Весенний сборник рассказов

Я со спокойной улыбкой наблюдала за внутренней борьбой на его красивом молодом лице. Правила нарушать он не хотел, работать со мной голыми руками в сегодняшних условиях эпидемий и вирусов ему представлялось невероятно опасным, и, конечно, проблемы ему совсем были не нужны.

– Я вас уверяю, это останется между нами, – подбодрила я его, начиная расстегивать пуговицы костюма.

Справившись с перчатками, молодой человек решительно направился к одному из кресел, видимо решив за меня, какую программу ему задать, но внезапно остановился, увидев меня.

– А вот в этом нет никакой необходимости, – почти шепотом произнес он, глядя на меня.

Не торопясь, с улыбкой, чувством авантюризма и смехом в глазах я раздевалась. Детали моего гардероба одна за другой росли в небольшую стопку на полу. Он стоял не двигаясь и не отрывал взгляд от моего обнаженного тела. Я мягко и уже почти любя его, продолжала начатое.

– А ведь душно, наверное, в этом комбинезоне, и шуршит он… – негромко произнесла я, направляясь в его сторону, свободно раскачивая бедрами, как делала всегда, гуляя обнаженной по лесу.

– Да… шуршит… – тихо произнес он, дотронувшись до замка.

Еще одно правило было нарушено. А потом еще одно… Прикосновение… а за ним еще одно… Совсем не по назначению использовались кресла, стол, пол… и безнадежно светился монитор зависшего компьютера.

Я всю жизнь учила. Учила многому. Менялись мои интересы в жизни, и вместе с ними менялись мои программы и ученики. И даже сейчас, в момент неописуемой нежности и восторга, промелькнула мысль: «Продолжаю обучать». Надо же, чтобы им, чистеньким, кто-то открывал тайны. Сотни таких же, как он, панически боясь заразиться, ходят в подобные заведения, где их обслуживают стерильные машины. Потом, искусственно зачиная детей и искусственно их рожая, живут жизнью, исключающей любой физический контакт. Стерильность мыслей, чувств и действий.

Я раскрывала ему одну тайну за другой, показывала вариации и просто играла. Казалось, время остановилось, стены растворились, а будущее и прошлое слились в едином настоящем моменте.

Он оказался способен, силен, нежен и пылок. Я сделала правильный выбор и не жалела.

– Какую компьютерную программу достижения оргазма ты бы выбрал для меня сейчас?

Мы, полулежа, отдыхали в большом мягком кресле, лениво лаская друг друга.

Он с недоумением смотрел на меня. Я видела, как в эти минуты он проживает целую жизнь. Я читала в его лице осознание бессмысленности этого заведения, этих кресел и всей его жизни до настоящего момента. В его глазах горело желание нового.

– Когда я тебя снова увижу? – он смотрел на меня умоляюще и требовательно одновременно.

– У тебя есть подруга?

– Есть, но ведь это другое!

– Пригласи ее на встречу и… – я помедлила, – создай для нее специальную программу с полным набором нарушенных правил.

– Она не сможет… она не поймет… Ведь она никогда…

– А ты помоги. Ведь ты же смог! – продолжала я, сама до конца не понимая, зачем я это делаю. Ведь он так хорош! Но волшебство было сегодня, а будет ли оно завтра? Мудрость опыта взяла свое, а сердце сделало шаг назад.

– После встречи с ней позвони мне, и мы поговорим… если будет желание.

* * *

Я проснулась от возбуждения. Тяжесть и легкое покалывание внизу живота не давало покоя, а сердце щемило и радовалось одновременно. Полежав немного в кровати, я поняла, что нет температуры, которая держалась уже несколько дней. Простуда отпустила свою крепкую хватку. Посмаковав пикантный сон, я понежилась в кровати и почувствовала, что выздоравливаю. Бодро выпрыгнув из кровати, первым делом написала сообщение и назначила встречу. Внутри все сочилось ожиданием – я определенно соскучилась. Составив меню для сегодняшнего особенного вечера, решила купить деликатесов, новые свечи и свежие цветы. Хотелось запахов и вкусов, прикосновений и ощущений. Эрос торжествовал. Весна…

Юлия Виноградова

Фиалки в сахаре

– Вы едете в Вену?! – Светлана Дмитриевна мечтательно закатила глаза, когда сын сообщил, что десятую годовщину свадьбы они с женой решили провести в Австрии. – Помню, как мы были там с твоим отцом. Обязательно сходите в оперу! Венская опера считается одним из лучших театров в мире. А еще непременно привезите мне засахаренные фиалковые лепестки. Я их очень люблю, – она выразительно посмотрела на невестку.

Аля вздохнула, вспомнив, как они с Валей в последнюю поездку по Америке бегали по аутлету, разыскивая заказы, полдня на это потратили, а потом свекровь ни разу не надела привезенные вещи. Подумала, как жаль тратить драгоценное время на магазины, когда можно сходить в музей или в кафе, да и просто погулять по новым местам. В начале апреля Вена особенно хороша: цветет сакура и любимые Алины пионы. «Ну вот, нам еще «коня в шоколаде» не хватало! Где их искать-то? И дорогие, наверно, – подумала Аля, а вслух ответила:

– Да, конечно, привезем, Светлана Дмитриевна!

***

Когда Алевтина встретила Валентина, им обоим было под тридцать. Все закрутилось и завертелось невероятно быстро, как в сказке. Она только и успевала восхищаться и радоваться, как они совпали ценностями и взглядами на жизнь. Они и фразы говорили одни и те же, очень часто одновременно, тут же заливаясь смехом. Але казалось, что она никогда так много не смеялась, как с Валей. Где бы они ни находились, всегда вызывали восхищенные взгляды – «какая идеальная пара»!

Не считал так один-единственный человек на свете – Светлана Дмитриевна. Оставшись вдовой в том возрасте, когда шанс встретить достойного спутника жизни стремительно близился к нулю, всю свою нерастраченную любовь она обрушила на единственного сына. Валя взял на себя обязанности по дому и заботу о слабом здоровье матери, которые раньше лежали на плечах отца. Так они и жили, в общем-то счастливо, вдвоем, пока Валя не встретил Алю. Светлана Дмитриевна не могла понять, чего такого особенного нашел в этой женщине ее любимый сын.

***

Сегодня перед завтраком Аля задержалась. С замиранием сердца она ждала, когда наконец сможет взглянуть на тест, вдруг появятся заветные две полоски. Врачи говорили, что еще можно успеть «запрыгнуть в последний вагон».

По лицу вошедшей жены Валя все понял: не случилось. Аля едва сдерживалась и закусывала губу, пыталась не разреветься, пока Светлана Дмитриевна делилась своими воспоминаниями о Вене. Валя обнял супругу. «Мы справимся», – шепнул ей на ухо, украдкой поцеловав в шею. Аля улыбнулась. Сердце дрогнуло от родного запаха и скользнувшей по ее щеке шелковистой пряди. Удивительно, но даже через десять лет брака их отношения были словно у молодоженов.

– Кстати, Валя, – Светлана Дмитриевна как почувствовала, – помнишь Ирину? Так вот, у них уже четверо детей! Какая она молодец, времени зря не теряет. За десять лет мне так никто не удосужился подарить внуков! А ведь это ты, а не Костя мог быть ее мужем.

Валя, конечно, помнил свою студенческую любовь. Когда от сердечного приступа внезапно скончался отец, он учился на третьем курсе очного отделения на физико-математическом факультете. На мать, и так слабую здоровьем, тут же посыпались бесконечные болячки, и сын перевелся на заочное отделение, чтобы всегда быть с ней рядом. Чуть было наладившийся роман с однокурсницей закончился. Они с другом одновременно влюбились в одну девушку и договорились, что не будут ничем выделяться перед ней – пусть она выбирает сама. Она и выбрала, соперник просто стал чаще бывать рядом с ней. Романтические отношения быстро завершились свадьбой и многодетным браком. Светлана Дмитриевна повздыхала, что завидная партия не состоялась (девушка была из обеспеченной семьи), а потом даже обрадовалась: ее любимый Валя всегда при ней. Но то и дело при каждом удобном, а чаще неудобном случае напоминала об этом сыну.

– Мам, заканчивай, – Валя попытался переключить Светлану Дмитриевну с ее любимой темы. – Что ты там про Вену рассказывала?

– Можешь посоветовать моей знакомой хорошего адвоката по семейным делам? У нее дочь разводится! – свекровь переключилась на Алю.

– Ну вы же знаете, Светлана Дмитриевна, единственный адвокат, за которого я могу поручиться, – это я.

Аля была отличным адвокатом. За всю свою карьеру проиграла только пару судов. Отменная статистика для практикующих юристов. Но даже тут Светлана Дмитриевна, казалось, не замечала успехов невестки.

– Ну неужели она не понимает, как мне больно?! Почему она все время пытается меня поддеть? – уткнувшись в родное плечо, в очередной раз рыдала в их спальне Аля. – Я же все делаю, чтобы наладить отношения, но она просто как специально!

– Аленький, мы справимся, все будет хорошо, – вздохнул Валя, но как-то уверенности в его голосе не слышалось.

***

Единственное, что омрачало счастье супругов, – они не могли родить ребенка. Куда только они не обращалась, какие только обследования не проходили – причину бесплодия установить не удавалось. Лечение и попытки ЭКО тоже не увенчались успехом.

Аля часто вспоминала, как еще школьницей побывала в детском доме – они с одноклассниками подготовили концерт на какой-то праздник. Аля не могла забыть, как смотрели малыши на конфеты, которые вынесли на большом подносе в подарок артистам. Рассыпанные разноцветными ароматными горками «Гусиные лапки», «Трюфели», «Белочки», любимые Алины ириски «Забава», карамельные россыпи. Она увидела, как один из мальчиков хотел было взять одну, но тут же получил по рукам. У нее аж сердце сжалось от его взгляда. Аля еще подумала тогда, зачем им – детям из полных сытых семей – эти конфеты, уж лучше бы их отдали воспитанникам.

В те годы был очень популярен фильм «Хозяйка детского дома». Аля помнила, как до глубины души ее тронула судьба главной героини, гениально сыгранной Натальей Гундаревой. Девочка решила: «Когда вырасту, обязательно усыновлю ребенка!»

После очередной безуспешной попытки забеременеть Аля подумывала, но все не решалась предложить это супругу. Светлана Дмитриевна как-то в разговоре упомянула, как не повезло ее дальней родственнице, усыновившей ребенка, как намучилась она с ним, когда мальчик рос, что гены родителей-алкоголиков – а кто же еще может бросить своего ребенка – все равно проявляются неожиданным сюрпризом, как ни воспитывай. Аля так не считала, но разговор с Валей откладывала.

Аля открыла закладку на телефоне. С фотографии на нее смотрел белокурый ангелок с не по годам серьезным взглядом. Малыш был очень похож на того мальчика из детства, лишенного конфетки. «Илья Ефимов. Хорошо сочетается с фамилией, – Аля вздохнула. – Пока еще не усыновили».

***

Вена представлялась Але каким-то воздушным, почему-то кружевным и веселым городом. Ее впечатления оказались недалеки от истины. Она пришла в восторг от символа Вены, собора Святого Штефана – невероятной, какой-то чарующей красоты, и особенно бесподобного вида с его смотровой площадки на город. Аля и Валя побывали на концерте Венского филармонического оркестра в Музикферайне. В Венскую оперу, как порекомендовала свекровь, попасть не удалось – не было билетов, а девушка-кассир уверила, что Золотой зал филармонии даже лучше. «Вам точно понравится! Он входит в тройку лучших концертных залов в мире!» – с явной гордостью пояснила она. Путешественники посетили все значимые туристические места. Часами гуляли по Кертнерштрассе – от Венской оперы до собора Святого Штефана, вдыхая ароматные запахи весеннего чистого воздуха. Аля почувствовала себя по-настоящему счастливой, как было всегда в те редкие моменты, когда они оставались с Валей вдвоем, ей даже дышалось легче, и улыбка не сходила с ее лица.

На последний день оставили дворцово-парковый комплекс Хофбург, расположенный в самом центре Вены, бывший императорский дворец династии Габсбургов. Роскошный ансамбль, как пазл, сложенный из разных архитектурных стилей от готики до неоампира, произвел на Алю неизгладимое впечатление.

В одном из залов музея Сисси1, как звали близкие Елизавету Баварскую, Аля оторопела – с портрета2 императрицы в жемчужном бальном платье, с крупными алмазными звездами, вплетенными в толстую каштановую косу, на Алю смотрела свекровь. Нет, конечно, не та семидесятилетняя, какой она стала сейчас, а совсем еще юная девушка со старой фотографии из семейного альбома. Та же осанка, величавый, слегка насмешливый взгляд, роскошные волосы, которыми, как рассказал экскурсовод, Сисси была просто одержима.

Светлана Дмитриевна тоже всегда гордилась своими волосами, с юности заплетала их в широкую косу, а сейчас каждое утро укладывала в высокую прическу. Без укладки и макияжа никогда даже в магазин не выходила.

Изумившись таким поразительным сходством, Аля с особым вниманием стала слушать повествование экскурсовода.

– Злой рок преследовал самую красивую венценосную особу Австрии всю жизнь. Наследник австрийского престола император Франц Иосиф I пошел наперекор своей матери Софии Баварской, которая выбрала ему в будущие жены сестру Елизаветы – Елену, и предпочел Сисси. Эрцгерцогиня, сразу настроенная против невестки, постоянно придиралась к ее внешности, унижала, деспотично контролировала каждый ее шаг, скандалила из-за дворцового этикета. Сисси практически была лишена самостоятельности и ограничена в общении даже со своим супругом.

– А как же муж? Разве он не поддерживал ее? Как я поняла, у них были настоящие чувства? – Аля недоумевала.

– Ну, не стоит забывать, что у императора на первом месте всегда стояли государственные дела. Вообще Франц Иосиф был очень мягким в отношениях. С одной стороны – он очень любил жену, а с другой – глубоко уважал свою мать, и не мог добиться мира между двумя важными для него женщинами. Сисси вынуждена была справляться сама, писала грустные стихи, находила отдушину в верховой езде и занятиях спортом, за что прослыла эксцентричной особой. Она замкнулась в себе и стала практически изгоем при дворе.

– Как мне это знакомо! – Аля выразительно посмотрела на Валю.

– Но это еще не все страдания, обрушившиеся на Сисси, – продолжил рассказчик. – В одной из дипломатических поездок случилась настоящая беда: заболели дочери Сисси – София и Гизела. Младшая дочка поправилась, а жизнь двухлетней Софии спасти не удалось. Стоит сказать, что в ту злосчастную поездку Сисси взяла детей вопреки запрету свекрови, которая не преминула тут же объявить ее виновной в смерти дочери. После этой трагедии Сисси впала в глубокую депрессию и, похоже, не смогла окончательно оправиться от нее до конца своей жизни, не помогло даже рождение долгожданного наследника престола – сына Рудольфа и любимой дочери Марии Валерии.

Аля, затаив дыхание, слушала.

– Новое несчастье, обрушившееся на Сисси, потеря единственного сына. То ли тридцатилетний кронпринц вместе со своей возлюбленной совершили самоубийство, то ли они стали жертвами политического убийства: достоверной информации, что произошло в ту злосчастную ночь, нет по сей день. Сисси погрузилась в глубокий траур, перестала появляться при дворе, а потом и вовсе покинула Вену. Переезжая из страны в страну, нигде не находила успокоения до самой своей трагической смерти в Швейцарии от рук анархиста Луиджи Лукени.

– Сколько несчастий выпало на долю бедной женщины! – В глазах Али стояли слезы.

– Вы из России? – услышав русскую речь, экскурсовод заинтересованно посмотрел на Алю. – В девятнадцатом веке Российская империя предоставляла иммигрантам хорошие возможности для трудоустройства и заработка. Многие крестьяне, ремесленники, художники тогда переселялись, из Австро-Венгрии тоже.

– Валя, посмотри, как твоя мама похожа на Сисси, – Аля наклонилась к супругу. Валя с удивлением стал разглядывать портрет императрицы.

– Ну да, она что-то такое рассказывала, ее прадед был из поволжских немцев, художник, кстати.

– Вы так похожи на Сисси! – Аля не сразу поняла, что экскурсовод обращается к ней. – Поспрашивайте своих родных, может, ваши предки были отсюда?

– Ну вот, видишь, не зря говорили, что ты на мою маму похожа, словно дочь. Значит, вы и правда обе похожи на Сисси. Вон даже гид это заметил. – Валя улыбался.

Экскурсовод продолжил:

– Сисси строго следила за своей фигурой – предполагают даже, что она страдала анорексией. Единственный десерт, который она себе позволяла, – засахаренные фиалки. Их лепестки пропитываются сахарным сиропом и высушиваются. Внешне они становятся похожи на камень аметист насыщенного сине-фиолетового цвета. Сисси любила запивать их шампанским или бросать в бокал. В нем цветок красиво раскрывается, а напиток приобретает необычный цвет и фиалковый аромат. В старинной кондитерской «Демель» недалеко от Хофбурга, которая всегда была придворной, и сейчас можно приобрести фиалковые цукаты, подобные тем, что поставлялись Сисси. Вы можете почувствовать себя императрицей, доставая ароматные фиолетовые конфеты из красивой коробочки! – гид посмотрел на Алю и продолжил, обращаясь к Вале: – У нас в Вене такой подарок традиционно преподносят любимым девушкам!

– О, отлично, там и купим маме подарок, – обрадовался Валя.

– Что, фиалки и правда вкусное лакомство? – решила уточнить Аля.

– Ну, это кому как нравится. По вкусу напоминают рафинад с еле уловимым фиалковым ароматом. Впрочем, в «Демеле» можно попробовать и другие вкусности: тортики, пирожные, мороженое, у них отличный выбор, прекрасно проведете время.

Поблагодарив за экскурсию, супруги, полные впечатлений, вышли из дворца.

Аля зажмурилась от яркого весеннего солнца, вдохнула чистейший воздух. Как же красиво! Веселое цоканье лошадок, проезжающие мимо кареты, смех бегающих по лужайке перед дворцом детишек, степенно прогуливающиеся пары.

– Ты знаешь, Аля, а мне кажется, что Сисси была самовлюбленной женщиной – думала только о себе, была помешана на своей внешности.

– Пережить столько трагедий, смерти детей, без поддержки близких, от этого можно не только над каждым волоском трястись, но и сойти с ума! Мне ее очень жаль! Знаешь… – Аля оборвала фразу, что-то обдумывая, лицо ее просветлело, она заулыбалась каким-то своим мыслям.

– Ну что, пойдем в «Демель»? – Валя нерешительно посмотрел на супругу, такой счастливой она сейчас выглядела, что не хотелось нарушать это мгновение.

– Знаешь, когда экскурсовод сказал о нашем сходстве с Сисси, – продолжила Аля, – меня просто озарило. Бедняжка была вынуждена мириться с заведенным порядком, терпеть насилие свекрови, потому что ничего не могла изменить. А ведь я и правда похожа на нее, и самое главное – сходство не внешнее! Твоя мама, помнится, рассказывала, что выбор сына ее свекровь тоже не одобрила, но ведь они с твоим отцом решили все очень просто – уехали в другой город. Она в такой же ситуации решила все радикально – выбрала себя и свою семью. Я ведь всегда считала, что твоя мама сейчас в позиции жертвы, но ведь и я себя веду как жертва! Я не хочу жить по чужим правилам! Мы не обязаны жить по чужим правилам!

– Я правильно понял, что в «Демель» мы не идем? – Валя засмеялся.

– Дорогой, у нас не так много времени осталось, чтобы выполнять все прихоти твоей мамы. – Вале показалось, что супруга говорит не о поездке. – Давай просто погуляем! У меня есть к тебе разговор, я хочу тебя кое с кем познакомить! – Аля решительно взяла мужа под руку.

– А знаешь, Аля, я полностью с тобой согласен. Делись, что ты придумала? – Валя обнял жену за плечи, ему тоже было что рассказать жене – перед отъездом он получил одобрение на ипотеку на их первую семейную квартиру.

***

Громкая трель входного звонка прервала тишину в квартире.

– Бабушка, бабушка пришла!

Босые ножки ребенка радостно протопали в коридор.

– Солнышко мое, – заворковала Светлана Дмитриевна, обнимая Илюшу, прильнувшего к ее ногам, и целуя в светлую макушку, – как же я соскучилась, совсем меня забыли!

– Сынок, дай бабушке раздеться. – Аля, помогая, взяла из рук свекрови большие пакеты. – Снова что-то принесли, Светлана Дмитриевна, балуете вы нас! Конечно, мы вас не забыли и всегда вам рады.

– Ну что, где мои фиалочки в сахаре? – Светлана Дмитриевна решительно прошла в комнату. – Где мои дорогие анютины глазки3? – заворковала она, склонившись над детской кроваткой, заглядывая в синие глаза новорожденной внучки Анечки.

Наталья Борисова

Новые крылья

«Наконец-то свежий воздух», – думала я, выходя с работы. Он помог облегчить приступ головокружения, но голова по-прежнему болела, последнее время мое самочувствие было так себе, легче становилось только в выходные, когда можно было не думать о цифрах, планах и показателях. Я неспешно шла, наблюдая за происходящим вокруг. Взгляд запечатлевал фасады обшарпанных зданий, унылые лица людей. Влажный холодный воздух пробирал до мурашек, обувь неприятно утопала в апрельской грязной массе. На душе было тоскливо и грустно. Все тот же маршрут. Рядом с детским садом, на валу, росли огромные сосны, но я почему-то не чувствовала их аромата.

Зачем только я тогда согласилась временно переехать в этот маленький город мышиного цвета… Всего лишь шестой час вечера, а на улице почти никого не было. После работы люди старались быстрее забрать детей, заскочить в магазин, приготовить ужин, выучить с чадом уроки и лечь спать. Все повторялось изо дня в день, выходные тоже были наполнены какой-то суетой.

Я, как всегда, позвонила мужу.

– Привет, Моятка! Заявление написала? – немного взбодрил меня голос мужа.

– Марк, ну это ты такой шустрый, а я пока не решила окончательно, да и мама уговаривает не уходить, думаю еще…

– Как по мне, не нравится – уходи, найдешь чем заняться, – подытожил супруг. – Задержусь, моя, сегодня пробка из города.

Марк так и работал в Нижнем Новгороде, ездил туда пять раз в неделю, минимум три часа из жизни каждый день тратил на дорогу. Казалось, что все нормально, все идет своим чередом, но я ощущала себя странно, какая-то тяжесть будто давила на мое сердце. Я периодически глубоко вздыхала и пыталась понять, что же со мной не так. Почему я все вокруг стала видеть в приглушенных тонах, точно перед глазами повисла пелена? Иногда мне казалось, что туман преследовал меня повсюду, опережал и не давал разглядеть дорогу вперед.

– Мам, погуляем сегодня? – спросила дочь при встрече.

– Хорошо, только недолго, погода не очень, – накручивая на указательный палец вьющийся локон дочери и поцеловав ее в щечку, ответила я.

Взявшись за руки, мы направились ближе к дому. По пути зашли на детскую площадку, по периметру которой росли деревья и кустарники. Соня любила прятаться за ветками боярышника, собирать сосновые шишки и разглядывать воронье гнездо на высокой березе. Сегодня дочь качалась на качелях дольше обычного. Я видела, как она летает в воздухе почти полусолнцем, но смотрела на нее никак не реагируя, хотя раньше бы уже бежала останавливать качели.

В памяти всплывали советы окружающих, коллег и родных. Они часто рекомендовали не принимать происходящее вокруг близко к сердцу, не обращать внимания и меньше переживать. В последнее время я чувствовала, что во мне что-то охладело, точно меня заморозили или законсервировали. Даже милые розовые щечки, мягкие русые кудряшки, нежные ручки и задорная улыбка дочери не могли меня расшевелить. Я будто спала наяву. Только сердце давало понять, что я жива, оно то замирало, то начинало бешено колотиться.

– Сонечка, нам пора! – спокойно обратилась я к дочери.

Уйти быстро не получилось, из дома напротив вышла старушка и стала кормить птиц пшеном. С крыш домов и веток деревьев слетелись голуби и воробьи. Дети окружили скопление птиц, кто-то молча стоял и смотрел, кто-то пытался их поймать.

– Ну все, пошли уже, – схватив дочь за руку, потянув за собой, с толикой раздражения сказала я.

– Мама, смотри, смотри! – Дочь указала рукой на проезжую часть.

– Ну что еще?

Посередине дороги я увидела голубя, которого мальчик лет восьми пытался сдвинуть с места палкой. Когда мы подошли ближе, стало ясно, что птица не может сама передвигаться, она чуть подпрыгивала на левой ножке, правую поджимала под себя. Правым крылом не двигала, а на ее туловище горела рана рубинового цвета, рядом валялись разлетевшиеся перья.

– Ты видел, что случилось? – спросила я у школьника.

– Нет. Может, собака схватила?

От вида беспомощной раненой птахи защемило сердце, я сосредоточила взгляд на пострадавшей птице и представила, как под полупрозрачной оголенной кожей голубя пульсирует и быстро бежит алая кровь в маленьком беззащитном тельце.