скачать книгу бесплатно
Домникия Даниловна ходила на последних месяцах беременности. Семен Васильевич волновался. Роды могут начаться неожиданно. Он ничем не может помочь жене. В гарнизоне было несколько врачей и акушерка. Но со стационаром никак не могли решить вопрос. Так или иначе, медиков предстояло приглашать домой.
Поэтому каждое утро перед уходом на службу он напоминал жене и сыну, чтобы были начеку.
В то утро он упрашивал жену:
– Ничего не делай. Никуда не выходи. Сиди дома.
Домникия Даниловна ничего не отвечала. Лишь улыбалась. По возможности, с предосторожностью она делала работу по дому. Даже во дворе сметала снег. Приходилось ей выходить на улицу по месту. Она была уверена, что все обойдется благополучно.
Окончив разговор с женой, Семен Васильевич принялся за сына:
– Радя! Не отпускай маму одну. Не давай ей работать. В случае чего приглашай врача и дай знать мне.
– Все ясно! – отвечал Радик, потягиваясь.
Он встал, но еще не проснулся. И ежедневные инструктажи отца ему порядком надоели. Радик их знал наизусть.
Родные успокоили Руднева. Он верил, что дома все будет нормально, пока несет службу.
Стоял мороз. Валил снег. С моря дул резкий пронизывающий ветер. О строительстве наружных объектов не могло быть и речи. Толщина снежного покрова достигала двух метров. Строители увязали в сугробах. Не успевали прочищать дороги и тропинки.
Семен Васильевич по узенькой тропинке в снегу пробрался в штаб. В кабинете Барановского собрался командный состав.
Петр Григорьевич сидел за большим столом, заваленным чертежами, докладными и объяснительными записками, технической и нормативной литературой. Почесывал начавшую лысеть маленькую голову.
– В такую непогоду стройка не должна стоять, – в который раз повторял он. – Проводите внутренние работы.
За каждым объектом закрепили командиров. Руднев нес персональную ответственность за медсанчасть. Он проводил на стройке львиную долю своего времени. В двухэтажном здании медсанчасти недавно вставили окна и установили двери.
«Теперь хоть снег не заметает помещение», – с удовлетворением подумал комиссар, когда приехал на закрепленную за ним стройку.
Он спешился. Поставил лошадь в помещение для транспорта. По узкой тропинке, которую за ночь порядком занесло, пробрался к зданию. Там уже работали военные и вольнонаемные строители. К комиссару подошли прораб и несколько бригадиров.
– Почему не очистили территорию от снега? – спросил Руднев прораба.
– На улице невозможные условия, – ответил тот.
– Знаю. Но без этого не обойтись. Некуда разгружать материалы, – сказал Руднев.
– Выделяйте людей, – приказал бригадирам прораб.
В длинном коридоре стояло несколько печек-буржуек. Строители растопили их. Металл начал отдавать тепло. Здесь же, в коридоре, стояли ящики с раствором. Мужчины штукатурили стены. Песок, которой высыпали в будущих кабинетах, за ночь промерз. Ребята его долбили ломиками. Отогревали на огне. Затем делали раствор.
За окнами гулял ветер. Завывала метель. Снежное крошево прилипало к стеклам окон. Работы на объекте велись.
Семен Васильевич отделался вечером, когда уже было темно. Он возвращался домой с думой о жене. Как она там? Нет ли осложнений? Прежде чем начнутся роды, надо пригласить врача или акушерку. Самое главное, не упустить этот момент.
– Радя, где мама? – спросил первым делом сына, когда зашел в дом и не обнаружил жену.
Радий лежал на кровати и читал книгу. Увидев отца, поднялся.
– Она у соседей, – ответил.
– Я тебе что говорил: никуда ее не отпускай. Тем более одну.
– Говорил. Но разве она меня послушает?!
Семен Васильевич побежал к соседям. Там ему сказали, что она ушла. Сразу отправился на поиски. Нема лежала на тропинке без движения. Он сразу не заметил ее в темноте, потому что ее наполовину занесло снегом.
Он осторожно взял ее на руки. Понес домой. Она не подавала признаков жизни. Положил на кровать.
– Быстрее врача! – прокричал Радику.
Тот моментально оделся и выскочил из дома.
Семен Васильевич смел снег с лица жены. Разул ее, снял шубу. Она не подавала признаков жизни. Потрогал руку. Пульс прощупывался. «Теперь главное, чтобы она не отморозила лицо, руки и ноги» – подумал Руднев.
Заскочил на кухню, достал шкалик со спиртом, ватный тампон. Протер тело жены. Она не приходила в сознание.
– Нёма! Нёма! – повторял он. – Очнись!
Ее смуглое лицо приобрело бледный оттенок. Глаза были закрыты. Черные волосы разбросаны по подушке.
Семен Васильевич слегка похлопал жену по щекам. Она не приходила в себя. Тогда он вспомнил о нашатырном спирте, которым ему приходилось пользоваться. Он смочил тампон. Поднес к носу. Нема чихнула и открыла глаза.
Она отрешенно посмотрела на мужа и ничего не сказала. Снова закрыла глаза.
– Нёма! Это я. Скажи хоть слово!
Она не открывала глаза. Но он услышал тихий стон. Лицо ее перекосилось от боли.
«Сейчас начнется, – подумал Руднев. – Что делать? Где врач?».
В это самое время открылась дверь и на пороге появился Радик с врачом.
У Семена Васильевича отлегло от сердца.
Вера Ивановна имела высшее образование. Была женщиной уже в годах, но чудом сумела сохранить здоровье и красоту.
Она быстро сняла верхнюю одежду. Открыла саквояж. Присела на кровать к больной и начала свои привычные процедуры. Благо принимала роды не первый раз, была лично знакома с роженицей.
Радик с отцом вышли в другую комнату. Но вскоре пришлось Семену Васильевичу возвратиться. Он помогал Вере Ивановне.
Роды закончились поздней ночью. Семен Васильевич не сомкнул глаз. Лишь на рассвете он, не раздеваясь, примостился на стуле возле кровати жены и заснул.
Разбудил его крик ребенка. Он метался рядом с матерью. Видно, проголодался.
Семен Васильевич открыл глаза. Нёма лежала раскрасневшаяся и улыбающаяся. Она прижимала ребенка к груди. Руднев всмотрелся в красный комочек. Мальчик был похож на них с Нёмой. Такой же смуглый, с черными волосами и темными глазами.
– Вылитый отец, – произнесла слабым голосом Домникия Даниловна.
– А носик мамин, – улыбнулся Семен Васильевич.
На семейном совете мальчика решили назвать Юрой.
Несколько дней комиссар не ходил на службу. Исключение составил день, когда он со всем штабом обмывал пополнение в семье. Специально для этого приберег спирта, соленых огурцов и грибов.
Офицеры, включая комбдива, остались довольны и еще долго вспоминали с открытой завистью о рождении в семье Рудневых сына. Даже Петр Григорьевич не удержался, похвалил:
– Молодец! Наклепал себе замену. Поди ж ты. Двух мужиков сварганил.
Несколько дней отец и сын не отходили от кровати с малышом. Семен Васильевич подолгу сидел на стуле возле жены с ребенком. Они мечтали о будущем.
– Сеня, надо собирать деньги. Когда ты отслужишь свой срок, мы купим маленький домик в Украине или в Крыму. Возле Севастополя или в другом месте. Не важно. Лишь бы рядом с морем.
– Почему рядом с морем? – спросил он. – Можно на моей родине в Путивле. Будем купаться в реке, ловить рыбу на болотах и озерах.
– Знаю, – согласилась она, прижимая маленького ребенка. – Но на море лучше. В открытые окна нашего дома будет врываться свежий морской ветер. Мы будем слушать шум прибоя, гулять по вечерам по берегу моря.
– Летом на юге жарко, а зимой слякотно. Мне больше нравится средняя полоса. Там и лето нормальное, и зима, – рассуждал Семен Васильевич.
Они почти не вспоминали события, которые произошли в академии, которые так напугали Домникию Даниловну.
О них в семье предпочитали молчать.
6
– Хочу с вами проехаться, посмотреть, как идет заготовка дичи, – сказал капитану Ситникову Руднев.
– Будем рады, товарищ комиссар, – ответил тот.
Звено по заготовке дичи для столовой располагалось в небольшом деревянном помещении с широкими скрипучими воротами. К нему примыкало стойло для лошади, помещение для саней, разной утвари.
Николай Федорович Ситников в меховом тулупе, в шапке-ушанке и валенках с трудом запрягал лошадь, готовился к поездке в лес. Его высокая плотная фигура в теплой одежде превратилась в копну сена, не способную сгибаться и разгибаться.
С приходом Руднева Николай Федорович оставил привычное занятие, подошел к комиссару. Его красное лицо сделалось пунцовым, усы были покрыты изморозью, изо рта, как из трубы, валил пар.
– Семен Васильевич, вы думаете в этой шинельке и сапогах ехать в лес, сидеть в засаде на кабана?
– Мороз вроде не сильный.
– Если из дому пробежать до штаба, то не сильный. А если ехать в лес, то замерзнете, – трубил Ситников.
Он завел комиссара в помещение. Достал меховой тулуп, валенки, шапку-ушанку.
– Одевайтесь, как следует.
Семен Васильевич быстро переоделся. Причем, тулуп натянул на шинель.
– Теперь порядок, – протрубил Ситников.
Красноармейцы запрягли лошадь, посредине саней положили винтовки и патроны. Все завалились в сани. В глубоком снегу виднелся след. По нему и держался ездовой. Лошадь фыркала, проваливалась в белый наст, но мчалась по уже наезженной дороге довольно быстро.
Когда попали на крутой поворот, ездовой замешкался. Лошадь вскочила в глубокий снег и остановилась. Мужчины встали с саней. Ездовой взял под узду лошадь и потянул ее на проторенный след. Остальные, проваливаясь в снегу, тащили на себе сани.
– Ничего, бывает, – успокаивал себя и комиссара Ситников, хотя Руднев не сказал ни слова упрека.
Вскоре приехали к месту назначения. Николай Федорович оторвал свою массивную фигуру от саней. За ним поднялся Семен Васильевич.
– Теперь пойдем пешком, – протрубил Ситников.
Они с Рудневым забросили за плечи винтовки. Ситников пропыхтел ездовому:
– Тихо здесь. Когда услышишь выстрелы, подъезжай!
Они пошли по уже протоптанной тропинке. Их окружал строевой хвойный лес. Николай Федорович рассказывал комиссару о заготовках дичи.
– Ежедневно по нескольку туш для столовой заготавливаем.
– Подспорье хорошее, – поддержал его Семен Васильевич. – Служба у нас нелегкая. И строим, и орудия устанавливаем. Начали по уставу учения проводить. Без калорийной пищи красноармейцу не выжить.
– Ребята очень довольны, – сказал Ситников.
Мужчины вышли на круглую поляну, которую окружал все тот же хвойный лес. С краю поляны, на входе в тайгу, на четырех метровых столбиках стояла будочка с отверстиями на все стороны. Охотники поднялись туда по деревянным ступеням. В ней был установлен небольшой столик. Несколько кружек и чайник. Вокруг столика – скамейки.
Плотный, килограммов за сто, Ситников опустился на скамейку. Он тяжело дышал. Руднев по сравнению с ним казался мальчиком. Переход по снегу перенес сравнительно легко и спокойно, несмотря на теплую одежду.
Сняли винтовки. Прислонили к стенке.
– Смотри, комиссар, – промолвил, задыхаясь, Ситников. – Там мы рассыпаем молотое зерно. По несколько мешков. Кабаны приходят полакомиться. Выбирай подсвинка. Старых старайся не трогать. Они на следующий год еще потомство принесут. Да и мясо у подсвинков мягче.
– Как их определить?
– Элементарно. Они меньше своих родителей.
– А если не придут по каким-то причинам?
– Такого не может быть.
Мужчины затаились в будочке. Вскоре послышался характерный шум продвигающихся по снегу животных. Ситников толкнул комиссара. Мужчины схватили винтовки. Застыли в ожидании животных.
На поляну выскочило стадо черных кабанов. Свиньи разбежались по кругу, жадно подбирая корм. Зерно всегда высыпали кольцом.
Семен Васильевич взвел курок. Прицелился в голову подсвинка. Они с Николаем Федоровичем выстрелили одновременно. Стадо кинулось врассыпную. Две черные туши барахтались на снегу. Семен Васильевич поспешил перезарядить винтовку. Но не мог это сделать быстро. Ему что-то мешало. То не мог сразу вынуть из патронника патрон. То не мог вставить его.
Ситников это сделал в считанные секунды. Прозвучал выстрел. Еще один кабан остался лежать на снегу.
Семен Васильевич второй раз стрелять не стал. Не успел. Стадо разбежалось в разные стороны. Спряталось за деревьями.
