Сломанная невеста

Но я знала правду.

Я видела, как женщины в доме украдкой переглядывались, обсуждая её за спиной. Как мужчины похлопывали Башира по плечу, поздравляя с удачной партией. Никто не сомневался, что этот брак правильный. Никто не думал о том, чего хочет она.

Я стояла у окна, глядя, как во дворе суетятся женщины, как мужчины готовят столы, как на воротах развешивают украшения. Весь дом наполнился гостями, родственниками, соседями. Все радовались, поздравляли друг друга, говорили о Башире, как о лучшем женихе.

Только я не могла радоваться.

Когда стемнело, меня позвали к столу.

Отец не позволил мне сидеть в комнате в день свадьбы брата.

– Ты не опозоришь семью своим поведением, – бросил он, даже не глядя на меня.

Я молча вышла.

Гости веселились. Башир принимал поздравления, его лицо было спокойным, даже немного гордым. Он был доволен. Как и все вокруг.

Амина находилась рядом с женщинами, её лицо закрывала фата.

Я не знала, что она чувствовала. Она не смотрела на меня.

Я тоже не могла на неё смотреть.

Больше всего мне хотелось сказать ей: Ты сделала ошибку.

Но теперь уже поздно.

Её судьба решена.

Её жизнь теперь принадлежит ему.

Я не смогла проглотить ни кусочка еды.

Когда начались танцы, я незаметно вышла.

Свежий воздух обжёг кожу.

Я прислонилась к стене, закрыла глаза и попыталась дышать.

Но внутри всё было тяжёлым, как камень.

Башир женился.

Теперь моя очередь.

Я знала, что он не даст мне времени.

Завтра, максимум через пару дней, отец объявит о моей помолвке.

Я чувствовала, как уходит почва из-под ног.

Я не могла допустить этого.

Я должна была что-то сделать.

Но что?

Куда мне бежать?

От кого просить помощи?

Я не знала ответа.

Я чувствовала только одно.

Если я не уйду сейчас…

Я никогда уже не выберусь.

Я долго стояла на крыльце, не решаясь вернуться обратно. В доме было шумно, веселье только набирало обороты.

Я сделала пару шагов во двор, глядя на мерцающие в темноте огни. Где-то вдалеке слышался женский смех, кто-то из детей пробежал мимо, поскользнувшись на камнях.

– София, ты почему тут стоишь?

Я вздрогнула и резко обернулась. Одна из родственниц матери стояла в дверях, укутанная в шерстяной платок, с хитрым прищуром на лице.

– Твой брат сегодня женился, а ты тут, как тень. Разве тебе не радостно?

Я не нашлась, что ответить.

Женщина усмехнулась, махнула рукой.

– Что ж, тебе скоро тоже радоваться. Девушки долго в доме не засиживаются.

Она ушла, а я осталась стоять, вцепившись пальцами в края рукавов.

Мне не нужно было напоминаний. Я знала, что меня ждёт.

Я знала, что от меня не ждут возражений.

Я знала, что после свадьбы Башира меня выдадут замуж.

Я была товаром.

И если я не уйду…

Меня купят.

И я навсегда останусь в этой клетке.

Бека

Завтра нам предстояло ехать в дом родственников Зумрат.

Праздник. Гостеприимство. Традиции.

Всё, как должно быть.

Но мне было плевать на традиции.

Я сидел в гостиной, и думал только об одном – нахрена мы вообще туда едем?

С того момента, как мы забрали Зумрат из их дома, я даже слышать не хотел об этих людях. Мне было противно думать о том, что мы сидели за одним столом с теми, кто предал собственную дочь. И вот теперь мы поедем туда, как будто ничего не случилось. Как будто это обычный визит родных.

Я посмотрел на Рашида. Он сидел спокойно, руки лежали на коленях, взгляд ровный, сосредоточенный. Снаружи – камень. Как всегда.

Но я знал, что внутри него не всё так просто.

Зумрат тоже молчала. Она смотрела в свою чашку, склонив голову, её пальцы чуть дрожали, хотя она пыталась этого не показывать. Я видел, как она напряглась, и прочувствовал злость на Рашида. Почему он не остановит ее?

– Ты не обязана туда ехать, – сказал я вдруг.

Она подняла на меня глаза.

– Это всего лишь на пару дней, – тихо ответила она.

Но я видел в её взгляде что-то другое.

Она не хотела туда возвращаться.

Но понимала, что выбора у неё нет.

– Это показуха, – буркнул я, скрестив руки на груди. – Они зовут нас только потому, что теперь ты жена Рашида. Чтобы показать, какие они хорошие, чтобы соседи увидели, что у вас нормальные отношения.

Зумрат молча смотрела перед собой.

– Ты правда хочешь это терпеть?

– Я не терплю.

Она повернула голову, посмотрела на Рашида, потом снова в чашку.

– Просто так надо.

Я закатил глаза.

Так надо.

Ещё одно дерьмовое правило этого общества.

Алим сидел рядом, молча слушая наш разговор. Джалил смотрел в телефон, но я знал, что он тоже всё слышит.

– Нам нужно показать, что перемирие реально, – наконец сказал Рашид.

Я фыркнул.

– Как будто кто-то в это верит.

– Верят или нет – неважно. Главное, чтобы не было повода для новой вражды.

Я помотал головой, глядя на них.

Гребаная политика.

Мы могли бы просто жить своей жизнью, забыв об этих людях, но нет – нужно соблюдать традиции, ездить в гости, улыбаться, как будто ничего не случилось.

Я перевёл взгляд на Зумрат.

Она держалась.

Но я знал, что внутри у неё сейчас всё горит.

– Если кто-то скажет тебе хоть слово, они сильно пожалеют.

Она улыбнулась уголком губ, но ничего не ответила.

А мне хотелось, чтобы она не улыбалась, а честно сказала, что думает.

Но, похоже, это был ещё один бой, который ей приходилось вести в одиночку.

***

Второй день после свадьбы был тихим. Слишком тихим.

Гости уехали, во дворе всё убрали, дом снова стал обычным – без шумных застолий, без музыки, без смеха. Башир куда-то ушёл с утра, отец тоже. Остались только женщины, и они переговаривались на кухне, будто ничего не изменилось.

Но изменилось.

Амина сидела у окна, не притрагиваясь к завтраку. Она просто смотрела в пустоту, теребя кончик платка. Вчера она улыбалась, смеялась, принимала поздравления. А сегодня…

Сегодня она была другой.

Растерянной. Молчаливой.

Я не спрашивала, почему.

Не хотела знать, что произошло в её брачную ночь.

Не хотела знать, что было утром.

Я не хотела знать ничего.

Я занялась делом, чтобы не думать об этом. Мыла посуду, расставляла чашки, протирала стол. Хотела, чтобы мои руки были заняты, чтобы голова не успевала думать.

Амина молчала.

Я чувствовала на себе её взгляд, но не поднимала глаз.

– Сафия… – наконец тихо позвала она.

Я вытерла руки полотенцем, но не ответила сразу.

Она ждала, что я что-то спрошу.

Ждала, что я поинтересуюсь, как прошла её первая ночь в браке, счастлива ли она.

Но я не спросила.

Я не хотела знать.

– Ты счастлива? – ровным голосом спросила я вместо этого.

Амина вздрогнула.

Она не ожидала этого вопроса.

Я посмотрела на неё, ожидая ответа.

Она замялась, сглотнула, сжала пальцы в кулак.

– Конечно… – её голос был слабым, неуверенным.

Я кивнула.

Разговор закончен.

Я развернулась и вышла из кухни.

Мне не нужны были её объяснения.

Она сделала выбор.

И теперь ей придётся с этим жить.

***

Прошло ещё несколько дней.

Я почти не разговаривала с Аминой. Она тоже не искала встречи, не навязывалась, не пыталась говорить со мной так, как раньше. Её улыбка стала реже появляться на губах, а в глазах было что-то новое – что-то, что я не хотела разглядывать.

Башир был доволен. Отец был доволен. Женщины в доме перешёптывались о том, как удачно всё сложилось.

А я ждала.

Ждала, когда наступит моя очередь.

И она наступила.

На третий день отец велел мне собираться.

– Поедем выбирать тебе платье, – сказал он так, будто говорил о покупке нового ковра в гостиную.

Я не спорила.

Не возражала.

Не показывала, как внутри меня всё клокотало от ужаса.

Я просто молча накинула на голову платок и пошла за ним.

Мы ехали в город. Со мной была тётя и две женщины из семьи жениха. Они улыбались, говорили что-то между собой, выбирали наряды, обсуждали ткани.

А я шла среди них, чувствуя, как будто меня ведут на убой.

Бутик был большим, просторным, полным сверкающих тканей, белого кружева, шелка, золотых нитей. Вся роскошь, которой меня никогда не баловали, теперь расстилалась передо мной.

Но я не хотела этой роскоши.

Я не хотела этого платья.

Я не хотела этого брака.

– Выбирай, – сказала одна из женщин.

Я молчала.

Мои пальцы прошлись по кружеву одного из нарядов.

Такое тонкое, нежное… как насмешка над тем, что со мной собирались сделать.

– Это хорошее, – кивнула тётя. – Богатый узор, дорогая ткань.

Я выбрала самое простое.

Без золота. Без вышивки.

Скромное.

Мне не нужно было наряжаться, чтобы выглядеть как принцесса.

Я не шла на бал.

Я шла на убой.

– Оно красивое, – похвалила одна из женщин, но я видела, что ей не нравится мой выбор.

Им хотелось роскоши.

Им хотелось показать, какую невесту берёт их сын.

Но мне было всё равно.

Я стояла в примерочной, глядя на себя в зеркало, и не узнавала отражение.

Кто эта девушка в белом?

Она выглядит спокойно.

Но я знала, что внутри неё всё кричит.

После платья мы поехали собирать приданое.

Чужие люди решали, что мне нужно в новой жизни.

Новая посуда, новые ковры, постельное бельё, мебель.

Я не выбирала ничего.

Я только кивала, когда меня спрашивали.

Какая разница, какие тарелки будут стоять на моей кухне, если это не мой дом?

Какая разница, какой узор будет на скатерти, если я буду смотреть на него каждый день с ненавистью?

Я видела, как женщины улыбались.

Как для них всё это было естественно.

Они не понимали.

Они не слышали этот грохот внутри меня.

И когда мы вернулись домой, когда мне сказали, что через два дня состоится никах…

Я поняла, что времени больше нет.

Если я не уйду сейчас…

Я уже не уйду никогда.

***

День свадьбы наступил слишком быстро.

Дом был полон гостей, повсюду слышался смех, женские голоса, звон посуды, шаги. Все суетились, следили за приготовлениями, приносили подносы с фруктами, раскладывали пледы, наспех поправляли наряды. Все было идеально, по правилам, как должно быть.

А я стояла в своей комнате, одетая в белое платье, и чувствовала, как моя жизнь рушится.

Я была невестой, но не чувствовала себя женщиной, идущей к счастью. Я чувствовала себя пленницей. Заключённой, которую ведут на казнь.

Я стояла у окна, глядя, как во дворе собираются мужчины. Братья, отец, родственники. Они шутили, смеялись, обсуждали что-то, но я не слышала слов.

Я думала только об одном.

Смогу ли я уйти?

Я знала, что за мной следят. Каждый мой шаг был под контролем. Даже сегодня, когда я хотела просто побыть одна, в комнате всегда находилась одна из женщин – то тётка, то дальняя родственница, то какая-то соседка, принесшая очередные наставления для невесты.

Меня не оставляли без присмотра. Они чувствовали, что я что-то задумала.

Но у меня не было плана.

Я надеялась на случай.

И он появился.

Когда гости начали собираться во дворе, меня наконец оставили одну. Буквально на несколько минут. Женщины вышли, чтобы встретить кого-то, и я осталась в комнате одна.

Моё сердце бешено заколотилось.

Я знала, что это мой единственный шанс.

Я подбежала к двери, заглянула в коридор. Никого.

Быстро, стараясь двигаться бесшумно, я прошла вдоль стен, скользнула мимо кухни, где кипела суета, и наконец добралась до черного хода.

Дверь была открыта.

Я вышла в никуда.

Свежий воздух ударил в лицо, платье зацепилось за порог, но я не остановилась.

Я бежала.

Босиком, по холодной земле, не зная, куда.

Главное – подальше от этого дома.

Потому что если меня поймают…

Я никогда больше не получу второго шанса.

***

Я бежала так, как никогда в жизни не бежала.

Воздух резал горло, лёгкие горели, ноги дрожали, но я не могла остановиться.

Если я остановлюсь, я умру.

Лес был тёмным, глухим, страшным, но он был моей единственной надеждой. Мне нужно было добраться до другой стороны, выйти на дорогу, поймать попутку. Я не знала, куда ехать, не знала, что делать дальше, но главное – выбраться.

Я была босиком. Ноги горели от боли, каждый шаг отдавался огнём в ступнях, но я не обращала внимания.

Я сбежала.

Я сделала это.

Я ещё могла спастись.

Единственное, что у меня было с собой, – золотой браслет матери. Маленькая вещь, спрятанная в складках платья, которая могла спасти меня в будущем. Может быть, я смогу его продать. Может быть, обменять на еду или ночлег.

Может быть, я смогу выжить.

Но чем дальше я бежала, тем сильнее понимала, что лес – это ловушка.

Он был слишком густым, слишком диким. Темнота скрывала всё вокруг, деревья сжимались, как холодные пальцы, земля уходила из-под ног.

Я не знала, где нахожусь.

Я заблудилась.

Страх сдавил грудь.

Я обернулась.

Тишина.

Всё было слишком тихо.

Я замерла, пытаясь прислушаться, стараясь не дышать.

И тогда я услышала их.

Шаги.

Голоса.

Они были близко.

– Она здесь.

Я развернулась, рванула вперёд, но что-то мелькнуло сбоку.

Рука схватила меня за волосы, дёрнула назад.

Я вскрикнула.

– Попалась, – раздался тяжёлый голос.

Меня бросили на землю.

Грубые руки схватили за плечи, вдавили в мокрую траву.

Я захрипела, извиваясь, пытаясь вырваться.

– Держи её!

– Сестра решила нас опозорить, – голос Башира был тихим, но от этого только страшнее.

Я подняла голову, дыша тяжело и прерывисто.

Они стояли полукругом.

Братья.

Жених.

Все смотрели на меня одинаково.

Как на грязь.

Как на мусор, который нужно убрать.

– Ты знаешь, что ждёт девушку, которая сбегает в день свадьбы? – спросил один из братьев.

Моё тело свело от ужаса.

Я знала.

Я не была глупой.

Если женщину предают смерти, её родные не будут плакать. Они не станут жалеть. Они будут говорить, что она сама виновата.

И никто не остановит их.

Я посмотрела на Башира.

Его лицо было каменным.

Ни капли сомнения.

Ни капли жалости.

– Мы смоем позор, – холодно сказал он.

Я зажмурилась, прижимаясь к земле.

Моя последняя надежда сгорела.

Я не выберусь отсюда.

Глава 6

Я не кричала.

Когда первый удар обрушился на моё лицо, я зажмурилась, но не издала ни звука.

Я не хотела давать им это удовлетворение.

Но боль была настоящей.

Меня бросило на землю, губы мгновенно наполнились кровью. Я попыталась подняться, но чья-то нога резко вдавила меня обратно.

– Не смей поднимать голову, – рычал один из братьев.

Ещё удар.

Я стиснула зубы.

Я знала, что они будут бить.

Я знала, что так будет.

Я ждала этого.

Но я не могла привыкнуть к боли.

К тому, что это делают мои братья.

– Ты опозорила нас, – холодно бросил Башир.

Ещё один удар.

Я захрипела, упала на бок, прижав руки к животу.

Они били методично.

Без эмоций.

Как будто я была не их сестрой.

Как будто я была никем.

Я попыталась спрятать лицо в траве, но меня снова дёрнули вверх, чтобы ударить ещё раз.

Голова мотнулась назад. Всё поплыло перед глазами.

– Ты знала, что так будет, – раздался голос жениха.