Феномен одиночества

– Стоим! – Жданов сморщился от злости, – Нас под трибунал отправят… Думаешь я не хочу спасти остальных от этого идиота? Но либо мы четверо выполним приказ и получим шанс выжить, либо погибнем все. Меняемся!

Несколько мощных взрывов ухнуло где-то спереди.

– Слав, на сканерах мы одни остались… – прохрипел Посол.

– Вижу… – Жданов проглотил комок горечи, – Выходим из брони и движемся к жилому кварталу!

Звуки внезапно пропали и наступила тьма. Только сиплое дыхание и пульс в ушах давали сознанию зацепиться за реальность. Энергия иссякла. Теперь выбраться из брони без посторонней помощи не выйдет. Пираты вскроют их, как консервы, и достанут по частям содержимое. Они любят, когда выпадает такая возможность.

Я проснулся в кресле яхты и смахнул остатки сна крепкой оплеухой. Всё было не так. Мы тогда успели выйти из брони, больше суток партизанили и смогли обеспечить окно в небе для высадки подкрепления, а потом получили в награду по пять дней отпуска. Как же мы тогда радовались возможности отмыться и нормально поесть!

Перед носом вертелось сообщение о достижении конечной точки маршрута и трёхмерная карта области. Диспетчер платформы связался с бортовым компьютером и передал алгоритм стыковки. От меня требовалось разрешить начало процедуры. Я медлил ещё несколько минут, чтобы убедиться в успехе передачи информации на Зоркий, и лишь после короткого ответа дежурившего Айдара поставил цифровую печать для швартовки.

Когда захват зафиксировал яхту, открылся шлюз, ощутилось отсутствие гравитации. Смотровая платформа полигона обладала скромными размерами и была рассчитана на небольшой контингент сменных технических работников, а значит обо всех удобствах предстояло забыть.

– Надеюсь местные условия не доставят вам слишком много неприятных моментов, – Вильма висела сверху над выходом из коридора, зацепившись за специальный поручень, – Желаете перекусить?

– Нет, желаю поскорее отсюда убраться. К делу!

Яков протянул мне пояс с индивидуальным генератором тяжести, но я отмахнулся и вопросительно вскинул брови.

– За мной, – военный правильно меня понял и ловко нырнул в узкий коридор, хватаясь за поручни.

Скоро мы оказались в просторном зале в виде полусферы из проекторов, создающих в воздухе подробнейшую картинку происходящего на полигоне. Крупный носитель, помеченный как собственность Пола Уитмана, завис на самом краю, плотного астероидного облака. Приглядевшись, я понял, что это не каменные глыбы, а обломки кораблей. Теперь стало невозможно воспринимать их иначе, кроме как трупы солдат. Разумные истребители сходились на этой арене, словно древние гладиаторы, чтобы показать свою готовность воевать за интересы хозяев.

– Начинаем, – Яков подключился к комплексу через внутренний нейроимплант, введя себе под кожу на затылке небольшой радиомодуль, и отправлял команды. Физические ключи использовались на Арсере повсеместно, несмотря на то что шифрованный радиоканал обеспечивал достаточную безопасность. Очевидно, это важная особенность, и часть моих ресурсов была перенаправлена на сбор информации для её структурирования. Прямой вопрос, мог вызвать лишние подозрения.

Наномашины, высаженные мной на тело Якова, заметили закономерность: при идентификации личности и любом взаимодействии с машинами в крови военного возрастала концентрация гормонов, участвующих в формировании привязанности, словно офицер общался с дорогим человеком. Переключив внимание, я увидел подобную активность и у менеджера по продажам.

– Любовь правит миром, – произнёс я вслух свои мысли.

– Что, простите? – спросила Вильма

– Прежде, чем отдать приказ технике или пройти идентификацию, вы посылаете во все стороны свою любовь. Это интересное решение контроля лояльности.

– А как поэтично! – Яков закончил настройки и вывел цели для моего небольшого флота на позиции, – Мы ожидаем не более десятой доли процента потерь среди ваших машин, но не переживайте: восполним из отличившихся со стороны противника.

– Начинайте уже, – сказал я с некоторым раздражением.

Вильма неправильно оценила мою реакцию и извиняющимся тоном сообщила:

– Ваши чипы контроля намерений очень эффективны, но крайне дороги, однако главное, что в нашем производстве необходимо очень много высококвалифицированных специалистов, а не только исполнительных служащих. Миры-верфи просто вне вашего рынка сбыта. Так исторически сложилось, – она пожала плечами, а на лице изобразила наивность и смирение.

– И поэтому вам устанавливают урезанную версию моего чипа, – я рассмеялся, стараясь сделать это максимально некрасиво и вульгарно, – Ведь без этого никаких сил не хватит так обожать своих хозяев.

Глаза Якова сначала распахнулись от удивления и шока, рот приоткрылся, и я увидел, как задрожала нижняя челюсть. Через мгновение офицер взял себя в руки и снова стал невозмутим. До этой минуты он был уверен в своём искреннем отношении к владельцу Арсера и к своей службе.

Тем временем две флотилии сошлись в схватке. Из носителей Уитмана высыпал рой кораблей поддержки и рассредоточился в боевом построении, в отличие от противника, занявшего максимально возможный объём и совершающего множество хаотичных перемещений. В отдельной области передо мной начали появляться данные о повреждениях техники и гибели пилотов.

– Они имитируют самую частую тактику рейдеров, – пояснил Яков, указывая рукой на проекции судов, подсвеченных красным.

– Я бы хотел, чтобы условный противник вёл себя как регулярный флот, натренированный в схватках с самыми разнообразными врагами, – это было сказано спокойным тоном, словно простое желание, вроде просьбы положить побольше сахара в чай, но воля бессмертного являлась здесь законом.

Яков остановил атаку и ввёл новые команды. Теперь обе группы судов совершали скупые манёвры и кружились, сходясь по спирали. Пришлось подавить желание приказать добавить побольше вводных и сделать "рейдеров" сильнее похожими на войска Союза, но и тех малых изменений Якова оказалось достаточно, чтобы схватка превратилась в жестокую битву, с потерями с обеих сторон, а не избиением инвалида.

Вильма нашла для себя удобное кресло, пристегнулась к нему, чтобы не всплывать из-за невесомости и смотрела на происходящее с явным безразличием. Её попытки понять меня и хоть как-то манипулировать провалились. Мне тоже стоило изобразить пресыщение зрелищем и попытаться выяснить ещё кое-что.

– Дорогуша, – спросил я, отвернувшись от практически оконченной битвы, – А у вас есть опыт общения с другими владельцами миров?

– Ещё нет… – женщина изобразила лёгкое смущение, – Вы первый, но скоро на Арсер начнётся настоящее паломничество – заказов всё больше.

– Близится период, когда рейдеры начнут докучать постоянно, – Яков просматривал итоги боя и недовольно морщился – моя просьба изменить тактику флота-"мишени" привела к большим потерям товара, который теперь предстояло заменить.

– Надеюсь настоящие опасности добавят хоть немного вкуса к жизни, – я потянулся и глубоко вздохнул, – Пора мне вас покинуть.

– Мы были рады вашему визиту! Позволите проводить? – практически хором спросила парочка.

– Справлюсь. У меня лучшие чипы памяти, – я постучал себя пальцем по лбу.

– Наш владелец прибыл, – осторожно сказал Яков, – Господин Элиот Доув хотел бы встретиться и обсудить вопросы сотрудничества.

– Значит это его корабль прибыл в систему, когда мы покидали административную платформу… – я подтянулся к выходу и скользнул в коридор, – Пожалуй встречусь. А вдруг смогу договориться и приобрести такую же громадину, как у него, вместо своей яхточки?

– Тогда мы будем ждать результатов переговоров на той же посадочной площадке, а вам, господин Уитман, предстоит посетить личную резиденцию владельца, – Вильма выдала свою очередную зубастую улыбку и помахала ручкой.

Я быстро добрался до корабля и всю дорогу пытался оценить вероятность своего провала.

2.25 Бандитские разборки

Между деревьями невесомая просторная беседка из ажурных конструкций, казалось, парила в воздухе. Мягкая трава яркого голубого цвета доходила до середины голени, и, складывалось впечатление, что я иду по небу. Я оглянулся на яхту Уитмана, стоящую неподалёку: личная резиденция Элиота Доува не была оборудована причалом, и пришлось садиться самостоятельно, выбрав удобное свободное место.

– А тут гораздо лучше, чем в Гедонии, – я причмокнул и сорвал травинку, чтобы разглядеть поближе, а потом поднялся по ступенькам и шагнул под высокую крышу.

– У меня есть вкус, в отличие от тебя… – Элиот, оттопырив мизинчик, держал изысканный фарфоровый чайник чистого белого цвета и разливал чай в две пиалки.

– Тогда я бы не видел разницы.

– А ты и не видишь… Обвешанный своими сканерами ты забыл, как выглядит мир вокруг, а из-за железяк в мозгах ты и думать разучился.

Не дожидаясь приглашения, я сел в кресло, сплетённое из ошкуренных веток, взял со стола печенье с кусочками шоколада, надкусил и причмокнул.

– Сам готовил?

– Жена, – Элиот пододвинул чашку, – Молока?

– Да, пожалуйста. Давай быстрее к сути? – пар от тёплого питья проник в нос и вызвал в памяти несколько осколков детства, но ничего не проступило наружу ни на лице мимикой, ни через кожу с потом.

– Вижу тебе удалось создать сферу души отдельную от "мясной" части… Мне, естественно, очень любопытно будущее этой технологии.

Элиот прикрыл глаза, отхлёбывая с негромким звуком. Его кисти с длинными цепкими пальцами почти полностью охватывали керамическую посуду. Он молчал, ожидая моих объяснений.

– Всем так интересна эта разработка… Столько людей спрашивает, словно только её и ждали последние века, – я усмехнулся и сделал ещё один глоток.

– Так тебе удалось преодолеть все трудности и построить рабочий прототип? – снова ни капли эмоций, словно тема разговора и моё поведение никак не касались Элиота.

– О каких именно трудностях ты спрашиваешь? – прищур и наглый смешок должны были стать раздражающим фактором для собеседника.

– Ты в моём мире… – Элиот выглядел всё так же спокойно, но в воздухе появился едва уловимый запах гнева, – Ты дурак, Пол. Ты не сможешь тут ничего поставить против меня… – он многозначительно развёл руками, удерживая маску внешнего спокойствия, но уже находясь на грани истерики.

– Скажи уже, чего ты хочешь… – голос получился усталым, как задумывалось, и расслабленным, кресло скрипнуло от того, что я полностью обмяк.

Владелец миров-верфей разозлился. Не изменилась поза, не дрогнул ни один мускул, но едва уловимый запах выдавал его с головой.

– Я хочу порядка, Пол. А ты вечно пытаешься его нарушить. Ты стал бессмертным случайно, вылез из грязи промышленного мира и очень удачно расцеловал задницы Директората, когда предал Раджула. Ты забрал чужое, занял не своё место, которого не достоин, – слова звучали спокойно, легко, неторопливо, и в паузах Элиот жевал печенье, но его кровь кипела от ярости и ненависти, – Твоя новая технология должна остаться тайной, а ты единственным носителем прототипа. Понимаешь?

– Рауль Кимбри сделал мне другое предложение, и оно пока кажется гораздо выгоднее, – я нахально хихикнул и поставил пустую пиалку на стол с излишне громким стуком.

– Пришла моя очередь спрашивать… Чего ты хочешь? – Элиот испытал радость: разговор перешёл в привычное ему русло купли-продажи. Этим нельзя было не воспользоваться.

– Всегда хотел получить хоть один такой… – я спроецировал голограмму над поверхностью стола, где в чёрном космосе зависла группа кораблей с красивыми каплевидными формами, поразившими меня в битве при Надонии, – Или что-то получше, но похожее внешне.

– Ты с ума сошёл? – Элиот наконец прекратил сдерживать эмоции, – Это корабли внешнего флота Мамочки!

– Строишь их ты, – я указал пальцем на собеседника.

– Ими всё равно никто, кроме неё управлять не сможет… – вид владельца Арсера сделался жалким, – Если я передам тебе нечто даже отдалённо похожее… Да откуда у тебя вообще такое детальное изображение?

– А если так? – я растянул губы в самой зловещей улыбке, на какую был способен, и корабль на голограмме разделился пополам, обнажая внутреннюю структуру.

Элиот Доув побледнел. Он выронил изо рта кусочек печенья, но быстро взял себя в руки, а мои датчики засекли исходящий от него радиосигнал.

– Ты же понимаешь, что я не дам тебе флот?

– А ты понимаешь, что я получу корабли другим способом? – театральная пауза затянулась на несколько очень долгих секунд, – Я не собираюсь воевать с Директоратом… Во вселенной много места, много галактик…

Было интересно наблюдать за реакцией Элиота, когда он постепенно осознавал сказанное. Мне очень помогли идеи Рауля Кимбри, без которых не удалось бы заморочить голову Доуву.

– Мне пора. А у тебя есть ещё время подумать, – сказал я, проверяя готовность яхты и десантной брони. Очень не хотелось использовать экзоскелет войск Союза, но если выбора не останется…

– Не спеши… – прошипел Элиот со злорадством, – Если я доложу о нашем разговоре, Директорат тебя объявит вне закона и будет гнать, как животное, пока не настигнет. Ты повторишь судьбу Раджула!

У самого края голубой поляны появились люди, словно выросшие из земли, растянулись в цепь и медленно направились к нам, держа наготове оружие.

– Не боишься, что и тебя заденут? – спросил я Элиота и ловко схватил его за руку, вывернул локоть до щелчка и прикрылся, как живым щитом.

– Мне дадут новое тело уже через несколько минут… – собственник Арсера не сопротивлялся, он хотел с моей помощью как можно скорее стать омега-структурой, – А ты нырнуть не сможешь, пока находишься в системе: все платформы образуют единый экран. Ты не сбежишь… Встретимся в Чистилище!

Свободной рукой я ухватил пиалу, разбил с некоторым сожалением о красивой вещи и метнул осколок в ближайшего нападающего. Кусочек фарфора воткнулся в узкую щель между шлемом и нагрудной пластиной с высоким воротником. Брызнула кровь, несколько капель упали на траву создав жуткую и завораживающую игру контрастов.

– Встретимся в аду, Элиот… В аду… – я прижал к спине господина Доува ловушку душ и резко повернул его голову до хруста. Собственная ярость не позволила рассчитать силу и меня обдало горячими крупными брызгами из разорванных сосудов.

Охранники оторопели на миг, и мне хватило этого времени, чтобы оттолкнуть ещё дёргающееся тело и метнуть пару новых осколков. В цепи загонщиков образовалась брешь, позволившая вырваться и оставить преследователей позади. Яхта Уитмана ждала, оставленная у самой кромки голубой поляны, всего в паре сотен метров от беседки. Дверь шлюза откинулась в сторону, подчиняясь моему приказу, и тут же захлопнулась, когда я прокатился кубарем по трапу и спрятался за угол. Несколько снарядов чиркнуло по обшивке, но не смогли причинить вреда. Силовая установка, включенная заранее, легко подняла корабль над землёй и почти без препятствий вышла из атмосферы платформы-резиденции.

Очевидно, что проскочить мимо оборонительных систем должно быть очень сложно. Вот только я не ожидал настолько масштабного ответа: тысячи штурмовиков объединялись в ударные группировки и очень быстро формировали гигантскую сеть для перехвата, ближайшие платформы роя Дайсона меняли ориентацию, чтобы выпустить дополнительные машины. Дальнобойные плазменные пушки и лазерные батареи не могли поразить небольшую и юркую цель на расстояниях планетарного масштаба и остались неподвижны.

Яхта служила элитному представителю Гегемонии, а значит свободно конкурировала в скорости и манёвренности со многими кораблями, но её главным предназначением всё равно оставалась демонстрация роскоши. Воевать на этом судне с флотом Арсера было невозможно. Вспомнилось посвящение выпускницы в симуляции посреди пьяной толпы, и спокойная уверенность вызвала грустную улыбку. Пилотам штурмовиков, мальчишкам и девчонкам, размазанным по внутренностям железных коробок, успешно вбивали в головы науку убивать и пафосно погибать в боях, создавая яростных воинов. Меня тоже когда-то натаскивали, как пса, и внушали, что смерть от руки врага почётна. Почти полвека ушло на то, чтобы переучиться и осознать ложность такого подхода – важнее всего выполнить задачу, вытащить товарищей и выжить самому, а уже потом, в глубокой старости, желательно во сне делать последние вдох и выдох.

Слияние с яхтой прошло быстро и легко: несмотря ни на что бессмертные ничем не отличались от остальных людей, и нейромодули работали одинаково. Не без помощи знаний, полученных в симуляторе, я успел рассчитать, как будут нападать штурмовики, и вычислил несколько наиболее вероятных траекторий ухода.

Приблизившиеся первыми защитники Арсера приступили к атакующему манёвру, когда яхта открыла вялый ответный огонь и увернулась. Два корабля противника нарушили построение и развернулись по экстремальной дуге – слишком очевидные цели, что показались частью какой-то ловушки и благодаря этому остались целы, а я заложил крутой разворот и устремился по заготовленной траектории удирать из системы.

Стала заметна ещё одна особенность поведения, на которую я не обратил внимания в симуляции: отдельные пилоты конкурировали в бою друг с другом. Они использовали любую возможность оказаться впереди или навестись на цель, даже в ущерб тактической позиции остальных, словно стая зверей на охоте, где добыча не делиться поровну, а достаётся самым активным и везучим. Это позволило мне оторваться ещё больше и сосредоточиться на состоянии двигателей яхты.

Движение немного быстрее бега людям, никогда не летавшим в космосе, кажется умопомрачительным и опасным. Уходя от преследования, я разогнался меньше, чем на пару процентов скорости света, и гонка стала предсказуемой, скучной и выматывающе медленной. До края поля, подавляющего возможность использовать установку нырка, предстояло лететь не меньше пары часов.

Штурмовики продолжали преследование, хоть и безнадёжно. Системы регулирования состояния организма впрыснули в кровь немного стимуляторов, чтобы до конца этой гонки сохранилась концентрация и способность быстро реагировать. Нужно ещё успеть послать сообщение на Зоркий, чтобы уходили без меня.

2.26 Домой

Перехватчики отстали, когда поняли, что разрыв между нами не сокращается. Арсер создавал отряды карателей-убийц очень эффективных для борьбы с пиратами и для набегов. Спрос на личные отряды головорезов удачно совпал с выгодой для владельца верфей. Гоняться за профессиональным и опытным пилотом они оказались неспособны.

На самой границе системы в пустоте висели редкие, небольшие и малозаметные станции, формирующие поле, блокирующее сверхсветовые переходы. Если не знать об этом, то можно угодить в ловушку, но я теперь знал, как и многое другое. Всё то, что позволит переломить врагу хребет.

– Группа! Не отвечайте! – закричал я в эфир, как только яхта оказалась в свободном от глушилок пространстве, – Уходим раздельно!

Шифрованный радиосигнал разлетелся в стороны бинарным кодом и оставалось надеяться, что на Зорком его отследят и успеют скрыться до того, как будут обнаружены. Приказ повторился несколько раз прежде, чем яхта совершила нырок.

Совершенно не хотелось спать. Нормальное человеческое желание после сильного стресса – забиться в укромный уголок и забыться во сне, однако я чувствовал себя готовым бодрствовать ещё очень долго. Миссия будет полностью успешной только тогда, когда все четверо участников экспедиции вместе окажутся вне опасности.

Я пытался заставить себя подремать, дрейфуя вокруг одинокой звезды в стороне от обитаемых миров, но безуспешно и несколько часов наблюдал за яркими синеватыми протуберанцами. Система из одного светила без планет – неприметная точка в пространстве, именно за свою обычность и не интересность заранее выбранная мной для рандеву, если придётся разделиться.

Кухонный автомат синтезировал мятный чай. На мостике запахло свежестью, и невозможно было отделаться от мысли, что качественную синтетику невозможно отличить от натурального продукта. Кибернетический кок выложил на стол пасту с морепродуктами, щедро залитую сливочным соусом. "Пожалуй я оставлю этот корабль себе после того, как техники с ним поработают!"

Смешная с командой всё не всплывали. Импланты помогали гнать мрачные мысли и, наверное, помогли бы взять себя в руки, чтобы уйти в пространство Союза без товарищей…

– Проверка связи! Вызывает Зоркий! – дешифратор выдал синтезированную речь в динамиках.

От радости я подскочил в кресле и едва не уронил вилку.

– Зоркий! Вас слышу! – с облегчением выкрикнул я, – Зоркий! Готовы прибыть для встречи по координатам?

– Передавайте! – спустя почти сорок минут ответил мне эфир.

"Недалеко," – подумал я и немного расслабился. Сигнал на такие расстояния передавал только текст, который озвучивала машина, но даже в этом, рождённом в кибернетических устройствах, голосе ощущалось человеческое тепло, по крайней мере, мне хотелось в это верить.

Передав своё местоположение, я почувствовал, как чудовищная усталость сжимает мне веки, и сдался ей прямо перед пультом управления с тарелкой недоеденных спагетти на панели ввода.

Тишина. Глубокая фильтрация звука, кроме собственного дыхания и самого лёгкого движения воздуха, словно в каком-нибудь искусственном тропическом лесу, где дневные обитатели уже затихли, а ночные ещё не занялись своими делами. Встроенные в корабль, системы обеспечения комфорта почувствовали, что "хозяин" отдыхает и создали "идеальные" условия. В дрёме, благодаря аугментациям, часть моего сознания могла оставаться активной в роли сторожа и размышлять о чём-то не слишком сложном. Вот только думать совершенно не хотелось. В те часы любое напряжение разума вызывало только дискомфорт. Оставалось созерцать. При остановленном внутреннем диалоге, возникало ощущение понимания гигантской голубоватой звезды, машущей перед глазами плазменными рукавами, понимания всей чёрной бездны и своего места в ней.

– Товарищ Жданов, мы вас видим! – голос Смешной вызвал невероятную радость, – Разрешаю стыковку с Зорким.

На экране появилась оптимальная схема сближения и выравнивания скоростей. К управлению яхтой выработалась привычка, и то, что поначалу казалось неудобным, стало интуитивным и легким. Лишь один толчок при касании вышел достаточно ощутимым и заметным по вздрогнувшему в стакане недопитому чаю. Швартовые манипуляторы Зоркого надёжно ухватили небольшой корабль и притянули к универсальному стыковочному узлу. Длинный гибкий "хобот" присосался к шлюзу яхты, образуя герметичное соединение.

Покидая мостик, я окинул взглядом интерьер, ненадолго остановил внимание на роботах-уборщиках, собирающих остатки моей трапезы, и подумал, что стоит дать имя этому временному приюту.

– Корабль? Ты оборудован ИИ? – спросил я.

– Нет, – ответил динамик, – Есть модули-сопроцессоры.

Осознание. Привкус вины и досады возник во рту неожиданной и сильной горечью.

– У тебя есть имя?

– Да.

– Назови мне своё имя, пожалуйста. То, которое дали родители.

– Анни Кэдберри.

Спрашивать что-то ещё показалось мне в ту минуту невозможным. Предстояло пережить это открытие.

Медленно на негнущихся ногах я протопал по гибкому рукаву перехода, крепко сжимая в кулаках ловушки душ. Пожалуй, хорошо, что в снаряжении не было "дырокола", а значит и соблазна окончательно уничтожить личности господ Уитмана и Доува.

Смешная выглядела заспанной – совсем недавно закончила дежурство – и, зевая, прикрывала лицо рукой. Она, ссутулившись, прислонилась плечом к стене кают-компании и внимательно выслушала мой рассказ, а Айдар суетился над варочной плитой.

– Товарищ Алтынов, расслабься, – я хлопнул техника по плечу, – Наши противники знают толк в гастрономических излишествах.

– Может ещё скажете, что у них еда лучше? – с наигранной сварливостью проворчал Айдар.

– Не лучше. Точно такая же, но с пафосом…

Смешной явно не нравилась наша болтовня, и она строго спросила:

– В итоге задача выполнена?

– И перевыполнена, – сказал я, выкладывая на стол ловушки для омега-структур, – Это владелец монополии на нейроинтерфейсы, аугментации и подобные изделия. А это владелец монополии на верфи гражданских и боевых кораблей.

Василису смутил мой торжественный тон. Она некоторое время разглядывала металлические коробочки, прикасалась к ним и, наконец, спросила:

– Какой смысл их захватывать и тащить с собой? Они же всё равно не участвуют ни в производстве, ни в разработке! Только присваивают блага и тратят их на роскошь…

– Частная собственность, – тихие слова должны были объяснить причины моих действий, но по выражению лиц Смешной и Алтынова стало понятно, что придётся разжёвывать, – Без собственника ни одна корпорация не может покупать, продавать, меняться чем бы то ни было. Кто-то должен присваивать себе блага, в конце концов. Ни один, даже самый компетентный, работник просто не имеет права решать вопросы за пределами своих узких инструкций. Я видел, насколько беспомощен управляющий звёздной системой. Директорат мог бы очень быстро назначить владельцев, но в нём всё держится только на взаимном сдерживании. Я видел, как они спорят друг с другом. Мы похитили уникальные омега-структуры хозяев крупных и очень важных "стай", и теперь все заинтересованные лица начнут грызть друг другу глотки за места "вожаков". Понятно?