, чем у большинства аристократов в этих стенах. Дай им повод усомниться в этом – они разорвут тебя».

«Вы так говорите, будто это уже решенный вопрос, – прошептала я. – Будто я останусь здесь навсегда».

«Это решенный вопрос, – его голос не оставлял пространства для споров. – Пока не будет доказано обратное, ты здесь. И будешь вести себя подобающе. Начнем с простого. Приветствие».

Он подошел ко мне. «Встань».

Я подчинилась, чувствуя себя идиоткой на уроке хореографии.

«Когда тебя представляют равному по статусу, ты делаешь легкий кивок головы. Вот так». Он продемонстрировал. Изящное, едва заметное движение. «Когда приветствуешь того, кто ниже тебя, ты можешь кивнуть чуть более снисходительно. А когда перед тобой тот, кто формально выше… например, я… ты делаешь реверанс».

Он не стал показывать реверанс. Он просто смотрел на меня, ожидая.

Я сглотнула. Глупый, детский протест клокотал внутри. Но его слова о выживании запали в душу. Я собрала складки бархатного платья и сделала неловкий, дрожащий реверанс, какой делала в школьной постановке «Золушки».

Сирил смотрел на меня с невозмутимым видом. «Ужасно, – заключил он. – Ты согнулась, как мешок с картошкой. Спина прямая. Колени сгибаются плавно. Взгляд опускается на мгновение, потом снова поднимается и фиксируется на лице того, кого приветствуешь. Покажи еще раз».

Я стиснула зубы и повторила. На этот раз стараясь выпрямить спину.

«Немного лучше, – сказал он, и в его голосе прозвучало что-то вроде усталого удовлетворения. – Похоже на реверанс, а не на попытку поднять с пола монету. Теперь комплимент».

Я смотрела на него в полном недоумении. «Комплимент?»

«Да. В нашем обществе лесть – валюта такая же твердая, как золото. Ты должна уметь ее изящно преподносить. Скажи мне что-нибудь приятное».

Я онемела. Сказать что-то приятное этому… этому похитителю, этому тюремщику? Я ненавидела его. Я ненавидела его холодность, его уверенность, его золотые глаза и его дурацкие законы.