скачать книгу бесплатно
Дуй его горой!
Он большой руки оратор,
Дипломат, администратор,
Он же и герой!
Хоть наружностью невзрачен,
Но воинственный Маймачин
Штурмом чуть не взял!
При своём здоровье слабом
Он иркутским главным штабом
Бойко заправлял!
– Это что, частушки? – Вставил реплику Олег Владимирович, когда кучер набирал полную грудь воздуха.
– Так точно, ваше благородие. Не понравилось?
– Отчего? Даже наоборот. Только не всё понятно. К примеру, что такое Маймачин?
– Да городок такой… в Китае. Сам то я в нём не бывал, – кучер неопределённо пожал плечами. – Раньше наши мужики, когда я мальцом бегал, ездили туда торговать. Поди, важный городок был, ежели его штурмом брали. Зазря в песню строку не вставят.
«Смотри, какой сообразительный мужичок! Про Буссе спрашивать не станем», решил Олег Владимирович. Он и так был наслышан о деятельности Владимира Вильгельмовича в Амурской области, да и в Петербурге. В офицерской среде о генерале Буссе вспоминали только в негативных тонах: карьерист, выскочка. Даже обвиняли в том, что присвоил себе часть заслуг своего сослуживца и наставника генерала Муравьёва.
Однако, в министерстве иностранных дел, что для Белого стало полной неожиданностью, Владимиру Вильгельмовичу дали совсем иную рекомендацию. Помощник министра отозвался о Буссе, как о прекрасном администраторе, который первым от имени МИДа установил прямой контакт с китайскими чиновниками. Именно при Буссе была налажена торговля между Россией и Китайской стороной. Кучер, естественно, всех подобных тонкостей знать не мог, но вот автор данной песни знал все очень даже детально. К примеру, тот факт, что упоминался в последнем куплете: перед тем, как получить назначение на пост генерал – губернатора Амурской области, Буссе непродолжительное время, в самом деле, командовал штабом войск Восточной Сибири, находящимся в Иркутске.
Кучер, между тем продолжал песню:
Честь крестового похода,
Пятьдесят шестого года
Свято чтит страна!
Вот по этим, по заслугам,
Говорят к его услугам,
Область создана!
Весь облит мишурным светом,
Он приехал прошлым летом,
С молодой женой.
Подождём, что будет дальше,
А покуда генеральша:
Телом и душой!
Понабрались с ними франты,
Гальдерманы, Гильдербранты,
Тут же и Петров!
Поломали стары хаты,
Возвели дворцы, палаты,
Хоть морозь волков!
Олег Владимирович расхохотался. Настолько смешно слышались немецкие, чуждые славянскому слуху фамилии в устах простого мужика, которому, разве что только розгами, можно было их вбить в крестьянскую голову. Кучер, не обращая внимания на смех барина, продолжал выводить:
Обеспечив помещеньем,
Принялись за управленье,
Что всего нужней?
Мы потом займёмся краем,
Перво-наперво, Китаем!
Это – поважней!
Ведь китайцы крайне глупы,
Неразвиты, грязны, тупы,
Ну их воспитать!
Они страшные невежи,
Принимать их будем реже,
Чаще к ним писать!
Вот Асламову работа,
То и дело пишет ноты,
В Айгунь, ко двору!
Их там, может быть, читают,
Да всё нас то не пускают,
Вверх, по Сунгару!
Да в Айгунь, и то пробраться,
Не всегда легко, признаться,
Был такой случай:
Раз, инкогнито, зимою,
Он поехал там с женою,
Праздник посмотреть!
Их погреться не пустили,
Всё по улицам водили,
Словно напоказ…
– Ладно, будет, – оборвал песню Олег Владимирович. Концовка частушек ему не понравилась. Любят у нас позлословить за спиной. Тем паче, ежели сам объект уже и ответить не в состоянии. Не хватало, чтобы мужичьё обсуждало действия и поступки дворянина. Пусть даже в песне. Эдак и до бунта недалеко. В такой вот местности, где в основном проживают ссыльные.
Кучер обиженно замолчал. Олег Владимирович прикрыл глаза, и вскоре задремал.
…Труп купца Кузьмы Бубнова находился на втором этаже, в переходе, соединяющем спальню с кабинетом. Покойник лежал в полусогнутой позе, прижав обе руки к животу. Тело к приезду Кнутова успело окоченеть, а потому Анисиму Ильичу потребовались некоторые усилия, чтобы перевернуть его и осмотреть смертельные раны. Их было две. Обе в области живота: ближе к мочевику и чуть выше – в области кишечника.
«Удары наносили снизу», – машинально отметил Анисим Ильич. На заточку не похоже. Но и не нож. Нечто среднее между ними.
Из спальни слышались глухие стоны и завывания. Жена, догадался Кнутов. Точнее, вдова. Как доложил младший следователь Селезнёв, именно она первой обнаружила труп. Утром. С вечера Кузьма Бубнов задержался у брата, Ивана, и приехал домой поздно. Будить жену не стал. По всему – решил спать в кабинете. Селезнёв показал старшему следователю широкий диван, на котором лежали большая пуховая подушка и скомканный плед.
– Судя по всему, – возбуждённо бормотал Селезнёв, мужик неглупый, но в сыскном деле, как считал Анисим Ильич, бестолковый. Начитался всякой детективной муры из сытинской типографии и ко всякому месту пытался применить литературный вымысел, чем не помогал, а подчас явно вредил проведению следственных мер. Между тем Селезнёв гнул свою версию. – Думаю, убитый спал. В кабинет проникла неизвестная личность с целью наживы. Последняя явно не думала, что хозяин будет ночевать в этой комнате. Бубнов вскочил, бросился на вора. Тот и применил оружие…
– Где расположены комнаты прислуги?
– В полуподвальном помещении. Где ж ещё?
– Что на первом этаже?
– Столовая, зала и комнаты для гостей, детские там же…
– Никого из гостей не было на момент преступления?
– Никак нет-с.
Кнутов прикинул расстояние от кабинета покойного до спальни. Шагов десять. Не более.
– Вдова ничего не слышала?
– Нет-с. Спали-с.
«Крепенько же они спали», – подумал про себя Анисим Ильич. Вслух переспросил:
– Говоришь, покойный Бубнов бросился на вора?
– Точно так-с.
– И? – Анисим Ильич исподлобья посмотрел на подчинённого.
– И вор, то есть – уже убийца, убежал. После того, как всё произошло.
– Куда?
Младший следователь пожал плечами:
– В окно… Я так думаю. Или в двери… Хотя, в двери могли увидеть.
– То-то, что могли. Ты окно осматривал?
– Ещё нет.
– А чем же ты, интересно, занимался?
– Жену Бубнова, ну, то есть вдову, успокаивал, – Селезнёв смотрел на Кнутова открыто и преданно. Голос молодого, неопытного сыщика слегка дрожал, что Кнутову было понятно. Как-никак, первое убийство в городе за весь год, что младший следователь служил в управе. – А может, китайцы… шалить вздумали?
– А может, рак на горе свистнул и вприсядку в пляс пошёл? – Анисим Ильич отмахнулся от бесполезного помощника и принялся осматривать комнату. Подданные из Поднебесной империи действительно занимались грабежами два-три года назад. И основательно. Однако, Кнутов решил эту версию положить на дальнюю полку. Во-первых, китайцы никогда не шли на «мокрое дело», опасаясь мести со стороны властей и влиятельных родственников убиенного. А во-вторых, «рыжьё», то есть золото, они предпочитали не обработанное ювелирами, а в самородках. Его было легче сбывать: мол, шёл по тайге, шёл, да нашёл. Попробуй придраться!
Первое, на что обратил внимание Анисим Ильич, было то, что убийца обшарил кабинет поверхностно. Открыл ящики комода, слегка в них порылся, даже не выбросив бельё на пол. А ведь именно внутри кальсон и бюстгальтеров купцы, как подсказывал опыт сыщику, чаще всего прятали ценные вещи в расчёте на то, что грабитель побрезгует копаться в чужом нижнем белье. Вскрыт был ящик письменного стола. Однако бумаги в нём лежали нетронутыми. Это Кнутов определил по оставленному сверху карандашу. И секретер, очевидно, не был вскрыт. А ведь в нём могло храниться много чего ценного.
Анисим Ильич приблизился к оконной раме, тщательно осмотрел её. Та была закрыта на щеколду. На подоконнике не оставлено ни единого любопытного следа. Анисим Ильич показал на окно Селезнёву и постучал себя пальцем по лбу: мол, думай, прежде чем делать выводы. После Кнутов ещё раз осмотрел кабинет цепким, всё фиксирующим, взглядом.
– Нет, брат Селезнёв, – Анисим Ильич наклонился над ковром и проверил его на наличие кровавых пятен. – Молоканина убили не здесь. Следов борьбы нет. А в коридоре, – следователи вернулись к телу. – Но, – продолжал вполголоса рассуждать Анисим Ильич, – И здесь мы не видим следов сопротивления. А по идее Бубнов должен был кричать, пытаться защититься. Но – ничего подобного. К тому же, убийца покинул помещение через двери, как все нормальные люди. А так как ни супруга покойного, ни прислуга не слышали шума борьбы, либо призывов потерпевшего, то можем сделать вывод: Кузьму Бубнова убил человек, ему хорошо знакомый. Они стояли друг против друга. Беседовали. Причём, на близком расстоянии. Бубнов смотрел в лицо убийце, именно потому он и не увидел, как тот достал нож. А убийцу в дом впустила, возможно, прислуга. Либо жена.
– Как же так? – Селезнёв с недоумением смотрел на начальство. – Жена убивает своего мужа?
– Я не сказал – жена. Вероятно, любовник, с которым господин Бубнов имел несчастье неожиданно встретиться, когда он пытался покинуть апартаменты госпожи Бубновой. Или же второй вариант. Кто-то из прислуги стал наводчиком. Поживиться здесь есть чем. Привёл в дом человека. Тот принялся копаться в кабинете Бубнова, и когда купец поднялся по лестнице, порешил его. Но по этой версии выходит, что купец был знаком с кем-то из криминального мира. И не просто знакомым…А иначе как понять его беспечность? К тому же, плоховато они изъятие ценностей произвели. Коли решились на убийство, то и грабить следовало по полной. Одним словом, как ни крути, как ни верти, а в первую очередь следует отработать всех знакомых Бубновых. И прислугу. Что пропало?
Селенёв достал из кармана записную книжку, раскрыл её и принялся читать:
– Деньги в сумме две тысячи триста пятьдесят семь рубликов. В крупных ассигнациях. Золотой браслет. Имеется точное описание. Портсигар, тоже золотой. Запонки…
– Кто помог составить список? – Перебил Селезнёва сыщик.
– Жена покойного. Всё детально осмотрела, три раза перепроверяла. Каждую вещь перед вашим приездом расписала, каждую вещь во всех подробностях. А как вы объявились, тут же убежала в свои покои.
– И принялась голосить по убиенному кормильцу? Может, она тебе и стоимость всего указала?
– Так точно. До копеечки.
Кнутов тихонько ругнулся. Господи, куда катится Россия? И это на периферии. Что уж говорить о столичных нравах…
– Так, – Кнутов достал платок и вытер им руки. – Труп в морг, на более детальный осмотр. Произведи опрос всех, кто находится в доме. Не забудь, что протокол составляется со слов свидетелей, а не от того, как лично ты видишь происшедшее, грамотей. Хоть в одном абзаце найду твою фантазию, заставлю всё переписать.
– А вы куда, Анисим Ильич?
– На кудыкину гору! – Отрезал Кнутов. – К начальству поеду, на доклад. Головой работай: случай-то неординарный!
Владимир Сергеевич дождался окончания выступления губернатора, и под овации приамурской элиты вышел из зала в коридор.
Алексей Дмитриевич Баленский не случайно вызвал губернского полицмейстера в Городскую управу, где проходило очередное заседание Городской Думы. Сегодня решался вопрос об открытии в губернии собственной золотосплавочной лаборатории при министерстве финансов. Золото в Амурской области имелось, и добывалось в большом количестве. Особенно приток шёл с Зейских приисков. Однако обрабатывать его до сей поры приходилось отправлять в Иркутск, где «шлиховое рыжьё» очищали от примесей и отливали в слитки. Естественно, часть от прибыли при подобных операциях, оставалась в Иркутске, что не устраивало ни амурских золотодобытчиков, ни местную власть. В момент ухода Киселёва как раз началось голосование.
Владимир Сергеевич вышел на крыльцо, закурил. Теперь, ежели проголосуют положительно, ему придётся увеличить штат сотрудников в два, если не в три раза. Только на одну охрану лаборатории нужно выделить человек двадцать. А раз золотишко появится в Благовещенске, то жди разного рода криминала. Вот тебе и весь сказ. Жили, не тужили, а пришла беда – отворяй ворота. Однако, здраво рассуждал Киселёв, и без неё, без лаборатории далее жить – одно разорение. Столько денег уходит в чужую губернию. А можно ведь и свои вопросы решать, без дотаций, которые постоянно приходится выпрашивать.
С правой стороны раздавались крики и ругань. В той части двухэтажного здания городской Управы, с торца, находился ломбард. Шумно было и на заднем дворе, где обосновался городской пожарный обоз. И вообще, городская Управа Киселёву напоминала Ноев ковчег, только в чиновничьем понимании. В этом небольшом по размерам кирпичном здании, кроме комнаты для совещаний городской Думы, нашли себе пристанище общественный банк, музей, библиотека, сиротский суд плюс вышеупомянутый ломбард. Подчас у Киселёва, который частенько по службе посещал Управу, складывалось впечатление, будто через нее за день дня проходит весь город, начиная от благородных сословий, заканчивая ремесленниками, рабочими судоверфи и нищими попрошайками. В здании постоянно, особенно со стороны ломбарда, разносились возмущённые крики и ругательства.
Владимир Сергеевич докурил папироску, и собрался, было, вернуться в зал заседаний, как неожиданно двери распахнулись и на крыльцо, в сопровождении адъютанта, вышел Алексей Дмитриевич. Губернатор был в высшей мере раздражён.
– Экие у нас пошли купчишки… – сквозь зубы проговорил Баленский. – Всё только себе норовят урвать. Почувствовали, что пахнет большим кушем.
– Захотели установить лабораторию непосредственно вблизи приисков? – предположил Киселёв.
– Ну да, – подтвердил губернатор. – Чтобы контроля поменьше было. Мыслимо ли, триста вёрст от города до слитков? Это с нашими-то дорогами, да? А, хитрецы! Я им о выгоде города толкую, а они в ответ – непонимание. Ну, ничего, с первого раза не убедил, со второго переломаю.
Владимир Сергеевич ухмыльнулся. Да, деловой люд до наживы всегда падок.
Алексей Дмитриевич натянул на руки лайковые перчатки и повернулся в сторону Киселёва:
– Простите, Владимир Сергеевич, задержал вас. Извольте рассказать, как вчера прошла инспекция.
– Да я бы, с вашего позволения, начал с иных событий. Ночью убили купца Бубнова, – спускаясь по ступенькам, сказал полицмейстер, и тут же уточнил. – Кузьму.
– А причины? – Немедленно отреагировал губернатор.
– Пока не ясны. В доме убитого сейчас дознание ведёт старший следователь Кнутов. Дождёмся результатов. Мне вся эта ситуация очень не нравится. Приезд инспектора. И тут такое преступление.
– Подозреваете, к смерти Бубнова имеет отношение наш столичный гость? – усмехнулся генерал-губернатор.
– Прямо я бы так не говорил. Однако, факты….
– Какие факты? – Баленский даже приостановился. – Вы что, Владимир Сергеевич? Серьёзно?
