Лунный свет

RoMan Разуев

Лунный свет

Глава 1

В 1996 году, 6 июня, в 18:00, в небольшом городке Муун родился мальчик. Его назвали Максим. Родители едва верили своим глазам – ведь он появился на свет в день, отмеченный четырьмя шестёрками. Эта цифра всегда вызывала у них трепет, так как за ней тянулась череда утрат: каждый, кто носил её знак, рано или поздно покидал этот мир.

Родители понимали: судьба сына предрешена. Но вместо того чтобы опустить руки, они решили защитить своего ребёнка любой ценой от злой участи. Они приняли решение растить Максима тайно, чтобы никто о нём не знал.

Максим родился хрупким, словно тростинка под порывами ветра, и его родители жили в постоянном страхе, что этот слабый огонёк жизни может угаснуть в любую минуту. Но каждый новый рассвет приносил им облегчение – ещё один день, когда их мальчик дышит, смеётся и растёт.

Прошли годы, и Максим, достигнув пятнадцати лет, стал задаваться вопросами. Он смотрел в окно, где за стеклянной преградой жизнь бурлила без него: дети бегали по двору, смеялись, играли в мяч, а он оставался внутри, заключённый в своём маленьком мире. Его сердце сжималось от несправедливости, и он снова и снова обращался к родителям с одним и тем же вопросом: почему ему запрещено покидать дом?

Родители отвечали коротко, стараясь скрыть тревогу, которая так часто отражалась в их глазах.

– Сынок, – говорил отец, и его голос дрожал от волнения, – ты не такой, как другие дети. С рождения судьба наложила на тебя тяжёлую печать. Твое тело хрупкое, как тонкая фарфоровая чашка, которая может разбиться при малейшем прикосновении. Даже самая незначительная болезнь способна забрать твою жизнь.

Мама взяла сына за руку, будто пытаясь передать всю свою силу и защиту:

– Мы знаем, что наша забота порой кажется тебе слишком строгой, но поверь нам, сынок, всё, что мы делаем, ради того, чтобы продлить твою жизнь. Хотя это и приносит тебе страдания, мы не можем иначе. Мы хотим видеть тебя счастливым, хотя бы на мгновение дольше, чем предначертано судьбой.

Когда Максим слышал это, его глаза наполнялись слезами, а сердце сжималось от боли. Он тихо уходил в свою комнату, словно пытаясь спрятать свои чувства за плотно закрытыми дверями. В такие минуты ему так хотелось вырваться из этого мира, сбежать куда-нибудь подальше, затеряться среди густых лесных зарослей, где никто не мог бы найти его. Но каждый раз, когда эти мысли становились слишком навязчивыми, он вспоминал о родителях – их тревога лишь усилилась бы, если бы он исчез.

В своей комнате, погружённый в полумрак, он проводил дни напролёт, уткнувшись в экран. Фильмы и сериалы становились для него единственным окном в мир, который был ему недоступен. Они дарили ему редкие мгновения радости, заставляя уголки губ слегка приподниматься в улыбке. Но эти же образы часто приносили ему глубокую печаль.

На экране разворачивалась история любви – парень и девушка, чьи взгляды впервые пересеклись, и чья связь становилась всё крепче с каждым кадром. В такие моменты Максим чувствовал острую боль внутри себя. Он знал, что никогда не испытает этого чувства сам. Его жизнь была заключена в четырёх стенах, выход наружу запрещён, общение с другими людьми невозможно. И потому мечта о том, чтобы найти ту единственную, кого можно было бы полюбить всем сердцем, оставалась лишь мечтой.

В городке Муун царила вечная сырость, словно сама природа решила укутать его серыми тучами, не позволяя солнечным лучам прорваться сквозь плотную завесу облаков. С высоты птичьего полета он казался идеальным кругом, обрамленным густым лесным массивом, который словно зеленый бархат окаймлял его границы. Название городка неслучайно напоминало о луне: с наступлением темноты дождь неизменно стихал, уступая место серебристому сиянию ночного светила, которое нежно касалось крыш домов и улиц, придавая им загадочный, почти сказочный вид.

На восемнадцатый день рождения Максима родители поехали в магазин. Их старый автомобиль, который часто ломался и не заводился, вдруг неожиданно ожил после первого поворота ключа зажигания. Мать и отец отправились в путь, чтобы купить подарок и порадовать своего повзрослевшего ребёнка. Ведь они были бесконечно рады, что их мальчик дожил до этих лет.

Когда они доехали до магазина, даже представить не могли, что вскоре на их тихий городок обрушится настоящая стихия. Легкий дождь постепенно перешел в проливной ливень, а небо прорезали яркие вспышки молний. Родители могли бы остаться и переждать непогоду, но Максим панически боялся грозы. Даже будучи взрослым, при первых раскатах грома он вновь превращался в испуганного ребенка, теряющего самообладание перед яростью природы.

Подарок был куплен, и они отправились домой. Дорога была окутана мраком, сквозь который пробивались лишь редкие отблески света фар. В салоне автомобиля царило молчание, нарушаемое лишь тихим шорохом шин по асфальту.

Когда они наконец добрались до дома, им не удалось даже покинуть машину. Внезапно небо расколола яркая вспышка молнии, сопровождаемая оглушительным ударом грома. Мгновенно молния пронзила воздух и ударила прямо в автомобиль.

Когда первые лучи утреннего солнца робко коснулись крыш домов, соседи, выйдя на улицу, заметили почерневшую машину, стоящую у обочины. В ней неподвижно сидели родители Максима. Казалось, что они было в порядке. Но когда кто-то подошел поближе, ужасная правда открылась перед их глазами: эти люди были мертвы.

Соседи, близкие друзья семьи, собрались вместе и направились к дому Максима. Слезы застилали им глаза, сердца сжимались от боли. Они вошли внутрь, где Максим сидел за столом, погруженный в свои мысли. С тяжелым вздохом они начали рассказывать ему о случившемся, но слова будто скользили мимо его сознания. Он отказывался верить в услышанное, словно это был лишь страшный сон, из которого можно проснуться.

Войдя в тихий зал морга, он увидел их – тех, кто когда-то был его миром, его опорой, его светом. Родители лежали рядом, словно спящие ангелы, но безжизненные и холодные. Сердце его сжалось от невыносимой боли, и слезы хлынули потоком, как река, прорвавшая плотину. Рыдания сотрясали его тело, становясь все сильнее, пока мир вокруг не начал расплываться и терять очертания. Силы покидали его, но ему было уже всё равно. В тот миг, когда душа разрывалась на части, смерть казалась избавлением от этой бесконечной муки.

Патологоанатом рассказал Максиму, как погибли его родители. Молния, словно капризная богиня, решила нанести свой сокрушительный удар под странным углом, пробив хрупкое стекло автомобиля и мгновенно пронзив сердца несчастных пассажиров. Затем электрический разряд рассеялся по металлическому корпусу машины.

Максим чувствовал себя раздавленным этой новостью. Он вернулся домой, но еда и сон потеряли для него всякий смысл. Он неподвижно сидел, уставившись в пустоту, позволяя воспоминаниям о счастливых моментах с родителями захлестнуть его душу.

Девять бесконечных дней минуло с той страшной ночи, когда мир Максима раскололся надвое. В его душе царила мёртвая тишина, лишь иногда пронзаемая глухими ударами сердца. Еда потеряла всякий вкус, а сон стал недосягаемым призраком, ускользающим при каждом прикосновении век.

В этом городе, где земля отказывалась принимать покойников из-за близости воды, всех умерших кремировали. Так случилось и с родителями Максима. Два крошечных глиняных кувшинчика – всё, что осталось от тех, кто когда-то наполнял его жизнь теплом и светом. Он держал их в руках, словно пытаясь удержать ту хрупкую связь, которая ещё недавно казалась вечной. Слёзы катились по щекам, оставляя за собой солёные дорожки, а душа его разрывалась на части под тяжестью невыносимой утраты.

Прошло ещё два дня, прежде чем Максим принял решение предать земле прах родителей. Он выбрал место среди вековых деревьев, где царили тишина и покой.

Ранним утром, когда первые лучи солнца едва пробивались сквозь густую листву, Максим отправился вглубь леса. Он шёл медленно, а каждый шаг давался с трудом, ведь силы давно покинули его тело. Ветер шептал ему слова утешения, играя с ветвями деревьев, но боль внутри оставалась неизменной. Лесные тропы казались бесконечными, но Максим продолжал идти вперёд, всё глубже погружаясь в зелёные объятия природы.

Его глаза были полны слёз, но эти слёзы оставались невидимыми для окружающего мира. Организм Максима был истощён, каждая клеточка тела кричала о помощи, но он игнорировал сигналы собственного тела. Боль стала частью его существования и теперь вела его к последней точке назначения.

В душе Максим надеялся, что этот лес станет его последним приютом. Он чувствовал себя настолько опустошённым, что возвращение домой казалось невозможным. В этом диком месте, вдали от людских глаз, он мог наконец обрести покой.

Путь занял около двух часов, пока наконец среди бескрайних просторов не показалось красивое место у величественного камня. Остановившись, словно повинуясь внутреннему зову, Максим понял: это именно тот уголок земли, где должны покоиться его родители.

Он немного отдохнул и начал рыть яму, погружая руки в холодную, влажную почву. Земля поддавалась медленно, будто сопротивляясь его намерению.

Когда углубление достигло нужной глубины, он бережно опустил туда два маленьких глиняных кувшина, хранящих самое дорогое. Попрощавшись шёпотом, он начал засыпать яму землёй. Боль разрывала сердце, и в тот момент он хотел лишь одного – лечь рядом и навсегда закрыть глаза, чтобы обрести покой.

На улице царила редкая солнечная погода, когда вдруг лёгкий ветерок принёс с собой первые признаки перемен. Небо затянули серые тучи, словно тяжёлые мысли окутали его. Через мгновение воздух наполнился влажностью, и первые робкие капли дождя упали на землю. Максим смотрел на всё это с трепетом, ведь дождь для него значил нечто большее – возможность покинуть этот мир, где он чувствовал себя чужим, и наконец-то воссоединиться с теми, кого потерял.

Он лёг на землю и закрыл глаза, погружаясь в ожидание неизбежного. Сознание медленно покидало его, словно тающий туман, оставляя лишь пустоту и безмолвие. В этот миг перед ним возник образ: чьи-то сильные руки бережно поднимали его, и Максим ощутил, будто покидает бренную землю, устремляясь к небесам. Но это был всего лишь сон.

В тот день дочь шамана, пробираясь сквозь густые заросли леса, заметила неподвижное тело юноши, распростёртого среди травы. Её сердце дрогнуло от тревоги; она бросилась к нему, готовая увидеть худшее. Однако слабый ритм бьющегося сердца всё ещё трепетал в его груди. Сообщив отцу о своей находке, они вдвоём поспешили туда, где лежал незнакомец, и осторожно перенесли его в свою уютную хижину.

Глава 2

В те далекие времена жил человек по имени Владимир, которого весь город почитал как мудрого народного целителя. Его руки были легкими, словно касание ветра, а знания о лесных травах глубокими, как древний колодец мудрости. Сила природы текла через его пальцы, исцеляя недуги, которые другие врачи считали неизлечимыми. Люди со всех уголков страны стекались к нему, надеясь обрести облегчение от своих страданий, и никто не уходил без помощи.

Владимир посвятил свою жизнь служению людям, исцеляя их тела и души. Ему исполнилось 45, но судьба так и не подарила ему встречи с той единственной, что смогла бы полюбить его таким, какой он есть. На его лице был глубокий шрам – напоминание о страшном инциденте детства, когда бездомная собака оставила свой след на нежной коже мальчика. Эта отметина, словно незримая преграда, отталкивала женщин, заставляя их отворачиваться. Владимир смиренно принял свою участь, решив провести остаток дней в одиночестве. Но судьба, задумала иное…

Шестого июня 1996 года Владимир проснулся в семь утра от странного ощущения тревоги. Тихий, едва уловимый звук доносился с другой стороны двери его дома. Сначала он подумал, что это ветер шепчет о чем-то своем, но затем понял – это был плач ребёнка.

Когда Владимир осторожно приоткрыл дверь, перед ним предстала картина, которая навсегда изменила его жизнь. На пороге лежало маленькое существо, завернутое в старое одеяло. Это была новорожденная девочка. Её крошечное тельце дрожало от холода, а глаза были полны страха и боли.

Он вспомнил рассказы бабушки о числе шесть, которое всегда приносило несчастья в их городке. Казалось, что судьба специально выбрала этот день, чтобы преподнести ему испытание. Но, несмотря на все мрачные мысли, Владимир знал одно – он не сможет оставить эту девочку умирать.

Она была такой хрупкой, как весенний цветок, который вот-вот завянет без солнечного тепла. Каждый её вздох казался последним, каждый миг – решающим. Но Владимир не собирался сдаваться. Он решил сделать всё возможное, чтобы спасти маленькую жизнь, подаренную ему судьбой.

Так у него появилась дочь, о которой он даже не смел мечтать. В тот миг, когда она впервые взглянула на него своими ясными глазами, он понял, что больше не одинок в этом мире. Её хрупкая жизнь стала для него смыслом существования – он готов был отдать всё, лишь бы защитить свою крошку от любых бед. Ради неё он боролся с самой смертью, словно рыцарь, бросающийся в бой. И вот, после долгих лет борьбы, его старания увенчались успехом – девочка была полностью здорова. Но цена этой победы оказалась высока: ради её спасения он лишился всего.

Владимир оказался в глухих лесах, скрываясь от тех самых людей, которые когда-то с надеждой приходили к нему за помощью и исцелением. Но теперь их взгляды изменились – они видели в нём лишь зловещего чародея, чью жизнь следовало оборвать. Однако Владимиру удалось избежать неминуемой гибели, растворившись среди деревьев и зарослей.

Он ушёл с дочерью так глубоко в лесные дебри, что преследователи потеряли его след навсегда. Время текло медленно, как ручей, петляющий меж корней вековых дубов. Владимир старел, но его душа оставалась такой же стойкой, как сосна под зимним ветром. А тем временем его дочь Вера расцветала, словно весенний цветок после долгой зимы. Она была прекрасна и умна, ибо отец передал ей все свои знания, накопленные годами опыта и мудрости.

****

Уже пятый день Максим пребывал в мире теней, где его сознание дремало. Шаман неустанно совершал древние обряды, призывая духов леса и ветра прийти на помощь, но юноша оставался недвижим, словно завороженный тайной сновидений.

Вера, дочь шамана, проводила дни в лесу, выискивая редкие растения, чьи листья могли бы вдохнуть жизнь в тело Максима. Но даже самые сильные зелья не пробуждали его от сладкого сна, который казался ему более реальным, чем этот мир.

Владимир стоял у изголовья кровати, растерянный и беспомощный. Его руки тянулись к Максиму, но каждый жест был лишь слабым эхом надежды. Всё, что он предпринимал, казалось тщетным, и тревога росла в его сердце, как тёмное облако перед грозой.

Вера уже была готова отправиться в чащу леса, когда шаман мягко удержал её за руку и с тихой грустью в голосе произнёс:

– Доченька, не стоит тебе больше ходить за травами. Сейчас его судьба находится исключительно в его собственных руках. Если он решит вернуться к жизни, то обязательно это сделает. Больше мы ничего не можем. Остаётся лишь терпеливо ожидать.

Когда Вера услышала эти слова, она впервые в жизни заметила в глазах отца тень беспомощности – тот самый невидимый знак, который предвещает неизбежное. И этот знак говорил ей о том, что парень обречен.

Два дня прошли как во сне, словно время замедлило свой бег. Максим продолжал лежать неподвижно; единственное изменение заключалось в том, что его сердце начало биться все тише, а губы приобрели мертвенно-голубой оттенок. Шаман, глядя на это, каждый день уходил в лес с первыми лучами солнца и возвращался лишь под покровом темноты. Вера, замечая это, пыталась узнать, куда он уходит, но старик хранил молчание.

На следующий день, когда шаман ушёл, она тайком последовала за ним, наблюдая, как он роет яму, сражаясь с корнями деревьев, которые преграждали ему путь.

Вере до сих пор не доводилось видеть смерть человека, и поэтому её охватил ужас. Она не могла вынести мысли о том, что кто-то умрёт прямо у неё на глазах, и сердце её сжималось от горя при осознании того, что она ничем не сможет помочь этому незнакомому юноше.

Хотя их пути никогда прежде не пересекались, внутри неё пробудилось странное чувство близости, словно между ними существовала невидимая связь, связывающая их души. И вот, размышляя над этим, в голове её начал зарождаться смелый план, который мог бы вернуть Максима к жизни.

Вступив в полумрак хижины, её взгляд остановился на нём. Она подошла ближе, легла рядом и взяла его за руку. Холодная кожа напомнила ей о безмолвной тишине, которая окружала их.

Вера отчаянно стремилась проникнуть в его сновидения, разбудить его изнутри, заставить открыть глаза. Но этот путь оказался тернистым; она не знала, как преодолеть невидимую преграду между реальностью и миром грёз. С каждым мгновением отчаяние росло, заполняя её душу сомнениями.

Когда ей всё-таки удалось погрузиться в сон, она увидела людей, окутанных густым туманом. Они стояли рядом с парнем, нежно обнимая его, и не замечали её присутствия. Вера пыталась крикнуть, позвать их, но голос застрял в горле, а шаги лишь отдаляли её от них.

И тут, среди хаоса сна, в её голове вспыхнула новая мысль – яркая, как молния в тёмную ночь.

Когда луна достигла зенита своего сияния, озаряя ночь серебристым светом, Вера вспомнила о своей удивительной способности. Скользнув в сновидение, она вновь оказалась рядом с ним. На этот раз её силы были куда мощнее; она без труда дотянулась до него.

Взяв Максима за руку, начала уводить его за собой. Парень чувствовал, как всё вокруг начинает таять, а родители удаляются всё дальше и дальше. Сердце его разрывалось от боли, слёзы катились по щекам, он кричал, умолял отпустить его, но она лишь крепче сжимала его ладонь, не позволяя вырваться из своих объятий.

Шаман пришёл раньше; тяжкий труд по рытью могилы был завершён. Входя в дом, он заметил свою дочь, лежащую рядом с парнем, чьи пальцы она нежно сжимала в своей руке. Лунные лучи проникали сквозь крохотное оконце, освещая их обоих.

Что она делает? Почему лежит рядом с тем, кто находился на грани смерти? Эти вопросы появились в голове шамана, но он решил не тревожить её сон. Он тихо опустился на колени возле дочери, намереваясь начать молитву, когда внезапно веки юноши дрогнули, и он открыл глаза, наполненные слезами.

Вера проснулась, и перед ней предстала знакомая фигура отца. Но её взгляд мгновенно притянуло другое лицо – парень лежал рядом с открытыми глазами, которые, казалось, всё ещё видели тот мир, откуда он вернулся. Сердце Веры заколотилось чаще от радости – ей удалось разбудить его!

Однако радость быстро сменилась тревогой: боль, отражённая в его взгляде, была такой глубокой, а слёзы, катившиеся по щекам, говорили о том, что его возвращение было далеко не таким лёгким, каким могло показаться. На мгновение Вера задумалась, не совершила ли она ошибку, вырвав его из мира мёртвых…

Максим провёл ночь и весь день, не отрывая взгляда от потолка. В воздухе витал тяжёлый дух безмолвия, словно сама тишина обрела плоть и заполнила комнату. Шаман, сидевший напротив, с тревогой наблюдал за юношей. Время от времени он пытался нарушить эту гнетущую паузу:

– Как тебя зовут? – спрашивал шаман. – Что ты делал в лесу?

Слова шамана тонули в пустоте, не находя отклика. Максим продолжал молчать и смотреть в никуда, будто погружённый в свои мысли, где-то далеко отсюда.

Пытаясь уловить малейшие изменения в его настроении, Вера заметила, что её сердце билось быстрее обычного, словно предчувствуя нечто важное. Что-то странное происходило с Максимом, но она никак не могла понять, что именно. Наконец, решившись, она осторожно начала разговор:

– Кто эти люди, которые были в твоём сне? – тихо спросила она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, хотя внутри всё дрожало от волнения.

Максим поднял голову, его взгляд стал пронзительным, как будто он пытался проникнуть в самые глубины её души. Его голос был твёрдым и решительным:

– Ты вернула меня к жизни?

Тишина повисла между ними, словно невидимая завеса, отделяющая их миры друг от друга. Вера почувствовала, как её дыхание стало тяжёлым, а мысли закружились вихрем.

– Да, это я… – едва успела произнести она, как на неё обрушился поток резких вопросов:

– Зачем ты это сделала? Кто просил тебя об этом? Из-за тебя я потерял возможность остаться с родителями!

Вера не смогла сдержать эмоций; слёзы хлынули из её глаз. Едва удерживая себя от рыданий, она бросилась прочь из хижины, чуть не сбив с ног отца, который, притаившись, слушал их разговор за дверью.

Войдя внутрь, шаман приблизился к парню. Его глаза внимательно изучали лицо молодого человека.

– Ты действительно веришь, что сможешь найти путь на небеса к своим родителям? – голос шамана был тихим, но проникал прямо в душу. – Если ты так считаешь, значит, ты заблуждаешься. Если бы ты тогда покинул этот мир, тебе не удалось бы достичь рая, ведь ты сам решил расстаться с жизнью под холодным дождем, а это великий грех. Теперь твоя обязанность – обрести силу и начать жить заново, хотя бы ради тех, кто ушёл раньше тебя. Я убеждён, что души наших предков следят за каждым нашим шагом.

Его слова, словно тёплый ветерок, мягко обдули сознание юноши, оставляя после себя лёгкую дрожь и осознание важности жизни.

Когда шаман закончил говорить, он собрался выйти наружу, чтобы проверить, как там Вера. Медленно направившись к двери, он протянул руку к ручке и, едва коснувшись её, услышал за спиной голос:

– Меня зовут Максим, – произнёс парень. – В лесу я похоронил прах родителей.

Шаман замер на мгновение, затем медленно обернулся, чтобы встретиться взглядом с молодым человеком.

– Мне жаль, что твои родители погибли, – сказал шаман. – Я Владимир, а девушка, которую ты обидел, – это моя дочь Вера. Отдыхай.

Он вышел, закрыл за собой дверь и направился к Вере. Часы уже отсчитывали поздний вечер, пора было подумать о сне. Вера была неподалеку, и когда отец позвал её, она тотчас подошла. Отец рассказал ей о горе, которое случилось с Максимом, и попросил не обижаться на него.

Вернувшись в дом, они принялись неторопливо готовиться ко сну. Максим занимал кровать Веры, поэтому ей пришлось спать на полу, подложив под себя мягкие шкуры зверей, добытых шаманом на охоте. Хоть хижина и казалась уютной, её интерьер был скромен: пара кроватей и несколько грубых деревянных стульев, ведь они не ожидали нежданных гостей.

Глава 3

Утро тихо пробралось в дом, окутав его мягкими лучами рассвета. Максим открыл глаза, чувствуя невыносимую жажду. Но Вера и отец ещё спали. Он не хотел их будить, ведь они спасли его и так великодушно приютили.

С огромным усилием он приподнялся с постели, словно тяжело раненный воин, вставший после долгой битвы. Ноги дрожали, каждый шаг давался с трудом, будто он был ребёнком, который учится ходить. Медленно, почти крадучись, он направился к бочке с водой.

Проходя мимо спящей Веры, Максим замер. Её лицо было окружено ореолом нежности, волосы рассыпались по подушке, словно золотистые нити. Её красота захватила дух, заставив сердце биться быстрее. На мгновение мысли заволокло туманом, и в голове мелькнуло:

«Ах, если бы судьба свела нас иначе… Но почему она так прекрасна? Наверное, потому что пошла в маму, а не в отца».

Максим приблизился к воде и начал жадно пить, будто вернулся из самой глубины пустыни. Утолив жажду, он собрался с силами и направился обратно. Но после нескольких шагов его голову пронзила внезапная боль – мир завертелся, словно подхваченный мощным вихрем. С трудом удерживая равновесие, Максим боролся с надвигающимся мраком, но силы оставили его, и он рухнул рядом с Верой. Тело словно сковало невидимыми цепями.

Проснувшись от неожиданного шума, Вера увидела перед собой лицо Максима. Он смотрел в её голубые глаза. Их лица были так близки, что она ощущала тёплое прикосновение его дыхания.

– Что ты здесь делаешь? – тихонько спросила она. – Неужели ты извращенец? Что хотел со мной сделать?

– В моих мыслях не было ничего подобного! – ответил Максим, стараясь сохранить спокойствие. – Когда я выпил воду, голова внезапно закружилась, и я потерял равновесие. Всё произошло именно так! – Его губы тронула едва заметная улыбка, а глаза, сверкавшие изумрудным блеском, на мгновение посмотрели на её губы. – Не могла бы ты помочь мне подняться?

Вера не торопилась помогать, потому что всё ещё злилась за его вчерашние слова.

– Если ты хочешь, чтобы я помогла тебе, извинись сначала за то, что накричал.

Она едва успела договорить, как услышала: